Империя Тени. Эормия

Глава 31. Тара. День осеннего равноденствия

Таре снился кошмар. Тень искала её, но поняв, что больше не видит свою добычу, пришла в ярость. И Тара прочувствовала весь её гнев до последней капли. Ей стало так страшно, что она в оцепенении замерла. Она пыталась кричать, но голос тонул в пустоте.

Тара открыла глаза, но вокруг было темно. Нет, так ей только казалось. Зрение постепенно прояснилось, и она поняла, что по-прежнему лежала на диване у Огелана в кабинете, заботливо укутанная пледом.

Немного осмотревшись, Тара заметила огонь в камине. Яркий свет огня манил, словно она была маленьким мотыльком. Темнота вокруг… обычная, понятная темнота и тёплый свет. И нестрашно обжечься.

— Как ты? — раздался тихий и мягкий мужской голос совсем рядом.

Тара только сейчас заметила сидящего в кресле у камина Огелана, но не повернулась к нему полностью. Она не могла оторваться от огня, словно впервые его видела.

— Тепло… Так тепло…

— Тёмный клеймил тебя не для того, чтобы давать тебе силы, а напротив — сам использовал тебя как источник.

— Я чувствую это теперь. Я жила будто в сумраке… Но теперь… Я вижу свет. Как я могла раньше этого не замечать?

— Весь твой свет был поглощён Тёмным. Если он клеймил тебя ещё в детстве, то ты просто могла не помнить другой жизни. Как твоя способность видеть потоки? Что-то изменилось?

— Нет. Но цвета, кажется, стали ярче и чётче.

— Расскажи мне больше, при мне впервые снимают метку Тёмного с такого мага как ты.

Тара не ответила. Она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить то, что изменилось. Оказалось, совсем несложно, и Тара ответила:

— Это как… как будто с меня сняли цепи. Я теперь чувствую себя свободной. Эта метка… подавляла меня… Я только теперь поняла, почему так хотела вернуться в свой мир. Я хотела к нему…

Первая слеза капнула на руку Тары сама по себе. Сколько ей было когда она в последний раз плакала? Тара не помнила. Тёмный забрал у неё право на слёзы. И Тара об этом даже не подозревала.

Огелан присел рядом. Он приобнял за плечи, и Тара не отстранилась. Так хотелось прижаться к нему и почувствовать что-то, что имело основание. Именно таким сейчас ощущался Огелан. Существующим.

— Это было не твоё желание, — сказал он.

— Не имеет значения, — ответила Тара. — Теперь его нет.

Не было больше ничего. Прошлое растворилось как дым и казалось, что всех прожитых лет и вовсе не было.

— Ты больше не хочешь вернуться в свой мир? — спросил Огелан.

— Я не знаю, — ответила Тара. Слёзы, оказывается такие тёплые. — Кажется, я больше ничего не знаю. Вся моя жизнь… только ложь. Так больно…

Сердце разрывалось от незнакомой боли. Тара вновь почувствовала себя Никой — совсем маленькой девочкой под опекой строгого отца. Она вдруг осознала, как сильно ей его не хватает. Его голоса и редкой скупой улыбки. Его тёплых объятий, которые давали ощущение безопасности. Когда Таре становилось по-настоящему страшно и казалось, что тьма проникала в самую глубь души, то он непременно оказывался рядом.

— Ты можешь начать всё заново, — с сочувствием сказал Огелан. В нём чувствовалась растерянность. — Здесь, в Империи.

— Здесь? Вы не прогоните меня? — неуверенно спросила Тара. Было удивительно, что отношение Огелана не изменилось, после всего того, что он узнал о ней.

— С чего нам тебя прогонять? Ты сильный маг и, судя по всему, теперь, когда на тебе нет влияния Тёмного, станешь ещё сильнее. И ты… хороший человек. Нам нужны такие как ты.

Тара прижалась к Огелану, и он обнял крепче. Слёзы теперь лились свободно, приводя мужчину в замешательство.

— Ну всё, всё, — пытался успокоить Огелан, похлопывая по спине.

— Как он мог со мной так поступить? Я доверяла ему… Я любила его. Я… считала его своим отцом… А он? Кем я была для него? Всего лишь куклой? Которую нужно напичкать нужными знаниями, обучить владеть оружием и кинуть Тёмному на съедение?

Дыхание перехватывало от усиливающейся боли. Но близость Огелана успокаивала.

— Думаю, всё же он тебя любил, — возразил Огелан. — Хоть и по-своему.

— Любовь? Если это была любовь, то я не хочу в неё больше верить.

Огелан осторожно прошёлся рукой по волосам, но Тара чувствовала, что его жест — не более чем проявление заботы. Таким он был. Он привязался к Таре, Тара это знала. Так же, как и она привязалась к нему.

— Зря… — тихо сказал Огелан. — Порой любовь это единственное, что может спасти нас от Тьмы.

— Любовь разбивает сердце, — так же тихо ответила Тара. — Тебе ли это не знать…

— О чём ты?

— Я иногда чувствую в тебе скорбь по любимому человеку. Ты ведь кого-то потерял? Кого-то кто был тебе очень дорог. — Тара вытерла слёзы и чуть отстранилась от Огелана.

— Чувствуешь? Это как?

— Моя способность видеть потоки имеет ещё одну сторону, я могу чувствовать эмоции других людей, как свои собственные.

— Вот как… Верно… Ты же отчасти оракул. Я и забыл об этой стороне вашего дара. Но ты знаешь, я думаю, что ты ошибаешься.

— В чём?

— Что любовь разбивает сердце. Любовь, если она настоящая, делает нас сильнее. Просто нам с тобой ещё не повезло встретить такую любовь.

— В тебе слишком много романтики для скептика, — попыталась улыбнуться Тара. Вышло не очень.

— А в тебе её слишком мало для такого чувствительного человека, — вздохнул Огелан.

Тара всё так же смотрела на огонь в камине. Наступила осень и ночи становились всё прохладнее, но сейчас Тара осознала, что огонь Огелан разжёг для неё. Сам он камином пользовался редко, довольствуясь светом магической лампы.

Огелан почти всегда выглядел отстранённым и холодным. Как герцог вёл себя обособленно от других, ни с кем не сближался. Но к тем, кого он решился назвать семьёй, относился иначе.

Одиночество что было в Огелане было иным, отличным от одиночества, что чувствовала сама Тара. В Таре жила надежда и вера, Огелан же в этом не нуждался. В нём было смирение, понять которого Тара не могла. А вера заменялась знанием.

— Можно мне побыть здесь, хотя бы ненадолго? — неуверенно спросила Тара.

— Ты можешь быть здесь сколько захочешь, — ответил Огелан слегка улыбнувшись. — Двери моего кабинета всегда открыты для тебя. Мой дом — твой дом. Буквально.

Тара не поняла его. Она нахмурилась и Огелану пришлось пояснить:

— Недавно я оформил тебя как свою наследницу. Ты теперь официально Тара Целеардин, наследница Дома Целеардин. Для тебя уже готовят кольцо с фамильным гербом. Я хотел вручить его тебе, когда оно будет готово, но… можно и так.

— Зачем? — изумилась Тара, она в действительности не понимала, зачем нужно было заходить так далеко.

— Ты всё же моя племянница для всех. Это было бы подозрительно, не будь моя родная кровь моей наследницей. И помимо этого… видимо, мне самому нравится ощущать, что у меня снова есть семья.

Тара вернулась в свою комнату лишь после полуночи. Она пока не решила, нравились ли ей новые ощущения, но определённо не допустит возвращения цепей Тёмного. Любой ценой.

Асари выловила Тару на подходе к спальне. Взволнованная, быстрая. Она двигалась всегда так поспешно, дышала быстро. И также быстро накинулась с вопросами:

— Где ты была так долго? Я была у Огелана, но он сказал, что ты на тренировке. Я слетала туда, но тебя не нашла.

— Я была там, но уже часа четыре как дома.

«Дом» — слово, оставляющее на языке незнакомый привкус.

— О-у… Видимо я заболталась с ребятами… — сказала Асари. Тара улыбнулась. — Ты как-то изменилась? Что случилось?

— Решила одну давнюю проблему, — ответила Тара.

— Ты улыбаешься! Впервые вижу, что ты улыбаешься. Что бы там не произошло, это явно пошло тебе на пользу. Идём, Виндо приходил днём и звал нас в гости. Они празднуют день осеннего равноденствия у себя. Только зайдём сначала, переоденем тебя.

— Ведь уже ночь! — возразила Тара. Но Асари быстро покачала головой.

— Как раз самый разгар гуляний. В городе только началось всё веселье. Идём скорее! Я и так тебя пару часов искала.

К удивлению Асари, Тара безропотно согласилась надеть платье, пусть и короткое, чуть ниже колен, но платье. И более того, выбрала среди всех, что когда-то Асари заказывала для Тары, белое.

Сама Асари, вторя подруге тоже переоделась в короткое платье своего любимого рыжего цвета. В простоте своей одежды, не одев ни единого украшения, на аристократок они никак не походили.

До ребят девушки добирались по туннелям почти бегом. Асари тянула Тару за руку, и то и дело торопила. Она вела теперь сама, ориентируясь в витиеватых переходах лучше Тары.

Ребятишки в своём логове уже вовсю праздновали. Они играли задорную музыку как умели, на своих простых и грубых инструментах, но делали это так весело, что у них следовало бы поучиться именитым мэтрам, слушать которых так не любила Асари.

— Тара! Асари! Вы всё же пришли! — воскликнул Виндо, едва завидел девушек.

Парень пришёл в восторг от преображения Тары и замолчал.

— И кое-что принесли. Налетайте, — радостно ответила Асари. Они принесли с собой две большие корзины, наполненные разными угощениями.

Передав корзины, Асари сразу вступила в разговор. Тару восхищало то, как легка и непринуждённа была подруга в своём характере. Ещё ни разу она не чувствовала в ней ни капли злости, ненависти или даже обиды. Таре нравилось это. От присутствия Асари становилось теплее. И невольно вспомнив холодность Верховного мага, от которой у неё до сих пор мурашки по коже, ей становилось удивительно, как такая, как Асари, могла так сильно и искренне любить такого человека как Доран.

Словно заразившись от своей подруги, Тара и сама стала разговорчивее, беззаботно смеясь вместе со всеми. Как же ей было приятно ощущать всех этих ребят. Они все были сиротами, с нелёгкими судьбами, такие же как она, но как же много в них осталось доброты и жажды жизни. Той жажды, которой не хватало Таре. Но теперь и Тара ощущала её и от этого ощущения становилось приятно на сердце.

Когда все ушли танцевать, Тара осталась с Асари наедине, она, улыбаясь наблюдала за шумными ребятишками.

— Кажется Виндо в тебя влюбился, — толкнув Тару в плечо с улыбкой сказала Асари.

— Что? Нет. С чего ты взяла? — смутилась Тара.

— Он так на тебя смотрит, будто готов уволочь в уголок прямо сейчас, — засмеялась Асари.

— Асари!

— А что? Влюблённость — это прекрасно.

— Не знаю…

— Хочешь сказать, что никогда не влюблялась?

— Нет. Отец не давал мне ни с кем общаться, постоянно контролировал каждый мой шаг.

— Мне это напоминает и собственное детство, — задумчиво ответила Асари. — Иногда, казалось, что мать готова меня на цепь посадить. У нас с тобой много общего как видно. Но даже так, я умудрялась всё же общаться с парнями. Хочешь сказать, что за все свои двадцать лет ты ни разу ни с кем не встречалась? Хотя бы тайком? С каким-нибудь сыном повара?

Асари игриво толкнула Тару в плечо и засмеялась. Казалось, что её янтарные глаза светились как солнышки ловя каждый всполох открытого огня. В логове у ребят всегда был разожжён костёр создавая особую атмосферу.

— Асари! Ты меня иногда удивляешь в таких высказываниях.

— Неужели тебе самой не хотелось?

Асари скрыла улыбку и уловила взгляд Тары. Она мало рассказывала о своём прошлом, предпочитая болтать о несущественном, но приятном. Наверное, только сейчас Тара поняла, что прошлое Асари, как и у неё, не было простым. Она часто улыбалась, но улыбка при этом чаще была маской, чем истиной.

— Мне с детства говорили, что я уже помолвлена, — сказала Тара. — И когда вырасту, то стану его женой. Я даже и не смотрела в сторону других парней никогда…

— Чьей женой? Этого Лазиза?

— Да. Нас обручили ещё в моём детстве. Но впервые мне сказали кто он, только когда мне было шестнадцать. Я так была рада наконец с ним познакомиться… Он так красиво ухаживал за мной несколько лет. Всё говорил о любви. Я даже поверила ему… Какой же глупой я была…

Тара опустила глаза и Асари взяла её под руку, давая понять таким простым жестом, что она рядом.

— И вас не поженили раньше? Чего они ждали?

— Я не знаю. Мне об этом не говорили, а я и не спрашивала.

— Странно.

— Ничего странного. Лазиз никогда не любил меня по-настоящему. И не думаю, что вообще кто-нибудь меня может полюбить.

— Почему? Ты очень красивая на самом деле. Странно, что ты этого не замечаешь. Пойдём потанцуем! Когда ты так танцевала в последний раз?

— Никогда.

— Никогда? Это нужно срочно исправить!

Асари подскочила на ноги и настойчиво потянула Тару за собой. Она улыбалась, но её ощущения, которые чувствовала Тара говорили о другом. Ей было больно. Её сердце волновалось, боялось, и порой билось с отчаяньем. Тара не понимала, как Асари могла искренне улыбаться, чувствуя всё это. Ей бы и самой хотелось так уметь. Возможно, теперь, после снятия метки она станет другой? Время покажет. Главное, что Тара теперь с удовольствием ощущала, что у неё есть будущее. И это будущее вполне может быть светлым, как и этот день.

Ребята танцевали под звуки музыки вокруг костра. Они были такими весёлыми и шумными, что сердце Тары радовалось. Асари присоединилась к общему танцу. Она своим видом ничем не отличалась от сирот, одежда разве что была поприличнее и почище. Её тёмные волнистые волосы были собраны красным платком, оранжевая юбка была подпоясана красным поясом, а белая рубашка то и дело спадала с плеча. Тара не могла не улыбнуться от сравнения её с цыганкой.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила Асари остановившись.

— Выглядишь как цыганка, — ответила Тара улыбнувшись. — Тебе только козочки не хватает. Смотри, чтобы никакой горбун тобой не увлёкся.

— А? Ничего не поняла. — Она махнула головой, убирая с глаз непослушную прядь. Даже платок не помогал сдерживать эти непокорные кудри. — Пойдём потанцуем лучше. Ты не отвертишься!

Асари увела Тару в общий танец, и она не сопротивлялась. Возможно, впервые за много лет ей действительно хотелось танцевать.

За свою жизнь она была обучена многим танцам, но этот учить было не нужно. Он был так же прост, как и сама жизнь простых людей. Он был так же свободен, как человек не имеющий ничего. Он был так же лёгок, как и сердца, не обременённые выбором. Он был прекрасен.

Виндо наблюдал со стороны. Тара чувствовала его лёгкую, невинную влюблённость. Она искренне радовалась ей и открыто улыбнувшись парню, протянула руку. Виндо с большим удовольствием присоединился к ней.

Белые волосы волнами развевались, вторя каждому по-кошачьи грациозному движению. Как же Таре было весело в этот вечер. Но почему на душе было так тяжело? В языках танцующего пламени костра Тара заметила что-то, что не могла разглядеть и остановилась.

— Что такое? Что ты увидела? — спросил парень.

— Не знаю.

— Ты что, плачешь?

Тара заметила слезу у себя на щеке. Она вытерла её кончиками пальцев, не в состоянии понять, откуда она появилась. Отмахнувшись, Тара попыталась вновь улыбнуться.

— Видимо в глаз что-то попало, — сказала Тара с улыбкой.

Виндо вернул Тару к танцу, уводя её подальше от огня. Но Тара напоследок обернулась к костру и попыталась увидеть то же что и раньше. Там больше ничего не было.

Император наблюдал за похоронным костром. Проводить в последний путь старого врага собрались без исключения каждый из свиты Императора. Рядом со своим правителем стоял Кендрик. Он, пожалуй, единственный кто знал князя дольше всех, ведь они были с ним родом из одного мира.

— Император, — сказал старый воин.

— Всё же он был достойным врагом, — смотря на огонь отозвался Император.

— Это так. И он сам снял метку. Я ещё не встречал человека, который бы смог сам вырваться из лап Тёмного.

«Сам. И этот человек растил её».

— Он сказал вам как оказался в этом мире?

— Да. Его занесла сюда прошлая буря.

— И он прожил здесь столько лет? Это он призвал в этот мир Тёмного?

— Нет. Служители были в этом мире задолго до того, как он сюда попал.

— Тогда что он делал здесь все эти годы?

— Оберегал то, что не могло уберечь себя само. Теперь это моя задача.

«Сегодня я похоронил последнее, что осталось от твоей семьи».

Император увидел в похоронном огне, словно смотрящую на него Веронику, в её изумрудных глазах стояли слёзы.