Империя Чугунного Неба

Глава 30. Последние объятия

Утро началось не с рассвета, а с запаха гари.

Руби первой вскинула голову, её ноздри дрогнули, уловив едкий привкус машинного масла в воздухе. Она резко поднялась, скинув с себя одеяло, и подошла к заиндевевшему витражу. Сквозь потрескавшееся стекло, между чёрных елей, вдалеке ползла густая чёрная струя дыма.

— Просыпайтесь! — её голос, обычно насмешливый, теперь резал воздух, как лезвие.

Люди зашевелились, дети завозились под грубыми одеялами. Брант первым вскочил на ноги, схватив топор.

— Что случилось?

— Дым. — коротко бросила Руби, уже набивая патроны в револьвер. — Не наш.

Лоренц, протирая запотевшие очки, вышел на крыльцо и замер. Его круглые глаза, мгновенно вычислили расстояние и направление.

— Идём в депо. — прохрипел он. — Там ещё должны быть составы.

— Давно сгнило всё! — крикнул кто-то из деревенских. — Надо вернуться к рекам и плыть!

— Реки... — Лоренц повернулся, его голос был твёрдым. — Вода теплая только вблизи городов. Дальше — лёд. Уйдем на поезде.

— Если он ещё на ходу. — проворчал Брант, но уже кивнул.

Люди зашевелились, начали собирать вещи. Ян, бледный, но решительный, тащил мешки с провизией. Лира помогала матери туго завязывать узлы на одеялах.

Улисс стоял в стороне, закутавшись в плащ, его глаза были устремлены в туман, где клубился дым.

Туман висел над лесом, как грязная марля, пропитанная гарью. Перегруженный краулер пыхтел на старте, выпуская клубы пара в морозный воздух. Люди торопливо грузились, перебрасываясь короткими, отрывистыми фразами.

Поодаль от всеобщей суеты, стояла бледная женщина. Она прижимала к груди горящего ребенка. Девочка бредила, ее прерывистое дыхание хрипело, словно в легких застряли ржавые гвозди. Руби наблюдала, как женщина бессильно гладит влажный лоб дочери — этот жест напоминал ей что-то давно забытое. Ребёнок бредил.

— Весь горит, — шёпотом сказала одна из женщин, касаясь лба ребенка.

Марта склонилась над ребёнком, её пальцы разминали пучок сушёных трав.

— Шалфей и чабрец, — бормотала она, заваривая крутой отвар. — Снимет воспаление...

— Чушь! — Лоренц резко развернулся от осмотра краулера. — Нужны антибиотики, а не твои бабкины припарки!

— Так дай быстрей! — зашипела Марта.

Лоренц сжал кулаки.

— Я точно грузил ящик с медикаментами... — пробормотал он, окидывая взглядом мешки. — Наверно что-то высыпалось, когда толкали чертову машину!

Женщины переглянулись. В их глазах читалось одно: "Она не выдержит дороги".

Руби слушала из тени, её губы растянулись нервозной в ухмылке. Пальцы нервно перебирали рукоять кинжала.

— Мисс Картер! — Ян протиснулся к ней сквозь толпу. — Мы отправляемся через пять минут. Вы...

Она резко развернулась и исчезла между деревьев, даже не оглянувшись.

Ян застыл с открытым ртом.

— Не переживай, — раздался механический голос за его спиной.

— Если она решила уйти, то её не остановить. — Гефест стоял, скрестив руки, его жёлтые линзы мерцали в полутьме. — Она сможет о себе позаботиться.

Ян хотел что-то возразить, но в этот момент Лоренц рявкнул:

— По машинам!

Краулер дёрнулся, заскрипел, и колонна тронулась.

Они вышли к депо уже затемно.

Огромное, как спящая медведица, оно чернело на фоне заката — ржавые стены, провалившаяся крыша, рельсы в снегу. Внутри царила гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипом расшатанных ветром дверей.

— Вот они! Два трансконтинентальных Мамонта. — пробормотал Лоренц, вглядываясь в полумрак.

Первый лежал на боку, словно подстреленный. Его котёл был разорван, будто что-то огромное вырвалось изнутри.

Второй стоял на рельсах, покрытый слоем инея и паутиной трещин на стёклах кабины.

— Этот ещё дышит, — постучал костяшками по броне Брант.

— Дышит — не значит побежит, — Марта скривила губы, окидывая локомотив скептическим взглядом. — Рельсы-то по колено в снегу. И куда вы на этом уроде собрались?

— Чиним! — не глядя на неё, бросил Лоренц и обернулся к остальным. — Он на отходах неделю проработает, если надо. А снег… — Старик пнул сапогом плотный наст. — Паровая машина — не нежная барышня. Она путь себе пробьёт. Первые метры —тяжело… потом разгонимся.

Лира первой вскарабкалась на тендер и стряхнула слой грязной наледи.

— Угля нет! — крикнула она, и её голос эхом разнёсся под сводами депо.

— Значит, таскать будем из депо, — отрезал Лоренц, уже срывая с петель дверь в угольный бункер. — Вон его, под гнилой кровлей, ещё на полтопки хватит.

Гефест нашел Улисса стоящим у задней стенки, его плащ колыхался на холодном ветру.

— Они близко, — сказал он, не оборачиваясь.

На западе, за лесом, небо окрашивалось в грязно-оранжевый отблеск.

Дым.

Не костра.

Не пожара.

— Сколько у нас времени? — спросил Гефест

— До рассвета, — ответил Улисс. — Если повезёт.

— Ты специально пошел сюда, чтобы привести Железноликих?

Улисс медленно повернулся к нему. В его глазах не было раскаяния, лишь ледяная уверенность безумия.

— Они получили сладкую приманку. Они идут за мной, Гефест. Я веду их прочь от города, в ловушку этих лесов. А потом... потом я …

— Ты обезумил! — голос Гефеста дрогнул, словно шестерни внутри него вдруг заклинило.

Улисс медленно покачал головой.

— Когда я создам машину я всё верну. Я вижу… обрывки. Тени. Возможности.

— Это просто догадки! — Гефест сжал кулаки так, что металл заскрипел.

— Нет! — Улисс поднял свою мертвенно черную руку. — Таково грядущее — шестерни уже повернулись

Улисс перешел на шепот.

Гефест молчал.

— Ты думаешь, я злодей? — Улисс вдруг улыбнулся. — Может быть.

Ветер завыл, забираясь под своды депо.

— Наконец-то я на что-то годен, да? — Улисс укутался в плащ, и его плечи затряслись от беззвучных рыданий.

Гефест смотрел на него.

Впервые он почувствовал нечто, похожее на жалость.

В бывшей каморке смотрителя развели огонь. Возле него больной, ребёнок метался в бреду. Лицо девочки было багровым, губы — потрескавшимися. Мать, худая и измождённая, пыталась прижимать её к груди, беззвучно шевеля губами в молитве.

Женщины сидели вокруг, перешёптываясь.

И тут дверь распахнулась с грохотом.

Руби ввалилась в депо, спотыкнувшись о порог. Ее рукава были изодраны, на предплечье зияла глубокая царапина — словно от когтей. Она тяжело дышала, оглядываясь через плечо, где в лесу трещали кусты.

— На, — бросила она матери флакон с таблетками.

Та подобрала его дрожащими пальцами, прочитала надпись — и ахнула.

— Антибиотики?! — Женщина упала на колени, прижимая флакон к груди. — Я... я молилась... — ее голос сорвался.

— Да! Чёрт тебя возьми! — Руби скривила губы. — Теперь заткнись и дай ей это.

Женщины ахнули, зашептали, потянулись к ней с благодарностями.

— Спасибо, доченька...

— Да прибудут с тобой...

— Отвалите! — Руби резко развернулась к выходу. — Я не для ваших слёз это сделала.

Но перед тем, как исчезнуть, она мельком взглянула на девочку.

Она не любила детей.

Но ещё больше не любила, когда они умирали.

Вороны стаей сорвались с деревьев, каркая неестественно тревожно.

Мужчины копошились вокруг локомотива, чиня последние неполадки. Лоренц, весь в саже, вылез из топки, отплёвываясь.

— Ещё час — и, может, поедем...

— У нас нет часа, — раздался резкий голос.

Все обернулись.

Руби.

Она стояла, скрестив руки, её глаза были холодны.

— Я возвращалась по нашим следам. Видела их.

— Железномордых? — Брант сжал топор.

— Их…— она сделала паузу, — И ещё кого-то. С красной лампочкой. Он близко, — она вытерла ладонь о бедро. — Деревья ломаются просто от его шагов... как спички.

— Это Хозяин — глухо сказал Улисс.

Все взгляды устремились к нему.

— Они выпустили его.

Люди метались, как подстреленные птицы.

— Мы сами себя загнали в ловушку с этим чертовым поездом! — кричал кто-то.!

— Сдадимся... — шёпотом просила жена Бранта, обнимая младшего. — Может, помилуют...

— В лучшем случае нас отправят в шахты! — перебил её Брант, сжимая гаечный ключ. — Где сгниёшь за месяц!

— Садимся на краулер и бежим! — кричали люди.

Паника, густая и липкая, разливалась по депо.

Гефест стоял неподвижно.

Он медленно поднял руку, заслонив ладонью восходящее солнце. Бледный свет пробивался сквозь пальцы, падая на его металлическое лицо. Его сенсоры улавливали низкочастотный гул, от которого дрожат стекла в депо.

— Хватит!

Его нечеловеческий голос прозвучал как приказ.

— Хватит бежать.

Он прижал ладонь к горячей металлической груди

— Я не имею значение. Я просто металл.

Он съёжился и шестерни заскрипели.

— Но моя сила — со мной. И сейчас только она и нужна.

— Сильные — возьмут оружие. Встанут со мной. Остальные — будут чинить. Таскать уголь. Делать то, что могут.

Он развернулся к ним. В его жёлтых глазах — горело что-то новое.

— И может быть, вы не подохнете...

Молчание.

Потом Брант шагнул вперёд.

— Чё встали! За работу!

Его голос был хриплым, но твёрдым.

— Рискнём! — подхватил Лоренц.

— Спасём детей! — крикнула Марта.

Люди зашевелились.

Женщины и дети начали таскать уголь усерднее их лица были мокрыми от слёз, но руки — твёрдыми.

Руби стояла в стороне, перезаряжая револьвер. Её пальцы, обычно такие ловкие, слегка дрожали.

— Карта.

Она подняла глаза. Перед ней стоял Лоренц, его жилистая рука протягивала потрёпанную карту из сшитых кусков кожи.

— Что?

— Южные земли. — Он ткнул пальцем в извилистые линии. — Там есть маршрут. Там... безопасно.

Руби фыркнула:

— Зачем мне она?

— Если я не выживу… Кто-то должен знать дорогу. Присмотри за оставшимися. Я видел, на что ты способна…

— Дедуля, ты меня с кем-то спутал. Я не нянька.

Лоренц посмотрел ей прямо в глаза. — Оглянись! Тут нет хороших. Но сегодня мы можем выбрать, кем быть.

Она замерла, а потом отвернулась.

Лоренц сунул карту себе под шубу и ушел.

Совсем близко ломался лес.

Женщины прятали детей в вагонах и крепко обнимали их за плечи. Лиц не было видно – только сжатые челюсти.

Ян стоял у колеса, переминаясь с ноги на ногу. В руке он сжимал нож – с гравировкой "Цех №7".

— Можешь пересидеть в вагоне. — сказала Руби. Голос её был неожиданно мягким.

Он покачал головой:

— Моя очередь... быть мужчиной.

Руби замерла. Потом резко потянула его за воротник и грубо поцеловала в лоб. Ян вздрогнул, но улыбнулся.

Вдруг — гул!

Низкий.

На грани слуха!

От него задрожали ржавые рельсы под ногами.

Из чащи повалил густой дым.

Чёрный.

Смоляной.

Убийственный…