30 сребреников – 4. Испытание морем

Глава 4

Граф вернулся ко мне на следующий день, расстроенный и явно не выспавшийся. По его виду было понятно, что примирения не будет.

— Можете ничего не говорить Сергио, — я пригласил его сесть на кресло, — я вижу, как вы расстроены. Поединку быть.

— Да Иньиго, — кратко кивнул он, — молодой остолоп закусил удила. Теперь я могу уповать только на господа и руку вашего швейцарца.

— Он уже начал готовиться к поединку, — я показал рукой вниз, — набрал себе трёх партнёров для тренировок. Надеюсь, ваш сын последует его примеру.

— Габриэле учился фехтованию с детства, — граф не хвастался, а просто сказал факт, — поэтому как сторона, которой бросили вызов, он выбирает оружие — меч, и время — это воскресенье, место — за городскими стенами, подальше от любопытных взглядов. Он хочет, как можно быстрее покончить с вами.

— Я не хочу, чтобы он пострадал, но вы понимаете Сергио, я не могу сказать Бернарду, чтобы он поддался, — ответил я.

— Не могу вас об этом просить Иньиго, это будет бесчестно, — как само собой разумевшееся принял он.

— Ну что же, тогда поединку быть, — развёл я руками, — но Сергио, как же мне не хочется, чтобы пролилась хоть чья-то кровь.

— Заеду за вами Иньиго, — граф поднялся и протянул мне руку, — не хочу, чтобы обо мне говорили, как о вашем плохом помощнике.

— Я так точно не думаю, граф, — пожал я запястье мужчины, — буду вас ждать.

Не успел уйти граф Латаса, как появился маркиз Ористано. Серьёзный, собранный и явно настроенный на разговор.

— Ваше сиятельство? — деланно удивился я, поскольку знал, зачем он пришёл. Паула мне сегодня с утра уже поделилась, радостная и восторженная, показывающая мне дорогое золотое ожерелье, подарок своего нового любовника.

— Ваше сиятельство, — он посмотрел на Алонсо, который сопроводил его ко мне, — мы можем поговорить с вами наедине?

— Разумеется, ваше сиятельство, — я сделал знак, и управляющий с поклоном вышел, — что такого серьёзного привело вас в мой дом?

— Сеньорита Паула, — кратко ответил он, — мы любим друг друга, и я прошу вашего благословения, как её опекуна, чтобы она переехала ко мне.

— Эм-м-м, — я сделал вид, что сильно удивился, — простите ваше сиятельство, но вам не шестнадцать лет, и вы женаты, чтобы просто заявлять мне подобное.

— Я это прекрасно понимаю, граф, — мужчина смутился, — поэтому пришёл поговорить с вами, как мужчина с мужчиной.

— Паула мне говорила о вас, — словно нехотя произнёс я, — но, чтобы между вами всё настолько далеко зашло…

— Я понимаю, вы о ней беспокоитесь, ваше сиятельство, — кивнул он, — лучшего опекуна, чем вы ей и пожелать нельзя, но птенцы должны учиться летать, сеньор Иньиго.

— Согласен сеньор Антонио, но их не должны потом возвращать в гнездо, после того как ими попользовались, — я пристально посмотрел на него, — я дам вам благословение только при одном условии.

— Каком же, сеньор Иньиго? — склонил голову мужчина.

— Вы перепишите своё завещание, и упомяните её в нём, что если с вами что-то случится, ваши наследники обязаны будут выплачивать ей пожизненное содержание в размере десяти тысяч флоринов в год, также в нём должен быть ещё один обязательный пункт. Что если вы или ваши наследники, захотите снова переписать завещание или отказаться от её содержания, то брошенной девушке будет положена единовременная выплата в размере пятидесяти тысяч флоринов.

— Но я не собираюсь её бросать, сеньор Иньиго⁈ — удивился он, — зачем такие абсурдные требования? Жена и мои родственники точно будут против подобного.

— Что же маркиз, тогда я лучше предпочту отдать Паулу замуж за порядочного и работящего ремесленника, чем отдавать её в руки дворянина, который хочет просто воспользоваться её чистотой и наивностью, — пожал я плечами.

Мужчина грозно посмотрел на меня, на что я спокойно заметил.

— А пока вы думаете, я предприму кое-какие меры. Паула!

Через пару минут дверь открылась и с поклоном вошла девушка. Увидев маркиза, она радостно вскрикнула и едва не бросилась к нему. Мужчина тоже потянулся к Пауле и только мой взгляд остановил их от объятий.

— Дорогая, — обратился я к ней, — маркиз заявил о своих чувствах к вам и попросил благословить вас. Это правда?

— Да сеньор Иньиго, мы любим друг друга, — талантливая актриса бросила в сторону мужчины такой влюблённый взгляд, что даже я бы поверил, не знай правды.

— Я поставил ему пару условий, чтобы вы воссоединились, — продолжил я, — я не хочу, чтобы через год-другой, когда ты ему надоешь, он выкинул бы тебя улицу с ребёнком, оставив вас в полной нищете.

— Ваше сиятельство, я полностью доверяю вам, — склонила голову Паула, — будет так, как вы скажете.

— Пока маркиз думает, я запрещаю вам видеться, — кивнул я, — и если он так и не решится взять на себя за вас полную ответственность, как это сделал я, то вам придётся расстаться.

На глазах девушки появились слёзы, она с тоской посмотрела на маркиза, но послушная моей воли, низко поклонилась.

— Подумайте ваше сиятельство и возвращайтесь, — обратился я уже к задумчивому маркизу.

Тот попрощался и вышел из комнаты, бросив на Паулу всего один взгляд.

Едва тяжёлая поступь мужчины перестала быть слышна, как всего за секунду девушка преобразилась. Покорность и робость тут же пропали, на меня посмотрели весёлым и живым взглядом.

— Сеньор Иньиго, чем вы так прижали моего несчастного влюблённого? — иронично поинтересовалась она, — что он даже забыл обо всех своих словах любви, которыми так щедро осыпал меня в постели?

— Ответственность Паула, — покачал я головой, смотря на подобную мгновенную трансформацию, — всего лишь предложил взять на себя полную ответственность за твою жизнь.

— Мне с ним не встречаться и не писать? — поинтересовалась она.

— Встречаться точно нет, разогреем его чувства разлукой, — улыбнулся я, — но кратенькие записочки, переданные тайно через Бернарда, почему бы и нет.

— Хорошо сеньор Иньиго, всё будет сделано, — серьёзно ответила девушка.

— Ну что же, нам остаётся только ждать, и смотреть, что выберет маркиз, чувства или деньги.

— Я почему-то ставлю на чувства, сеньор Иньиго, — цинично заметила Паула, — маркиз в постели и правда был горяч, словно неопытный юноша.

— Что же дорогая, в любом случае мы это весьма скоро увидим, — не стал я спорить с ней.

Маркиза хватило ровно на три дня. Всё же любовь и правда лишает людей мозгов, так что он приехал утром в воскресенье с нотариусом, и мы весьма быстро согласовали все пункты, поскольку они были крайне просты. Торговался маркиз только за суммы выплат, объясняя это тем, что в случае его смерти, родственники откажутся платить Пауле хоть сольдо, поэтому ему придётся сейчас создать в банке специальный счёт, куда положить оговоренную сумму на её содержание. Поэтому-то нужно было, чтобы она была поменьше, поскольку разом столько средств будет собрать для него большой проблемой.

Я разумеется пошёл ему на встречу со словами, что меня заботит не сумма как так таковая, а его готовность взять ответственность за судьбу сироты. Он со мной тут же согласился, и мы весьма быстро пришли к согласию, подписав документы, в том числе и позвав Паулу, поскольку она значилась там, как получатель пожизненной ренты, если с маркизом что-то случится.

Видя, как при взгляде на документ через показную робость и покорность девушки прорываете радость, я ощутил уколы совести. Всё же как-то нехорошо было так поступать с хорошим человеком. Уколы становились всё сильнее, и я не выдержал, обратившись к Пауле и нотариусу.

— Прошу вас выйдите на минуту, я задам маркизу только один вопрос.

Когда они вышли, маркиз удивлённо посмотрел на меня.

— Ваше сиятельство, — я задумчиво посмотрел на него, — я не хочу, чтобы вы подумали, что я хочу воспользоваться вами чувствами, поэтому задам вопрос. Вы знаете, о том, что в случае смерти вашей и вашего брата, за титул может разгореться война?

— Разумеется граф, — спокойно ответил он, — это весьма вероятно, поскольку мы оба бездетны и мало шансов на то, чтобы в нашем возрасте они появились.

— У меня с Его высочеством Альфонсо хорошие отношения, — я внимательно посмотрел на маркиза, — что, если вы откажитесь от титула маркиза, в обмен на титул графа? Сохраните часть земель в Сардинии, а главное жизнь ваших родных не будет в такой опасности, как сейчас, в случае вашей преждевременной кончины.

— Меня не страшит эта угроза, сеньор Иньиго, — с вызовом посмотрел на меня маркиз Ористано, -я и мой брат готовы отстаивать титул наших предков с оружием в руках, даже против своего короля.

— «Проблема в том, идиот, что с оружием и открытым забралом на тебя никто и не идёт, — я закусил губу, чтобы не проболтаться ему и не сказать лишнего».

— Вы уверены, ваше сиятельство? — дал я ему последний шанс, — титул графа ничем не хуже маркиза.

— Я не могу на это согласиться, сеньор Иньиго, — он резко качнул головой, — вы как дворянин, должны меня понимать.

— Конечно я понимаю ваше сиятельство, просто хотел быть с вами честен, не вы один беспокоитесь за судьбу Паулы, а в случае вашей смерти, она останется одна и с разбитым сердцем от горя утраты, — вздохнул я, поняв, что уговаривать его бесполезно.

— Я сразу понял, что вы человек чести, сеньор Иньиго, — с благодарной улыбкой поклонился он мне, — и благодарен за вашу заботу обо мне и Пауле.

— Что же, тогда больше нет никаких преград, — вздохнул я, поскольку для очистки своей совести сделал всё, что мог, — зовите Паулу и нотариуса. Когда вы её хотите забрать?

— Лучше всего сегодня, я слышал о вашем поединке, — смутился он.

— Тогда конечно, если она сама не против, то это и правда будет хорошим выходом из ситуации, в которую нас поставил один чересчур пылкий юноша.

В комнату вошли девушка и нотариус, мы поставили все подписи, каждый взял по экземпляру завещания и договора, и Паула тут же целомудренно подала руку маркизу, который пылко её поцеловал.

— Если ты согласна дорогая, можешь собирать вещи, маркиз и я хотели бы чтобы новости об окончании поединка ты узнала уже будучи в полной безопасности под его защитой, — обратился я к ней.

Паула кивнул и посмотрела на маркиза Ористано.

— Я буду ждать тебя внизу, — быстро кивнул он.

Когда она и нотариус ушли, маркиз повернулся ко мне.

— Я ваш вечный должник сеньор Иньиго, знайте это, — серьёзно сказал он, — Паула словно подарила мне вторую жизнь.

— Постараюсь не злоупотреблять вашим доверием маркиз, — кисло ответил я, прощаясь с ним, поскольку знал, что он очень сильно ошибался на мой счёт. Но выбор был сделан, королевская милость и главное лицензия, были мне дороже, чем его судьба. Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что Альфонсо V не забудет оказанную ему услугу подобного рода.

Маркиз вскоре уехал вместе с девушкой, поскольку она взяла с собой только те вещи, которые поместились в один небольшой сундук, создавая видимость того, что она и правда очень скромна в быту. А вот её огромный гардероб, а главное драгоценности, которые я ей дарил или она выпрашивала меня купить ей, остались у нас в доме.

Проводив Паулу, я позвал Бернарда. Нужно было одеваться и самому, поскольку скоро за нами должен был заехать граф Латаса.

— Ты как? Готов? — поинтересовался я у невозмутимого швейцарца.

— Если не будет сильно дрыгаться, быстро пущу ему кровь и закончу поединок, сеньор Иньиго, — кивнул Бернард.

— Надеюсь, что так и будет, — вздохнул я.

— Если вы хотите, сеньор Иньиго, — на меня задумчиво посмотрел наёмник, — я могу ему и поддаться. Мне не привыкать штопать себе шкуру.

— Я не отдам тебе такого приказа Бернард, — я строго посмотрел на него, — твоя жизнь мне дороже чем его, даже несмотря на последствия.

— Благодарю вас сеньор Иньиго, я в этом не сомневался, — швейцарец был явно доволен моим ответом.

Ждать нам долго не пришлось, едва меня одели, и я немного перекусил, как Алонсо оповестил о подъехавшей повозке графа. Чтобы ему не подниматься, я сказал передать ему, что мы выходим.

— Добрый вечер Иньиго, — поздоровался он со мной, когда мы с Бернардом сели в его повозку.

— Добрый вечер Сергио, — поздоровался я, видя, как он поджав губы, рассматривает швейцарца.

— Помириться Габриэле так и не хочет? — поинтересовался я, когда он сказал кучеру, что мы можем ехать, — вы знаете Сергио, что я не хочу напрасного кровопролития.

— Я знаю Иньиго, и оттого ещё больше печалюсь, — с тяжким вздохом признался он, — к тому же примирение точно невозможно.

— Что случилось? — удивился я.

— Чтобы я перестал к нему приставать с этим, он пригласил посмотреть поединок всех своих знакомых, — граф разочарованно покачал головой, — какой же идиот, господи.

— Что же, значит мы скоро с ним встретимся, — кивнул я и мы замолчали, поскольку ситуация и правда была непростой.

Граф беспокоился за сына, но, с другой стороны, он был дворянином и прекрасно понимал, что ситуация зашла уже настолько далеко, что назад откатить нельзя. У меня выбора так и так не было, кроме как выставить Бернарда, который точно был лучшим бойцом, из тех людей, кто мне служили.

Вскоре мы выехали за городские ворота и проехали совсем немного, остановившись в небольшой роще, где уже стояло не меньше десяти повозок. Рядом же с парнем находилось пять молодых людей, которые явно показывали ему какие-то новые приёмы, которые должны ошеломить и удивить его соперника.

Увидев нашу повозку, они все резко замолчали и повернулись к нам.

Бернард вышел первым, затем вынес меня и усадил на стул, который привёз Алонсо, который стоял вместе с приглашённым мной на всякий случай врачом, и кусал губы.

— Сеньоры, позвольте вам сказать, что начинается судебный поединок между сеньором Габриэле Латаса и графом Иньиго де Мендоса, примирение невозможно по желанию сеньора Габриэле Латаса, — граф спустившийся с повозки, сказал громко и чётко, обращаясь ко всем присутствующим, будто говорил не о собственном сыне.

— Да рассудит вас Господь, — он показал Бернарду и Габриэле, что они могут сходиться.

Я же, глядя как к полянке продолжают и продолжают пребывать повозки, составляя импровизированный круг, задумался, поскольку в голову мне пришла, тогда казавшаяся, отличая идея.

— Можете приступать господа, — граф проверил мечи поединщиков, чтобы они были одного веса и длины, после чего пригласил пройти в центр круга, который он очертил носком своего сапога.

Я поднял руку.

— Сеньор Иньиго? — граф с удивлением повернулся ко мне, — что-то случилось?

— Да, замена бойца, — кивнул я, — вместо Бернарда, я буду драться сам.

— Вы?

— Сеньор Иньиго!

— Нет!

Различные голоса вскрикнули одновременно, но приняв решение, я был неумолим.

— Вы же даже ходить не можете, граф, — Сергио обеспокоенно посмотрел на меня, — да и меч не поднимите.

— Будем драться как есть, — отмахнулся я от подобной ерунды, — Бернард, поставь меня в круг!

Ослушаться меня он не мог и хотя ему явно не хотелось этого делать, он подняв меня на руки, снял со стула и принёс на нужное место. Правда со стоянием были точно определённые проблемы, так что пришлось ещё потратить некоторое время на то, чтобы мне вырубили рогатину из ближайшего дерева, и я смог упереть её в подмышку, чтобы просто относительно ровно стоять на дрожащих ногах. Меч я разумеется поднять не смог, так что просто взялся за рукоятку и приподнял его от земли насколько смог правой рукой. Затем поднял спокойный взгляд на изумлённого юношу, который смотрел за всеми этими моими приготовлениями и не понимал, что ему делать.

— Вы сказали, что я трус, сеньор Габриэле, — обратился я к нему, — вот я перед вами. Деритесь!

— Но…но… — он смотрел по сторонам, но там люди были в ещё большем шоке от случившегося, чем он и никто ему толком ничего не мог посоветовать.

— Сражайтесь! — прошипел я, поскольку почувствовал, что ещё пара минут и просто сам по себе упаду на землю, даже несмотря на подпорку в виде рогатины. Всё же мои ноги точно не были предназначены для того, чтобы на них опираться столь долгое время.

Габриэле сжал зубы, видимо вспомнил то, что он обо мне думал и сделав шаг, просто опустил меч и первым движением по клинку, легко выбил рукоять моего меча из руки, вторым ударом он решил пригвоздить меня к земле. На всё, что меня хватило и к чему я готовился, это сделать ровно одно движение, чтобы он меня не убил, а лишь пропорол кожу и скрипнул лезвием по рёбрам. Одежда и кожа от соприкосновения с боевым оружием тут же разошлись и крови хлынуло столько, что она мгновенно пропитала одежду и чулки.

— Первая кровь! Поединок окончен! — граф Латаса бросился на площадку и своим мечом остановил следующее движение оружия своего сына.

— Этого недостаточно отец! — возмутился тот, — я не удовлетворён!

— Ты победил идиот, — злобно прошептал тот, чтобы его не слышали окружающие, — в поединке с немощным человеком! Не позорь меня и себя ещё больше!

— Но… — тот пытался пройти мимо отца, который громко объявил во всеуслышание.

— Поединок окончен! Победил сеньор Габриэле Латаса. Благодарю вас, что были свидетелями.

Затем несмотря на сына, он сам подхватил меня на руки и не обращая внимания на льющуюся у меня кровь, мгновенно испачкавшую и его одежду, едва ли не бегом подбежал к врачу, которого я так предусмотрительно попросил привести Алонсо и тот сразу стал оказывать мне помощь.

— Я обработал рану, ваше сиятельство, — обратился он ко мне, когда срезал одежу и убрал всё лишнее, — теперь нужно зашить её.

— Что вы тогда ждёте сеньор? — я удивлённо посмотрел на него.

— Будет больно, ваше сиятельство, и обычно я даю пациентам обезболивающее, — вежливо сказал он, смотря на взрослых кругом нас и не понимая, почему никто не говорит ни слова, когда говорю я.

— Делайте вашу работу доктор, — просто ответил я, зная, что эти его обезболивающие, это на самом деле наркотики. Привыкание к ним мне совершенно не было нужно.

Он стал и правда штопать меня, словно швея порванную одежду и было больно. Временами я даже терял сознание, но спустя какое-то мгновение открывал глаза, поскольку под нос мне подсовывали какую-то вонючую гадость, чтобы снова наблюдать, как мне сшивали края довольно длинной раны. Я не издал за всё время ни звука, видя, как мужчины переглядываются, стоя рядом с нами.

— Готово, ваше сиятельство, — врач по локоть в крови, уже при свете принесённых факелов, закончил свою работу.

— Сколько вам пообещал Алонсо за эту работу, доктор? — у меня перед глазами мелькала стая белых мушек, видимо от большой потери крови.

— Десять флоринов за этот выезд, ваше сиятельство, — склонил он голову.

— Переезжайте жить ко мне в дом на полный пансион, — продолжил я, — после моего выздоровления получите пять сотен. Согласны?

— Разумеется ваше сиятельство, — тут же согласился он, — только прошу разрешить мне заехать домой, отменить все приёмы и собрать вещи.

— Алонсо, сопроводи доктора, — приказал я и управляющий с беспокойством посмотрев на меня, с поклоном повёл его к другой повозке.

— На этом всё Сергио? — я повернулся к графу, — официальная часть закончена?

— Более чем Иньиго, — склонил он голову, — я уже без вас составлю описание поединка, его результат и завтра отвезу акт в магистрат.

— Благодарю вас Сергио, — кивнул я, едва не теряя сознание.

— Бернард берите мою повозку, я доеду с друзьями, — граф обратился к швейцарцу.

— Конечно ваше сиятельство, благодарю вас, — поклонился он и аккуратно подняв меня, понёс к повозке.

— Неси меня аккуратнее болван… — успел проворчать я, прежде чем окончательно потерял сознание от потери крови и боли.