Как пятое колесо

Глава 22

Мамон

Когда Шиша сорвался с каната, сердце у Мамона испугано ёкнуло. Вот уж кто точно не должен был пострадать, так это именно Шиша. Князь за своего «перспективного управленца» с Димки голову бы снял. Это был бы не то, что незачёт, а, скорее, полный провал операции! Но кто ж знал, что оно так стремительно разгорится-то? По плану всё должно было происходить плавно и постепенно. Но жизнь тем и отличается, что так и норовит внести коррективы в самые продуманные и детально проработанные планы.

Похоже, что там в генераторной канистры с топливом стояли, вот и полыхнуло непредсказуемо мощно. И, вместо неспешной гладкой эвакуации, вот такие выступления «эквилибристов на канате» Мамону сейчас наблюдать приходится.

Слава Богу внизу эта доктор Лиза со своими помощниками страховала. Так что, сорвавшегося Шишу они поймали на одеяло. Из рук у держателей оно-таки вырвалось, но свою функцию затормозить падение — выполнило. Да и сорвался он уже этаже на втором, так что падать тут немного. Вокруг него тут же засуетилась сама докторица, а в окно лезет очередная девчонка из Шишиного «гарема».

Увидев, что любимчик Князя пришёл в себя и даже встал на ноги (пусть и с помощью своих девок) Мамон облегченно выдохнул и опустил бинокль. Здание Кетовской центральной районной больницы удачно (для Мамона) находилось на краю посёлка у самого леса. От места лёжки Димона в лесу до горящего здания было не больше 150 метров, так что обзор (особенно в бинокль) у него был просто шикарный.

Ну, вроде всё. Можно перевести дух и начинать потихоньку отход. Вот во время отхода придется быть втрое осторожнее, чем во время выхода на позицию. Если по дороге сюда ему ещё можно было попасться местным (ничего ж противоправного ещё не совершил, а легенда, объясняющая его нахождение, проработана), то вот после пожара никакие легенды уже не помогут, так что диверсанту попадаться теперь просто категорически нельзя. Вплоть до уничтожения любого, кто попытается его остановить или опознать.

Так что сдав задом, Дима сначала ползком, потом согнувшись, начал отход к той захоронке, где в рюкзаке лежал костюм «Леший». Выбираться с чужой территории придётся лесом. Причём закладывая огромный крюк. Рисковать было категорически нельзя. Об этом его особо предупреждали на инструктаже два дня назад.

(Два дня назад)

– Мамон, зайди к Серому.

– А что случилось?

– Да хрен его знает, — с искренней досадой отозвался Голован. — Там Князь сидит. Велели тебя позвать. А зачем не говорят. Секретность.

– Хорошо, зайду, — чуть недоуменно пожал плечами Димон и двинул в сторону кабинета Серого. После того, как Князь назначил Серёгу главой Восточного (не снимая, при этом, с него обязанностей главы СБ) свободного времени у Серого не осталось совсем. И пусть он потащил за собой почти всех своих бывших помощников (оставив Князю фактически одного только Голована, ну и Маркони ещё), но работы хватало всем. Серый загрузил работой абсолютно всех. Да и сам пахал за семерых. Но работы никак не становилось меньше. Она только прибавлялась и прибавлялась. Вот и сейчас Мамон только вернулся с задания (осторожное наблюдение за Восходовскими. Численный состав, распорядок дня, привычки и т.д.), а ему ни поспать, ни даже пожрать не дали, сразу дёрнули на «секретное» совещание...

– Пришёл? Заходи, садись... Вон, порубай с нами, голодный поди? — Серый был как-то подозрительно радушен. Что-то не похоже на него даже. В комнате, кроме него, находился один только Князь. Один! Без Каринки (секретаря), без телохранителей. Редкое зрелище и, почему-то, пугающее. Князь уже через несколько часов, вечером должен двинуть в Тюмень, на открытие НПЗ, а он тут время непонятно на что тратит. Димон реально напрягся.

– Может сначала дело? — осторожно поинтересовался разведчик.

– Дело? — задумчиво протянул Князь, немного нервно барабаня пальцами по столу. — Можно и о деле... Но, сначала, хочу тебя предупредить. То, что ты сейчас услышишь в этой комнате — здесь должно и остаться.

– Я понимаю, — негромко согласился Димон, хотя предательский холодок уже пробежал по спине. Очень уж Князь... выразительно это произнес.

– Нет, не понимаешь! — довольно резко оборвал Юра. — Об этом разговоре вообще никто не должен знать. Независимо от того, согласишься ты на это задание, или нет.

– Значит, можно и отказаться?

– От задания? Разумеется, можно. Тут нужен только доброволец и никак иначе. Так что отказаться от задания ты можешь. А вот говорить о нем нет. Ни с кем! Ни с товарищами в дружеской попойке, ни с любимой девушкой в моменты близости. Никому и никогда! Слышишь?

– Да.

– Можешь ты такое обещать?

– Могу, — максимально твёрдо ответил Мамон.

– Хорошо... Мы не будем тебя пугать тем, что будет с тобой если ты, всё же, проболтаешься. Всё-таки мы тебя неплохо знаем и никому другому бы подобного и не предложили бы. Это, своего рода, знак высочайшего доверия. Но хочу сказать, если об этой операции станет кому-нибудь известно — у нас будут большие проблемы. Причём, когда я говорю у нас, я имею в виду весь наш северный альянс. Ты понимаешь это?

– Может перейдём все-таки к делу? — чуть суховато отозвался Мамон. Не сдержался, надерзил. Вот реально, достали уже эти хождения вокруг да около.

– К делу? — вздохнул Князь. — Хорошо, давай сразу к сути. В общем, так. Нужно тайно проникнуть на территорию Кетово и поджечь их районную больницу...

– Но... — Мамон недоумённо вытаращился на своего лидера. — Они же наши наши союзники!

– Вот именно! Именно поэтому об этой операции никто не должен узнать. Чтоб они и дальше ими оставались.

– Но... Зачем?

– А это уже политика. А она, как ты наверное сам знаешь, грязное дело.

– И, всё же, мне хотелось бы знать о причинах, — как можно твёрже заявил Дима. — Чтобы принять верное решение.

Князь с Серым молча переглянулись.

– Ну хорошо. Давай я попробую тебе объяснить. Попроще. Хотя бы в общих чертах. Надеюсь, ты поймёшь правильно.

– Я одно большое ухо, — заверил Мамон начальников.

– Вот и слушай... Ты же помнишь Мишу-спецназера с Тюмени? Они там с Губером и тем Москвичом-начгаром эдакий триумвират организовали.

– Да, я слышал об этом.

– Ну так вот, этот Москвич крепко обиделся на то, что мы его тут по матушке послали... Э-эх, надо было сдержаться тогда. Плавней сработать нужно было. Ну да кто ж знал-то?... Короче, этот Москвич начал нам потихоньку гадить.

– Каким образом? Он же там в Тюмени, а мы здесь.

– А вот... Нам же от Тюмени что нужно в первую очередь?

– Бензин и газ, — ни секунды не задумываясь отрапортовал Мамон.

– Во-о-от! Даже ты это прекрасно понимаешь. Вот и эта мразь тоже это понимает.

– Но вы же с Мишей договорились уже? Ну, по поставкам-то?

– Договорились. Но, как ты понял, Миша всё решает не единолично. И, хотя, он, вроде как, за нас, но его голос не превышает голоса Москвича. Паритет.

– А Губер? Он же сам Курганский!

– Вот мы к самому главному и добрались. Голос Губера, как третьего участника их триумвирата, получается решающий. И этот лис Москвич сумел ему в уши напеть. Нет-нет, ничего такого. Как ты сам заметил, Губер сам курганский и гнобить нас не станет. Но вот акценты сместить они смогли.

– Не понимаю... - честно признался Мамон.

– Короче: всё выделяемое на Курган топливо будет делиться на три части. И нам пойдёт только треть от потока. А две трети южанам.

– С чего бы это?

– А вот с того! Губер тоже хитрый лис и понимает, что тот, кто сейчас будет владеть поставками топлива, тот и король Кургана. Всё вокруг энергии же крутится. И он, таким образом, решил своему приемнику подыграть.

– Но какое-то основание для этого должно быть? Не просто же так они это решили? Почему не пополам тогда, а треть на две трети?

– Правильные вопросы задаёшь. Обоснование придумали. Типа, «Южный альянс (бывший Губера, а теперь Орбита) и наш северный, по его словам, равны и требуют одинакового снабжения топливом». Но тут он совершил финт ушами и объявил, что «Хома из Кетово — это независимый анклав, и им требуется точно такая же часть, как и нашим двум анклавам. Типа, «Кетово — это продуктовые закрома Кургана и им в полях нужно много горючки.» Что, в принципе, соответствует действительности. И потому, они должны снабжаться отдельно и в равной доле с остальными.

– Но Кетово же тоже к южному анклаву принадлежит!

– Ну, не совсем так. Они союзники. Пока тут Губер был — Хома признавал его старшинство. Но с отъездом Губера они несколько... отдалились друг от друга. Нет, они по-прежнему самые преданные союзники друг другу, но трещинка появилась. Орбит и вполовину не так авторитетен, как сам Губер. А Хома не лишён здоровой амбиции.

– Но тогда получается, что Губер, подыгрывая им, невольно только увеличивает этот разрыв? Хома теперь, получается, независимый игрок! Причём, ничуть не слабее Орбита или тебя!

– Какой молодец, а? — Князь чуть ли не с восхищением спросил у Серого, заставив того скупо улыбнуться.

– Других не держим!

– Самую суть ухватил. Да, именно так. Их разрыв проявляется все чётче. И вот эта планируемая операция должна помочь ему разрастить еще больше.

– Гмм... — Мамон крепко задумался, прикидывая варианты, но от комментариев пока воздержался.

– Давай я тебе помогу, — чуть улыбнулся Князь краешком рта. — Москвич при помощи Губера не дают нам возможности стать монополистами по поставкам топлива из Тюмени. Тем самым, подрезая нам силы и возможности. Владей мы всем потоком топлива, мы бы подчинили весь Курган без пыли и шума. Комфорт все любят. А без топлива нет энергии, и... Да ничего нет, по сути.

– Это я прекрасно понимаю, — дёрнул головой Мамон.

– Так вот. Не дают нам всех под себя подмять, а, вроде бы, заботясь об справедливости, на самом деле создают все условия для того, чтоб союз Южные-Кетово стал доминирующим в Кургане. Все-таки, две трети или треть разница ощутимая.

– И ты хочешь их разделить, — понимающе проговорил Мамон.

– Не только! Зачем, ты думаешь, я через пару часов еду в Тюмень?

– На открытие НПЗ.

– Не только, не только... А Рукава зачем с собой беру?

– Кого?

– Ну этого... Шадринского.

– Так ты хочешь...

– Именно! Получить ещё одну долю в трафике. А не дать её они не смогут! Рукав всю область зерном обеспечит! А вот его долю я смогу уже контролировать. Так как с оружием и бойцами у него совсем всё печально. О, нет. Вся его часть именно к нему и будет уходить. Я ж не идиот, в конце концов. Но уходить она будет через меня!

– То есть, получается, снова паритет?

– Да. А нам этого не нужно. Нам нужно чтоб наша половина была только нашей половиной трафика. А вот их половину желательно разделить на два независимых ручейка.

– Я всё это понял. Но не понимаю, как пожар в больнице поможет их перессорить?

– Не надо их ссорить! Никаких разрывов отношений, ты чего! Вдруг они ещё воевать начнут. Оно нам надо? Мы ж действительно союзники им обоим. Пускай и дальше дружат. Вот только желательно сделать так, чтоб каждый из них дружил с нами по отдельности больше, чем между собой!... А больница? Больница просто чуть ли не единственный их совместный проект.

– То есть...

– Да... Их расхождение интересов и так идёт полным ходом. А мы просто лишаем их чуть ли не последней точки соприкосновения.

– Так ведь они при поджоге наверняка на соседей в первую очередь подумают?

– Никакого поджога! Ты что? Всё должно быть максимально естественно. Свечка там нечаянно опрокинулась. Или керосинка. У них керосинки по ночам используют. Ну вот и...

– Могут быть жертвы, — мрачно заметил Мамон. Ему эта идея категорически не нравилась. Но он понимал резоны Князя. Пусть еще не принимал, но по крайней мере понимал!

– Могут, — согласился Князь. — Но лучше бы их не было. Слышишь, Дим, вот реально... Не стоит грех на душу брать. Нужно всё красиво сделать.

– Каким образом?

– Вот смотри, — к столу подошёл помалкивающий до этого Серый и развернул на нём какой-то план. — Вот сама больница. Используют они только один корпус. Главное здание. Вот в этом крыле находятся палаты на всех трёх этажах. А вот в этом технические помещения. Генераторная, котельная, операционная, на втором этаже аптека, процедурный кабинет, столовая и кухня... Ночью в этом крыле никого нет. Если пожар начнётся в этом крыле, то времени, чтоб покинуть здание у всех будет с избытком. Спокойно выйти, посмотреть на пожар...

– А если его затушат раньше, чем он успеет разгореться?

– Кто? Я же говорю, нет там никого ночью. А потом уже поздно будет тушить. Пожарных нет. Пожарная часть в Кетово есть, но тренировки не проводят. Состав не определён. Так что машину может и подгонят, суетиться-то начнут, но не успеют точно. Этим же всем заниматься нужно!

– Звучит логично, — тоскливо признал Мамон, чувствуя, что он уже практически согласился. Уже пошло обсуждение деталей предстоящей операции.

– Ты лучше скажи кого в напарники себе возьмёшь на эту операцию? — спросил почувствовавший то же самое Серый. — Со всеми вытекающими. С подпиской о неразглашении и ты пы.

Дима задумался. А действительно — кого? Никсона? Парень просто героический. Но вот он точно не согласится на подобное «грязное» дело. Не пойдёт. Длинный? Вот этот подобными угрызениями совести терзаться не станет. Да и языком болтать тоже... Пока трезвый. Но стоит ему подвыпить и о гостайне можно тут же забыть. Тоже не вариант. Тик-Так? Лучший ученик Мамона. Ему он доверяет почти как себе самому. Идеальный вариант по всем параметрам, вот только... Вот только сам Дмитрий не хотел взваливать на него принятие подобного нелёгкого решения. Нет уж. Не стоит прятаться от ответственности за коллективное решение...

– Один пойду. Не надо никого. Так надёжнее будет.

Князь и Серый обменялись быстрыми взглядами, и Серый согласно кивнул.

– Молодец. Но смотри, одному сложнее будет.

– Справлюсь, - упрямо повторил Мамон.

– Насчёт легенды, — нейтрально начал Серый. — Для всех наших: ты на три-четыре дня уходишь в глубокий рейд по лесам в сторону Каргаполья. Изучаешь их окрестности.

– Это для наших, — повторил и Князь. - А вот ТАМ ты попадаться не должен вообще.

– Точнее, ты можешь попасться по дороге туда, — уточнил Серый, — пока ещё ничего не произошло и тебя не в чем упрекнуть... Легенда самая тупая. Влюбился в какую-нибудь девку и хочешь ей под окнами краской надпись «С добрым утром, Любимая!» написать. Баллончик с краской у тебя с собой будет. Но, если, тебе придется так оправдываться, это автоматически означает провал операции. После такого ни о каком поджоге и речи быть не может. Сразу отмена. Надпись сделаешь, отрабатывая легенду, и возвращаешься назад. Ничего страшного не случится. Повторим через неделю.

– Сам поджог производить только если ты на все 200 процентов уверен, что тебя никто не видел и не поймает. Никакого риска! Запомни главное: тебя ни в коем случае не должны поймать в момент поджога! Лучше сто раз отменить операцию, чем один раз спалится. Палиться нам никак нельзя.

– Я понимаю, — тяжело вздохнул Мамон.

– Вот и хорошо, что понимаешь, теперь дальше... Вот тут в кустах оборудован тайник с маскхалатом «Леший». Если по пути туда ты будешь одет в обычную «гражданскую» одежду, (как мы сказали: по пути туда ты ещё можешь попасться кому-нибудь на глаза, это, всего лишь, отмена операции, а не её провал), то на обратном пути, после поджога тебе категорически нельзя никому попадаться на глаза. Категорически! Вплоть до того, что ты должен уничтожить любого, кто тебя увидит. Пожар в Кетово никто не должен связать с нами...

Много они тогда еще обсуждали. Потом Князь уехал в Тюмень (тоже алиби себе обеспечивал), самому Димке дали отоспаться и отдохнуть денёк, и он-таки отравился на это опасное задание. Шёл он ночами, а днем отсыпался в старых заброшках. Благо, пустого жилья в окрестностях Кургана было с переизбытком. В хорошие дома Мамон предусмотрительно не лез. Велик риск нарваться на проживающего там. А вот на участке, где даже и домика нет, а только сарай-развалюха, вполне можно было передневать. Туда никто не сунется.

Вот и теперь, успев отмахать после пожара до рассвета без малого двадцать километров по лесу, Димон остановился на днёвку уже почти возле трассы Иртыш. Немного не дошёл. Но уже рассвело и он не рискнул продолжать путь по свету. Вот и залез в крайнюю к лесу дачу. СНТ Подсолнухи, что ли? Благо, лес подходил к самому краю участка. Буквально нависая над ним. Границы не было. Вот лес, раз, и уже участок. Только забор перескочить нужно.

В СНТ явно кто-то жил. Это чувствовалось даже на расстоянии. Ну, присутствия человека никак не скроешь. Но вот облюбованный Димоном участок явно пустовал. Причём, похоже, ещё с зимы. Зарос капитально. Никто тут особо не ходит. Ну да, ясно — домик-то не ахти. В СНТ вон есть куда как более интересные варианты. В них-то, похоже, и живут.

Наглость, конечно, так вот нахально устраиваться спать буквально под боком у местных жителей. Но, на самом деле, Мамон уже знал из своей практики, что это куда более безопасно, чем пытаться устроиться в лесу. В лесу, как раз, быстрее спалят. А вот так... Под самым носом... Не. Не найдут...

И, словно издеваясь над его опытом, днём к нему на участок таки залезли местные! Две мелких девчонки. Старшей лет десять, меньшей и семи, наверное, нет. Слава Богу, в домик они не пошли. На заброшенном участке их интересовали только яблони, которые они и принялись деловито обирать, набивая свои рюкзаки. Полуразваленный домик их не привлекал совершенно. Ну что там можно взять? Тем более его наверняка проверили еще зимой и признали неперспективным.

Девчушки весело щебетали, а проснувшийся напряженный Димон, сжимая пистолет в руках, молил всех богов, чтоб они не вздумали лезть в домик. Костюм Лешего он, войдя в дом, снял и сейчас находился в том самом своем «гражданском» варианте одежды. Что он будет делать, если они, всё же, обнаружат его, он искренне не знал. Валить, как сказал Князь? Да ну нафиг! Двадцать км отмахал. Где Кетово, а где Подсолнухи. Да они тут и понятия не имеют что там произошло. Может через пару дней дойдёт слух только. И вряд ли они сумеют связать найденного незнакомца и тот далёкий пожар. Это ж где было-то... А если смогут? Блин, девочки, ну пожалуйста, не заходите сюда.

Девчонки не потревожили Мамона. А вот за ними самими, как оказалось, наблюдал не один только Дима. С хриплым рыком невысокую изгородь из леса преодолел огромный косматый зверь. Истошный визг детей ударил по нервам затаившемуся разведчику. А здоровенный пёс, преодолев расстояние до детей, буквально одним гигантским прыжком вцепился в старшую из девочек, которая пыталась прикрыть младшую собственным телом. Вцепившись в выставленную вперед руку девочки он, одним движением головы, мотнул ребенком, словно тряпочной куклой, и свалив, перехватился получше...

Димон не думал о том, что он проваливает задание. Он не мог безучастно смотреть как огромный зверь-людоед расправляется с детьми. Он перестал бы уважать сам себя, если остался бы и дальше сидеть в своём убежище во имя абстрактных "высших интересов" анклава. Единственное, на что его ещё хватило остатками сознания — это дернуть вниз балаклаву, скрывая черты лица, и вылететь наружу, вскидывая пистолет...