Инженер Против Ⅳ

Глава 15

— Сегодня и впрямь день ахерительных новостей! — я устало протер лицо сухой ладонью.

Стоявшая передо мной Таня пыталась отдышаться после того, как выпалила скороговоркой свой сумбурный доклад, а я пытался уместить в голове весь навалившийся хаос сегодняшнего дня. Я посмотрел на «казаков», которые с немым вопросом уставились на мою подругу детства. На лицах мужчин читались внутренние переживания за свою судьбу и судьбу своих семей, которых они оставили в убежище, решив навестить своих новых соседей.

— Я не знаю… — пролепетала Таня, — можно ли доверять этому Александру или как его там, вроде, позывной у него Рэкс… — блондинка снова сделала глубокий вдох, — повторяю, он утверждает, что это именно он помог нам на путях, когда фура перегородила дорогу.

Я коротко кивнул, пялясь в одну точку; перед глазами всплыл еще достаточно свежий образ сухого, поджарого мужчины с шрамами на лице, у которого был интересный гаджет на руке, сильно схожий с наручем Цитадели.

Захария, заметив мою задумчивость, решил сам задать волнующий его вопрос. Атаман казаков проглотил мешавший комок в горле:

— Таня, — обратился он, — этот человек из радио утверждает, что на город движется многотысячная орда⁈ — Мужики за его спиной нервно засопели так, что это прозвучало как сброс давления у компрессора.

— Да так и говорит, частота открытая, он вещает это на весь город. — на удивление Захарии, вполне спокойно ответила девушка, отмахнувшись от него.

Услышав это, казаки зашептали: «Вот черт! Чур меня! Ну дела! Надо своих жинок и детишек вытаскивать!».

Снова покосившись на мою молчаливую физиономию, Захария вкрадчиво спросил самый очевидный вопрос, какой мог возникнуть у человека, не погруженного в события и причины происходящего:

— Так может, эти ребята, ну, про которых этот Слай рассказал, может, это хорошо, что они решили вписаться за город и устроить орде нормальную такую взбучку? — Он пожал плечами и снова жизнерадостно улыбнулся, отчего его усы растянулись в стороны, а на щеках проступили ямочки. — Если они сокращают поголовье этих упырей, то мы все должны радоваться, — он замотал головой из стороны в сторону, словно не понимая, отчего окружавшие его «механики» из Цитадели стоят неподвижно с мрачным видом. — Враг моего врага — мой друг, разве нет⁈ — Истеричный смешок вырвался из его груди от полного непонимания, чего мы такие молчаливые.

Я наконец оторвался от созерцания мокрого асфальта под ногами, посмотрел на Захарию и с мрачным видом отрицательно покачал головой, после чего обратился к подруге детства:

— Ты говоришь, что наш подполковник утверждает то же самое?

— Фух, — вздохнула Танюшка, окончательно восстанавливая дыхание, — так точно, товарищ «председатель», — она выделила мою невольную должность с легкой шуточной издевкой в интонации, какую могут уловить лишь старые друзья, знающие друг друга всю жизнь. — Гроза так же передал по рации сообщение этого Рэкса. А вот, кстати, и подполковник, думаю он сам лучше все расскажет. — Подтверждая очевидное, Таня подняла руку в указывающем жесте.

Из-за верхушек многоэтажек, в предрассветных сумерках, вылетело рокочущее черное пятно вертолета. Без горящих габаритов, с белой эмблемой Цитадели на брюхе, он быстро пронесся, отражая бледные лучи рассветного солнца из рваных туч, в опасной близости от проводов и, круто заложив вираж, сделал круг почета возле ангаров. После пируэта вертолет выровнялся и, поднимая в воздух мириады водяных брызг, плавно опустился на площадку между ангаров.

Осознав, что сегодня мне точно не удастся уснуть, я указал рукой на Танюшку и Захарию, после чего жестом велел им пройти в штабной вагон. Перекрикивая рокот тормозящих лопастей, я велел третьему рубежу проводить казаков в отдельный ангар, чтобы они ожидали там конца нашего диалога.

Рампа вертолета распахнулась, и из нее выскочило несколько парней. Остановившись возле выхода, они с предельной осторожностью вытащили изнутри стеклянную колбу с непонятной жидкостью. Ладони вспотели от нехорошего предчувствия, а когда из кабины пилота выпрыгнул мрачный подполковник, я убедился в том, что день «хороших» новостей только набирает обороты.

Под растерянные взгляды не спавших граждан Цитадели и казаков вся наша компания вошла в вагон. Пока все располагались на том, что можно было использовать в качестве стула, я увидел, как вернувшаяся Николь бережно накрывает одеялом уснувшую на ящиках Софию. Пользуясь моментом, я вызвал по внутренней сети Немого. Закрепив костюм на тросах, через свой наруч я выдал ему квест на «Техосмотр Витязя», а сам перебрался обратно в кресло. К ожидавшим меня присоединились сонные главы первого и второго рубежа, которых я также решил вызвать на это внеплановое собрание.

— Я так понимаю, у нас появились новые проблемы? — я первым нарушил гнетущее молчание, обратившись к подполковнику.

Гроза, вопросительно приподняв брови, скосился на Захарию:

— С чего начать? — Одним вопросом закаленный опытом вояка дал понять, что прекрасно знает цену важной информации и не собирается выкладывать ее при посторонних.

Я четко уловил его намерение и не заставил ждать с ответом:

— Думаю, что стоит начать с начала. Как видите, товарищ подполковник, у нас здесь присутствует новое лицо. Это Захария — атаман местных казаков, — вояка постарался не прыснуть смехом, так как у местных при слове «современный казак» начиналась аллергическая реакция, и, дабы сгладить этот конфуз, я быстро продолжил, — так вот, эти товарищи хотят присоединиться, и совершенно своевременно. Они точно не в курсе того, что на город движется настоящая орда, — я сделал паузу, — и не в курсе того, кто виновен в том, что больше половины человечества превратилось в бешеных.

Бравый атаман изменился в лице, фирменная улыбка сошла с лица, и он резко подскочил с места:

— Вы знаете, кто виновен⁈ — Захария до хруста сжал кулаки.

— Не пыли, казачок, млять, — ровным тоном произнес подполковник. — У нас будет масса времени для рассказа, сейчас нужно решить появившуюся проблему. — Гроза жестом подозвал одного из парней. — Когда мы возвращались в город, то обнаружили, млять. А что я вам рассказываю, на, — подполковник взял из рук парня смартфон, — кино вам сейчас покажу с этой херовины, на. — Вояка сощурился и стал вглядываться в дисплей телефона.

Я хмыкнул, когда все присутствующие стали собираться возле него, дабы посмотреть видео. Сам же я повернул к себе экран монитора и, подключившись к телефону стрелка из второго рубежа, открыл его папку с файлами и включил видео.

Развернувшееся зрелище меня поразило. Видео, снятое на пускай и хороший, но все же смартфон, слегка смазывало мелкие детали, отчего масштаб происходящего только возрастал. С высоты пятисот метров пригород Краснодара раскинулся как ломаный позвоночник мертвого великана, чьи останки выделялись темным пятном на фоне рассветных сумерек.

Камера плавно перешла на прилегающие к городу поля, постепенно терявшие свою привычную «строгую» геометрию. Желтые линии убранной пшеницы тонули в надвигающейся волне. Медленно, словно пульсируя, как ожившая опухоль, с севера двигалась «она» — Орда.

Десятки, сотни тысяч зараженных. С высоты казалось, что их тела текли черной, вязкой рекой вдоль трассы со стороны станицы Динской. Живая масса заполняла собой каждую ложбинку рельефа, каждый квадрат поля, проселочные дороги. Двигаясь неспешно, она буквально проглатывала крохотные островки ферм, заправок и круглосуточных магазинов на своем пути. С высоты казалось, что лесопосадки, выступавшие некой стеной, в какой-то момент задерживали это шествие, но уже через секунду складывалось впечатление, что сами деревья становятся частью орды и так же плавно стекают вперед, будто уносимые селевым потоком.

Все творившееся внизу было не походом и даже не «миграцией» — это была настоящая лавина плоти. Глядя на это, я в полной мере представил себе восьмую египетскую казнь, вот только теперь вместо саранчи выступали сами люди. Или, по крайней мере, то, что от них осталось.

Но самое интересное было впереди. А точнее, перед городом. Там, на расстоянии не больше пяти километров, клином расположилась бронетехника без опознавательных знаков. Смольно-серые, коптящие небо дизельными движками и сопровождаемые роем дронов, бойцы выстроились перед надвигающейся ордой.

Впереди стояла «легковая» техника, что-то по типу БТР или БМП. Они на полном ходу перестраивались в отдельные мобильные группы по несколько машин. Рассыпавшись по флангам своего атакующего клина, они открыли кинжальный огонь из крупнокалиберных пулеметов. Грохот выстрелов разорвал ночную тишину. Поля внизу утонули в ярких вспышках зеленых трассеров.

— Нашими патронами лупят, бляди! — громко прошипел подполковник. — У этих петухов с запада красные или оранжевые трассеры. У наших зеленые. — Пояснив свою реплику, он вернулся обратно к просмотру видео.

Наш вертолет накренился вбок, сильно снизив высоту, чтобы остаться незамеченным. С такого расстояния можно было разглядеть, как зеленые иглы прошивают серую массу. Зомби падали, но их место тут же занимали новые. Я не мог понять, почему зараженные, которые в прежние времена буквально не ввязывались в сражение, если их сил было недостаточно, теперь бездумно перли вперед напролом.

Меж тем легкая техника, подобно гончим псам, загонявшим стадо, уже обступила авангард орды. Лавируя между ям, они, как нож, разрезали неумолимо движущуюся массу. Сразу же образовался небольшой карман, в который устремилась вторая волна техники.

Легкие самоходные машины с мелкими ракетными установками на броне по типу РСЗО, но только гораздо меньшего калибра и созданных явно для ближнего боя. Огромное количество труб намекало на возможность массированного урона, что они и продемонстрировали. Эта мелкая самоходная артиллерия вошла внутрь клина и на ходу, не целясь, их мелкие орудия взревели в унисон. Десятки вспышек слились в сплошную огненную стену, и через мгновение земля перед наступающей ордой вздыбилась. С высоты это выглядело как цветение огненных грибов вдоль линии полей. В утренних сумерках целые пласты грязи и деревьев взметнулись в небо, подобно черному воронью, что сопровождало когда-то кровавые битвы прошлого.

Через несколько мгновений фермерские поля растворились в облаках дыма и пыли. Сверху стало казаться, что сам Перун опустил на землю свои грозовые облака, которые то и дело вспыхивали багровыми всполохами разрывов и изрыгали из себя молнии снарядов, постепенно накрывая фронт орды огненным и осколочным дождем.

Живая лавина дрогнула, как если бы в воду бросили раскаленный докрасна уголь. Воронки кратеров рождались в кровавых фонтанах стонущей земли. Огненный барьер стал рассекать орду подобно волнорезу. Каждый залп выкашивал сотни, превращая в месиво прущие человеческие тела, охваченные злой волей Зеленого бешенства.

Однако, несмотря на ужасающую рану, сильный удар все же был нанесен по телу гидры. Разрыв в рядах орды заполнялся мгновенно; всей огневой мощи целого полка хватило лишь на то, чтобы черная река лишь слегка замедлила свое течение, обтекая горящие воронки и едва заметно отклоняясь от изначального курса.

Тогда в бой вступил третий козырь. Последний аргумент, какой могли противопоставить сражавшиеся без опознавательных знаков. Сотни мелких, похожих на искры вспышек расцвели внутри клина.

— Минометы… — донесся комментарий подполковника.

На движущуюся орду опустился заградительный залп, и орда буквально утонула в облаках густого, едкого дыма. Черные клубы неторопливо и неотвратимо расползлись по полю, собирая свою жатву. А меж тем короткие вспышки внутри клина продолжали искрить подобно бенгальским огням.

Пальба завершилась внезапно. Было видно, как самоходные артиллерийские машины быстро ретировались с поля боя, отходя в сторону. За ними показались машины с пулеметами.

— Кричалки включили, млять, — делая какие-то свои выводы, прокомментировал подполковник.

Бойцы без опознавательных знаков работали с хладнокровной, почти машинной эффективностью, но даже и этот ужасный по своей эффективности против орды химический заслон стал последним «пшиком» того самого раскаленного угля стремительно тонувшего в воде. Все потуги остановить сотни тысяч зараженных были изначально бессмысленными. И тогда мне стала ясна их тактика. Она заключалась не в том, чтобы уничтожить всех зараженных — это было просто невозможно и столь же ясно, как наступающий день со своими бледными лучами зимнего солнца.

Весь этот «фейерверк» был нужен лишь для того, чтобы устроить как можно больше шума и отвлечь столько зомби, сколько получится. Мелкая модификация походной артиллерии продолжала бить по флангам и тылам, сбивая строй, но все их залпы были похожи на горсть щебня, брошенную в вязкое болото. Мобильные группы врезались в авангард острыми клиньями, подобно псам кусая боковые части орды, но их потуги на фоне движущейся лавины были еще более смешными и напоминали борзых собак, которые только и могут, что лаять на огромного, загоняемого медведя.

С высоты могло показаться, что даже этих действий хватает для идеального отвлечения. Громадная, основная часть черной реки — десятки тысяч тел — под напором взрывов, под ревом мобильных групп, под заграждающим химическим туманом начала поворачивать. Медленно, неохотно, как гигантский слизень, но поворачивать. Она потекла в сторону от спальных районов города, увлекаемая стальными «гончими» бойцов без опознавательных знаков.

— Почти, — прошипел я, сжав кулаки и поймав себя на мысли, что в какой-то момент начинаю болеть за воинов без опознавательных знаков. Однако сообщение «Рэкса» который предупредил нас о том, что на символике солдат имеется характерный символ Уроборос, заставило мое внимание вновь сосредоточиться на действиях бойцов, чтобы разгадать их изначальный замысел и попытаться понять, зачем они помогают нашему городу.

Повернувшись к монитору, я увидел, что орда была слишком велика, слишком неоднородна. На южном фланге, там, где поля сходились с пригородными огородами и дачными поселками, давление мобильных групп ослабло. Артиллерия не могла бить слишком близко к первым домам. Фугасный залп смолк, и черные химические клубы стали рассеиваться прям рядом с дачами. И этот слабый участок фронта стал роковым.

Как гнойник, прорвавшийся сквозь тонкую кожу, в город хлынул поток зараженных. Не такой огромный, как основной, но все равно — тысячи. Они не повернули, не отвлеклись, словно бы у них с самого начала была какая-то тактика и они ее придерживались. Бешеные ломанулись прямо вперед, растворяясь в узких улочках частного сектора, рассеиваясь по дачным участкам на самой северной окраине Краснодара. Это были не строем идущие массы, а бесформенная, яростная лавина, накатывающая на первые кирпичные дома, на гаражи, на магазинчики.

Дальше случилось то, на что моя холодная логика не могла расчитывать. Целая рота бойцов на БТРах рванулась наперерез, выдвигаясь с восточного фланга. Они открыли шквальный огонь. Крупнокалиберные пулеметы скосили первые ряды прорвавшихся зомби, быстро создавая из тел временный вал. Гранатометчики, стоя на броне, запускали РПГ и РШГ в гущу, пытаясь создать зону сплошного поражения. Каждый взрыв вырывал клубок окровавленных конечностей и разлетающихся частей тел. Над позицией роты тут же повисло облако пороховых газов и гари.

Но было поздно. Бойцов было слишком мало против этого прорыва. Зомби, даже не обращая внимания на потери, не огрызаясь, не отвечая в ответ, не задерживаясь, обтекли позицию роты с флангов, как вода камень. С высоты вертолета это выглядело так, словно аморфная тварь запускает свои щупальца в разорванную плоть мертвого города.

Основные силы бойцов были слишком заняты отводом гигантского основного тела орды, а потому и не пришли на помощь роте солдат, а может, даже и не собирались. Да и вообще, чем дольше я смотрел на абсолютно бессмысленный и самоубийственный рывок БТРов к черте дачного поселка, который шел в полном разрезе с видимым четким планом, тем тверже убеждался, что рота проявила своеволие и пошла наперекор центральному управлению.

Я выдохнул; вертолет подполковника стал отдаляться. И я видел, как солдаты без опознавательных знаков продолжают оттягивать гигантскую массу орды в сторону. Но, несмотря на все потуги, даже если бы рота БТРов осталась в строю, их четкий, хладнокровный план по отвлечению дал бы трещину. Да, львиная доля бешеных ушла в сторону, но волна была столь огромна, что даже ее маленького щупальца с лихвой хватит, чтобы удвоить, а то и утроить количество зомби на улицах всего города.

Вертолет подполковника накренился и ушел в сторону, чтобы не выдать своего изначального курса. А на уменьшающемся изображении виднелось, как на севере бушевал ад. Дымовая стена теряла контуры; в пикселях можно было разглядеть груды мертвых тел, по которым настойчиво шли их собратья. Мобильные группы, как псы, рвали ее фланги. Артиллерия продолжала свою методичную работу смерти; кричалки оттягивали лавину.

Но на юге, у самых границ города, бушевал другой ад. Ад прорыва. Черные ручейки зомби превращались в реки, вливаясь в улицы. Там, где только что была пустота, появлялись сотни бегущих человеческих тел.

На видео не было слышно рева артиллерии, выстрелов пулеметов, но вот хохот ворвавшейся в каменные джунгли орды ощущался даже кожей. Я нахмурился; мне казалось, что я даже слышу, как вал воплей и воя нарастает, словно вырываясь из немого кино в реальный мир. Но уже через мгновение пронзительная мысль осознания ударила по нервам разрядом тока. Услышанный, который я сперва посчитал, что был сделан на записи, являлся настоящим. Сидевшие в штабном вагоне люди оторвали взгляды от завершившегося видео и подняли головы, словно пытаясь отыскать отдаленный источник звука зараженных, который шел отовсюду.

Я попытался проглотить пересохшим горлом подкативший комок. «Невозможно, они не могли так быстро добраться до нас!» — пронеслось в моей голове.