Изменяя прошлое

Глава 13

И вновь мы сидели втроем, пили чай с конфетами и слушали Сурка. Если коротко, то его нырок тоже не принес никаких изменений в настоящем. Тот же червонец строгача на рыло, который он получил за убийство эфэсбэшника. И это было даже немного странно, кажется, в этот раз была активная самозащита, мент стрелял первым, однако… Мне даже не хотелось читать копию приговора Сурка, чтобы понять, как следствию удалось все вывернуть таким образом, какая мне разница? Главное, Сурок здесь, прибор здесь, и ничего, кажется, не изменилось. Я посмотрел на понурого гения и нарушил затянувшееся молчание:

— Ты хотя бы примерно понимаешь, что именно не так, Николай?

— Слышали что-нибудь о правиле пустоты? — не поднимая головы, тихо ответил Сурок.

Мы с Нечаем переглянулись и промолчали. Мы знали, что отвечать не надо, сам все расскажет, коли уж начал.

— Чтобы получить новый результат, надо отказаться от старых стратегий. — Сурок не обманул наших ожиданий. — Мы чего-то не понимаем, и пока мы не понимаем, мы будем тыкаться носом в стены, как слепые котята, с одним и тем же результатом, который нас не устраивает. Если проще, то каждому следует постараться понять, что именно можно изменить, чтобы в результате изменилось все. Поскольку, есть у меня вполне обоснованное подозрение, что мы не там ищем, не то менять пытаемся. Если совсем просто: то, что мы принимаем за причину, на самом деле является следствием. Чтобы изменить свою жизнь, каждый должен найти причину, которая и запустила всю последовательность процессов, приведшую к сегодняшнему результату. Причина, как мне кажется, должна быть совершенно неочевидной, поскольку очевидные для нас мы уже попытались изменить, и это оказалось не то.

Я снял обувь и, закинув ноги, вытянулся на шконке, заложив руки за голову. В принципе, Сурок сейчас озвучил то, о чем я и сам думал все последнее время, а именно: я не то пытаюсь изменить. Но все же следовало уточнить один момент:

— Коля, а ты вообще уверен, что судьбу можно изменить?

Тот долго молчал, я не торопил, но не выдержал Нечай:

— Сурок, мля, ты отвечать будешь? Мне вот это тоже очень интересно. Есть у нас тут один буддист в отряде, я иногда люблю послушать его сказки. Так вот, он утверждает, что мы в этой жизни, типа расплачиваемся за наши ошибки в прошлой жизни. То есть, — глаза Нечая азартно заблестели, — в этой жизни менять что-то бесполезно, как он объяснил. Типа в этой жизни мы можем попытаться изменить лишь свою будущую судьбу, но эту судьбу уже изменить не получится, ибо — карма.

Я с удивлением уставился на Нечая. Вот уж, не ожидал от него подобных размышлений, даже слова не были его обычными, явно за кем-то повторенные, но сдержался, хотя ехидная реплика так и рвалась с языка. Сдержался, поскольку, в его словах все же был некий смысл. Сурок же, выслушав его, кивнул и ответил:

— Я никогда не был религиозным человеком, не верил в судьбу, в предопределение, в некий разум, что все здесь решает: слишком это мелко для такого великого разума, — заниматься устроением судьбы какого-то, в сравнении с ним даже не микроба. Но если говорить конкретно о буддистских представлениях о карме, то в них есть какая-то логика и некий смысл. Поскольку, ну, насколько я вообще в этом разбираюсь, речь здесь идет о причинно-следственных связях, то есть, некоем законе, в чем-то напоминающим законы природы. Подчеркну: не установленным неким богом, а как бы вписанным в механизм мироздания и являющийся способом работы этого механизма. Однако даже если допустить, что все так, то этот вариант не стоит рассматривать в любом случае, поскольку он тупиковый для нас. Следует сначала попытаться изменить эту жизнь, мы ведь все равно не можем вернуться в прошлую жизнь, даже если она у нас и была, в чем я лично сомневаюсь…

— Точно не можем? — на всякий случай уточнил я.

— А как? — вскинулся физик. — Мой прибор настраивается на конкретные факты, которые хорошо себе представляет реципиент. Вот ты, Пастор, хорошо помнишь свою прошлую жизнь, хрен с ним, если чисто гипотетически предположить, что она была? Ты знаешь, в какой именно момент той жизни надо попасть и что именно сделать, чтобы изменить эту жизнь?

— Не-а, — усмехнулся я. — я и в этой-то жизни стал уже забывать, что, когда и как было.

Сурок эмоционально развел руки, как бы говоря: о чем тогда вообще базар? И неожиданно (или уже ожидаемо?) добавил:

— А пыхнуть нет ничего?

— Нет, — лаконично ответил я.

— А это, может…, — сделал еще одну попытку он, но я отрезал:

— Не может!

Но тут же смягчился, все же нужный чел:

— Бабок нет пока, не на что брать, а взаймы уже не вариант, мы и так торчим. Хочешь пыхнуть, звони сеструхе, пусть приезжает и бабки загоняет в зону. Есть у тебя, где взять?

— Деньги еще должны быть, — смутился Сурок, — я же в этот раз всё со своего счета перевел Наташе, пока менты за мной ехали. А всю наличку отдал ей вместе с прибором. Давай, позвоню ей, попрошу, чтобы приехала и привезла. Но там немного, я же не откладывал ничего специально.

— Сколько есть? — тут же оскалился Нечай.

— Ну-у, — протянул Сурок, — думаю, тысяч четыреста наберется.

— Вот пусть их привозит, тогда и трава тебе будет.

Я не вмешивался, пусть сами решают хозяйственные вопросы. Нечай объяснит ему, как и в каком месте сестра Сурка может деньги в зону занести, задача нехитрая, любая женщина догадается, так что без меня разберутся. Я даже не стал говорить, что, в принципе, можно обойтись и без налички. У тех же зоновских купцов есть виртуальные банковские карты, на которые можно переводить бабки с воли. Сейчас уже совсем необязательно иметь наличку, уговаривая протаскивать ее в зону в, так сказать, «природных карманах» человеческого тела, как это было раньше. И не отшмонают уже эти бабки по-любому. Прогресс не стоит на месте, но Нечай был убежденным сторонником старых добрых бумажных банкнот, а потому — пусть их, в нашем тандеме за хозяйство всегда отвечал он, вот пусть и решает. Мне понравилось, как Нечай лихо ухватился за шанс, и быстро раскрутил Сурка, жаждущего веселой травки.

Сам же я лежал и мучительно прокручивал всю свою жизнь, пытаясь понять, как и на что в ней надо воздействовать, чтобы изменить судьбу. Я подсознательно чувствовал правоту физика, и был согласен с ним в том, что настоящая причина, из-за воздействия которой судьба человека складывается так или иначе, вообще может не казаться очевидной. Да, млять, она вообще может быть неочевидной! Чтобы ее выяснить, требуется отмотать клубок причинно-следственных связей на необходимую глубину, а это кропотливая работа и вообще не факт, что ты поймешь, она это или нет. Но…, как там постоянно талдычат психологи: все причины наших проблем в детстве?

Детство. Нормальное у меня было детство — обычное, советское, как у большинства моих сверстников. Жили мы, как я сейчас понимаю, небогато, но и не бедствовали. Отец и мать работали, зарплата шла стабильно. Мама была бригадиром на швейной фабрике, отец рулил в дальнобое по огромной стране, раскинувшейся на одной шестой части суши, и по площади, бывшей лишь не намного меньше, чем весь континент Северная Америка. При общем дефиците некоторых продуктов в магазинах, в холодильнике у нас всегда было и мясо, и колбаса, и сосиски с сардельками, не говоря уже о сыре, яйцах, масле и прочих продуктах, хотя… вру, все же сыр, масло и яйца, в дефиците вроде не были. В поздний брежневский период, названный потом «эпохой застоя», сложилась целая система того, как люди покупали дефицитные продукты и вещи через «нужные связи». Например, наш местный мясокомбинат почему-то отправлял всю свою продукцию в столицу, но на самом комбинате работали наши же, местные люди! Вот у них и покупали, или раз в месяц катались в Москву, затариваясь по полной колбасной продукцией. Маршрут: наш городок — столица, так и назывался в народе: «Москва колбасная». И то же самое, примерно было и с другими товарами. Помню, в начале семидесятых отец захотел купить личный автомобиль, но проблема для тех времен была обычной: деньги есть, а купить негде — дефицит. Конечно, можно было купить с рук, подержанную машину, но, во-первых, отец хотел новую, а во-вторых, это странно звучит сегодня, но тогда подержанные автомобили с рук были дороже, чем новые — из-за дефицита первых. Нет, так-то оформляли через госструктуру за одну цену, естественно, меньшую, чем за новое авто, но реально ты платил совсем другие деньги продавцу «на руки».

Несмотря на свой юный возраст в то время, я хорошо запомнил, как именно батя решил эту проблему, поскольку в семье это много и жарко обсуждалось. В общем, у отца был знакомый председатель колхоза, а надо сказать, что на колхозы (не только на колхозы, наверное) в то время выделялась определенная квота на автомобили для колхозников. Короче, точно не скажу, то ли отец заплатил председателю, то ли был какой-то бартер (слова такого тогда не знали, возможно, была оказана некая ответная услуга), но чудесным образом по бумагам отец оказался заслуженным колхозником, передовиком социалистического труда, которому колхоз в виде премии выделил квоту на покупку личного автомобиля. Помню даже, как мы с отцом поехали получать машину в областной центр, как выбирали из, наверное, пары сотен сверкающих красавиц, стоявших на огромной огороженной площадке железнодорожного узла. Как потом гордо катили домой на зеленом авто «Жигули-1300» (ВАЗ-21011), я крутил колесико поиска станций на встроенном радиоприемнике, а у отца не сходила улыбка с лица. Еще бы, собственный автомобиль — вещь статусная в то время, я даже не помню, была ли еще у кого-то из моих знакомых тогда своя машина, но, кажется, не было. Мотоциклы были — да, у многих, их приобрести можно было относительно свободно. Опять же, если я все правильно сейчас помню, память уже не та стала, путаюсь в показаниях, ха.

Так, ладно, что-то меня не туда понесло. Итак, детство. Что там могло быть причиной того, что я, когда подрос, свернул, образно выражаясь, на скользкую тропу? На первый взгляд, ничего такого припомнить не могу, как и на второй и на третий взгляд. Самое обычное советское детство: игры на улице до опупения, пока родители домой не загонят, — это самое любимое занятие. Эх, чего только мы ни вытворяли, куда только не забирались, золотое в некотором смысле времечко! До сих пор удивляюсь, как только шеи себе не переломали! Недаром шутят, что мужчина — это случайно выросший мальчик. В те времена это точно было так, гаджетов не было, хотя просто гады встречались. А-ха! Сам пошутил, сам посмеялся. Ладно, продолжим самокопание.

Детский садик, который помню очень плохо и исключительно фрагментарно. Вот, что я помню из детского сада? Я напрягся вспоминая. Ну, помню, что летом в тихий час спали на верандах — таких легких постройках во дворе с большими окнами нараспашку, это один фрагмент. А вот где спали зимой, не помню вообще, хотя, очевидно, что в здании детского сада, но не сохранилось. Почему? Потому что на верандах спать было интереснее, необычнее? — Наверное.

Что еще помню? Ага, помню, угол, составленный из большого (как мне тогда казалось) шкафа, с одной стороны, и стены с другой стороны. В этом углу я стоял в наказание за плохое поведение. Между шкафом и стеной была щель, в которую я заглядывал. Это второй фрагмент. Видимо, часто стоял, коли запомнил. А может, потому, что дома меня никогда не наказывали, даже углом.

Вот яркий фрагмент: во дворе детсада, на поляне был старый, расколотый и частично уже умерший дуб, для нас, мальчишек — Кощей Бессмертный, с которым мы рубились на мечах (палках). Третий фрагмент

Вот прикольный фрагмент, как мы с какой-то девочкой показываем друг другу, что у нас находится в трусиках. Ха, как я мог это забыть? А ведь только сейчас всплыл в памяти этот четвертый фрагмент!

Ну и, пожалуй, запомнился еще один яркий момент, когда мне в конце дня вручили офицерские погоны. Да, точно! Не помню только, один раз это было или часто практиковалось, но тот раз запомнился. Дело в том, что моя мама работала, как я уже говорил, на швейной фабрике, но сама эта швейная фабрика была одной из структур воинской части, они там шили подсумки для противогазов, еще, вроде, что-то, точно не скажу. И садик, соответственно, в который я ходил, тоже был от воинской части. И в тот день воспитательница объявила, что тем, кто будет себя хорошо вести, в конце дня будут выданы настоящие офицерские погоны. Я себя вел, видимо, не очень хорошо и погоны не заслужил. Но когда за мной пришла мама, то я, кажется, закатил истерику, в результате которой стал обладателем не простых, а парадных — золотых офицерских погон. Это фрагмент номер пять и, такое впечатление, последний. Ничего больше из этого периода жизни не помню.

Да и вообще, сомнительно, чтобы причина крылась именно там. Хотя, то, что мне что-то сомнительно, это еще ничего не значит. Но, сами посудите, не может же быть причиной поворота моей судьбы то, что мне выдали золотые погоны. Ну, ладно бы я еще офицером стал, тогда это могло сойти за причину, а так — с какого рожна? Или, как может быть причиной наша демонстрация своих детских пиписек с той, не помню какой, девочкой? Это уж совсем как причина ни в одни ворота не лезет! Да и все остальное: угол наказания, летние веранды и треснутый дуб — это что, поворотные моменты жизни, судьбоносные узлы?

Ладно, пожалуй, это слишком глубоко я стал копать. Но тогда что остается? Школьные годы, то есть, возраст примерно с семи до пятнадцати лет? Позже искать смысла не вижу, поскольку с пятнадцати лет как раз эти изменения в определенном направлении судьбы у меня и стали проявляться. Ну и где на протяжении этих восьми лет искать? Просто ума не приложу…

— Слушай, Коля!

Сурок, о чем-то увлеченно беседующий с Нечаем, обернулся:

— А?

Я привстал на локте:

— А что, если нет никакой одной-единственной причины, а все сложилось исходя из их совокупности?

Лицо Сурка как-то сразу осунулось, и он пробормотал:

— Скорее всего, ты прав, Андрей, возможно, именно так и есть.

— Но тогда, — продолжил свою мысль я, — искать причину бессмысленно, так получается?

— Если ты прав, то, получается, бессмысленно, — подтвердил Сурок. А потом добавил:

— Может быть, вообще дело в фенотипе.

— Чего? — встрял Нечай, заподозривший что-то неладное.

Сурок глянул на меня и, увидев, что я тоже не врубился, принялся объяснять.

— Ну, смотрите. Я, конечно, не генетик, но в самых общих чертах мы имеем следующее. У каждого человека есть свой генотип, что составляется из совокупности всех генов, каждый из которых содержит информацию об определённом признаке или функции организма. Таким образом, генотип содержит всю информацию о наследственных функциях человека. Далее, в результате феногенеза, то есть развития всех этих наследственных признаков и задатков (у кого-то есть склонность к одному, у кого-то к другому, у кого-то хороший музыкальный слух, а у кого-то его полное отсутствие, кто-то лопоухий, а кто-то глухой и так далее) в условиях определенной внешней среды формируется фенотип. Фенотип — это совокупность характеристик, присущих индивиду на определённой стадии развития на основе генотипа, при участии ряда факторов внешней среды.

Он посмотрел на наши задумчивые хмурые и небритые лица, вздохнул, пожал плечами и продолжил:

— Если еще проще, то фенотип — это совокупность внешних и внутренних признаков человека, приобретённых в результате его индивидуального развития. Ну, то есть, того, что тебе дано от рождения и того, как все это в тебе развивалось. Это тоже зависит от внешней среды. Скажем, у тебя есть предрасположенность к какой-то болезни на генетическом уровне, но это не значит, что ты обязательно заболеешь этой болезнью. Для развития болезни должны сложиться благоприятные для болезни (и неблагоприятные для тебя, как личности) внешние условия, которые повлияют на внутренние процессы организма. Или, в более широком, но менее научном смысле: к примеру, у тебя хороший музыкальный слух и чисто теоретически, ты можешь стать знаменитым певцом, композитором или музыкантом. Но для того чтобы ты им стал, одного, даже самого лучшего слуха, недостаточно. В мире миллионы людей с хорошим музыкальным слухом, но лишь сотни из них добиваются хоть каких-то успехов на этом поприще, и только десятки достигают вершин славы. Потому что, повторяю, для этого одного слуха абсолютно недостаточно, нужно еще высокое трудолюбие и то, что называют удачей: то есть тебе нужно оказаться в нужное время в нужном месте. И все это должно быть в совокупности. Скажем, ты трудолюбив как вол, но тебе не повезло: не встретил нужных людей, не подвернулся случай, и всё — ты в ауте, так и будешь всю жизнь херачить на дядю за копейки. Или, наоборот, тебе сказочно повезло, но ты лентяй, и свой уникальный шанс просто просрал. Примеров того и другого — хоть жопой жри. И так можно сказать о любой сфере деятельности человека. В мире живут тысячи потенциальных гениев, которые ими никогда не станут, потому что не сложилось, не повезло, жизнь пошла иначе, не там родился, не в той семье, не с теми людьми дружил, не в тех кругах вращался, не приложил достаточных усилий тогда, когда это было нужно и так далее — десятки неочевидных факторов, каждый из которых оказал своё влияние на твою судьбу.

Сурок махнул рукой и замолчал. Видно, сам расстроился от собственных слов. Странно, все, что он сказал, я понял, пусть даже в целом и в основном интуитивно, не удивился этому, в отличие от Сурка, не расстроился. А зачем расстраиваться, это же очевидно: без фарта нет старта. И тут неожиданно в разговор включился Нечай:

— А еще и подставить могут, конкуренты или еще какая падла. Вот, я в двухтысячном, помню, такую тачку увел, пальчики оближешь! Все чисто было, никто даже не чухнулся, уже даже добазарился скинуть ее, прикиньте, за приличные бабки! А меня мой же, как я тогда думал, кент сдал, вообще ни с чего, просто завидно ему стало! И вместо Турции, куда я уже намылился было отдохнуть, поехал я к хозяину. Вот так бывает: сегодня кент, а завтра — мент.

Мы переглянулись с Сурком, но улыбки сдержали. Более того, Сурок даже поддержал Нечая:

— Вот именно, есть еще фактор нечестной конкуренции, когда кто-то точно знает, что ты талантливей его, но именно поэтому тебя и убирает с дистанции. Короче, много факторов, как я и сказал, из которых и складывается судьба — как внутренних, обусловленных генотипом, так и внешних.

— Другими словами, — подытожил я. — Вполне себе вероятно, нет никакой одной причины, а есть целая совокупность факторов. И если это так, то судьбу изменить нельзя. По крайней мере, в рамках возможностей твоего изобретения, Николай, так?

Тот как-то неопределенно повел головой, не подтверждая мой вывод, но и не отрицая, а я продолжил мысль:

— Вот если бы была возможность закинуть матрицу сознания в свое тело не на сутки, а хотя б на год, а лучше навсегда, вот тогда шанс, может и появится, а так…

Я еще раз посмотрел на Сурка и закончил:

— … шансов нет.

Тут и Нечай даже как-то растерянно посмотрел на Сурка:

— Чё, в натуре чё ли?

— Да не знаю я! — взвился тот. — Это все только варианты, предположения! Может, так, а, может, и не так! Пробовать надо, пытаться, эксперименты ставить, у нас слишком мало фактического материала, чтобы делать выводы.

Я промолчал, подумав, что фактов, на мой взгляд, хватает, а Нечай, неожиданно улыбнулся:

— Да и хрен-то с ним! Была нужда менять эту судьбу, когда она уже сложилась! Если бы ты, Сурок, как сказал Пастор, мог бы меня назад, в молодость отправить навсегда, чтобы все заново прожить, тогда другой базар, а так… Какая мне разница, как жизнь прожита, если она уже прожита? Зато, прикинь, что я думаю. Можно же нырять в свое прошлое и там что-то заново переживать, а? Я вот, помню, одну деваху мог раскрутить на трахтибидох, все к этому уже шло, но сорвалось из-за дурости моей… Вот как считаешь, могу я сейчас туда нырнуть и завалить ее все же на диван, а, Сурок?

— Можешь, теоретически, — вяло промямлил тот, видимо, сраженный наповал мыслью о таком исключительно утилитарном использовании своего гениального изобретения.

Я же подумал о том, как же правильно сказал Нечай: «Какая разница, как жизнь прожита, если она уже прожита?». Действительно, я ведь уже думал об этом: большого смысла менять жизнь, не будучи в состоянии ее прожить, а лишь получив новые воспоминания, нет. Это все равно, что прочесть книгу, хотя…, интересная книга даже лучше. Она, по крайней мере, таит интригу, а в воспоминаниях нет даже этого. Пожалуй, сама идея об изменении судьбы путем кратковременного ныряния в прошлое, изначально была так себе. А вот для получения новых впечатлений, почему бы и нет? Хоть на денек вновь ощутить себя молодым и здоровым совсем неплохо, а? Что я тут же и озвучил.

Нечай сразу согласился со мной, а что ему терять? Сурок посмотрел задумчиво, уверен, уж он-то попыток изменить свою судьбу ни за что не оставит, очень ему не хочется в тюрьме сидеть. Ему, в отличие от нас с Нечаем, есть что терять. Ну и пусть, жалко, что ли, главное, чтобы мне не мешал. А будет мешать…, ну что же, есть способы отучить его действовать мне на нервы. Здесь у нас не детский сад, чтобы сопли за каждым подтирать, здесь принцип другой: не мешай мне, и я не буду мешать тебе.

— Ну что, — подмигнул я Сурку, — тогда я первый?

И достал из кармана драгоценный смартфон.

Сурок хмуро смотрел, как Пастор набирает координаты для своего очередного нырка в прошлое (научил на свою голову, а куда было деваться?), и усиленно размышлял о том, что ему делать. Похоже, эти два кента полностью плюнули на попытки изменить свою судьбу, и теперь намерены сосредоточиться исключительно на развлечениях: нырять в прошлое для того, чтобы получить там то, что когда-то у них не получилось.

Нет, он больше не жалел о том, что посвятил в свои проблемы Пастора и дал ему доступ к прибору, пусть себе развлекается. Может быть, так даже и лучше, не будут мешать ему. Сейчас, главное в другом: в том, что время уходит, заниматься наукой, что составляло смысл его жизни, возможности у него нет, а пытаться что-то изменить, похоже, придется в порядке очереди. Он сомневался, что Пастор, а тем более еще менее адекватный Нечай уступят ему прибор, когда у них появилась такая возможность. То есть, он будет доставаться ему, хорошо еще, если раз в три дня, а там они, может, войдут во вкус и тогда вообще перестанут из прошлого вылезать, наплевав на его желания, с них станется. Нечай не обманывался, он для этих двух старых урок человек левый, не их круга, а, как здесь говорят: кинуть лоха сам бог велел! Пока он им, особенно Пастору, Нечай при видимом равноправии, все же на вторых ролях, нужен, они его терпят и даже приблизили. Но он уже знал, что Пастор человек жесткий, если не сказать — жестокий, если ему покажется правильным, он через него перешагнет и даже не обернется.

Значит, что? Значит, надо придумать, как сделать так, чтобы прибор могли использовать сразу двое, и Николай уже знал, как это можно сделать. Это совсем несложно, правда, есть одно но: если в прошлое нырнут сразу две матрицы, да еще с разными координатами, то и время пребывания в прошлом для каждого сократится. Можно даже сделать и для трех, сократив пребывание каждой матрицы часов до восьми, подумал он, но тут же отверг эту мысль. Нет, тут понадобятся другие мощности, например, более навороченный и продвинутый смартфон, и новый чип для записи программы. Кстати, надо этот вариант обсудить с Пастором.

Он уже открыл было рот, но подняв голову, увидел, что тот уже отъехал и подумал, что стоит отложить разговор до его возвращения. Теоретически, можно и сейчас говорить, он почти весь здесь, вполне себе адекватный, лишь немного заторможенный, да и то, если знать, на что обращать внимание, но, решил Николай, он еще все как следует обдумает. И в первую очередь, как ему все же изменить свою судьбу так, чтобы не попасть в тюрьму. Что бы там себе ни решили эти два старых зека, он своих попыток не оставит.

В принципе, он давно знал, как это сделать, можно даже сейчас из тюрьмы выйти, но лучше сделать так, чтобы не попадать. Всего-то надо обратиться к начальству куратора, все рассказать, продемонстрировать возможности прибора, и Сурок был уверен, они все уладят.

Его останавливало сейчас и тогда только одно: он боялся, его так засекретят, что не только на симпозиум международный не выехать будет, но и по стране свободно передвигаться станет проблематично. Это коснется, кстати, и сестры, она тоже секретоноситель высшей категории. С другой стороны, будет много возможности работать дальше, разве это не главное? Вот этот вопрос Николай Сурков для себя решить никак не мог пока.

И это он еще не знал, что о том же самом думает, и очень этого опасается Пастор…

***Друзья, не будьте жадными на лайки и комменты. Помните, что автор пишет для вас бесплатно. Можно и соточку от щедрот подкинуть, глядишь, воздасться.