Искусство войны

Глава 6

Приказав трясущимся от страха Бакфорду и Криспин оставаться в их, оказавшимся на редкость удачном убежище, я, стараясь держаться возле стены так, чтобы меня не было видно находящимся снаружи, пробрался к выходу из пещеры и замер рядом с расселенной. Несколько минут я напряженно вслушивался в каждый звук, доносящийся до меня, пытаясь определить, находятся кто-нибудь рядом с входом в пещеру, или путь свободен. Снаружи не раздавалось ни одного звука, свидетельствующего о том, что на выходе меня может ожидать засада. Больше никто не тревожил солнечный луч, который медленно полз по полу пещеры, не встречаясь с препятствиями на своем пути. Чирикнула какая-то птица, ей ответила другая. Паники в их чириканье я не услышал, но это еще ни о чем не говорило, потому что я очень мало знал об эльфах — ведь может де так получиться, что они могут договариваться с различным зверьем и растениями, или это плод моего явно больного воображения?

Постояв еще немного, но, уже понимая, что мое стояние на месте не приведет ни к чему, я рискнул выйти из пещеры.

Площадка перед расселенной несла признаки тяжелого, смертельного боя. Бурые пятна, еще не успевшей впитаться в землю крови, рытвины, от магических ударов и тот, еще неуловимый, но уже заставляющий тяжело дышать, запах недавней смерти.

В пределах видимости никого не было видно. Точнее нет, не так — в пределах видимости не было видно никого живого. Прижавшись к стене оврага, я на мгновение прикрыл глаза, эти ублюдки остроухие, скорее всего, забрали своих покойников, ведь не может такого быть, чтобы мои ребята никого не забрали с собой! Решительно распахнув глаза, я присел на корточки, и принялся изучать следы. Конечно, вся площадка была вытоптана, но направление узких ступней, определить все же было можно. По всему получалось, что эльфы пришли сюда с той стороны, откуда сюда пришел и я, хотя это было понятно по рассказу моего верного Бакфорда. А вот что было для меня более важно — это то, что ушли они, двигаясь в том же направлении.

Мысленно попросив прощения у мертвых и пообещав им, что, если для меня все сложится не слишком плохо, то я обязательно вернусь, чтобы похоронить их достойно, но пока я не мог этого сделать, дабы просто не привлечь внимание, которого я всеми силами стремился избежать.

Соблюдая все меры безопасности, которые я в данной ситуации мог соблюдать, я двинулся к тому месту, где перевернулась моя телега.

Всего по дороге я насчитал восемнадцать убитых. Восемнадцать из тридцати. Хреновая какая статистика. К тому же я понятия не имею, что с оставшимися, и где их держат захватчики.

Когда мне до места аварии оставалось пройти метров сто-сто пятьдесят, с другой стороны куста, за которым я прятался, мне послышался легкий шорох и едва различимый стон. Первым порывом было протиснуться между стеной оврага и кустом к этому месту, но я тут же отбросил его. Это очень дурацкая идея, особенно, учитывая, что я двигаюсь с грацией беременного бегемота. Шум, который я издаю при казалось бы тихом передвижении, заставляет меня самого морщиться.

Внезапно перед глазами словно вспышка возникла яркая картинка: молодой парень обмакивает палец в темно-зеленую краску и проводит по щекам, лбу, спинке носа. После это на его голову ложится странный округлый шлем, сплошь покрытый ветками, клочками травы, как зеленой, так и пожухлой, а на плечи накидывается накидка, словно состоящая из переплетений веток, травы, опавших листьев. Парень поворачивает голову ко мне, подмигивает, а по шевелению его губ я понимаю, что он что-то мне говорит. После этого он отходит от меня, подходит к кусту, подобного тому, у которого я сейчас стоял, секунда, и парень исчез — просто растворился между веток, ни одна из которых не двинулась. И это не магия, потому что я точно знаю, что вслед за парнем иду я, так же разукрашенный, и так же растворюсь в надвигающихся сумерках, словно призрак.

Помотав головой заставляю себя вернуться в настоящее. Вот Эва, сука ненормальная, я что же сейчас буду вот так зависать в самые неподходящие моменты? Надо бы поинтересоваться, когда действие ее проклятия закончится, если закончится вообще, потому что вид парня, умеющего так сливаться с окружающей средой — это, конечно, круто, но мое высочество так не обучено, поэтому является абсолютно бесполезным.

Стон повторился. Я, вынув меч и плюнув на предполагаемую опасность, целенаправленно начал подкрадываться к источнику звука. Едва отодвинув ветви, я наткнулся на очередное тело, которое лежало глубоко в кустах. Сначала мне показалось, что это еще один труп, но затем я увидел, как рука, лежащая на земле, судорожно сжалась, и раздался стон, который и привлек мое внимание. Тело лежало ничком, и я не мог определить, кто это, пока не перевернул его на спину, предварительно сунув меч в ножны.

— Мозес, — это был тот самый воин, который убил эльфа в час моего беспамятства. Его лицо были залито кровью, но на теле я не заметил серьезных повреждений. Когда я его перевернул, Мозес застонал громче, а потом резко открыл глаза. Я вздрогнул от неожиданности и отпрянул, едва не упав. — Мозес, что произошло?

— Ваше высочество, вы живы, — взгляд воина остановился на мне, и в нем появилось облегчение. — Хвала Богам, вы живы. Я думал, что все потеряло смысл.

— Нет, меня не убили, хотели, но не… — я запнулся и снова сел рядом с Мозесом. — Это были не эльфы, и мне удалось выбраться из той ловушки. Что произошло? Где остальные? Гастингс, где капитан?

— Не знаю, — Мозес сделал усилие, и сел, тут же схватившись руками за голову. — Как башка болит.

— Дай, посмотрю, — я сам не совсем понимал, что же хочу увидеть. Я не знахарь, не лекарь, что я могу предпринять, осматривая голову раненного воина? Тем не менее, схватив его руки за запястья, я развел их в стороны и принялся осматривать голову. Вскоре я понял, что хотел найти, точнее не хотел. Я не хотел найти раны, которые могли стать потенциально опасными для его жизни. Уже через минуту я сумел выдохнуть с облегчением — кроме небольшой скальпированной раны на лбу, я не нашел никаких других повреждений, за исключением шишки на затылке, которая, скорее всего и стала причиной его обморока и головной боли. — Вроде ничего слишком страшного. Как тебя вообще вырубили?

— Не помню. У меня живот схватило, жуть просто. Еще до того как эти напали. Ну, я в кусты и полез, чтоб подальше быть, — так вот что это за запах, который уже несколько минут не дает мне как следует сосредоточиться. — Уже хотел вылезать, а тут крики… Гастингс кричал, что вас убили, — Мозес замолчал, вытер лоб рукавом, оставляя кровавые разводы, внимательно на меня посмотрел, вздохнул и продолжил. Я уже голову высунул и тут прямо к кусту один из этих ушастых тварей подходит и ржет, как тот конь. Надо мной, значит, ржет. И так, словно играюче, ударил этим своим лабрисом. Я попытался уйти от удара, но он все равно лоб мне порезал, а я не удержался и упал, ударился затылком. Меня сразу почти повело, уж слишком сильно ударился, а эта скотина ногой меня перевернул, схватил за волосы и голову задрал, закончить, видимо, начатое решил, но тут его сзади кто-то из наших и успокоил. А я снова ударился на этот раз лбом и все, больше ничего не помню. — Понятно. Ноги, торчащие из кустов, увидели и приняли за мертвого. Это ничего, это бывает.

— Я не нашел среди трупов Гастингса. Может быть он ближе к упавшей телеге, я не знаю. Ты как, идти-то сможешь? Нам нужно узнать, что они с пленными сделали, и нет ли возможности как-то помочь.

— Смогу, ваше высочество. Только мне минуту дайте, чтоб полностью очухаться, да железо с себя снять. В таком деле доспех только помешает.

— Давай, только тихо, — я нервно огляделся по сторонам. — Хоть и не слышно никаких звуков лагеря, это не значит, что они его поблизости не раскинули.

— Нет, — Мозис уверенно покачал головой. — Эльфы никогда рядом с покойными не остановятся. Своих у них некромастеров-то нет, так что они этого дела все же опасаются. Выбрались длинноухие из оврага, как пить дать. А если не рыщут здесь и не ищут вас, значит, не знают, сколько нас было, значит, это просто рейнджеры, повеселиться захотели. Криспин жалко, эти твари точно мимо такой красотки не пройдут, лучше бы сразу убили.

— Ее не взяли, — я покачал головой, наблюдая, как он снимает с себя элементы доспехов, и аккуратно складывает их рядом с собой. — Она и Бакфорд сейчас в относительной безопасности.

— Правда? Это хорошо. Значит, точно не знают про нас. — Он продолжал разоблачаться, я же прищурившись, смотрел на то место в кустах, где Мозес недавно валялся. Ну не мог человек стукнуться о землю с такими последствиями для себя. А это значит, что, или он врет, но тогда Мозес автоматически становится предателем, а в это верить не хотелось, или он ударился обо что-то твердое. Подобрав с земли меч и сунув его в ножны, я некоторое время разглядывал бледного воина, который, снимая доспехи, делал скупые экономные движения, закусив нижнюю губу. На лбу у него выступила испарина, видимо, рана все-таки беспокоила его, но он старался не подавать вида. Я ничем не мог ему помочь, все-таки я не маг, и не знахарь.

Решив все же проверить, чтобы не мучиться вопросом — так ли уж сильно ранен был Мозес, чтобы так долго пребывать в отключке, я полез в кусты, не обращая внимания на удивление, проступающее на физиономии Мозеса. Прикинув место, где у воина предположительно лежала голова, я начал ощупывать это место и практически сразу наткнулся на что-то твердое и острое, о которой вновь порезал многострадальный палец, уже пострадавший о косу убитого Мозесом эльфа.

— Зараза, — сунув палец в рот, я слизнул солоноватую кровь и снова принялся ощупывать землю в том месте, только на этот раз более аккуратно.

— Что вы делаете, ваше высочество? — рядом со мной оказался Мозес, который успел снять доспехи и намотать на лоб нечто, отдаленно напоминающее повязку, чтобы прижать висящий лоскут кожи к голове и уменьшить тем самым боль и возможность повторного кровотечения.

— Да, ваше высочество, что вы там в кустиках делаете? — раздался в голове издевательский голос Эвы. — Надо же, высочество, значит.

— Тебя не спросили, — огрызнулся я, и тут же понял, что сказал это вслух. — Э-э-э, Мозес, я это не тебе сказал, просто вырвалось. Помоги-ка мне, — и я, схватившись за металлическое кольцо, которое мне удалось нащупать под ворохом прелой листвы, потянул его на себя. Мозес на пару мгновений застыл, а потом ухватился за кольцо, поставив руки рядом с моими, и принялся изо всех сил тянуть. Сил у воина было гораздо больше, чем у меня, несмотря на его ранение, поэтому стоило ему взяться за дело, как то, к чему было прикреплено кольцо, поддалось, и мы от неожиданности все-таки завалились на землю, не удержавшись в таком маленьком пространство, которое было под этим кустом, который я уже начинал ненавидеть.

— Что это? — Мозис поднялся на четвереньки быстрее меня и заглянул в темный провал в земле, который остался после сдергивания металлической, уже проржавевшей крышки люка.

— Какой-то лаз, — ответил я. — Надо бы посмотреть, — добавил я неуверенно. Вообще-то нужно было двигаться на поиски эльфийского лагеря, но возможность обзавестись хоть таким ненадежным, но все же убежищем, не давала сразу же пуститься в путь.

— Я пойду вперед, ваше высочество. Смотрите, здесь довольно удобная лестница. — Я не стал возражать. Все-таки в каких-то аспектах быть высочеством не столь уж плохо, казалось впервые. Например, у тебя всегда есть доброволец, готовый ради тебя рискнуть шеей и пойти непонятно куда под землю.

Мозес начал спускаться, а я напряженно следил за тем, как под землей исчезала его макушка все глубже и глубже.

Внезапно воин спрыгнул вниз и полностью исчез из поля моего зрения.

— Эй, Мозес, что за шутки? — я не рискнул громко кричать, но, как ни странно, он все равно меня услышал. Раздался чиркающий звук, а затем пространство внизу озарилось светом факела.

— Здесь какой-то проход, ваше высочество. Он ведет в сторону леса прямо в стене оврага. Такие часто делают разбойники, чтобы быстро удирать от посланных на их поимку отрядов. Да и опасность пересидеть есть где.

— Это просто замечательно. — Пробормотал я. — Раз есть вход, значит, есть и выход. Это я удачно под кустик пролез.

Первым порывом было каким-то образом пристроить крышку люка на место, но потом я решил, что из-за разросшегося куста его и так не видно, а если кто-то полезет проверять, то существует большая вероятность того, что он навернется в открытый люк и свернет себе шею, потому что полностью замаскировать вырванный из земли уже вросший в нее люк изнутри точно не удастся. Лестница действительно была удобной, и я довольно быстро по ней спустился вниз. Лишь один раз правая нога подвернулась, напомнив о том, что недавно она вообще не двигалась, словно ее у меня нет. Это случилось впервые за последние часы, и больше, к счастью не повторялось, так что я решил не обращать на данный факт внимания.

Мозес ждал меня внизу, держа в руке горящий факел. Еще парочка лежала рядом с лестницей, и намотанные на деревянную ручку тряпки, пропитанные свиным жиром, уже начали вонять от воздействия времени. Факел в руке Мозеса чадил и, казалось, что горящий на его конце огонь сжирает весь кислород в этом замкнутом туннеле. Было трудно дышать, и я кивнул Мозесу на проход, намекая, что надо поторопиться, чтобы мы здесь не задохнулись на радость эльфийским захватчикам.

Туннель был недлинным, меньше ста метров, и заканчивался лестницей и люком, ведущими наружу. Лестница была гораздо короче — всего четыре ступеньки, а сквозь щели люка, на этот раз деревянного, просачивались редкие полоски света. Мозес затушил факел в специальной бочке с давно протухшей водой, стоящей рядом с этой лестницей. Мы не спешили вылезать, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В темноте слух обострился, но ничего криминального вроде бы слышно не было.

Толкнув люк, мы едва успели отскочить назад, потому что на нас посыпались сгнившие доски, комья земли и ворох прошлогодней листвы. В туннеле сразу же стало заметно светлее, а люк перестал существовать, рассыпавшись в труху. Мы снова прислушались до звона в ушах, все это время стоя по бокам от лестницы и сжимая в руках мечи. Никто не спешил нас убивать, и Мозес быстро выскочил из туннеля и сразу же распластался по земле, чтобы не привлечь внимания возможного неприятеля. Я последовал его примеру, в который раз досадуя на то, что мое тело не слушается меня так, как я хотел, и не двигается так, как я, вроде бы, умел. Это дико раздражало, к тому же было абсолютно непонятно.

Оказались мы совсем недалеко от оврага, между двумя деревьями, подходы к которым заросли колючим кустарником. В свое время разбойники очень неплохо замаскировали этот проход. Внезапно до нас долетел приглушенный хохот и чей-то душераздирающий крик. Стараясь унять сердцебиение, я кивком указал Мозесу направление, и пополз вслед за ним, злясь на себя за то, что не могу ползти как следует, как меня когда-то учили!

Хохот раздавался с поляны, совсем недалеко от того места, в котором мы выбрались из-под земли. Нам повезло дважды: эльфы чувствовали себя настоящими хозяевами этой земли и даже не потрудились выставить дозоры вокруг поляны, на которой сейчас проходило веселье; но они все же догадались выставить дозоры возле оврага на тот случай, если кто-то все-таки выжил и попробует выбраться там, где в овраг рухнула телега.

Мы с Мозесом подползли достаточно близко и спрятались под очередным кустом достаточно удачно, чтобы не быть замеченными и видеть то, что творилось сейчас на поляне. А творилось там такое, что я с трудом заставил Мозеса не выскочить в ярости из нашего убежища. Эльфы развалились на наших вещах, вытащенных из оврага с видом победителей. В центре горел костер, в сравнительно небольшую клетку загнали остатки моих людей, среди которых я разглядел капитана Гастингса. Но не это заставляло нас с Мозесом скрежетать зубами, а пленным вцепиться в прутья клетки: недалеко от костра, эльфийские твари установили столб, к которому было привязано обнаженное тело. Я с трудом узнал в нем того самого мальчика, который докладывал совсем недавно о готовности моей лошади. Все его тело было утыкано стрелами, но ни одна из этих стрел не пронзила жизненно важных органов. Юного пленника использовали в качестве развлечения и мишени для стрельбы из лука, стараясь поразить как можно более мелкую мишень, типа фаланги пальца, или ухо. Каждое попадание оценивали по очкам. Юноша уже давно потерял сознание, а эльфы в своей забаве устроили перерыв, решив пока поужинать. Начинало вечереть, и небо стремительно темнело. Я пригнул голову к земле, о которую мне захотелось удариться лбом и, стиснув зубы, заставил себя вспомнить хоть что-то, что мы можем предпринять в подобной ситуации. Ведь меня когда-то этому учили! Я это точно знаю!