Инженер Против Ⅳ

Глава 16

Вой Орды нарастал. Леденящие душу вопли, подобно волне, катились меж высоток, многократно отражаясь и наслаиваясь друг на друга. Казалось, что мощный гул на улицах рвется именно в нашу сторону. Но так было лишь до тех пор, пока звук не превратился в сплошной шум, заполнивший все вокруг, из-за чего определить источник было невозможно. На секунду мне показалось, что вот-вот зомби хлынут на порог нашего штабного вагона, несмотря на колючую проволоку под напряжением.

Однако уже через мгновение вопли зараженных стали постепенно отдаляться, теряясь среди офисных зданий. Разъяренный и одновременно радостный хохот орды, похожий на волну, какую запускают разгоряченные болельщики на стадионах, подобно перекличке, прокатился мимо, дальше по городским улицам.

Я снова обратил внимание на собравшихся людей лишь тогда, когда в образовавшейся тишине смог расслышать их облегченные вздохи. Короткие улыбки на миг озарили их лица. Радость от того, что зомби наконец смолкли, была столь же мимолетной, как горячий пар от их дыхания, подсвечиваемый тусклым дежурным освещением вагона.

Увы, каждый из нас понимал, что раскатистый рев зомби на городских улицах является лишь эхом переклички, с помощью которой зараженные общаются между собой. Эдаким предвестником грядущей бури, похожим на резкий порыв ледяного ветра перед надвигающимся штормом.

Напряжение, повисшее в воздухе, можно было бы измерить мультиметром, если знать, куда именно воткнуть щупы. В этот момент я впервые столкнулся с ситуацией, когда буквально чувствовал на себе взоры ребят, которые прилагали массу усилий, дабы не встречаться со мной глазами. Главы рубежей рассматривали пол, стены, потолок — все, за что могло зацепиться их внимание, лишь бы ненароком не взвалить на себя той ноши, которую каждый из них не в состоянии поднять. Все, кроме Захария.

Атаман новоиспеченных казаков сидел прямо, крепко сжимая в руке свою папаху. Всем своим видом он давал понять, что ждет моих слов, любых, лишь бы в этом затихающем эхе безумных голосов за периметром услышать внятную человеческую речь, в которой будет даже намек на спасение от надвигающихся проблем.

— Далеко отсюда ваши люди? — кивнув ему, спросил я, вспомнив слова классика про промедление.

Мужчина отрицательно затряс головой:

— Никак нет. Рядом. За железкой в паре кварталов.

Я пожал губы, буквально чувствуя, что сейчас ненароком могу решить судьбу незнакомых мне людей, если они не смогут добраться до нашего завода вовремя. Но меня волновало также и то, что я могу впустить внутрь совершенно незнакомых и, самое главное, непроверенных людей. Подобная доброта к незнакомцам может выйти боком, если я впущу откровенных маргиналов. Сжав кулаки, я понял, что выбирать нам сейчас не придется. В такой критический момент важен каждый, кто способен держать в руках заточенную палку и не станет жрать соседа. Прикинув в голове эту простейшую арифметику выживаемости, я обратился к атаману:

— Захария, если ты все еще хочешь примкнуть к нам, то я даю свое добро. Однако у нашей группы есть правила, которые могут не устроить вас, но это мы будем обсуждать позже. — Я кивнул за спину. — Сейчас не самое подходящее время для болтовни; главное и самое правильное, что мы, как лидеры выживших, можем сделать, — это позаботиться о том, чтобы наши люди встретили рассвет.

— Согласен, — твердо ответил атаман, уже сорвавшись с места.

— Подожди, не все так просто. — Мой жест рукой остановил его стремительный порыв к выходу из штабного вагона. — Я позволю тебе привести своих людей, но только если ты сейчас оставишь ровно половину казаков. — Мне показалось, что Захария невольно сглотнул комок, подкативший к горлу.

Из стоявшей на столе рации раздалось тихое потрескивание, за которым последовал отчет дежурного по патрульной службе: «За периметром чисто, проклятые вопли смолкли, снова все тихо, конец связи».

Каждый присутствующий, кто видел запись подполковника, прекрасно понимал, что затишье на улице временное и вот-вот грянет буря.

— Для чего вам половина моих ребят? — с опаской покосившись на винтовку Эльвиры, спросил Захария.

Я пожал плечами, сделав вид, что не заметил его нервозности:

— Все просто: если вы собираетесь пережидать нашествие орды за нашими стенами, то стоит сделать все, чтобы за этими стенами стало безопаснее и как можно скорее. — Кивком я указал в сторону. — Там еще остались зараженные, которых мы не успели до конца выбить с территории и залатать все пробелы в стенах.

Захария пригладил усы своими сарделинами:

— Справедливо. Добро! Я согласен.

— Тогда не задерживаю. Если прикинуть скорость распространения орды, то она будет здесь где-то через час-полтора. Только, это… перед уходом возьми рацию у ребят из патруля, если у вас своих нет. Если есть — запиши радиочастоту. Я не хочу, чтобы мои люди ненароком открыли огонь. Нервы у всех сейчас на пределе, сам понимаешь.

— Благодарю! — ответил Захария.

Казак поднялся с места и, приложив папаху к груди в знак признательности и кивнув своей кудрявой головой, стремглав выбежал в сырые и холодные объятия ночи.

Дождавшись, когда он скроется из вида, я пристально посмотрел на мрачного подполковника:

— Надеюсь, вы достали пушки! Без оружия нам туго придется, если сюда орда хлынет. — Я решил сразу перейти к теме.

Старый вояка сжал челюсть так, что проступили желваки. Было видно, что ему стало чуть ли не физически больно в этот момент:

— Нет там ничего. — Он сверкнул глазами так, что мне показалось, будто из них сейчас выскочат молнии. — Мы не привезли никакого оружия. — Не найдя взглядом объект, на котором можно выместить свою злость, он обреченно опустил голову, словно проиграв, возможно, самое главное сражение в своей жизни.

В горле у меня пересохло:

— Как это ничего нет на складе⁈ — Голос предательски заскрипел.

— Эти червяки из Уроборос постарались, — глядя в пол, ответил подполковник. — Все оружие сгнило. Просто превратилось в труху. — Его взор блуждал где-то далеко, будто сейчас он общался не с нами, а с призраками прошлого, перед коими держал ответ за то, что произошло.

Никто из ребят не смел прерывать старого вояку; каждый из нас видел его в таком разбитом состоянии, наверное, в первый и последний раз.

Гроза блеклым, даже постаревшим голосом тихо добавил:

— Эти мрази лишили нас даже возможности на сопротивление. Уничтожить целый склад РАВ, млять! Там запасов хватило бы на целую армию, на. — Подполковник закрыл ладонью глаза, не в состоянии вырваться из плена образов разоренного объекта. — Считай, нас всех без единого выстрела поставили на колени! — С боков послышались тяжелые вздохи ребят.

Я же с трудом заставил себя думать дальше. Отсутствие орудия в такой момент существенно скажется на нашей безопасности. «А вот и косточка от вишенки на этом дерьмовом пироге всратых новостей», — пронеслось у меня в голове. Обреченное состояние старого солдата, подобно заразным миазмам апатии, расползлось по вагону.

— Как это сгнило⁈ — удивленно воскликнула Эльвира. — Это же оружие, — истеричный смешок вырвался из ее груди, — пригодные боеприпасы со времен холодной войны до сих пор валяются на складах как стратегический запас. Я уже молчу про то, что некоторые умельцы умудряются копаное оружие в пригодность приводить. — Девушка хмыкнула. — Да у моего отца друг был, ***, он вообще этим занимался на пропалую, а тот его прикрывал. — Блондинка замолчала, словно ожидая, что вояка вот-вот скажет, что пошутил.

Однако молчание подполковника было подобно затишью перед бурей. Эмоции буквально кипели на его лице. Было видно, что подполковник хочет сорваться с места и метать гром и молнии, однако это уже было бессмысленно.

— А вот так, на, — с обреченной усталостью произнес он севшим голосом. — Весь металл превратился в труху. Диверсия, не иначе. Точечный и болезненный удар, млять, по зубам. — Гроза поднял взгляд на меня и кивнул в сторону улицы. — Мы нашли там склянку с их символом. Похоже, одна из них не взорвалась и не распылила эту химию.

Стоявшая сбоку Николь приложила ладошки к пухлым губам:

— Извините, но Уроборос не может же дотянуться до каждого склада⁈ — она нахмурила идеальные брови. — Я имею в виду, что оружие же должно остаться где-то, например у полиции или где там оно еще есть? Вам же удалось раздобыть его в летном училище!

Гроза отмахнулся:

— Нет, конечно, млять! Не могли все уничтожить. Оружия и на гражданке дохера. Наверняка в воинских частях и на местечковых складах есть еще оружие, на.

Азъ почесал подбородок, озвучивая мысль, которую подполковник всячески избегал:

— Ты права. Организация все это время действовала скрытно. Уроборос не смогли бы уничтожить все оружие, это привлекло бы слишком много внимания. — Глава разведчиков бросил хмурый взгляд на сидевшего впереди него подполковника. — Только точечный удар в уязвимое место. Однако, чтобы его осуществить, нужно проникнуть в самое сердце и атаковать тыл.

Я обратил внимание, что привычная уверенность сама собой возвращалась на лицо подполковника; казалось, что для его натуры подобные проблемы воспринимаются больше как вызов, нежели препятствие:

— Да, в военных частях все еще есть оружие, в полиции, — это все мелочь по сравнению с тем, что хранилось на складах РАВ. После такой диверсии мы уже через пару лет будем отбиваться от бешеных сапёрными лопатами, млять. Теперь каждый патрон на вес золота, сука. — В голосе подполковника — еле слышимая нота безнадёги. — А у нас одни студенты, ремонтники и эти вон, ряженные добавились. — злобно добавил он, указав на место, где совсем недавно были казаки.

«Надеюсь, это была последняя „охренительная“ новость на сегодня», — подумал я. Рассказ подполковника бил под дых. Масштабная диверсия Уроборос с уничтожением стратегического запаса оружия в самом деле ставила под угрозу выживания большое количество выживших счастливчиков. Однако, даже в этой ситуации с уничтожением складов РАВ, я увидел один плюс — в будущем, когда на юг массово хлынут северные банды, они не будут вооружены как настоящая армия. У них, разумеется, все ещё будет много стволов, но диверсия организации явно уровняла наши шансы на случай открытого противостояния.

Мысли неслись в голове нескончаемым потоком. Я подумал о том, что утрата доступа к такому большому количеству оружия ставила нас в достаточно уязвимое положение, особенно сейчас, когда оно нам так необходимо. Однако, эта новость в какой-то мере может стать для нас и позитивной, ведь если Цитадели удастся пережить нашествие орды и выстоять до лета, то встреча с бандами пройдет для нас не так трудно, как она могла бы быть, имей они доступ к складам. Но для меня оставался открытым вопрос — какого хера Уроборос или его крыло решило встать на защиту города и оттянуть часть орды от нашего мегаполиса⁈ Единственное, в чем я сейчас был абсолютно уверен, так это в том, что:

— Если вы меня слышите, вы и есть сопротивление… — озвучил я вслух свои последние мысли и по совместительству конец радиосообщения, которое передала мне Танюшка. Звучная цитата из фильма эхом отразилась от железных стен вагона. — Так сказал этот «Рэкс» в конце своего сообщения на открытой волне. Мы не знаем, можно ли ему доверять до конца, но в одном я убежден наверняка — сейчас возможность выжить зависит только от нас, и никто нам не поможет: ни крыло организации, которое по непонятным причинам решило отвлечь часть орды от города, ни казаки, которые, неизвестно, смогут ли добраться до нас или же нет, ни этот самый Рэкс, выручивший нас на перекрестке.

Ника негромко усмехнулась; ее задорный голос ярко контрастировал с мрачной атмосферой, витавшей в воздухе, из-за чего все обратили внимание на мулатку в теплой кофте с капюшоном:

— Рэкс, у меня так овчарку звали. — Непринужденная, может, даже глупая и неуместная шутка в исполнении Ники заставила всех рассмеяться и на секунду забыть о нависшей угрозе и дать такой необходимый миг для того, чтобы расслабиться.

Я обратил внимание, что серьезным остался только подполковник. Когда все успокоились, он потухшим голосом пояснил:

— Рэкс — это не просто кличка. В прошлой войне это, можно сказать, было званием среди простых солдат, разумеется, па потому еще ценнее, на. РЭКС — это Разведчик Экстра Класса. Если у этого Александра такой позывной, то он либо опытный военный, либо мудак, который понахватался словечек, чтоб показаться круче, млять. И то и другое для нас может быть опасным, на. В любом случае я согласен с ним в том, что не стоит доверять организации, даже если они вдруг решили помочь городу и отвести орду в сторону.

Николь поправила прядь кудрявых волос, постоянно рвущуюся из плена капюшона:

— А я вот что подумала. Рэм же сам говорил, что внутри Уроборос раскол, верно? — глава обеспечения посмотрела на остальных, словно уточняя эту информацию. — Так может, быть это крыло, или как они себя там называют, хочет помочь выжившим людям в городе? — Девушка повернулась ко мне и улыбнулась самой теплой улыбкой, словно желая этим жестом вселить в меня хоть чуточку надежды.

Мое же лицо не изменилось, подобно стальным стенкам вагона, в котором мы сейчас находились; оно продолжило быть непроницаемым и холодным, отчего мулатка сразу же поняла, что ляпнула глупость.

— Ересь! — тут же возразил ей Аз. — Если бы хотели помочь, то отвлекли бы орду задолго до того, как она подошла настолько близко к городу. — Глава разведчиков поправил амуницию, словно готовясь к вылазке. — Может, среди них и есть сочувствующие простым людям, как та рота на БТРах, — Азъ указал на опустевший костюм Вольдемара, висевший в самом углу на верстаке, возле которого сейчас возился Немой электрик, обслуживавший Витязя. — Но, лично для меня, теперь каждый из организации является врагом.

Эльвира перекинула стройную ногу на ногу и, стараясь не показывать своих переживаний по утрате одного из наших, отстраненно произнесла:

— Мне вообще похеру, на чьей они стороне, помогали они городу или не помогали, сейчас это не имеет никакого значения! Какая, нахер, разница, движется ли на нас несколько тысяч бешеных или сотни тысяч бешеных, — девушка скептически хмыкнула, — в каждом из этих случаев нас размажут о баррикады и сожрут. Если нет, так возьмут измором. — Она взмахнула кисточкой косы в сторону ангара, где прежде находились заточенные бедолаги, которым мы поневоле пришли на выручку. — Если нас не затопчут сразу, то когда обрежут возможность пополнять провизию, мы через пару недель будем похожи на этих.

Николь тяжело вздохнула, кивнув пышной шевелюрой, что все-таки вырвалась из-под капюшона толстовки:

— Тут я с тобой согласна, подруга. Нужно что-то делать, вот только…

Ее невысказанная фраза вместе с паром изо рта буквально повисла в ночном воздухе. Ребята разом замолчали; мимолетная разрядка, состоящая из глупой шутки, размышлений о прошлом и будущем, подобно тому самому пару, тут же растворилась. Никто не решался озвучивать главный и такой очевидный вопрос, ответ на который шел в совокупности с полной ответственностью за судьбу всей нашей цитадели. «А что именно нужно делать⁈».

Несмотря на холод, мои руки все равно покрылись испариной от волнения. Неосознанно моя ладонь на рефлексах потянулась к тому, что столько лет помогало мне отгородиться от проблем внешнего мира и одновременно с этим всегда быть с ним на связи, то, что стало для меня кривым отражением реальности, где я в разрешении четыре на три мог структурировать практически любую проблему и изложить ее в своей непринужденной манере. Однако для данного ритуала мне необходимо было немного времени и при этом остаться одному, что в текущей ситуации является роскошью…