Испытание золотом

Глава 14

Утром Алонсо был мной оправлен в Остию, за архитектором, а Ханс с сотней наёмников поехали к титулярной церкви кардинала Саморы Санта Приска, сам же я пошёл на встречу с ним самим, чтобы с самым серьёзным видом собрать все его хотелки по ремонту церкви, который он хотел сделать. Счастливый и довольный кардинал, просидел со мной четыре часа, и мы исписали листов десять, чтобы вместить туда всё, что он хотел. Уходя от него и смотря на обилие «хотелок», я понял, что в текущем виде, когда церковь была зажата между жилыми домами, мы всё это сделать не сможем, а потому, нужно было послать к Хансу весточку, чтобы он был более настойчив в своих просьбах к тем, кто жил поблизости, уговорив их сменить место жительство, ведь я за это готов был заплатить.

Вернулся он под вечер с тридцатью договорами, тех кто захотел взять деньги и съехать, а также с недовольным видом, с которым он мне сказал, что ещё двадцать семей наотрез отказались покидать свои дома.

— Ну что же, — вздохнул я, беря из его рук документы на тридцать маленьких квартир в инсулах, — не могу осуждать их выбор.

— Вам же нужны оба дома по соседству с церковью, сеньор Иньиго, — удивился швейцарец, — а семьи, что отказался переезжать, остались и там, и там, как я не уговаривал их и не угрожал. Или мне посетить их ночью для более убедительной беседы?

— Мы же Ханс с тобой добрые христиане, — отрицательно покачал я головой, — так что никакого насилия.

— Я вас тогда не понимаю, сеньор Иньиго, — он удивлённо на меня посмотрел.

— Вот что я думаю, — улыбнулся я, — пожалуй все твои ребята заслужили отдых, они славно потрудились, охраняя меня весь этот долгий путь до Флоренции и обратно, так что я даю им отпуск.

Капитан продолжал недоумённо на меня смотреть, не понимая, как это соотносится с задачей захватить два дома по соседству с нужной нам церковью.

— Так что прямо с утра, бери у сеньора Альваро денег, и со всеми тремя сотнями солдат поселитесь в купленные нами инсулы.

Я показал ему на документы о собственности, что он сам мне принёс.

— Больше вина, больше продажных женщин, можете себе ни в чём не отказывать.

На лице капитана появилась сначала улыбка, затем пришло понимание.

— Я так понимаю, сеньор Иньиго, что мы будем праздновать своё возвращение из Флоренции, днём и ночью? — уточнил он, уже понимая, что я хочу устроить жителям ближайших домов.

— Особенно ночью, мой дорогой капитан, — уточнил я с улыбкой, — я не могу ограничивать таких доблестных ребят рамками какого-то временного периода.

— Уверен, сеньор Иньиго, все солдаты с радостью выполнят этот ваш приказ, — с уже широкой улыбкой на лице, он поклонился мне и вышел из комнаты, а через пять минут за окнами дворца раздался настоящий рёв радости и выкрикивание моего имени, славя меня и мою щедрость.

Разумеется просто это не оказалось, на моих наёмников посыпались массовые жалобы префекту города, о том, что они не дают целому кварталу спать и спокойно жить, а когда тот узнав, чьи это наёмники, вежливо навестил меня лично и спросил о причинах их подобного поведения, то я лишь ему намекнул, что квартал страдает по вине всего двадцати семей, которые не хотят получить деньги за свои халупы и спокойно переселиться в другое место, пусть даже в соседние дома.

Префект всё понял и убыл с мешочком золота, который я ему вручил при прощании, а жители квартала ещё целую неделю испытывали на себе радость видеть и слышать вдрызг пьяных и главное вооружённых швейцарцев, которые дорвались до бесплатного вина и доступных женщин. Но, как и всё хорошее, вскоре закончилось и их веселье, жильцы нужных комнат сдались и подписали продажу своих помещений, переехав в дома поблизости, как это у них и просили с самого начала. Теперь ничто не мешало мне дождаться Аристотеля Фиораванти, снести мешающие дома, скрывающие церковь за своими фасадами, а также передать архитектору все пожелания, которые хотел сделать в своей церкви кардинал Хуан де Мелла. Дело оставалось за малым, так что можно было считать, что это своё обещание я сдержал.

13 июля 1459 A . D ., Неаполь, Неаполитанское королевство

К сожалению, лично проследить за ремонтом церкви я не смог, но познакомив прибывшего в Рим Аристотеля Фиораванти с кардиналом Саморы и объяснив, что первый будет заниматься ремонтом на полном моём финансовом обеспечении, я оставил двух счастливых людей заниматься интересным обоим делом, а сам отправился в Неаполь, поскольку оттуда пришли совсем нерадостные вести. Попутные суда я нашёл быстро и сейчас стоя на баке вместе с владельцем трёх галер, который направлялся домой в Неаполь и с радостью взял меня на борт вместе с моей охраной, слугами, лошадьми, поклажей, всего за небольшую такую сумму в пятьсот флоринов. Помимо его товаров мы заняли всё свободное место на галерах, чему он был страшно рад, поскольку эта прибыль была сопутствующей.

— Говорите Бенедетто, что Его высочество любит роскошь? — задумчиво тёр я нос, — не помню я такого, когда только с ним познакомился.

— Пока он был герцогом Калабрийским, за ним многое чего не было заметно, синьор Иньиго, — весьма иронично отозвался купец о собственном короле, — и не всё новое, всем его подданным нравится.

— Да, вы рассказывали, что бароны, поддерживаемые кланом Орсини, могут взбунтоваться в любое время, — кивнул я.

— Так и есть, синьор Иньиго, — улыбнулся он, — рассказываю вам это открыто, поскольку многие недовольны тем, как Фердинанд приближает к себе тех, кого наш любимый король Альфонсо, на дух не переносил.

За эту неделю пути с Остии, где я проверил, как идут дела, до Неаполя, мы близко сошлись с купцом, который был очень благодарен мне за найм его галер, по его словам, если бы не я, он был вряд ли окупил этот рейс.

— С появлением в Остии завода по производству квасцов, — жаловался он мне, не зная, что я его владелец, — остальная торговля там просто встала. Если бы я знал, то лучше бы тоже закупил квасцы и вернулся в Неаполь, говорят, что они с завода, освещённого самим папой и потому изумительного качества.

— Ну конечно, если сам папа его освятил, как может быть иначе, — поддакивал я, стараясь не рассмеяться при этом.

За этими разговорами и отличной едой, которую готовила для меня Марта, а я приглашал купца составить мне компанию каждый раз, мы и доплыли до Неаполитанского залива.

— Тогда может вы подскажите мне, как сделать так, чтобы моё прибытие в Неаполь, Его высочество заметил? — поинтересовался я у него, — а то у меня нет времени ожидать, когда он соизволит меня принять.

Купец задумался.

— Мне совестно вам предлагать такое, синьор Иньиго, — неожиданно признался он, — вы и так мне помогли со своим проездом, а я говоря вам такое, словно хочу нажиться на вас.

— Бенедетто, — я дотронулся до его руки, — говорите смело, мне нужно произвести впечатление на короля, так что всё, что вы мне сейчас скажеите, я восприму как вашу помощь, а не желание нажиться.

— Ну если вы сами просите, — мялся всё же он.

— Бенедетто, вы мой друг, — улыбнулся я, — прошу вас, говорите.

— Что же, синьор Иньиго, — он правда явно не хотел, чтобы я на него обиделся, — я не могу вам отказать, поэтому могу порекомендовать вам следующее. По прибытии, вы во всеуслышание объявите, что выкупите из рабства всех гребцов с моих галер, даруете им одежду и также по десять флоринов для устройства жизни.

Мои глаза, по мере его рассказа расширялись, мне и в голову подобное не могло прийти, а это значило, что слушать предложения Бенедетто Котрульи нужно было очень внимательно, так как они даже на первый взгляд казались очень дельными.

— Уже это весьма взбудоражит народ в порту, а также в самом городе, — продолжил он, — затем вы поселитесь в самом дорогом доме или поместье и пожертвуете какие-то суммы в несколько церквей города. После выкупа гребцов и таких пожертвований, я вас заверяю, о вас заговорят уже все.

— Продолжайте Бенедетто, — я захлопал в ладоши, — браво! Это именно то, что я и хотел узнать!

Купец улыбнулся, низко мне поклонился и продолжил.

— Завершающим штрихом, чтобы о вас заговорили в каждом доме, будет то, если вы объявите, что дадите приданое сотне девушек из самых бедных семей, чтобы они сами выбрали себе жениха. Поверьте, люди любят слезливые истории, а такая щедрость к беднякам вознесёт вас по популярности в городе выше самого короля, позиции которого сейчас весьма шатки.

Я в восхищении смотрел на человека, который оказывается знал толк в трате денег. Я всё какими-то банальными праздниками в Аликанте отмечал своё прибытие, а тут вон какой оказывается специалист у меня под боком оказался.

— Ну и если у вас ещё останутся деньги после всех этих щедрот, — он иронично мне улыбнулся, — то стоит устроить ещё праздники с боями животных, театральными представлениями и циркачами, а также раздачей еды и вина. Но только сразу вас заверяю синьор Иньиго, после этого вас могут попросить стать нашим королём.

Он явно шутил насчёт последнего, но у меня в голове созрела другая мысль, если он так во всём этом хорошо разбирается, да ещё и будучи местным, то не проще ли всем этим заняться ему самому. Я решил спросить.

— Бенедетто, вы так красочно всё расписываете, — восхищённо покачал я головой, — так что у меня возник сразу вопрос, а за какую сумму вы бы сами этим всем занялись? Я дам вам своего управляющего с деньгами, и вы всё, что так интересно описали, сами для меня и подготовите.

Купец удивлённо посмотрел на меня.

— Вы серьёзно, синьор Иньиго? Хотите, чтобы я занялся организацией вашего прибытия и сопутствующих этому праздников?

— Конечно Бенедетто, кто как не вы с этим прекрасно справится? — без тени сомнения ответил я, — просто назовите сумму, которая вас утроит за это беспокойство.

Он замялся и затем едва ли не шёпотом ответил.

— Семьсот флоринов.

— Давайте остановимся на тысячи Бенедетто, — улыбнулся я ему в ответ, — и добавим к вашим весьма ценным предложениям, несколько дополнений. Я выкуплю не только всех гребцов и одарю их одежной и десятью флоринами, но и каждого вашего слугу и солдата награжу за доблестное усердие, которое они проявили, чтобы я без проблем доплыл до Неаполя. Также, пожертвования мы сделаем не в несколько церквей, а сразу во все церкви города скажем в размере ста флоринов.

Глаза у Бенедетто стали увеличиваться.

— Сколько обычное приданое для девушек из незнатных семей? — поинтересовался я у него.

— От пятнадцати до двадцати пяти флоринов, синьор Иньиго, не больше, — ответил он.

— А сколько примерно, может быть, таких девушек в Неаполе?

— Никто не знает синьор Иньиго, но вряд ли больше тысячи, — он покачал головой.

— Ну тогда давайте объявим, что тысяче девушек из бедных семей мы предоставим приданое в размере двадцати пяти флоринов при условии, если они позовут меня к себе на свадьбу, — продолжил я, видя, как он начинает кашлять.

— Синьор Иньиго, — прохрипел он, — это огромные деньги!

— Ну и разумеется, — я продолжал говорить, не замечая его изумления, — бои зверей, театры и всё прочее, что вы так красочно описали.

— Синьор Иньиго, вы хотите потратить всё своё состояние? — едва не рыдал он, — я люблю Неаполь, но он точно такого не стоит.

— Не волнуйтесь Бенедетто, — посмеивался я, смотря за его реакцией, — для меня это конечно большие расходы, но на пару бутылей вина и краюху хлеба у меня ещё останется.

Он покачал головой, но за тысячу флоринов согласился всем заняться, хотя и не понимал, зачем это всё мне.

Я в отличие от него прекрасно понимал, что делаю, поскольку в Риме меня дожидалось письмо от Сергио, в котором он меня оповещал, что король Фердинанд I срать хотел на всё, что обещал раньше мне и папе, и не то, что не даёт начать ему аудит рудников, так и вообще даже не принимает у себя, кормя уже который месяц обещаниями. Так что, зная об этом, я не собирался становиться всеобщим посмешищем, когда прибуду в город и меня начнут мурыжить отказами аудиенции так же, как и Сергио. Король должен просить меня о встрече, а не я его, особенно после того, что я для него сделал, когда договорился с папой о его инвеституре, за которую кстати, он мне ещё ничего не дал.

Поэтому денег на всё было не жалко, поскольку я представлял, что будет, когда Бенедетто начнёт осуществлять то, о чём мы с ним только что договорились. Если жители Аликанте готовы были меня носить на руках только за то, что я их кормил и поил при своих возвращениях, то что будет здесь, я старался пока даже не думать.