Искусство войны

Глава 13

Ехать на лошади было некомфортно. Все-таки, что бы не говорила Эмили, и что бы не думал я сам, но ребра все еще побаливали, особенно после того как меня в седле порядком растрясло. Настроения этот факт мне не улучшал, так же как и то, что я вынужден был ехать во главе нашего небольшого отряда, чтобы не глотать пыль из-под копыт и колес кареты, в которой расположилась вместе с баронессой Криспин и та самая служаночка, которая всю дорогу строила глазки Мозесу.

Но девочка была ничего так, я вспомнил довольно соблазнительное тело, хорошо подчеркнутое этим, как его… не помню, как называется эта штуковина, из которой виднеется верхняя часть груди, которая весьма… м-да, я бы не отказался повалять ее в какой-нибудь таверне. Девчонка, прежде чем забраться в карету перехватила мой изучающий взгляд и кокетливо улыбнулась, стрельнув в мою сторону глазами.

Черт, похоже, если я в ближайшее время с кем-нибудь не пересплю, то точно свихнусь на почве сперматотоксикоза.

— Ваше высочество, — ко мне подъехал Гастингс и, поравнявшись, пустил коня рядом с моим.

— Да, капитан, что вы хотели мне сказать? — я покосился на него, быстро отвел взгляд и снова уставился на дорогу, петляющую между деревьями. Когда уже этот лес кончится? На тракте мы сможем держать большую скорость.

— Я не думаю, что взять с собой этого оборванца было хорошей идеей, — Гастингс обернулся, чтобы посмотреть на Конора, который ехал в телеге неподалеку вместе с моим верным Бакфордом.

— А я думаю, что это не входит в ваши обязанности — обсуждать мои распоряжения, — немного растягивая слова, ответил я Гастингсу. Теперь я абсолютно точно вижу, что между нами идет вялотекущая борьба за лидерство. Если бы не изменения, произошедшие с принцем после того несчастного случая на лесной поляне, то, скорее всего, сейчас всем командовал бы Гастингс, оставив мне лишь роль знамени, с которым можно будет попробовать освободить Гроумен от ушастых тварей. Ну конечно же тот случай был несчастным, разве потеря великолепного животного можно счесть за счастье? А вообще Гастингс стормозил, надо было раньше пытаться захватить власть, а сейчас поздно. Я наполовину майор, разве я могу позволить командовать мною капитану?

Гастингс сжал челюсти так, что мне на мгновение показалось, что я вот-вот услышу, как крошатся его зубы.

— Я могу поинтересоваться, ваше высочество, — сквозь зубы процедил капитан, — зачем вы все-таки решили оставить мальчишку подле себя?

— Ну почему же не можешь спросить, конечно, можешь, — если какие-то сомнения у Гастингса и были насчет моей персоны, то теперь они развеялись окончательно. Почему-то я не хотел раскрывать перед ним свое инкогнито, чтобы там не говорили механические голоса про то, что сам капитан, якобы готов принять правду. Я усмехнулся. Как оказывается просто вжиться в роль самодурствующего принца. Главное не перегнуть палку. — Ну подумай, Гастингс, мальчишка видел того колдуна, который нанял его меня обокрасть. Ты можешь этим похвастаться? Если да, то я с превеликой радостью вышвырну паршивца из телеги, пусть до своего трактира добирается пешком.

— А зачем вам знать, как выглядел его наниматель? — Гастингс немного расслабился, но продолжал хмуро посматривать на меня.

— Потому что я не собираюсь оставлять это без ответа, — сказал я довольно жестко. — Просто утереться и простить — показать слабость, а я не могу сейчас быть слабым, просто не имею права.

Командир снова посмотрел на меня, и на этот раз в его взгляде промелькнуло нечто напоминающее уважение. Оно уже проявлялось, и, наверное, именно поэтому Гастингс не решался на откровенную конфронтацию.

Тропа снова вильнула, скрываясь за огромными деревьями. Я задрал голову, чтобы оценить, насколько они огромные и, не удержавшись, присвистнул.

— Ничего себе. Сколько же лет этим исполинам.

— Много, — голос Эвы почему-то звучал довольно напряженно. — Вот что, постарайтесь проехать этот участок как можно быстрее.

— Почему? — общаться мысленно было с каждым разом все проще.

— Потому что это мелорны, идиот! — ну вот что за привычка чуть что, сразу переходить на визг? Подумаешь, мело… Что?!

Я чувствовал, как начинает бешено колотиться сердце в груди. Сколько здесь священных деревьев остроухих ублюдков? Пока мы проезжали по этой страшной аллее, я чувствовал, как волоски на руках встают дыбом. Что бы не говорила Эва, а я нутром чуял, что нельзя бежать. Что эти сучьи деревья отреагируют на наше поспешное бегство гораздо быстрее, чем, если мы поедем с одной скоростью.

Время от времени ветви начинали расправляться, напоминая мне в такие моменты ловчие плети, и от этого становилось не по себе. Вскоре я заметил, что моя нервозность передалась и остальным. Стараясь не делать резких движений, я обернулся и посмотрел на телегу, в которой ехал Конор.

Мальчишка испуганно смотрел по сторонам, и так вжался в тюки с нашим немногочисленным добром, что я даже не сразу его заметил. Он явно что-то знал про это место. Оставался только один вопрос: почему не сказал? Что заставило его рисковать жизнью, а в том, что мелорны представляют нешуточную опасность, я был практически уверен.

Вокруг нас воцарилась тишина. Не было слышно щебетания птиц, и я в который раз готов был пнуть себя за то, что сразу не понял, что отсутствие лесных звуков означает одно — опасность. Люди примолкли, и даже наши лошади старались ступать как можно тише, не фыркать и мне показалось, что несчастные животные даже дышали через раз.

Аллея была не слишком длинной, и когда мы преодолели три четверти пути, мне даже показалось, что нас пронесет, и мы проедем без проблем.

Я с таким напряжением смотрел на уже виднеющееся окно светлого неба, которое указывало на то, что скоро эти деревья закончатся, что почти пропустил удар. Не вовремя заметил, как одна ловчая плеть развернулась на всю длину и полетела в нашу с Гастингсом сторону.

Я успел дать коню шенкелей, и его прыжок уберег животное от удара. Мне повезло меньше. Плеть прилетела ровно посреди груди, вышибив меня из седла. На несколько мгновений перехватило дыхание, но я все равно увидел, что Гастингс не успел повторить мой маневр. Плеть, зацепила его лошадь и животное, забившись в ужасе, начало падать на землю вместе с всадником. А тем временем стоящие рядом деревья принялись распрямлять длинные мощные ветви.

— Ходом! — заорал я, вскочив на ноги и выхватив меч. — Пошли!

Если рыцари еще пару секунд колебались, то кучер, сидящий на козлах, и Бакфорд, который схватили поводья и с выпученными глазами дали посыл кобылкам, тянущим телегу и карету к галопу. Сейчас не было времени думать про комфорт сидящих в карете женщин, нужно было увозить их побыстрее из опасного места. И так как карета ехала чуть позади основного отряда, а тропа была не так чтобы слишком широкой, то рыцарям ничего другого не оставалось, как тоже перейти на галоп и пустить лошадей вслед моему жеребцу, который уже достиг спасительного края аллеи.

Еще одна плеть с размаху вонзилась опрокинутой лошади в незащищенную шею, и она забилась в агонии, а выскочившие вслед за этой плети густо оплели ее ноги и принялись подтаскивать к стволу, в котором со скрипом начала отходить кора, обнажая жуткое нутро. Лошади было уже не помочь, но вот только Гастингс запутался в стременах, да и был наполовину придавлен упавшей лошадью, и не мог выбраться из-под нее, все ближе и ближе приближаясь к проклятому дереву.

Я увернулся от очередной плети и перепрыгнул ту, что летела ко мне с другой стороны, практически касаясь земли, видимо, чтобы сделать подсечку и когда я упаду уже начинать спутывать ноги.

В три прыжка я оказался возле Гастингса и с ходу рубанул подпруги. Капитан уперся ногами в землю, я же в свою очередь ухватил его за руку, и когда дерево рывком притянуло к себе лошадь еще на некоторое расстояние, Гастингс сумел, наконец, освободиться. К счастью, он не переломал себе ноги, когда падал, и сумел подняться с земли.

Вот только пока я ему помогал, то не заметил еще одну плеть, подкравшуюся сзади, что характерно опять по земле. Я даже не почувствовал, как по моим ногам что-то скользит, а когда понял, было уже поздно.

Плеть резко затянулась на лодыжках, рывок и я упал на спину, и тут же почувствовал, как меня поволокли по земле.

И все бы ничего, но в этот момент я все еще держал за руку Гастингса, который не сумел удержаться на ногах и в который раз завалился на бок. Я же только проклинал себя за неуклюжесть. Если бы мне удалось перенять хоть немного навыков майора, я не извивался бы сейчас как пойманная за хвост змея, которую тащили волоком по земле.

Вокруг шумели мелорны, и я краем глаза увидел, что они не нападают всем скопом только потому, что начали выяснять отношение между собой, пытаясь отбить друг у друга добычу. То и дело мелькали плети, которых сталкивались, переплетались и с силой рвали друг друга. Вокруг царил форменный ад, а меня с удвоенной силой подтаскивал к себе счастливый победитель.

Раздался громкий треск, резко завоняло кровью, порванными кишками и дерьмом. Мне удалось повернуть голову в ту сторону, и со смесью ярости и брезгливости увидел, как уже мертвую лошадь раздирают на части мощные плети и по кускам затаскивают в открытое нутро, из которого несло смертным смрадом.

Внезапно до меня дошло, да они же просто жрут! И меня ждет та же участь, если не удастся совершить подвиг и не вывернуться таким образом, чтобы суметь применить меч.

Как где говорилось: «Жить захочешь, и не так раскорячишься». Фраза пришла из лексикона майора, но она как никогда соответствовала истине. Жить я хотел, еще как хотел. Хотя бы для того, чтобы сжечь эти чертовы деревья к такой-то матери! Эта мысль придала мне сил. Вывернувшись, я что есть сил, рубанул по опутавшим меня ветвям мечом. Вспыхнули камни Тавидия и на месте удара по ветвям побежали огненные искры. Перерубить ветвь удалось в первого же удара. И тут меня ждал очередной сюрприз: раздался жуткий треск и шелест, больше напоминающий вой боли, а из обрубка, который все еще оплетал мои ноги, во все стороны брызнула самая настоящая кровь. Она была ярко-красной, теплой и имела весьма специфический запах железа.

Я рванул этот обрубок, который снялся вполне легко, и тут почувствовал, как меня кто-то тянет вверх. Резко развернувшись, едва не насадил на меч сумевшего подняться Гастингса, но сумел в последнее мгновение остановить руку.

— Быстрее, пока они не опомнились! — прохрипел капитан, помогая мне подняться. Второй раз меня просить не нужно было.

Вскочив, я бросился бежать туда, где было безопасно. На границе с аллеей мелорнов я заметил моих рыцарей, которые, обнажив мечи, спешили к нам на выручку. Они были пешими, лошади скорее всего отказались сюда идти. В некоторых моментах животные гораздо умнее своих хозяев. Какофония звуков, среди которых преобладали: вой и омерзительное чавканье, оглушала, но я сумел поднять руку вверх и заорать, пытаясь перекричать звуки, издаваемые хищными деревьями.

— Куда?! Назад! Это приказ, сучьи дети!

Парни замешкались на границе с аллеей, но прямой приказ — это прямой приказ, поэтому Мозес с силой вогнал меч в ножны и сплюнул себе под ноги, не отрывая при этом от нас обеспокоенного взгляда. Вокруг летали плети, но нам везло, мы с Гастингсом умудрялись уворачиваться от них, иногда перерубая наиболее настырные, что только усиливало неразбериху, а нас обдавало все сильнее и сильнее кровью, хлещущей из перерубленных ветвей.

Когда уже до спасительной поляны осталось меньше ста метров, я понял, что больше не могу. Легкие горели огнем, во рту так пересохло, что казалось, язык прилип к небу. Рядом тяжело дышал Гастингс. Собрав в кулак последние силы, я рванул вперед и ходом выскочил на залитую солнцем живописную поляну и тут же понял, что сейчас сдохну.

Упав на траву, я лежал, захлебываясь прохладным воздухом, который с трудом глотал ртом, потому что дышать нормально не получалось. Сколько я так пролежал — не знаю, подозреваю, что не сильно долго. Мозес сдерживал рвущегося ко мне и голосящего Бакфорда, предоставив время для отдыха, здраво рассудив, что пока мне только помешают посторонние. И за эти минуты я был ему очень благодарен.

Наконец, дыхание выровнялось, и я сумел перевернуться на спину. Лежа и глядя на медленно плывущие по небу белые облака, осознавал, что лежу на голой земле, весь в кровище, которая уже начала запекаться, и неприятно стягивала кожу на лице. С трудом поднявшись, опираясь на землю трясущимися руками, я с яростью стянул с себя камзол и рубаху и швырнул их на землю.

— Мне нужна вода, — прохрипел я, обращаясь к пробившемуся ко мне Бакфорду. — Попить и вымыться.

— Ваше высочество, вы не ранены? — верный слуга размазывал по щекам слезы, заламывая руки. Он сильно переживал, что оставил меня в том страшном месте, и я ему верил, в том, что переживает.

— Нет, это не моя кровь. Бакфорд, воды.

— Конечно-конечно, ваше высочество, вот сюда, пожалуйста, здесь есть прекрасный ручей, — и он суетливо побежал впереди, показывая дорогу.

На противоположном от границы с мелорнами краю поляны действительно тек вполне себе полноводный ручей. Прежде всего, я напился, а заем принялся стирать с себя кровь и грязь, используя вместо мыла речной песок, которого здесь было в избытке. Вода была ледяная, но моему разгоряченному телу этот холод приносил ощутимое облегчение, снимая напряжение и унося вместе с грязью усталость и чувство гадливости, которое никак не могло меня оставить после встречи со священными деревьями эльфов. Нисколько не смущаясь нескромных взглядов, бросаемых на меня украдкой женщинами, я стянул пояс с ножнами и штаны, оставшись, в чем мать родила. Вообще-то я рассудил, что после моего ночного забега голышом, мне уже нечего больше стыдиться. Но долго наслаждаться купанием все же не стоило, так недолго и заболеть. Насухо вытеревшись протянутым Бакфордом льняным полотенцем, я принялся медленно облачаться. Пока я одевался, вода в ручье очистилась от моего купания и снова стала прозрачной. Нацепив на пояс меч, я кивнул Гастингсу, который ждал, предоставив мне честь первому принять водные процедуры.

Освободив капитану место, я решительно направился к сидящему в телеге и притихшему Конору. Пока я шел, то решил уточнить несколько моментов.

— Эва, а как мелорны отличают эльфов от всех остальных?

— Никак, — голос колдуньи звучал устало. И тут до меня в очередной раз дошло: она действительно устала, подпитывая меня силой, позволяя уйти от мелорнов живым. — Это просто омерзительные пожиратели плоти, которым все равно, кого жрать. Но ушибленные на всю голову остроухие уроды кормят этих тварей, постоянно приносят им жертвы, а любое животное в итоге понимает, что если укусить кормящую тебя рук, то вполне можно остаться голодным. Вот они и не трогают эльфов. но это вовсе не значит, что в итоге мелорны ими не закусят, если придут голодные времена.

— Они растут везде?

— Это же деревья, и да, они растут везде.

— В таком случае, очень странно, что об этой аллеи никто не знал и не смог нас предупредить. Хотя, подозреваю, что кое-кто все же знал.

Я посмотрел на съежившегося мальчишку и принялся задавать интересующие меня вопросы в лоб.

— Как вообще проезжают по этой дороге, и где, твою мать, тракт?

— Но, ваша милость, по этой дороге никто никогда не ездит. Все знают про деревья, пожирающие людей, вот и построили удобный тракт в обход этого проклятого места, — зачастил, отвечая на мой вопрос Конор.

— А почему ты нас не предупредил, что мы куда-то не туда едем?!

— Я думал, что вы знаете, — едва не плача ответил мальчишка. — Всегда находятся смельчаки, готовые срезать несколько миль. Я думал, что вы из них.

— Так, спокойно, — я потер лоб, отмечая, что начинает болеть голова. — То есть, мы с самого начала поехали не туда? А я то еще удивлялся, что это за проезжая дорога от границы такая, все время по лесу, и узкая, вдвоем с трудом разъехаться можно.

Резко развернувшись, я быстро пошел к стоящим в кучке рыцарям во главе с уже вымытым Гастингсом.

— Я ехал в какое-то время в карете, потому что думал, что не смогу усидеть на лошади после ранения, — прошипел я, оглядывая каждого их них с ног до головы. — И естественно, я не мог заметить, что мы едем куда-то не туда. Но вы не могли не сообразить, что вот это — ни хрена не тракт! — я ткнул пальцем в убегающую между деревьями, совершенно обычными к счастью, тропу. — Назад мы не сможем поехать при всем желании, потому что нам придется снова пробираться сквозь строй кровожадных монстров! Но, ответьте мне, кто знает, что ждет нас впереди? Молчите? Тогда, может быть, вы мне все-таки поведаете, кто из вас оказался настолько умным, чтобы решить немного срезать нашу дорогу?