Император Пограничья 10

Глава 5

— Матерь Божья… — прошептал Долбилин, проводя рукой по тёмной жиле. Его пальцы дрожали, когда он доставал лупу и внимательно изучал породу. — Это действительно она. Чистейшая Сумеречная сталь.

Я дал горнякам несколько минут, чтобы прийти в себя от увиденного. Арсений Ветров обошёл забой по периметру, постукивая костяшками пальцев по стенам, прислушиваясь к звуку. Никифор Грачёв молча стоял, сжимая и разжимая кулаки — видимо, только так мог справиться с волнением.

— Господа, — наконец заговорил я, — теперь вы понимаете, почему потребовалась магическая клятва. Это месторождение может изменить баланс сил в Содружестве.

— Сколько уже добыто? — деловито спросил Долбилин, быстро переходя от изумления к профессиональной оценке.

— Всего за полтора месяца вынули около тридцати кубометров породы, — ответила Василиса. — Но есть проблемы, о которых вам следует знать.

Княжна выпрямилась, и в свете магических кристаллов её лицо приобрело серьёзное выражение.

— Главная беда — отсутствие опыта у нынешних рабочих. Это не профессиональные горняки, а крестьяне, плотники, бывшие солдаты. Они не умеют правильно ставить крепи, не чувствуют гору, не знают элементарных правил безопасности.

Долбилин нахмурился:

— Так и знал! Любители в забое — это катастрофа, ждущая своего часа.

— Мы делаем всё возможное, — княжна покачала головой, — но без опытных людей сложно. Несколько дней назад случилась беда — обрушилась часть прохода в боковом штреке. К счастью, обошлось без жертв, но одного работника сильно покалечило. Вершинин среагировал мгновенно, вытащил беднягу, а наш целитель еле откачал — переломы, травма головы… Страшно вспоминать.

— Сколько смен без происшествий отработали до того обвала?

— Три, — со вздохом призналась геомантка.

Кузьма Матвеевич покачал головой, и его седые усы грозно зашевелились:

— Безобразие! Шахта — не игрушка! Тут каждая мелочь может стоить жизни!

— Именно поэтому вы здесь, — кивнул я. — Нужно наладить правильную организацию работ, обучить людей, минимизировать риски.

— Покажите крепление, — потребовал горный мастер.

Мы двинулись по штреку обратно к стволу. Долбилин внимательно осматривал деревянные крепи, проверял стыки, качал головой и бормотал что-то неодобрительное. Остальные горняки тоже изучали конструкции с профессиональным интересом.

— Вот здесь неправильный угол распорки, — указал мастер. — А тут зазор слишком большой. Чудо, что всё ещё не рухнуло.

Но когда разговор зашёл об оснащении шахты, настроение горняков заметно улучшилось. Арсений Ветров оживлённо жестикулировал:

— Признаться, когда спускались на вашем подъёмнике, глазам не поверил! На той шахте, где я стажировался, о таком только мечтают — чистая магия, никакой возни с воротами и канатами.

— Это ещё не всё, — одобрительно кивнул Долбилин, разглядывая мерцающие по стенам артефакты. — Вижу осушающие артефакты по всему стволу! Мощные. Такие даже намёка на подтопление не допустят.

— И вентиляция налажена, — добавил десятник Грачёв, подставляя ладонь под струю свежего воздуха. — Артефактная, да? На больших шахтах такую только в особо важных забоях ставят.

Василиса немного оттаяла от похвал:

— Мы старались обеспечить максимальную безопасность имеющимися средствами. Ещё есть укрепляющие камни для крепей — они увеличивают прочность древесины втрое.

— А это что? — Ветров указал на рельсы, уходящие в глубину штрека.

— Система транспортировки руды, — с гордостью ответила княжна. — Полуавтоматическая. Вагонетки движутся по магическим направляющим, рабочим только загружать и разгружать нужно.

Горняки переглянулись. Я читал в их глазах изумление — для такой небольшой выработки оснащение было поистине королевским.

— На Демидовских рудниках такое есть далеко не в каждом выработке, — признал Долбилин. — Во многих всё по старинке — лошади да люди.

Следующий час прошёл в оживлённом обсуждении. Василиса с тремя геомантами — Вершининым, Вельским и Сомовой — показывали горнякам все участки шахты, рассказывали о специфике породы, делились наблюдениями. Долбилин быстро взял инициативу в свои руки:

— Так, первым делом заменяем местных работников нашими людьми. Никифор, твои ребята займутся креплением штреков. Арсений, ты с командой отвечаешь за организацию вывоза породы. Я возьму на себя общий контроль и буду вводить в курс дела тех местных, кто покажет способности.

— Сколько человек работает в смену? — спросил Грачёв у Вельского.

— Двенадцать-пятнадцать. Больше не помещается, да и координировать сложно.

— Мы начнём с восьми, — решил Долбилин. — Все наши, проверенные. Постепенно будем добавлять местных, но только после обучения. Лучше медленнее, зато без жертв.

Я наблюдал, как профессионалы быстро находят общий язык. Вершинин с Ветровым уже чертили на песке схему оптимального расположения подпорок, Сомова объясняла Грачёву особенности местных грунтов, а Долбилин с Василисой обсуждали график смен.

— Три недели до следующего обвала максимум, — категорично заявил мастер. — Это если продолжать в том же духе. Но мы это исправим. Уж будьте уверены.

— У вас есть полная свобода действий, — заверил я. — Главное — безопасность людей.

Когда основные вопросы были решены, мы с Василисой поднялись на поверхность. Магический подъёмник плавно вынес нас из земных недр к устью шахты. Вечернее солнце слепило после полумрака подземелья.

— Знаешь, — задумчиво произнесла княжна, отряхивая каменную пыль с одежды, — с такими специалистами мы сможем увеличить добычу вдвое. А то и втрое.

— Добыча — это только начало, — ответил я, глядя на небольшое строение неподалёку. — Нам нужна постоянно работающая плавильня. А то добыли почти сто сорок тонн руды, а выплавили полторы. Смех сквозь слёзы. Но кроме плавильни, требуется полноценное производство.

Василиса удивлённо подняла брови:

— Производство? Так быстро⁈

— Продавать сырьё — удел недальновидных, — усмехнулся я. — Килограмм Сумеречной стали стоит девятьсот рублей. А меч из неё — полторы-две. Чувствуешь разницу?

Геомантка задумалась, прикусив губу:

— Но для этого нужны мастера-оружейники. Причём не простые, а умеющие работать с магическими металлами. Это штучные специалисты.

— Найдём. Позже займусь этим вопросом, а пока хватит и меня одного. Представь — целая мануфактура по изготовлению изделий из Сумеречной стали. Не только оружие — доспехи, инструменты, магические артефакты…

Глаза Василисы округлились:

— Погоди-ка! Ты собираешься выкинуть на рынок целые партии оружия из Сумеречной стали?

— Не партии, — покачал я головой. — Эксклюзив. Создадим сеть магазинов, где любой состоятельный человек сможет купить меч, кинжал или копьё из легендарного металла. Конечно, по соответствующей цене.

— Но… — княжна нервно поправила выбившуюся прядь. — Это же безумие! Монополия Демидовых и Яковлевых…

— Рухнет, — спокойно закончил я, — и это только начало.

Василиса остановилась, скрестив руки на груди:

— Прохор, это слишком рискованно. Как только станет известно о нашем месторождении, сюда слетятся все — от князей до бандитов. Мы не сможем защититься.

— А кто сказал, что мы будем скрываться вечно? — я повернулся к ней. — У меня есть план легализации. Сложный, но выполнимый.

— Зачем рисковать? — девушка явно нервничала. — Можно продолжать сбывать через Терновского. Он платит хорошо, вопросов не задаёт…

— Нельзя складывать все яйца в одну корзину, Василёк, — мягко возразил я. — Что если министр решит пересмотреть условия? Или его снимут с должности? Мы окажемся у него в полной зависимости. Нет, нужны альтернативные каналы сбыта.

Голицына помолчала, обдумывая мои слова, потом тихо спросила:

— И зачем тебе всё это? Власть? Богатство?

Я посмотрел на заходящее солнце, окрашивающее небо в багровые тона.

— Мне нужен капитал. Огромный капитал. Такой, которого хватит на армию, флот, крепости и артефакты.

— Для чего? — в голосе княжны звучало искреннее любопытство.

— Чтобы раз и навсегда очистить мир от Бездушных, — просто ответил я.

Василиса замерла. В её зелёных глазах мелькнуло что-то — то ли восхищение, то ли испуг.

— Ты… ты серьёзно?

— Абсолютно. Бездушные — не стихийное бедствие. Это враг, которого можно и нужно победить. Но для этого потребуются ресурсы, которых ни у одного княжества нет. Вот я и собираюсь их заработать.

Девушка молчала, глядя на меня так, словно видела впервые. Наконец она тихо произнесла:

— Знаешь, Прохор… Когда-то я думала, что ты просто везучий авантюрист. Потом — что талантливый воевода. Но сейчас… Сейчас я понимаю, что ты замахиваешься на нечто большее.

— Боишься? — прямо спросил я.

Василиса гордо вскинула подбородок, и в этом жесте проявилась вся её княжеская кровь:

— Голицыны не из пугливых. Если ты собираешься изменить мир — я буду рядом.

Я шёл по улицам Угрюма, размышляя о разговоре с Василисой. Её слова грели душу, но и накладывали дополнительную ответственность. Впереди маячили грандиозные планы, и каждый шаг должен был быть выверен.

«Эй, скупердяй! — раздался в голове ворчливый голос Скальда. — Ты вообще в курсе, что я уже час кружу над твоей башкой? Час! У меня крылья затекли!»

— И чего же ты хочешь? — мысленно спросил я, поднимая взгляд на чёрную тень в вечернем небе.

«Орешки! — возмущённо каркнул ворон. — Ты обещал орешки за наблюдение за шахтой! Где мои солёные орешки?»

— Ты следил за шахтой целых пятнадцать минут, — напомнил я.

«Пятнадцать минут чистейшего героизма! — не сдавался Скальд. — Знаешь, как скучно смотреть на дырку в земле? Это хуже, чем наблюдать за сохнущей краской! Нет, краска хотя бы меняет цвет…»

Я усмехнулся, доставая из кармана горсть орехов:

— Держи, страдалец.

Ворон спикировал вниз с такой скоростью, что едва не сбил с ног проходившую мимо женщину. Схватив орехи прямо у меня из ладони, он уселся на ближайший забор.

«Всего горсть? — возмутился фамильяр, пересчитывая добычу. — За мои мучения? Да я там чуть не окоченел от скуки!»

— Скальд, ты просидел на тёплом камне возле вентиляционной шахты.

«Тёплом? Едва тёплом! И потом, эмоциональные страдания тоже считаются!»

Оставив ворона наслаждаться орехами, я направился домой. За полторы недели, пока мы перевозили три деревни, в Угрюме произошло немало интересного. Дядя Аркадий сдержал слово — два новых Муромца прибыли точно в срок. Тёмно-зелёные красавцы с усиленной бронёй теперь стояли в специально построенном гараже.

Но самым примечательным оказалось появление Евгения Аркадьевича Исаева — наставника Василисы. Старый алхимик перебрался в Угрюм с поразительной скоростью. Видимо, перспектива собственной лаборатории и доступа к редким Реликтам оказалась слишком заманчивой. Теперь он и Зарецкий работали бок о бок, и младший алхимик был в полном восторге от знаний старшего коллеги.

А вчера люди Терновского привезли четыре тигля из карбида кремния — каждый на пятнадцать литров. Министр выполнил свою часть сделки безупречно. Качество тиглей было отменным, они выдержат температуру плавления Сумеречной стали без проблем.

Что означало — пора выполнить обещание, данное Полине.

Я свернул к своей мастерской. Достав ключ, я отпер дверь и прошёл к рабочему столу.

Рубиновый тигель стоял на отдельной полке, укрытый тканью. За прошедшие недели он не раз выручал нас при плавке небольших порций Сумеречной стали, но теперь, когда появились профессиональные тигли, пришло время вернуть долг.

Я положил блестящую ёмкость на стол и сосредоточился. Разобрать многослойную структуру оказалось сложнее, чем создать её. Нужно было аккуратно отделить каждый слой, не повредив кристаллическую решётку камней.

Сначала внешний слой корунда. Я направил магию, заставляя атомы рубина медленно отделяться от шпинелевой прослойки. Красное сияние заполнило мастерскую, когда камни начали принимать свою изначальную форму. Три крупных рубина и несколько мелких — серьги восстановились первыми.

Затем шпинелевый слой. Фиолетовые камни легче поддавались трансформации, послушно собираясь в исходные формы. Наконец, внутренний рубиновый слой превратился в оставшиеся камни для колье.

Но сами по себе камни — это ещё не украшения. К счастью, при создании тигля я сохранил золотые оправы. Теперь предстояла ювелирная работа — вернуть каждый камень на своё место.

Больше часа кропотливого труда, и передо мной лежали восстановленные украшения. Колье сверкало в свете магических кристаллов, словно никогда и не было разобрано. Серьги идеально соответствовали оригиналу. Я даже добавил несколько мелких шпинелей в колье — пусть это будет небольшой компенсацией за причинённые неудобства.

Аккуратно уложив драгоценности в бархатную коробочку, я направился к комнате Белозёровой. В окнах горел свет — Полина ещё не спала.

Я постучал, и через минуту дверь открылась. На пороге появилась гидромантка в милом домашнем платье.

— Прохор? — удивилась она. — Что-то случилось?

— Можно войти? У меня есть кое-что для тебя.

Девушка посторонилась, пропуская меня в гостиную. Её взгляд с любопытством скользнул по коробочке в моих руках.

— Садись, — я указал на диван.

Полина послушно села, сложив руки на коленях. В её ореховых глазах плясали отблески света, исходящего от лампы.

— Помнишь, я обещал вернуть твои украшения после Гона?.. — начал я.

Без лишних слов я протянул ей коробочку. Белозёрова взяла её дрожащими руками, медленно открыла… и замерла.

— Это… это же… — голос её дрогнул.

— Твоё колье и серьги. Я добавил несколько шпинелей в качестве благодарности за твою жертву.

Слёзы покатились по её щекам. Полина прижала украшения к груди, словно боялась, что они исчезнут.

— Я не думала… Я была уверена, что они потеряны навсегда. Как тебе удалось?

— Новые тигли прибыли от Терновского. Профессиональные, из карбида кремния. Твои рубины больше не нужны для плавки.

Девушка подняла на меня блестящие от слёз глаза:

— Ты мог просто купить новые камни. Зачем было восстанавливать именно эти?

— Потому что для тебя важны именно эти рубины. Подарки родителей невозможно заменить.

Полина отложила коробочку и, не сдержавшись, обняла меня. Её плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.

— Спасибо, — прошептала она мне в плечо. — Ты не представляешь, как много это значит для меня.

Я осторожно погладил её по спине:

— Это я должен благодарить тебя. Без твоей жертвы мы не смогли бы начать плавку Сумеречной стали. Ты помогла защитить Угрюм.

Гидромантка отстранилась, утирая слёзы:

— Прости, я распустила нюни как институтка. Просто… когда мама дарила мне это колье, всё было иначе. Мы были счастливой семьёй. А теперь…

— Теперь у тебя есть новая семья, — мягко сказал я. — Здесь, в Угрюме. И мы ценим тебя не за титул или приданое, а за то, какая ты есть.

Полина грустно улыбнулась:

— Новая семья… Знаешь, я никогда не думала, что буду скучать по Угрюму, но когда когда мы были в Москве, всё время ловила себя на мысли — скорее бы вернуться.

— Угрюм обладает странным притяжением, — согласился я.

Она помолчала, перебирая камни в коробочке.

— Вчера Тимур рассказывал про свою работу в разведке. Про то, как приходилось годами притворяться кем-то другим. — Полина покачала головой. — Не представляю, как он выдерживал. Я бы сошла с ума без возможности быть собой.

— Черкасский — сильный человек, но даже ему, думаю, тяжело давалась такая жизнь.

Лёгкий румянец тронул её щёки:

— Он обещал научить меня паре шпионских трюков. Говорит, мне пригодится умение читать людей. Хотя я подозреваю, он просто ищет повод проводить больше времени вместе.

— И ты не против? — улыбнулся я.

— А с чего бы мне быть против? — она фыркнула, но глаза заблестели. — Тимур… он интересный. Непредсказуемый. С ним не соскучишься. Вчера притащил мне какую-то древнюю книгу по гидромантии. Сказал, что нашёл на рынке в столице и сразу обо мне подумал. А там такие заклинания… — она покачала головой. — В общем, теперь я знаю, как превратить воду в кислоту. Зачем мне это знание — загадка, но Тимур был так доволен своей находкой, что я не стала его расстраивать.

— Кажется, он неплохо тебя понимает.

Лёгкий румянец тронул её щёки:

— Он… да, он особенный.

Я поднялся:

— Рад, что смог вернуть украшения. Спасибо за помощь — выручила в трудный момент.

У двери Полина окликнула меня:

— Прохор! Спасибо за всё. За то, что принял меня в Угрюме, за доверие, за… за то, что сдержал слово. Я рада, что могу называть тебя другом.

— Взаимно. Отдыхай. Спокойной ночи.

Выйдя на улицу, я глубоко вздохнул. Ночной воздух освежал, помогая собраться с мыслями.

«Трогательная сцена, — прокомментировал Скальд, усевшийся на моё плечо. — Прямо слезу вышибает. Если бы у меня были слёзы. И если бы я был сентиментальным идиотом».

— Не начинай, — предупредил я ворона.

«А что? Я просто отмечаю факты. Девчонка, кажется, окончательно запала на твоего Черкасского. Видел, как покраснела? Это тебе не просто дружеская симпатия!»

— И прекрасно. Они подходят друг другу.

«Ага, один хитрец, другая — романтичная дурёха. Идеальная пара! Хотя знаешь что? Может, и правда сработает. Она его приземлит, а он её научит не доверять первому встречному».

— Скальд, с каких пор ты стал экспертом по отношениям?

«С тех пор, как триста лет наблюдаю за людскими глупостями! И знаешь что я понял? Орешки — вот единственная стабильная ценность в этом мире! К ним можно валюту привязывать… Кстати, о них…»

— Получишь утром, — пообещал я. — А сейчас дай подумать в тишине.

«Тишина? Ха! В Угрюме? Да тут собаки лают, та малахольная свои арии голосит, кузница грохочет даже ночью, а ты хочешь тишины! Оптимист!»

Густав фон Рохлиц стоял у высокого стрельчатого окна своего кабинета в Рижском замке, наблюдая за серыми водами Даугавы. Правитель Рижского княжества — человек лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седеющей бородкой — сжимал в руке бокал рейнского вина. За последние дни новости из Москвы становились всё хуже.

Резкий звук магофона разорвал тишину. Фон Рохлиц взглянул на экран и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот номер не отображался в устройстве, но он знал, кто звонит.

— Слушаю вас, — произнёс князь, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

— Густав, — раздался глубокий хриплый голос, от которого в комнате словно похолодало. — Полагаю, ты уже в курсе московской катастрофы?

Правитель Риги сглотнул, отставляя бокал на резной столик.

— Да, господин. Кристоф фон дер Брюгген арестован вместе со всем персоналом посольства. Торговое эмбарго объявлено немедленно. Все наши купцы высланы из Московского Бастиона.

— И это всё? — в голосе покровителя звучала ледяная ярость. — Ты забыл упомянуть главное. План, который готовился месяцами, план по устранению Голицына — провалён. Из-за чьего-то вмешательства.

Фон Рохлиц нервно провёл рукой по лбу. Ворот рубашки внезапно показался ему слишком тесным.

— Наши источники сообщают, что в дело вмешался некий Платонов. Молодой маркграф из Пограничья.

— Платонов, — медленно повторил покровитель, и князю показалось, что в этом имени для его собеседника заключался особый смысл. — Опять он… Сначала разрушил планы в Муроме, теперь — в Москве. Любопытное совпадение, не находишь?

— Возможно, это не совпадение, — осторожно предположил фон Рохлиц. — Может быть, кто-то использует его как инструмент против ваших… наших интересов?

Тишина затянулась. Князь слышал только собственное дыхание и отдалённый крик чаек за окном.

— Глупец, — наконец произнёс покровитель. — Платонов не инструмент. Он игрок. И довольно опасный, судя по результатам. Расскажи мне о последствиях провала. Все детали.

Густав подошёл к столу, где лежали последние депеши.

— Московский Бастион не только объявил нам эмбарго. Голицын публично обвинил Ливонскую конфедерацию в попытке государственного переворота. Наши дипломаты объявлены персонами нон грата во всём Содружестве Русских Княжеств.

— Продолжай.

— Хуже всего то, что Москва резко увеличила поставки оружия в княжества Белой Руси. Новейшие автоматы, пулемёты, бронетехника — всё это теперь потоком идёт в Полоцк, Витебск, Минск. Наше технологическое отставание становится критическим.

Князь помолчал, собираясь с духом для самой плохой новости.

— И последнее. Вчера пришло известие, что их князья обсуждают возможность превентивного удара по нашим восточным границам. С новым московским оружием они чувствуют себя достаточно сильными.

— Разочарован, — произнёс покровитель после долгой паузы. Его голос был абсолютно спокоен, что делало его ещё более пугающим. — Месяцы подготовки. Значительные ресурсы. Тщательно продуманная операция. И всё это… остановлено одним человеком.

Фон Рохлиц почувствовал, как мороз пробежал по коже. Когда покровитель кричал — это было неприятно. Но когда он говорил таким тоном — ровным, почти задумчивым — это означало настоящую опасность.

— Знаешь, что меня удивляет, Густав? — продолжил голос. — Не сам факт провала. Провалы случаются. Меня удивляет, что имя Платонова всплывает уже во второй раз. Это уже не совпадение. Это закономерность.

— Что прикажете делать? — тихо спросил он.

— Во-первых, найди мне всю информацию о Платонове. Всё — от рождения до последнего вздоха. Его семья, связи, слабости, привычки. Во-вторых, готовься к обороне. Белорусские князья не посмеют атаковать без прямого одобрения Голицына, но лучше быть готовым.

— Слушаюсь. А что с Кристофом? Можем ли мы…

— Забудь о нём, — отрезал покровитель. — Он провалился и заплатит за это. Меня больше интересует, как Платонов узнал о заговоре. У него есть свои источники в Ливонии? Или он просто оказался в нужном месте в нужное время?

Густав покачал головой:

— Мы не знаем. По нашим данным, он прибыл в Москву всего за день до разоблачения заговора. Не мог же он раскрутить всю цепочку за сутки?.. Слишком вовремя для совпадения.

— Именно. Этот человек либо обладает невероятной удачей, либо играет в игру, правила которой нам неизвестны. И то, и другое делает его опасным.

Князь решился задать вопрос, мучивший его с момента получения новостей:

— Господин, простите мою дерзость, но… зачем вам было нужно устранение Голицына? Хаос в Московском Бастионе привёл бы к…

— К дестабилизации региона, — закончил покровитель. — Старый порядок рухнул бы окончательно. Однако теперь, благодаря вашей некомпетентности, Москва укрепилась. План провален.

В голосе таинственного благодетеля появились новые нотки — не просто гнев, но что-то более глубокое, почти личное.

— Впрочем, игра ещё не окончена.

— Прикажете устранить его Платонова?

Последовала долгая пауза.

— Нет. Пока нет. К тому же, судя по провалам в Муроме и Москве, это не так просто сделать. Наблюдайте за ним. Изучайте. И ждите моих указаний.

— Как прикажете, господин.

— И Густав, — голос покровителя стал совсем тихим, от чего казался ещё более угрожающим. — Помни, я не прощаю неудач дважды.

Связь оборвалась. Густав фон Рохлиц медленно опустился в кресло, чувствуя, как рубашка прилипла к спине от пота. Руки мелко дрожали.

Он налил себе полный бокал вина и выпил залпом, пытаясь успокоить нервы. Кем бы ни был их покровитель, его влияние и ресурсы казались безграничными. И теперь этот человек обратил внимание на Платонова.

Князь встал и подошёл к карте на стене. Красными флажками были отмечены позиции войск Белой Руси вдоль границы. С новым московским оружием они представляли серьёзную угрозу. А без поддержки покровителя Ливонская конфедерация была обречена.

Фон Рохлиц потянулся к магофону. Нужно было срочно созвать совет Ливонской Конфедерации, предупредить союзников об угрозе. И начать собирать информацию о загадочном Платонове, который одним своим появлением разрушал тщательно выстроенные планы.

Правитель Риги не знал, что его покровитель и покровитель князя Терехова — один и тот же человек. Не знал он и того, что нити заговора тянутся гораздо дальше, чем границы Содружества Русских Княжеств.

Но одно Густав фон Рохлиц понимал точно — в большой игре появился новый игрок. И этот игрок уже дважды победил.