Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр

Глава 6. Летучий чемодан

После окончания рабочего дня Алиса сидела в своем кабинете, не двигаясь. Она смотрела на сломанную тарелочку «Счастья» и размышляла о земном: Идти ли домой? Мысль о предстоящем объяснении со Славиком, о возможном присутствии Ирины Андреевны с ее ядовитыми комментариями, вызывала тошнотворную усталость. Десять лет. Десять лет хождения по кругу.

Дверь приоткрылась, в щель просунулась веселая физиономия Маши. — «Ну что, повелительница колец… точнее, разбитых тарелок? — пошутила она.

Алиса не улыбнулась. Она посмотрела на подругу серьезно, почти отчаянно.

— Маш… а может, мне сегодня не идти домой? Опять эти разговоры на пальцах, объяснения очевидного Славику… а если там еще и его мама… это же комбо смертельное! Я так устала… — Голос ее дрогнул.

Маша мгновенно сменила шутливый тон на сочувствующий. Она вошла и присела на край стола. — Хочешь, пойдем ко мне? Пицца, суши, киношные страдания вместо твоих?

Алиса покачала головой. — Нет. Спасибо. Но… все же нужно уже сейчас решать. Окончательно. Понять, куда двигаться дальше. Потому что… — она сделала глубокий вдох, — больше так продолжаться не может. Я все решила.

Маша внимательно посмотрела ей в глаза и увидела там не привычную усталую ярость, а твердую, холодную решимость. Она одобрительно кивнула. — Молодец, подруга. Давно пора. Резать, не дожидаясь перитонита чувств. Удачи тебе! — Она обняла Алису на прощание и вышла, оставив ее наедине с решением.

Алиса посидела еще минуту, будто собирая в кулак всю свою волю. Сделала еще один глубокий вдох, схватила сумочку и решительно вышла из кабинета, из ЗАГСа, в начинающиеся сумерки.

До дома было рукой подать, но сегодня путь казался бесконечным и… тревожным. Воздух был густым, неестественно тихим. И тут она почувствовала. За ней следят. Не просто смотрят, а именно следят. Холодный страх сковал ее до костей, заставил учащенно забиться сердце. Она не подала вида, лишь незаметно ускорила шаг. Боковым зрением уловила движение в подворотне, тень за деревом. Адреналин вколотил в ноги пружины. Она почти бежала, не оглядываясь, и сама не заметила, как очутилась у своего подъезда. Рывком открыла дверь, влетела в квартиру, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. Господи… что это было? — прошептала она, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу. От странной парочки в ЗАГСе до преследователей на улице — день выдался на редкость насыщенным.

И тут из кухни вышел Славик. Он не посмотрел на нее, не сказал ни слова. С невозмутимым видом человека, собирающегося на пикник, он прошел мимо нее в комнату… неся в руке большую эмалированную кастрюлю. Ту самую, за которую они когда-то спорили.

Алиса, еще не отдышавшись от страха, с изумлением наблюдала за ним. Он поставил кастрюлю на пол возле… чемодана. Полуоткрытого, туда уже было набросано несколько вещей. Он собирал вещи? Серьезно?

Алиса вошла в комнату. — Что это значит? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Славик, не глядя на нее, потянулся за очередной футболкой. — Я ухожу. Собираю свои вещи. — произнес он ледяным тоном, словно сообщал прогноз погоды.

Внутри Алисы что-то щелкнуло. Усталость, страх, обида — все смешалось и превратилось в белый, яростный жар. Она встала в позу, сложив руки на груди — позу разъяренной фурии, а не покинутой женщины. — Ну, вообще-то, — ее голос зазвенел, как натянутая струна, — эта кастрюля моя. Я лично ее выбирала, платила за нее. Так что будь добр, положи на место! — Она сделала шаг вперед. — И ты не хочешь, наконец, как взрослый человек, а не как обиженный ребенок, поговорить? Выяснить?

Славик, наконец, посмотрел на нее с презрительным равнодушием. — Вообще-то, эта кастрюля была куплена во время нашего совместного проживания! — заявил он, как будто цитировал свод законов.

Это было последней каплей. Алиса подошла вплотную и схватила кастрюлю за ручку. — О каком совместном проживании ты говоришь?! — ее голос сорвался на крик. — Мы не муж и жена, чтобы делить совместно нажитое имущество! Мы… мы… — она искала слова, задыхаясь от ярости, — да я даже не знаю, как назвать эти наши отношения длиною в десять лет! — И со всей силы, с криком, рванув кастрюлю из его рук, она швырнула ее в угол комнаты. Грохот был оглушительным.

Славик отпрянул, ошарашенно глядя то на кастрюлю, то на Алису. — Да ты сумасшедшая! — выдохнул он. — Не понимаю, как я жил с тобой все эти десять лет! — Он передразнил ее последние слова с гадливой усмешкой.

Эти слова были как красная тряпка для быка. Ярость, долго копившаяся, десятилетняя, вырвалась наружу как лава. — Да как ты смеешь?! — завопила Алиса, подступая к нему. — Ты — свинья неблагодарная! Это мамочка тебе нашептала уходить? Ну и проваливай! Но забирай только то, что сам действительно купил! — Она сделала театральную паузу, сверкнув глазами. — Ах, простите… ты же ничего за эти десять лет не купил! Все — Я! Я работала! Я платила! Я выбирала эту чертову кастрюлю!

Она действовала молниеносно, на волне безумной энергии. Подбежала к шкафу, с грохотом распахнула дверцы и стала срывать с вешалок его одежду — рубашки, футболки, джинсы — и швырять в открытый чемодан. — Вот твои тряпки! Бери! — Потом рванула к комоду, выдернула ящик с его нижним бельем и носками, и вывалила все это месиво поверх одежды в чемодан. — И это тоже твое! На, не забудь!

Чемодан был переполнен, замок закрыть было невозможно. Алиса даже не пыталась. Она схватила тяжелую ручку, с трудом приподняла груду вещей и, кряхтя от усилия, потащила его к окну. Славик стоял, как истукан, глаза его были круглыми от непонимания происходящего кошмара.

— Держись, чемодан, лети! — мысленно крикнула Алиса и с силой вышвырнула его в открытое окно. Благо, второй этаж. Чемодан с глухим «бух!» и треском ломающихся молний приземлился в кусты под окном, рассыпая носки и футболки по газону.

Славик остолбенело смотрел в окно, потом на Алису. Его лицо выражало чистый, немыслимый ужас.

Алиса повернулась к нему, грудь вздымалась, глаза горели адским огнем. — Тебя тоже в окно, или через дверь уйдешь? — прошипела она, и в ее голосе не было ни капли шутки.

Славик медленно покачал головой, отступая к двери. — Ты… ты точно сумасшедшая, — пробормотал он, не отрывая от нее испуганного взгляда. — Тебе лечиться надо… Срочно. — Он резко развернулся и буквально вылетел из комнаты, хлопнув входной дверью так, что задрожали стены.

Тишина. Оглушительная тишина после бури. Адреналин начал отступать, волна за волной. Дрожь, уже не от страха, а от дикой нервной встряски, охватила Алису с головы до ног. Ноги подкосились. Она опустилась на колени посреди комнаты, уставленной обломками их «совместной жизни» — скомканными вещами, выпавшими из чемодана, и той самой кастрюлей, лежащей на боку в углу.

Она ждала слез. Истерики. Пустоты. Но вместо этого… сквозь дрожь и учащенное дыхание стало пробиваться странное, незнакомое чувство. Облегчение. Огромное, всепоглощающее, как глоток чистого воздуха после десяти лет в душном подвале. Десять лет она тащила этот груз — груз его безответственности, его маминых нравоучений, его вечного «я забыл», его нежелания взрослеть. И вот… груз сброшен. Вышвырнут в окно вместе с носками.

Свободна? — прошептала она, глядя на свои дрожащие руки.

Ох, если бы все так и было… Она сделала глубокий вдох. Воздух пах… неизвестностью. Но это не пугало ее…