Иоанниты

Глава XVI Дела перед уходом

Вместе с бандой Белой Бестии мы обследовали дом сверху донизу. Мы нашли мало занимательного: был журнал экспериментов, в котором в столбик были записаны даты (каждые три-четыре дня на протяжении всей второй половины октября и начала ноября), а напротив них результат – «удачно» или «неудачно». Правда, одному богу ведомо, что это были за эксперименты.

В итоге, времени осталось как раз на то, чтобы поспеть к полудню на станцию Алмаз-град. Поэтому мы отошли подальше, а Максвелл выполнил порученное задание – дом Ремапа заполыхал недобрым красным пламенем.

Мы пустились в дорогу. До Алмаз-града не так далеко, но заброшенной является не только станция, но и пара кварталов вокруг, так что дороги там, как после артобстрела.

Добрались мы с запасом. Остаётся ещё десять минут, далеко впереди на перроне топчутся четыре человека. Максвелл быстро их узнал:

– Они вместе со мной работают на Монарха.

– Вас раньше собирали всех вместе? – выглянула Виктория из-за угла табачной лавки – ближайшего здания к вокзалу.

– Конечно, но только в доме на улице Ауруминга.

– Почему могли привести сюда? – спросил я.

– Не имею понятия. Ох, не к добру это.

– Работаешь на Монарха и хочешь добра? – снисходительно кинул Роде.

А четыре тени, пряча руки в карманах, заунывно раскачиваются, топчась на месте. Они напоминают водоросли на дне моря. Их вид кажется неправильным. И меня злит то, что я ничего о них не знаю. Надо исправить, раскопать…

Голова закружилась, но ненадолго. Всего один круг прошла, если можно так выразиться, и я снова в порядке. В порядке настолько, насколько это возможно.

– Поезда же здесь не останавливаются? – задал я вопрос, ответ на который донельзя предсказуем.

– Конечно нет, станция-то заброшенная, – озвучила его Виктория.

– Если ты думаешь, что Монарху вздумается подгонять свой поезд, чтобы забрать нескольких человек… – догадалась о моих мыслях Салли. – Слишком сложно, тем более что им проще приказать, и они хоть пешком побегут куда угодно.

– Просто мне кажется, что станция выбрана неспроста… Бог с ним, Максвелл, иди туда, а как закончишь, тащись обратно к нам.

– Да, я понял, – проблеял очкарик, но двинул в сторону осыпающегося вокзала крайне неохотно. Вот теперь мне страшно, что он психанёт и унесётся с воплями прочь.

Четверо его коллег встретили Максвелла холодными кивками. Обменявшись парой необязательных фраз люди-водоросли продолжили покачиваться. Теперь их стало пятеро.

Целую минуту сохранялась тишина, давящая с силой парового пресса.

– Так что за «маршрут» в записке? – вернулся Адам к вопросу, с которым мы уже порядком поборолись по пути сюда. Безрезультатно, правда.

– Не могу сообразить, – повторил я, как ворон, заучивший одну фразу. – Тот арона… ммм, демон мог телепортироваться, так что у него «маршруты» могут быть самыми необычными. А то, что один из них перевели в… координаты, меня вообще сбивает с толку.

Салли перевела Истеру, и тот вдруг выдал своё предположение, заготовленное уже давно, но до этого так и не высказанное:

– Там же говорится про Дюамеля! У него был стол с делениями и прочей ерундой. А, каково?

– У Дюамеля была карта Гольха, на которой он отмечал места для Бликов. При чём тут Нуно и Семальгор? И какой толк в карте Гольха каледонскому профессору?

– Надо думать.

– Будто мы здесь чем-то другим занимаемся.

– А что насчёт той иголки? – безразличный к нашим иностранным разговорам, спросил неугомонный Адам. – Ты сказал, она не такая, как твоя.

– Да, это не артефакт вовсе. Не знаю, зачем она.

– Может, поэтому Буревестник не сработал? Он был не для твоих магических штуковин, а для этого? А похожи они… ну, просто сделали их похожими.

– Тоже об этом подумал, – сказал я с наигранной спокойностью – во мне всё зудит от дикого желания проверить догадку, – но что там стало с Буревестником…

– Мы этого не знаем – никто же не возвращался.

Разгорячённый этим разговором, я отдёрнул голову, словно меня ударили. Голова пухнет, меня аж трясёт от количества дел и дефицита времени. Порывшись в кармане, я извлёк успевшую нагреться иглу и грубо впихнул её в руки бородатому.

– Возьми, разберёшься с ней сам. Будет шанс, сбегаешь в ваше убежище… выкрадешь ещё Буревестник…

Нарастающий гул давно стал слышен. Мерно, словно кубарем, приближается грохот паровоза. И вот он проносится мимо, сотрясая землю и оглушая. Паровая громадина не меньше полуминуты вопила, заполняя уши техногенными шумами, а в глаза швыряя пыль.

И вдруг словно что-то щёлкнуло, да так ловко, что озарение пришло хором ко всем. Все шесть голов повернулись в сторону удаляющегося поезда.

– Кто-нибудь в курсе расписания? – только и проронила Салли.

– Да их там всех порешат, – конкретнее высказался Роде. – Место заброшенное, а за таким шумом можно и из пушки бить.

Ровно в этот момент ещё один обречённый подошёл с другого конца перрона и встал подле товарищей. Надо думать, их ещё несколько подойдёт.

– Предупредим их? – неуверенно, жутко боясь отказа, пролепетали Салли.

– Это спугнёт палачей, – оглядывая пустые улицы вокруг, ответила Виктория.

– Остановим людей Монарха, как только появятся.

– А вдруг их завалится несколько десятков? – плеснул сомнений Адам.

– Посмотри на них, – кивнул я в сторону людей-водорослей. – Их в одиночку нетрудно перебить, какие там несколько десятков.

Стали ждать, благо до полудня остались считанные минуты, так что долго это не продлится. С запада ползёт туча, сизая, яркая, словно новогодняя игрушка. Никогда бы не подумал, что стану давать такие сравнения тучам.

Вот бы снег пошёл. Нет, я не против снега, но с чего мне желать его? Это был не я, не моё желание… Проклятие.

Ярмо Быка на моей руке. Вон он, чёртов кусок магического металла, не так долго меня выручал. Кто же его создал? Не исключено, что Клаунг, он создавал много восхитительных артефактов. Вот насчёт браслета не помню…

– Едет кто-то.

Истер прав, хоть до моего слуха стук копыт донёсся несколько позже. Но вскоре из-за поворота в конце улицы появился экипаж, запряжённый в двух вороных лошадей. Едет в сторону станции – кроме наших гостей, тащиться туда некому.

– Готовимся, – тихо скомандовала Виктория, вынимая револьвер. – Роде, обойди здание, выскочишь им наперерез.

Бандит молча двинул через проулок. Все, кто мог, достали оружие. Мы углубились в подворотню, чтобы не попасться на глаза. Чёрный экипаж остановился прямо напротив табачной лавки, за которой мы притаились. Ничего не подозревая, на побитую временем дорогу высыпали четыре расслабленных человека, форма которых выдаёт в них людей Рамона. Возница остался на козлах.

Я пододвинулся ближе к дочери:

– Тот тип со значком на груди должен быть главным. Он нам нужен живым.

Виктория кивнула. Настало время переговорить с Истером:

– С возницей разберёшься?

– Без проблем, – членораздельно прошептал товарищ, сосредоточенно следящий за группой новоприбывших.

Четвёрка какое-то время помялась возле экипажа, а затем направилась к станции. В этот момент Виктория дала отмашку, и мы пошли на дело.

Первым вперёд унёсся полукровка, да с такой скоростью, что превратился в размытое тёмное пятно. Стремительно и почти бесшумно преодолев расстояние до кареты, он одним прыжком оказался на козлах и просто снёс ловившего ворон кучера. На звук удара обернулись остальные, но я, Адам и Виктория уже подпёрли их сзади тремя револьверными дулами. Через секунду с другой стороны табачной лавки выскочил Роде.

Ситуация у бравых душегубов Монарха не шибко радужная.

– Оружие не трогать! – громогласно предупредила ошарашенную четвёрку Виктория.

Где-то за спиной слышно, как Истериан утюжит кулаками возницу, оказавшегося слишком крепким для одного удара.

– К бою! – разевая пасть шире, чем у бегемота, взревел главный.

За роковую ошибку пришлось заплатить его людям: шквал пуль прошёл им по ногам быстрее, чем они только подумали тянуться к кобурам. Сам же горе-капитан нелепо согнул руки и поднял их на уровень глаз, то ли защищая лицо, то ли думая сдаться и высоко поднять их.

В позе богомола он простоял секунд пять, окружённый стонами раненных подручных. Я смело двинул на него и плотным ударом свалил на землю. Рукоятка револьвера угодила точно в висок – у подонка началось кровотечение. Убрав оружие, я не без труда наклонился и отстегнул кобуру неприятеля, отбросив её подальше.

– Собрать у них оружие, – распорядилась Виктория.

Мне же сейчас интересен только предводитель отряда палачей. Взяв его за воротник, я разогнулся, отпихнул протезом стонущего бедолагу, пытающегося остановить руками кровь, хлещущую из голени. А затем поволок главаря в сторону перрона, с которого на нас пялится уже целых восемь пар любопытных глаз.

Лёгкий грохот и далёкий звук паровозного гудка – поезд приближается.

Шаг за шагом я приближаюсь к станции. Шум поезда нарастает, клубы пара уже различимы вдалеке. Как по расписанию.

Кучкуясь в страхе, приговорённые к расстрелу не сводят с меня глаз. Идей, как им поступить, у них ни единой.

– Этот человек прибыл сюда, чтобы избавиться от вас, – громко прокричал я на ходу, не глядя на несчастных. – Монарху вы больше не нужны, валите-ка по домам.

Я тем временем обогнул платформу и побрёл по коричневым сухим зарослям к железной дороге. В этих бурьянах и атлеты будут каждый шаг материться, мне же с одной ногой совсем паршиво. Хорошо ещё, что ублюдок у меня в руках так напуган, что не брыкается.

С трудом штурмовав насыпь, я перетащил гада через пути и уложил пленника головой на соседние. Паровоз минует станцию где-то через полминуты, даже меньше. Товарный состав и не подумает тормозить, тем более что уже слишком поздно.

Машинист кинулся свистеть в гудок.

– Что за? Что ты делаешь? – отвернулся гад от поезда в ужасе и принялся неистово брыкаться.

Я держу крепко.

– Кто тебя послал?

– Рамон Бернадоте! Он занима…

– Я знаю, кто это, не трать своё время! Зачем?

– Боже! Нам приказали убить людей, что будут на станции.

Паровозный гудок так близко, приходится орать, чтобы услышать друг друга.

– Зачем?

– Сказал, что они больше не нужны! Господи, не делай этого!

Я убираю сговорчивого негодяя с рельсы, через несколько секунд мимо проносится поезд. Готов спорить, машинист поливает меня ругательствами, каких в словарях нет, а при первой возможности побежит в жандармерию.

Оттащив гада на некоторое удаление от железнодорожных путей, я швырнул его в бурьян и навис сверху.

– Что значит «они больше не нужны»? – медленно, словно вколачивая слоги, спросил я.

Без рельса под затылком охоты разговаривать у языка поубавилось, так что ответ я ждал неподобающе долго:

– Думаю, они долго работали на человека по прозвищу Монарх, – забрызгивая себя слюнями, сбивчиво загомонил негодяй. – Теперь он решил от них избавиться.

– Но приказ отдал Рамон?..

– Да.

– Где он сейчас?

– Был в доме двадцать шесть по улице Ауруминга, но вскоре отъехал – не знаю куда.

Он заламывает руки назад и судорожно загребает пальцами землю. Мерзко-то как.

– Адрес, что ты сказал, вы оттуда?

– Да, я начальник охраны этого дома…

– Сколько охранников там осталось?

Гад замялся, нагло подумав, что имеет право не отвечать или солгать. Шелест травы – это Истериан неторопливо идёт в мою сторону.

– Всего восемь, – дождался-таки я цифры.

– Убивать я тебя не стану, – бросил я горемыке и пошёл прочь.

– Спасибо…

– Носи на здоровье.

Заметив, что я уже иду к нему, Истериан остановился и засунул руки глубоко в карманы. Когда я подошёл совсем близко, он поднял подбородок:

– Что там у тебя?

– Да хотел паренька на поезд посадить, а он говорит: «Не, лучше я на травке поваляюсь, отдохну немного».

– Хе-хе, прямо так и сказал? Может, чего ещё добавил?

– Они с ипсилона, – я поравнялся с товарищем, и мы вместе заковыляли по бурьяну к остальным, – там сейчас всего восемь человек из тех, кто умеет держать ствол. Едем туда, есть одно соображение.

– Возьмём экипаж этих джентльменов? – пригладил Истер волосы.

– Нет, я, когда потерял ногу, так полюбил пешие прогулки, – на удивление бодро и задорно ответил я.

Мой долговязый друг нарадоваться не мог – смеялся до тех пор, пока его усадили на козлы. На идею прижучить бухгалтерию Монарха возражений не нашлось. Вот и славно, поехали.

Добравшись до нужного дома, мы столкнулись со странной картиной: ворота распахнуты настежь, их караулят двое в знакомой форме. Во дворе целых три экипажа, возле одного из них стоит охранник и о чём-то напряжённо переговаривает с пассажиром, которого не разглядеть.

– На поражение, – крикнула Виктория Адаму, управляющему экипажем, Салли перевела Истеру.

Приближаемся к воротам. Ровно в тот момент, когда охрана разглядела, что на украденной карете едут посторонние, два слаженных выстрела сразили их. Завязалась перестрелка с третьим, окончившаяся спустя три выстрела.

Я высунулся в окно и увидел распластанный посреди обширного двора труп. Успел отбежать от экипажа, возле которого распинался, не меньше чем на пять ярдов. Пуля пробила ему сердце.

Мы ещё не успели выбраться, а по ушам ударило, словно шипастой булавой! Если есть в мире человек, спокойно переносящий истошный женский визг, я его не понимаю. Вопит тот самый пассажир – им оказалась женщина.

Первой к карете подскочила Виктория и резко распахнула дверцу – в салоне оказалась мадам Балестре, визжащая так истошно, что у неё голова мелко трясётся. Увидев наставленное дуло револьвера, она издала звук, похожий на чириканье воробья, и поползла к двери в том конце экипажа.

Виктория грубо сцапала даму за юбку и дёрнула назад – та упорно пытается сбежать, силясь побороть иоаннита. Глупое упрямство вскоре надоело Бестии, и она забралась в экипаж, схватила Мирей за волосы и усадила возле себя, уткнув пистолет прямо в лицо.

– Угомонишься ты или нет? – зло произнесла Виктория, выплеснув свою ярость в жёстком подзатыльнике.

Главный бухгалтер Монарха сжалась в комок, парализованная болью. Виктория не стала ждать, пока та оправится, снова яростно впившись пальцами в волосы Мирей и выпрямив её.

– Что вы делаете? – мадам Балестре потеряла очки и на её подслеповатых глазах появились слёзы. – Что, во имя Господа, вы делаете? Зачем вы убили тех людей? О, за что вы так со мной?

– Забудь свою ерунду и скажи лучше, где Монарх!

– Чего вам от меня надо? – не слыша вопросов, сочится истеричными рыданиями женщина.

Внезапно Роде, следящий за домом, дал пару выстрелов по окну второго этажа. Все тотчас бросились в укрытие. Щербатый бандит же, целясь по соседним окнам, не сдвинулся с места.

– Что там, чёрт возьми, Роде? – сильнее скручивая волосы Мирей, прокричала Виктория.

– Человек был в окне, целился в нас. Я промахнулся.

– Мы здесь, как на блюде, – нервно выпалил Адам.

– Следить за окнами. Все в дом, быстрее! – распорядилась Бестия. – Салли, можно тебя?

Шатенка, старающаяся прятаться за спиной Истера, ошалело обернулась в сторону моей дочери и, спустя какое-то время, подошла поближе.

– Держи револьвер, – Виктория протянула Салли запасное оружие, – забирайся в экипаж и держи эту дуру на прицеле.

– Ладно, – ствол в руках девушки заплясал, словно живой, – а если дёрнется?

Однако Виктория уже выпрыгнула и двинулась перебежками к зданию, предоставив Салли самой решать, что сделать с непокорной, когда у тебя есть револьвер. Вместе с Бестией тронулась и вся наша группа.

Я, видно, совсем перестал бояться смерти: попёр через открытый двор носорогом, плевав на свинцовые подарочки, которые должны посыпаться из окон. Револьвер болтается в расслабленной руке, я уткнулся взглядом себе под ноги. Честно признаться, я устал и опустошён. Мне бы просто зайти, застрелить Монарха и всё…

Впрочем, никакого Монарха внутри нет, я это чётко понимаю… там всего лишь его след, свежий и запашистый.

Мы добрались до двери, вошли внутрь и тут же столкнулись с парой охранников, открывших по нам беспорядочный огонь. Виктория прыгнула в сторону, уходя с линии огня, Роде, я и Истер принялись палить в ответ. Плотная стрельба обратила поганцев в бегство: они кинулись по лестнице на второй этаж. Одному из них удалось улизнуть, но второй схлопотал пулю меж лопаток, вытянулся и одеревенел, как доска. Упав, он скатился вниз, попытался перевернуться на спину, недвусмысленно помахивая револьвером, с помощью которого задумал продать жизнь подороже. Сразу две пули прошили его тело, подонок умер.

– Виктория, ты в порядке?

– Да, Август, всё хорошо.

Не снимая прицела с изрешечённого, Адам подкрался к мертвецу и проверил, насколько же он мёртв. Истериан прыгнул на лестницу и принялся всматриваться в её вершину. Опасности оттуда не последовало.

– Уже четверо, так ведь? – пересчитал он убитых.

– Во дворе стояло полно экипажей, – скривил я в недовольстве губы. – Не нравится мне это: тут должно быть народу побольше.

– Насколько?

– У меня спрашиваешь?

Миновав лестницу, для чего мне понадобилась помощь полукровки, мы оказались в комнате с тремя дверьми. Задачу выбора нам кстати упростил один из неприятелей, высунувшийся из-за той, что слева от лестницы. Не подумав принять бой, он нырнул обратно, разминувшись со свинцом, посланным Викторией.

Дочь решила броситься следом, но Истериан вдруг бесцеремонно остановил её и двинулся к двери. Не дойдя пару шагов, он замер. Я тут же поспешил встать рядом и прикрыть товарища, ушедшего в транс со своим Блуждающим Взором. Пришлось ещё и втолковывать бандитам, чем полукровка таким занимается.

Скоро Истер «вернулся», помотал головой, прогоняя дурные последствия, и сказал:

– Прямо напротив двери перевёрнутый стол, за ним трое. Один в углу слева, прячется за цветком в горшке. Последний сразу за дверью справа.

– То есть, их уже не четверо, – мрачно резюмировал я и перевёл результаты разведки каледонской части нашего отряда.

Конечно, они не смогли заставить себя поверить.

– Ладно, напротив двери не стоять, – предупредил я, и все послушно убрались с линии огня. – Открываю.

Прижавшись к косяку, я дотянулся до ручки, стремительно дёрнул её вниз и распахнул дверь – жгучая вспышка света ударила из комнаты. Я успел отвернуться, но, похоже, яркий свет ослепил даже со спины. А затем полетели пули!

– Дьяволов хвост! – выкрикнул я не своё ругательство. – Там иоаннит!

Вспышкой он намеревался ослепить нас, когда мы понесёмся в комнату, чтобы расстрелять нас, как куропаток. Но вот они лупят в никуда, тратя драгоценные патроны. Не успело сердце сделать и пяток ударов, как стрельба утихла. В ту же секунду Адам перебежал с одной стороны от двери к другой, дав на ходу два выстрела. Плюхнули в ответ, после чего я высунулся из-за косяка и метко пальнул в обороняющихся – пуля отколола краешек стола и погрузилась в плечо одному из стрелков.

Тут Роде высунул руку с револьвером из-за угла и не глядя разрядил весь барабан. Плотный огонь прижал гадов и позволил Виктории безбоязненно встать перед дверью и прицельно садить по укрытию.

У обоих кончились патроны – моментально подонки кинулись отстреливаться. Опять нет ни шанса прицелиться и выстрелить.

Внезапно распахнулась дверь напротив лестницы, откуда к нам выбежали два охранника с придурковатыми лицами. Реакция оказалась лучше у Истера – он первым сообразил срезать наглецов и прострелил одному из них голову. Второй пальнул в ответ – рядом со мной Адам закричал от боли. Мгновение спустя и второй стрелок отправился к праотцам.

– Мать же твою! – закричал небритый разбойник, роняя револьвер и хватаясь за раскуроченное пулей предплечье. – Вайлиа!

Виктория отвлеклась оказать помощь товарищу. Я тоже хотел было подсобить, но топот в комнате вернул меня в пучину перестрелки. Заглянув внутрь, я увидел, как трое выскакивают из-за стола и несутся к двери, ведущей в соседнюю комнату. Убегая по диагонали, они оказались хорошими мишенями: разряжая револьвер, я сбил выстрелом одного и задел другому ногу (тот засветился узорами от боли – я ранил иоаннита). Присоединившийся Роде добил сбитого мною и попытался накрыть иоаннита с напарником, но те огрызнулись свинцом и прыгнули за дверь.

Меж мной и Роде шмыгнул Истериан, прижался к косяку и расстрелял скотину, всё это время таившуюся за цветочным горшком. Эту комнату мы отбили: три трупа разбросаны в разных её частях.

– Давай сюда, – потащила Виктория в комнату раненного Адама. – Роде, подбери скатерть – рви её на бинты. Август, Истериан, займитесь проходами.

Полукровка закрыл дверь, через которую мы вошли, и легко уронил шкаф неподалёку, быстро состряпав баррикаду. Я проковылял к двери, куда выскочили гады. Чёртов иоаннит не должен убежать. Осторожно заглянув в соседнюю комнату, я разглядел меж кресел сбежавшую пару. А вот уже к ним спешит подкрепление: ещё три человека.

Невесть зачем в здание набилось огромное количество народа.

– Адам, ты как? – Виктория почти закончила с перевязкой. – Идти сам сможешь?

– Да это вообще ерунда, – принялся храбриться изобретатель, лицо которого несогласно морщится. – Дайте мне револьвер, обронил где-то.

Внезапно дверь передо мной со свистом пробила пуля. Я вздрогнул и отшатнулся в испуге – ещё хорошо, что в меня не попало, лишь забрызгало щепками. Секунды прошли, как я разъярённо перетаптывался, а затем решил пальнуть в ответ – усмиряющий щелчок напомнил, что надо бы перезарядиться.

– Я видел в той комнате пятерых, – поделился я с товарищами, отойдя от двери и принявшись заталкивать патроны в барабан. – Истер, посмотришь получше?

Полукровка моментально ушёл в транс. А в этот момент снизу послышались странные звуки… сухой шелест, перемежающийся с треском. Все мы окаменели, загипнотизированные услышанным, взгляды упали на пол в желании заглянуть сквозь него.

А затем пошёл запах, нехороший такой…

– Они убегают, – спокойно сказал вернувшийся Истер. – А почему горелым воняет?

– Они дом сжигают! – прохрипел Роде.

– Надо валить отсюда! Виктория, ты давай с ребятами в комнату – Истер сказал, что негодяи убегают. Мы с Истерианом попробуем наперерез.

Разделились. Банда Бестии рванула за дверь, где тут же раздались редкие выстрелы. Мы с полукровкой разобрались с ненужной баррикадой и высунулись на лестницу. Успели разглядеть лишь несколько голов, удаляющихся вниз по лестнице. Тут же из двери напротив выскочил ещё один человек Рамона и, не заметив нас, принялся широкими взмахами рукой подгонять товарищей.

Я застрелил его, взял на прицел дверь, в то время как Истер со всех ног полетел на первый этаж. Вскоре и за дверью, и внизу загомонили наперебой стволы. Решил, что помощь больше требуется Истериану, поэтому прыгнул на лестницу.

Там долговязый уже схлестнулся сразу с несколькими противниками: активно работая своим громадным револьвером, он отстреливается не меньше чем от четверых. Неловко скатываясь по ступеням, я прижал двоих неприятелей сверху – попал в голову тому, что прижался к напольным часам, второму, что скрючившись, уползает к выходу, несмертельно попал в бок.

Истер занял позицию за комодом, откуда отстрелил кисть гаду, уже тянущемуся к ручке входной двери. Тот взвыл и принялся палить во все стороны (большей частью в потолок).

Я упал за перила, неожиданно ставшие неплохим укрытием. По диагонали через прихожую прыгает хромающий гад, в котором я узнал иоаннита. Умело посылая пули то в меня, то в Истериана, он прижал нас обоих. Тут он встал точно напротив лестницы, наши глаза встретились. У меня было небольшое преимущество, так что я спустил курок первым – патроны кончились! Иоаннит вздумал покончить со мной, даже тыкнул в меня револьвер, как копьё, но и его барабан опустел.

Недолго думая, он отбросил ствол и потянулся за шпагой на поясе. Делая вялые попытки встать, я одновременно вытянул клинок из трости. Сверху посыпались удары: умелый фехтовальщик, рубит то по голове, то по туловищу. В лежачем положении да ещё и той зубочисткой, что у меня есть, архисложно хоть как-то сдерживать соперника.

Выскакивая из укрытия, Истериан кинулся на помощь. Двумя меткими выстрелами он прикончил раненых, а на третий просто не хватило времени: полукровка подскочил к иоанниту со спины и от души дал рукояткой револьвера по затылку.

Многих бы удар убил, но отродье Монарха только скрючилось от боли. Пользуясь моментом, я порезал ему шею (листом бумаги можно сделать рану страшнее) и ударом ноги уронил его к основанию лестницы.

Разрывая манжет, из рукава Истериана выдвинулось обоюдоострое лезвие. Он нанёс колющий удар, намереваясь пригвоздить иоаннита к полу, но тот перекатом ушёл в сторону. Рука его засветилась, и сорвавшееся заклинание сбило полукровку с ног. Поднявшись, я вступил в бой, расшатал неприятеля парой ложных замахов и вонзив ему клинок в низ живота.

Тотчас разорвал дистанцию – с подвижностью у меня теперь большие проблемы. Иоаннит ничуть не расстроился из-за ранения, а бросился в атаку. Я с трудом отбил влево укол в шею, блокировал удар справа, а под рубящий взмах пришлось пригинаться, падая на колено.

Противник открылся, дав мне возможность нанести удар. Я вонзил тонкий клинок под рёбра, начал вгонять его по рукоятку. Неподыхающий иоаннит, рубанул сверху, разрезав мне плечо и спину, но я даже не вскрикнул, продолжая вкручивать сталь в тело урода.

Тут грохнул выстрел, иоаннит дёрнулся и упал, клинок вырвался у меня из рук. Подоспел Истериан, подстреливший гада, и помог мне подняться. В не самой лучшей мы форме, так что парный подъём был в стиле пьяных в стельку. Но вот я уже на ногах, ценой страшных усилий. Полукровка встал над поверженным иоаннитом, отбросил волосы назад взмахом головы и вогнал лезвие уже мёртвому в сердце.

Рана-то как горит! Кровь должна сочиться, как вино из разбитой бочки. Я вырвал клинок из тела иоаннита и подобрал ножны для него, соединил всё это в трость. Перед лицом оказался протянутый револьвер.

– Твой? – хрипло спросил Истер.

– Да, спасибо.

– Пистолет у тебя забрали?

– Забрали всё подчистую. Господи, надо бы убираться отсюда.

Огонь уже добрался до прихожей: короткие пока языки пламени выглядывают из-под дверей в поисках пищи. Здесь им будет раздолья. Пожар трещит по всему зданию уже не спокойно и интеллигентно – отныне это рёв дракона, которым в ярости крушит здание и не успокоится, пока не сожрёт всё, что выше фундамента.

На вершине лестницы появился полуживой доходяга. Он сделал несколько тяжёлых шагов, как его догнала пуля, и мертвец покатился по ступеням нам под ноги. Следом сверху побежали Виктория, Адам и Роде. Все с царапинами и лёгкими ранениями, но живы.

– Уходим, уходим! – скомандовала Бестия, видя, что мы с Истером словно к полу приросли.

Мы выскочили из дома и побежали к экипажу, где нас должны ждать Салли и Мирей. Здание полыхает, на всех этажах хаотично разбросаны пятнам огня, говоря о множестве очагов возгорания. Это безусловный поджог, за этим сюда и нагрянули люди Рамона.

Салли, забросив надзор за мадам Балестре, высунулась в окно и со стеклянными глазами наблюдает, как пламя обживает комнату за комнатой.

Мы доковыляли до кареты, я тут же присел на подножку, так силы меня совсем оставили. Узоры на мне засияли ярче некуда – магия пытается затянуть глубокий порез на спине. Тут же подскочила Виктория, стянула с меня пальто и принялась какими-то попавшимися под руку тряпками затянуть мне рану.

– Откуда огонь? – только сейчас донеслись до меня слова Салли, которые она повторяет не меньше полуминуты.

– Мы видели, что дверь в комнату, где хранятся бумаги, открыта, пожар начался именно оттуда.

Чья-то разорванная рубашка впитывает мою кровь. Не знаю, больно мне или холодно…

– Выходит, Монарх приказал уничтожить всю отчётность? – попыталась сделать вывод Салли.

– Да, – отозвался я в промежутке меж собственными стонами, – я сразу догадался по фразе «они больше не нужны», что Клаунг начинает заметать следы. Он собирается уезжать из Фанека, а, может, и вовсе из Каледонии.

– И ты думал, он будет здесь?

– Я очень надеялся, что здесь будет Рамон – из него бы я вытряс всё, что нужно. Вы там никого похожего не пристрелили, Виктория?

– Ты ещё шутить способен, – ухмыльнулась дочь.

Глухо лопнуло стекло, языки пламени выбираются из дома и тянут загребущие лапы к небу. Словно сам Дьявол пытается дотянуться до горла Господа и задушить. Слышится треск не выдерживающих перекрытий.

– А что та дамочка? – любопытствуя, заглянул Истер в окно экипажа. – Она должна быть в курсе…

– Эта дурёха только складывает столбиком, – разочаровал я догадки полукровки. – Но у меня есть она идея. Давайте-ка в экипаж и уберёмся отсюда, пока не налетели снеговики[32]. А с ними и жандармы.

По пути мы наведались в аптеку, после чего нас с Адамом забинтовали по-человечески. Чёрный экипаж наделал петель по городу, пока мы разыскивали нужный адрес. Оказалось, все мы весьма паршиво знаем презентабельную северную часть города, даже мадам Балестре, которая вынуждена была подсказать нам, куда ехать.

Итак, мы остановились у парапета, за которым лениво перекатываются воды Божьей Иглы. Места вокруг чудные, ладные скамейки под деревьями, которые к весне станут красивыми, добротно выметенная брусчатка и богатая архитектура.

Взять хотя бы нужное мне здание: широкие окна, каждое обрамлено аркой, похожей на косы деревенской девчушки, под самой крышей этакие ростры в виде воспаряющих птиц. Я с наглостью готов заявлять, что это фениксы, хотя понятия не имею, как они изображались в мифах. Да и никто этого не знает, что питает мою самоуверенность.

Здание красивого коричневого цвета, смешанного с золотом и багрянцем. И в пасмурную погоду оно кажется сверкающим и красочным.

– Здесь? – не растроганный местными красотами, продолжил я грубить мадам Балестре.

– Да, – с остатками высокомерия бросила она в ответ.

– Уверена, что он сейчас там?

– Да.

– Отлично, дай-ка сюда колечко.

Встреченный упорным сопротивлением, я схватил Мирей за руку и грубо стащил с указательного пальца приметное золотое кольцо. На простом ободе, безвкусно усеянном бриллиантами, примостилось нечто, напоминающее груду лент, среди которых нашлось место трём крохотным жемчужинам.

Я повертел его перед глазами, прикидывая, насколько запоминающимся оно должно быть. Надеюсь, тот, к кому я иду в гости, лично его дарил.

– Пойду, – сказал я товарищам, убирая кольцо в карман. – Лучше со мной не ходите. Сделаю всё один.

– Уверен? – кинулась напрашиваться Виктория.

– Абсолютно.

С грацией паралитика я вылез из экипажа, раскачивая его так, словно способен без труда перевернуть. Когда я уже закрыл дверцу и повернулся лицом к коричневому зданию, Салли бросила мне в спину:

– У тебя пальто разорвано.

– Да бог с ним – потерпят.

Пришло время заняться делом. Буду надеяться, надолго я на Божьей Игле не задержусь. Я дошёл до входной двери, вошёл. Меня встретил низенький комендант с плешью в полголовы. Конечно, внешность моя ему не понравилась, поэтому в голосе зазвучали нотки напряжения:

– Вы к кому?

– Меня интересует главный редактор, – ответил я, небрежно опершись на трость.

– Что Вас интересует? – сцепив руки в замок, комендант подался вперёд.

– Скажем так, его семейная жизнь ставится под вопрос. Если я с ним увижусь, тогда ещё есть шансы всё уладить. Чего смотришь? Вставай уже и проводи меня к нему.

– На мой взгляд…

– Вот не помню, когда я спрашивал про твои взгляды, – перебил я наглеца. – Поднимайся, у нас мало времени.

Мало муштровали этого лысика – сломленный моим напором, он позабыл о возражениях и медленно поднялся. Его колени на секунду дёрнулись, словно он передумал и решил сесть обратно, но склонил голову и повёл меня по коридорам здания «Нуиси Орлей». Шевелятся только его ноги, словно впереди меня движется большая заводная игрушка.

Мы миновали коридор, за стеклянной стеной которого кипит работа типографии. Меня повели на верхние этажи.

Давно следовало ударить в эту сторону: Этьен Балестре был принят в команду Монарха с целью обманывать, а когда много и изобретательно обманываешь, волей-неволей становишься в этом деле мастером. Мастером настолько, чтобы обмануть самого Монарха. Надеюсь, месье Балестре уже достиг такого совершенства, чтобы затаить для себя секретик-другой.

Придётся выложить для меня, а потом я схвачу Мистера Некого за задницу!

Низкорослый комендант подвёл меня к просторной комнате, где в лабиринте столов затерялись с десяток людей, орудующих печатными машинками. Над ними, над смертными, возвышается языческий бог Этьен, восхваляющий статьи или карающий их. Комендант побоялся лично представить меня хозяину и трусливо ретировался, ткнув напоследок в главного редактора пальцем.

Ладно, не из скромных, представимся лично.

Пробравшись сквозь хитросплетения столов, парализовав по пути работников своим видом, я добрался до самого Этьена, завидевшего меня ещё издалека. Вот я уже перед ним.

Высокий лоб мыслителя, глубокие морщины рано стареющего мужчины. Волосы убраны назад, орлиный нос, тонкие брови и такие же тонкие усики. На глазу монокль. Рубашка, брюки, туфли и жилетка – одежда не выглядит дорогой и изысканной.

Надо бы снять шляпу.

– Есть место, где мы можем поговорить без свидетелей? – прямо заявил я редактору.

– Что? С чего бы это? Вы кто? Кто его пустил?

– На Колпака так и не сходили, месье Балестре? А то Вы нервный. Пито же советовал.

– Да какого чёрта? – готов был разойтись ругательствами Этьен, да воздуха не хватило. Глубоко вздохнув, он уже раскрыл рот, но так ничего и не сказал, увидев, что упало на стол перед ним.

Расчёт оказался верен: Этьен Балестре мгновенно узнал кольцо и понял причину, по которой оно оказалось в моём кармане. Подобрав украшение жены, он поднёс его к глазам, надеясь отыскать деталь, которая раскроет мой блеф. Но у него не вышло… всё потому, что я не блефовал.

Неумело одевая маску хладнокровия, Этьен спрятал кольцо в нагрудный карман, снял монокль и убрал туда же. Уперевшись костяшками пальцев в столешницу, он несколько секунд раздумывал, после чего подскочил, как ужаленный:

– Продолжайте работать, – беззлобным голосом начальника крикнул он журнальным трутням.

Покончив с вопросами дисциплины, он обратил мрачное лицо в мою сторону.

– С ней всё в порядке?

– Иначе пришёл бы я сюда… Но если я выйду из здания недовольным или не выйду вовсе, её расчленят.

Сказано жёстко, с примесями садизма, но мне уже надоело нянчиться с каждой вошью, прыгающей у Монарха под ногтем. Лицо Этьена не поменялось, только напрягшееся горло выдало его эмоции.

– Пойдёмте.

Он вывел меня из комнаты и пригласил дальше по коридору. Дверь в самом её конце привела нас в тёмную комнату с парой шкафов, столом и стульями. Совсем необжитое помещение, сомневаюсь, что сюда суётся кто-то кроме уборщиков. Не заботясь об освещении, он плюхнулся на стул и, не предложив сесть вашему покорному слуге, пискляво спросил:

– Чего Вам?

– Мне нужен Монарх.

– Думаете, я не знаю, кто Вам нужен, месье Хромер? – Этьен скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. – Или Вы думаете, что я Вас даже не узнал? Вам нужен Монарх? Можете обрыскать мои карманы, но там Вы его не найдёте.

Я решил сесть. Так, правда, лицо собеседника совсем расплывается в полутьме, но да это не так важно.

– Поменьше нервов, месье Балестре. Задачу я Вам поставил: сделать так, чтобы я вышел отсюда, будучи на сто процентов уверен, где искать Монарха.

– Иначе Вы убьёте мою супругу? – задребезжали сдерживаемые слёзы в голосе редактора. – Считаете это честным? Требовать от меня того, чего я сделать не могу, и угрожать моей супруге. Ваш Монарх – не самый честный человек, но разве мы виноваты, что он насолил Вам?

– Нет, вы всего лишь приносили тапочки величайшему террористу из когда-либо живших.

– Это Ваша точка зрения.

Этьен не выдержал и отодвинул свой стул чуть дальше от меня. Так, что-то разговор катиться не в те дебри.

– Не станем тратить время на пустую полемику, – снизил я тон разговора. – Я пришёл к Вам, потому что Монарх доверял Вашей газете многие свои тайны.

– Скорее, промахи.

– Но человек прозорливый из огромной массы промахов выцедит нужное и составит верную картину. В Вас я не сомневаюсь, месье Балестре. Так вот, мне плевать на те незаконные схемы, его заказные убийства и чем он там занимался. Ответьте мне лишь, где можно найти Монарха.

Этьен склонил голову и тяжело выдохнул. Задумчиво гоняя воздух сквозь сложенные трубочкой губы, он долгое время соображал. Наконец сокрушённо закачал головой:

– Да где угодно! Вот представьте, что я весь день буду хаотично бегать по кабинетам и отделам. Так же и Монарх, разве что масштабы уже с весь Фанек и окрестности. Никогда не слышал, чтобы у него было место, где бы он торчал на кресле.

– А как же место, где работает Ваша жена?

– Его там видели не больше трёх раз.

– Кстати, это место решили спалить…

– Знаю! – раздражённо бросил Этьен и повернул голову к окну. – Мне уже прислали список адресов – сегодня будет сожжено немало домов. Сказали, что я должен написать про банду поджигателей, дали имена жандармов, на кого можно ссылаться. Знаю эти схемы: скоро кого-то посадят и скажут, что те не могут объяснить, почему сожгли эти дома… Увидел в списке адрес места работы Мирей… Они обещали, что эвакуируют её.

– Они хотели, – отряхнул я столешницу и положил на неё шляпу, – если б не пришлось их застрелить… Понимаете ведь, к чему все эти поджоги?

Редактор «Нуиси Орлей» снисходительно усмехнулся:

– Дурак поймёт: Монарх бежит из города и подтирает за собой. Слава богу, он понимает, что я не стану раскрывать правду, иначе моя репутация улетит на дно океана. Не говоря уже о том, что отправлюсь в тюрьму. Меня не тронет, но головы других полетят.

– И куда он собирается?

– Не удивлюсь, если на Альбион.

– Зачем ему туда?

В голове не укладывается. На кой чёрт ему на Альбион? Он отдал островное государство на откуп Чесу Хленду, значит, сам в нём заинтересован не был. С другой стороны, возможно, что Хленд должен был подготовить Альбион к приезду Монарха (в чём бы подготовка не состояла), но ведь у него не вышло, так какой смысл? Сделать всё самому? Момент упущен, да и власти отныне настороже.

Мне, вот ведь удивительное дело, до смерти интересно знать мнение Этьена.

– Сложно сказать, – не был готов месье Балестре, что его домыслы, отрывочные ощущения и интуицию надо собрать в кучу и донести до благодарного слушателя. – Я замечал, что его деятельность… он консолидировал капитал, инфраструктуру многих промышленников Фанека…

– Это мне известно.

– Вместе они занимаются производством чего-то такого, что направленно на внешние рынки. С Каледонией же никто торговать не станет, если Вы в курсе политической обстановки на Континенте. Никто, кроме Альбиона.

– Но, насколько мне известно, он уже занимается этим, причём продаёт даже Славии.

– И это второй вариант, – словно обрадовавшись, одухотворённо замахал руками Этьен, – когда торговля нелегальная. Такие масштабы невозможно укрыть, так что жандармерия обратит внимание. Она куплена – возникнут вопросы в Лютеции, а Лютеция сидит на поводке у Альбиона. Если Монарх хочет всё провернуть, ему потребуется сидеть по ту сторону пролива, причём сидеть высоко.

– Разве это требует личного присутствия?

– Нет, но если Монарх покидает Каледонию, то куда ему ещё ехать? Кататься по Континенту и изображать коммивояжёра?

Мои брови опасно сошлись на переносице – типичная реакция на что-то сильно не нравящееся.

– Я не говорил, что он покидает Каледонию. Речь шла о Фанеке.

Понимая, что телега полетела вперёд лошадей, редактор загнанно помотал головой. Пальцы его принялись стучать по столешнице. Наконец, он собрался с мыслями:

– Хорошо, сейчас я попробую объяснить, – выдохнув, начал он. – Есть такой человек, как Маллеф Ниттерло. Ему принадлежит столько всего, что голова может пойти кругом. Рядом с Фанеком стоит его завод по производству часов, совместно с Пито они разрабатывают два месторождения алмазов, у него недвижимость по всей стране. После смерти Креже Ниттерло достался его завод – официально он куплен, но на самом деле Монарх просто назначил его главным…

Моё сознание несколько помутилось – всплыли непонятные люди, наперебой рассказывающие о том, как Маллеф скупает разные дома и конторы, часто без видимой причины. Память Молоха…

– …и по всей Каледонии прокатывается волна договоров о сотрудничестве с компаниями, принадлежащими Ниттерло. Фактически, производственные мощности Каледонии сосредотачивается в его руках. Если Вы наслышаны о существовании Монарха, не надо быть гением, чтобы понять, что Ниттерло просто делают наместником в Каледонии. Опять же, если дела во всей стране подконтрольны одному человеку, то какой смысл составлять ему компанию?

– Ниттерло надо контролировать, – попытался возразить я.

– Монарх может делать это откуда угодно. Нет, я Вам скажу, месье Хромер, что Монарх заканчивает со своими делами в Каледонии. В конце концов, следы его тянутся из Лютеции: до меня дошли упоминания о его делах в столице, это было больше месяца назад. После этого он перебирается в Фанек… Понятно, что в столице – власть, а на периферии – производство. Разобравшись с властью и развязав себе руки, он решил заняться непосредственно тем, что и принесёт ему богатство. Уладив и этот вопрос, он покончил со всеми делами в Каледонии.

Этот Этьен серьёзен, как судья во время заседания. Слабые места в его рассказе закончились, поспорить уже не удастся. Если он и врёт, то делает это так ловко, что если я пострадаю от его лжи, мне даже не будет обидно.

Но за всеми горами фактов я не услышал всего одного. К несчастью, я здесь именно за этим и только за этим.

– Вы, месье Балестре, слишком размыто объясняете. Например, мне так и не ясно, где мне искать Монарха.

– Это всё, что я знаю…

– Не уверен. Должны же Вы знать ещё что-то. Наверное, просто вылетело из головы.

– Вы на что-то намекаете?

– Ну, – в кои-то веки я позволил себе откинуться на спинку стула. Глаза привыкли к полутьме, и я уже хорошо различаю усталые черты лица Этьена, – в Фанеке вокруг Монарха вилось целое стадо прихлебателей. Слышали ли Вы о таких на Альбионе?

– Его альбионские друзья? – искоса посмотрел на меня газетчик.

– Сложно назвать их друзьями…

– О них мне не известно. Возможно, торговые партнёры того же Ниттерло, но я их не знаю.

– Мог бы и сам догадаться. А Вы сделайте так, чтобы я удивился. Но поверил.

И в эту секунду ловкая мысль мелькнула в голове собеседника. Он дёрнул головой, словно не веря в неё, пытаясь отмахнуться. То ли он хотел сказать, или это ещё одна догадка, но он высказал:

– Я думаю, он полетит на Альбион. И сделает это на собственном дирижабле.

– Собственном? – верить словам Этьена сейчас особенно не хочется. – С чего ты это взял?

Как можно было заметить, я даже вышел из образа и назвал месье Этьена на «ты». До этой секунды играть вежливого джентльмена было совсем несложно.

– Был случай две… да, около двух недель назад. Фирма по пассажирским перевозкам «Пегас» разорилась. У них было четыре дирижабля, все они были проданы, но один бесследно исчез. Посадили человека, его обвинили в том, что он продал дирижабль мафии. Якобы он ещё пытался скрыться – мне велели напечатать про это статью.

– Полагаешь, этот дирижабль достался Монарху?

– Иначе какой было смысл заказывать ту статью?

– Ясно. Но можешь ты мне объяснить, как ему удалось спрятать целый дирижабль? Я допускаю спрятать поезд, но не дирижабль же!

– Он должен быть где-то за чертой города, – пожал плечами главный редактор. – Возможно, в лесу, где его никто не увидит. На побережье это ещё куда ни шло: взлетел и ты уже над морем, а там никто и не разберётся, откуда судно и куда летит. Не надо лететь над всей страной, чтобы все таращились.

Значит, искать Монарха надо там, где может незаметно ото всех взлететь дирижабль, либо там, где он может незаметно ото всех сесть (но это уже другой берег пролива).

– А где в окрестностях Фанека такое место, чтобы там дирижабль спрятать?

– Откуда же мне знать?

И это то, на что я тратил своё время…

– Есть у тебя номер о продаже дирижаблей?

– Разумеется, – редактор подскочил, покинул комнату, начав в коридоре громогласно кричат на подчинённых. Довольно скоро он вернулся, держа в руках нужную газету. – Вот, возьмите.

Я сунул газетёнку под мышку и встал, задумчиво посмотрел на Этьена, но новые вопросы так и не назрели. В итоге я нацепил шляпу и навострил костыли к выходу. За спиной послышалось блеяние, но я поспешил отсечь все вопросы:

– Вы увидите свою жену, как только я уеду.

Больше ничего я от Этьена не услышал. Всю дорогу обратно я хромал не оборачиваясь. На улице меня встретило пасмурное небо с блестящими сырыми тучами. Признаюсь, я высматриваю на небе дирижабли.

Незадача, так ни один и не решился похвастать округлыми боками. Добравшись до экипажа, я встретился лицом к лицу с выскочившей навстречу дочерью.

– Ну, и как? – спросила она неуверенно.

– Всё хорошо, – постарался я вложить как можно больше теплоты в ответ. Затем приобнял дочь и сказал, обращаясь уже к остальным. – Отпустить мадам Балестре.

Та выскочила, как из горящего сарая, и, кудахча курицей, понеслась к своему мужу. Нам пора покинуть это место.