Император Пограничья 10

Глава 13

Я вновь поднял ладонь, показывая Крылову, что мне нужна минута, и сосредоточился на голосе Родиона.

— Успешная попытка?

— Нет, слава Богу! — голос Коршунова звучал спокойно, но с нотками напряжения. — Действовал явно профессионал. Обошёл два уровня защиты, его засёкли только на третьем. И главное — он искал что-то конкретное. Полагаю, документы по нашей операции с металлами.

Я нахмурился. Информация об этом была известна считанным людям. Утечка исключена — все участники связаны магической клятвой. Значит, кто-то догадался сам или получил наводку извне.

— Противник использовал магию?

— Артефакты, — подтвердил Родион. — Амулет невидимости как минимум, остальное в процессе изучения. Если бы не артефактная защита в доме, он бы добился успеха. Парень знал, куда идти и что искать.

— Живой?

— Пока да. Мои люди его раскалывают. Как только будет информация, сообщу.

Собеседник выдержал долгую пазу и вздохнул:

— Прохор Игнатьевич, нужна личная встреча. Есть детали, которые не стоит обсуждать по магофону.

— Выезжаю. Родион, будь аккуратнее. У меня есть план.

То, что этот человек нужен мне живым и способным говорить, я не стал добавлять. Это было и так очевидно.

— Понял. Не переусердствуем. До встречи, воевода.

Я положил трубку и повернулся к терпеливо ждущему Крылову. Его серые глаза внимательно изучали моё лицо, считывая напряжение.

— Проблемы?

— Попытка кражи разведданных. Разберёмся. Рассказывайте про убийство.

Григорий Мартынович достал блокнот, перелистнул несколько страниц.

— Жертва — Ларионов Семён Петрович. Возраст — около сорока лет. Переселенец, прибыл к вам… к нам, — поправил себя собеседник, — примерно три месяца назад в числе выкупленных должников из Сергиева Посада.

— Что о нём известно?

— Пока немного, — признался начальник наших зарождающихся правоохранительных органов. — Вроде как бывший приказчик у какого-то купца в Посаде, подробности выясняем. Здесь в Угрюме работал… где-то при складах, точнее установим. Жил в восточных бараках для переселенцев, комната на четверых.

— Когда нашли тело?

— Двадцать минут назад. Обнаружил в комнате сосед по бараку — вернулся за забытым кошельком. Трое других постояльцев до сих пор в трактире, играют в кости у Харитонова. Мои люди их уже опрашивают.

— Время смерти?

— Предположительно между десятью и одиннадцатью вечера. Последний раз живым его видели около десяти — шёл в свою комнату после ужина.

— Способ убийства?

— Вот тут начинается странное, — Крылов перевернул страницу. — На первый взгляд — ритуальное убийство. Странные символы на теле, расставленные свечи, кровь в миске. Но…

— Но?

— Мне кажется, это инсценировка. Слишком театрально, словно кто-то начитался страшилок про тёмные культы. Причина смерти — мощный колющий удар в основание черепа. Профессиональная работа. Всё остальное сделано после.

Я прошёлся по кабинету, обдумывая информацию.

— Ограбление?

— Похоже на то, но специфическое, — Крылов нахмурился. — Взяли кошелёк с деньгами, соседи говорят, у погибшего было рубля два-три, но оставили серебряные часы на цепочке. Лежали на виду, на столе. Либо убийца торопился, либо деньги взяли для отвода глаз.

— Или убийца искал что-то конкретное.

— Возможно. При обыске нашли только личные вещи. Но имущество явно обшаривали — всё перерыто.

— Что говорят соседи?

— Последнюю неделю Ларионов вёл себя странно. Нервничал, постоянно оглядывался, запирался в комнате. Один из соседей слышал, как он что-то бормотал во сне — вроде бы чьё-то имя, но неразборчиво.

— Возможно, боялся чего-то. Или кого-то.

— Похоже на то. Мои люди сейчас опрашивают всех в бараках. Также послал человека выяснить, где именно он работал и с кем общался. Утром свяжусь с нашим представительством в Сергиевом Посаде. Мне сообщили, что некая Листратова вела учёт всех выкупленных должников.

— Всё верно. Анна Павловна. Секретарь в нашем представительстве.

— Хочу у неё узнать подробную биографию убитого. Пока что у нас только общие сведения.

— А за что сидел?

— Тоже неизвестно.

Я задумался. Слишком много белых пятен.

— Григорий Мартынович, сосредоточьтесь на последней неделе его жизни. Если он начал нервничать именно тогда, значит, что-то произошло. Может, увидел кого-то из прошлого? Или получил угрозу?

— Уже работаем в этом направлении. Опрашиваем всех переселенцев последних месяцев — может, кто-то его знал раньше.

— Хорошо. Это первое серьёзное дело для ваших людей. Своего рода экзамен. Раскройте его быстро и чисто. Покажите всему Угрюму, что новая стража — не для галочки, а реальная сила, способная защитить горожан.

— Понимаю, воевода. Сделаем всё возможное.

— Докладывайте раз в сутки. Если появится что-то срочное — сразу ко мне. И ещё, Григорий Мартынович, — я остановился у двери, — будьте осторожны. Душегуб в Угрюме и попытка кражи разведданных в Посаде в один день — слишком много совпадений.

Крылов кивнул:

— Учту. Усилю охрану улик и свидетелей.

Проводив начальника стражи, я вызвал дежурного.

— Найди Безбородко, Черкасского, Гаврилу и Евсея. Всех срочно ко мне.

Пока ждал, я размышлял о случившемся. Два инцидента за один вечер — не похоже не случайность. Кто-то проверяет нашу защиту, ищет слабые места. Убийство в Угрюме могло быть отвлекающим манёвром, чтобы я остался здесь, пока в Посаде вскрывают сейфы с документами. Или наоборот — проникновение в резидентуру должно было отвлечь меня от расследования убийства.

Но зачем?.. И кто за этим стоит? Демидовы и Яковлевы бегают по Европе, ищут несуществующие контракты. Восточный каганат? Возможно, учитывая странного посетителя в Смоленске. Гильдия Целителей?.. Или кто-то новый, о ком мы ещё не знаем?

Дверь открылась. Вошли вызванные люди.

— Собирайтесь, едем в Посад, — скомандовал я. — На всякий случай захватите полный комплект оружия, фонари, аптечки. Степан, будь добр, подготовь машину. Выезжаем через четверть часа.

— Что случилось, воевода? — аккуратно спросил Тимур.

— В резидентуру Коршунова пытались проникнуть. Нужно разобраться по горячим следам. И заодно проверить, не связано ли это с убийством здесь.

Бойцы переглянулись, но вопросов больше не задавали. Привыкли, что я не бросаю слов на ветер.

Оставшись один, я подошёл к окну. Угрюм жил ночной жизнью — горели огни в окнах, из трактира доносились смех и музыка, по улицам ходили парные патрули новой стражи. Мирная картина. На первый взгляд.

Нужно действовать быстро и решительно. Найти и обезвредить угрозу, пока она не переросла в нечто большее. И главное — понять, кто стоит за этими атаками. Потому что от этого зависит, как именно я буду защищать свой народ.

Время пролетело быстро. Мы погрузились в машину. Безбородко сел за руль, я устроился рядом, Тимур, и Гаврила с Евсеем — сзади.

— Поторопись, — скомандовал я. — Чувствую, время работает против нас.

Машина рванула в ночь, оставляя за собой облако пыли.

Через два часа Муромец остановился у неприметного двухэтажного дома на тихой улочке Сергиева Посада. Снаружи резидентура Коршунова выглядела обычным купеческим жильём — кирпичная кладка, резные наличники, ухоженный палисадник. Только приглядевшись внутренним зрением, можно было заметить укреплённые ставни и едва различимые руны на дверных косяках.

Родион встретил нас во дворе. Несмотря на поздний час, выглядел он собранным — застёгнутая под горло рубашка, гладко зачёсанные волосы. Только лёгкие тени под глазами выдавали напряжение последних часов.

— Пройдёмте в дом, Прохор Игнатич, — кивнул он, оглядывая улицу. — Соседи спят, но лишняя осторожность не помешает.

В подвале, оборудованном под допросную, на стуле сидел связанный мужчина лет тридцати пяти. Правый глаз заплыл, губа разбита, но в целом выглядел он сносно — Коршунов выполнил мой приказ о сдержанности в работе с противником.

— Раскололся? — спросил я, изучая пленника.

— До самой задницы, — кивнул Родион. — Пойдёмте в гостиную. Всё расскажу.

Через минуту Коршунов встал у камина, а я сел в кресло и распорядился:

— Докладывай.

— Алексей Самойлов, агент Яковлевых, пел, аки соловей. В Сергиев Посад прибыл неделю назад под прикрытием торговца тканями.

— Как вышли на тебя?

Коршунов усмехнулся:

— Банально до смешного. Помните княжеский приём, когда вас наградили орденом Святого Владимира? Тогда же Оболенский мою ногу починил. Всё это широко освещалось в светской хронике. Яковлевы изучили фотографии с церемонии, опознали меня как вашего спутника. Решили — я ваша правая рука, советник, во все дела посвящён.

— Логично. Что хотели?

— Понять, как вы привлекли интерес Альпийских металлов. Границы вашего сотрудничества, дальнейшие планы поставок. После вашей встречи в московском ресторане с итальянцем старший Яковлев приказал собрать на вас полное досье от рождения до последнего чиха — происхождение, связи, финансы, слабости.

Я кивнул. План с Джованни сработал даже слишком хорошо.

— Понятно. Самойлова не убивать. Перевербуем, как в своё время Тимура.

Стоящий у серванта с чайным сервизом Черкасский нервно сглотнул. Его пальцы машинально коснулись шеи, которую когда-то захлестнуло аркалиевая цепочка.

— Используем его, чтобы выиграть время в противостоянии с Яковлевыми, — продолжил я. — Пусть кормит хозяев дезинформацией.

— Так точно, — кивнул Коршунов. — Но сначала чешу репу по другому поводу. У нас тут целый букет проблем нарисовался.

Родион достал папку с документами:

— За последние два месяца через резидентуру проходит больше двух сотен донесений в неделю. У меня тут восемь аналитиков в доме окопались. Вдобавок по всему Содружеству и за кордоном разбросаны пятнадцать оперативников и больше сорока информаторов. Все сводки и отчёты стекаются сюда.

— Н-да, всё крутится вокруг одного дома, — понял я.

— Именно. В этом тумане сам чёрт ногу сломит. Столько ценного добра скопилось — одни только архивы чего стоят, так что если противник серьёзно ударит… — Коршунов не договорил, но смысл был ясен. — В общем, не по чину штаны пошиты у нашей резидентуры для таких объёмов.

Тимур добавил технический аспект:

— Полагаю, магофонный трафик между резидентурой и Угрюмом вырос в десять раз. Такие частые сеансы создают устойчивый магический след в эфирной сети. Опытный маг может триангулировать источник за неделю-две наблюдений. Определить местоположение по магическим измерениям с разных позиций.

Я прошёлся по комнате, обдумывая услышанное. Успех разведки создал уязвимость — классическая ситуация.

— План реорганизации есть?

— Так точно, — кивнул Коршунов. — Немедленные меры можем начать прямо сейчас. Предлагаю разделить нашу службу на две половины. Архивы, и всех кто с ними работает, эвакуируем в Угрюм. За ночь управимся. Аналитиков вывезем под видом новых переселенцев — у нас же постоянно люди приезжают. — А долгосрочная перспектива?

— Всю лавочку перетряхивать надо, в смысле всю структуру менять, — Родион развернул схему на столе. — Предлагаю учредить в Угрюме «Управление внешних связей и торговли». Официальная гражданская структура. Под её крышей разместим настоящий штаб разведки.

Я изучал схему. План был логичным — официальный статус объяснит присутствие множества «клерков», большой документооборот и магофонный трафик будут выглядеть естественно для управления, координирующего торговлю. Защищённые помещения под видом архивов, легальный бюджет для оплаты агентов, прикрытие для встреч с информаторами под видом торговых переговоров.

— В Посаде останется только оперативная часть? — уточнил я.

— Сбор информации, вербовка, слежка. Активируем три запасные явки в разных районах Посада. Добавим новые. А весь анализ и руководство — в безопасном Угрюме. Плюс организуем систему «закладок» — тайники для обмена информацией без прямых контактов и использования магофонов.

Тимур поднял руку:

— Могу помочь с магической защитой коммуникаций. В своё время взламывал зашифрованные магофоны, знаю уязвимости. Установим артефакты-шифраторы и в Управлении, и на ретрансляторах между городами.

— Ретрансляторах?

— Промежуточные точки для рассеивания магического сигнала. Вместо прямой линии Угрюм-Посад будет ломаная через несколько узлов. Сложнее отследить.

— А ты сам, Родион? — повернулся я к начальнику разведки. — Отправишься в Угрюм или останешься?

Коршунов замялся:

— Вопрос сложный. С одной стороны, моя безопасность важна. Ведь, если меня схватят… Ядрёна-матрёна, быть беде. Да и прямой доступ к вам ускорит принятие решений без этой магофонной канители.

— Плюс централизация управления, — добавил я. — Мне будет проще планировать операции. И главное — важнейшие секреты не пойдут по магофонам, риск перехвата минимален.

— Всё так, — кивнул Родион. — В крепости меня не достанут, это точно. Но… — он вздохнул, — не могу я своих штыков бросить! Треть агентуры только на личном доверии ко мне держится! Без меня вся паутина порвётся.

— И пульс города потеряешь, — заметил Тимур. — Личные контакты, возможность быстро реагировать на местные события. Плюс управлять агентами на расстоянии — та ещё головная боль с дисциплиной и лояльностью.

— Верно, — вздохнул глава разведки. — Моё исчезновение из Посада насторожит противников. Подтвердит важность резидентуры.

Я обдумывал варианты. Полный переезд Коршунова действительно создаст проблемы с агентурой, но и оставлять его в Посаде после сегодняшнего проникновения — риск.

— Компромисс, — решил я. — Официально сохраняешь дом здесь как «торговое представительство». Не этот, конечно. Этот с молотка пустим. Изредка появляешься в городе для встреч с ключевыми агентами. Остальное время — в Угрюме, в новом Управлении.

Родион кивнул:

— Разумно. Под прикрытием торговых дел могу курсировать между городами. Спорадически, чтобы систему не выявили. Заодно буду возить особо ценные донесения лично, минуя магофоны.

— Расходы?

— На реорганизацию — около двенадцати тысяч. Смету позже представлю. Покупка нового дома через подставное лицо, оборудование Управления, артефакты защиты, оплата дополнительных сотрудников, и так далее, и так далее…

— Утверждаю. Что с кадрами?

— В Посаде оставлю Карпова — старый волк, знает дело. Усилю контрразведку тремя-четырьмя людьми. И нужны маги-криптографы, минимум двое.

— Черкасский поможет с подбором, — кивнул я на Тимура. — У тебя наверняка остались подходящие контакты.

Молодой маг кивнул:

— Знаю пару человек. Не самые блестящие маги с точки зрения боеспособности, но в шифровании настоящие умельцы.

Я встал, давая понять, что совещание окончено:

— Приступайте немедленно. Архивы — этой же ночью. Аналитики — завтра утром под видом беженцев. Родион, через три дня жду тебя в Угрюме с детальным планом создания Управления. Тимур, займись ретрансляторами и шифраторами.

— Будет исполнено, — Коршунов уже деловито собирал бумаги. — А что с Самойловым?

— Я сейчас им займусь. После отправь обратно к Яковлевым. Это отвлечёт их внимание.

В подвале я предложил Самойлову простой выбор между службой новому господину или смертью, и почему-то, он не горел желанием умирать за Яковлевых. Взяв с него магическую клятву верности через ритуал смешения крови, приказал ему вернуться к Яковлевым с дезинформацией: резидентура Коршунова — пустышка, а сам он якобы всего лишь старый друг моего отца. В обмен на жизнь и жалованье Самойлов будет еженедельно передавать информацию о планах Яковлевых через систему закладок, либо по магофону, в зависимости от возможности.

Выходя из дома, я бросил Тимуру:

— Останешься помогать с эвакуацией и прикроешь, если что Родиона. А мы возвращаемся в Угрюм.

Ночь обещала быть долгой. Но это была необходимая реорганизация. Разведка Угрюма должна соответствовать амбициям будущего княжества, а не оставаться кустарной операцией в подвале частного дома.

Усаживаясь в машину, я размышлял о скорости, с которой развиваются события. Ещё полгода назад я думал только о выживании деревни. Теперь же приходится играть в большую игру с аристократическими домами всего Содружества. И ставки в этой игре постоянно растут.

Григорий Мартынович Крылов стоял в дверях барака для переселенцев, изучая комнату, где произошло убийство. Ночь обещала быть бессонной.

За его спиной теснились трое отобранных им следователей — молодой парень Митрофан из местных, привлёкший внимание Крылова феноменальной памятью и умением замечать мелкие детали; бывший писарь Семён из беженцев, который не соврал ни разу за всё собеседование и имел опыт работы с документами в суде; и ветеран-Стрелец Кондратий, прослуживший десять лет в гарнизоне Владимира и видевший достаточно смертей, чтобы сохранять хладнокровие на месте преступления.

— Запоминайте первое правило, — негромко произнёс Крылов, не оборачиваясь. — Место преступления — это книга. Убийца всегда оставляет следы, даже когда думает, что всё вычистил. Наша задача — научиться читать.

Он шагнул в комнату, жестом приказав остальным оставаться у порога. На полу всё ещё виднелся меловой контур тела, странные символы на стенах были обведены углём для сохранности. Крылов опустился на корточки у того места, где лежала голова жертвы.

— Митрофан, что видишь?

Молодой следователь нервно сглотнул:

— Кровь, господин начальник. И эти… символы.

— Кровь, — повторил Крылов, доставая из кармана лупу. — Но посмотрите внимательнее. Видите эти брызги? — Он указал на едва заметные пятна на стене. — При повреждении позвоночной артерии, которая проходит через отверстия в шейных позвонках, кровь даёт характерный рисунок. А здесь что?

— Слишком мало крови для такой раны, — понял Семён.

— Точно. Человека убили быстро, аккуратно. А потом уже занимались декорациями. Кондратий, проверь пол у окна.

Ветеран подошёл к указанному месту, провёл рукой по половицам.

— Царапины свежие. Будто что-то тяжёлое двигали.

— Или кого-то, — кивнул Крылов. — Убийца передвинул тело после смерти. Зачем?

Никто не ответил. Григорий Мартынович встал, отряхнув колени.

— Чтобы создать нужную картину. Это театр, господа. Плохой театр для дураков.

В дверях появился доктор Альбинони, неся свой медицинский саквояж.

— Простите за опоздание, — итальянец был явно не в духе от необходимости работать по ночам. — Где тело?

— В цитадели, — задумчиво отозвался Крылов. — Идёмте, доктор. И вы трое — за нами. Будете учиться.

В подвале цитадели, временно превращённом в морг, на столе лежало накрытое простынёй тело. Альбинони откинул ткань и принялся за осмотр с профессиональной отстранённостью.

— Причина смерти очевидна, — пробормотал он, исследуя рану на затылке. — Удар тонким лезвием в основание черепа, прямо в место входа позвоночной артерии. Мгновенная смерть, жертва не успела даже вскрикнуть.

— А эти символы? — Крылов указал на вырезанные на груди знаки.

— Сделаны посмертно, — доктор достал увеличительное стекло. — Видите? Края ран не кровоточили. Сердце уже не билось. И ещё… — он наклонился ближе, — режущий инструмент менялся. Основную рану нанесли одним оружием, а символы вырезали другим, возможно, кухонным ножом.

— Два разных лезвия, — пробормотал Крылов. — Интересно. Что ещё, доктор?

Итальянец осмотрел руки трупа.

— Под ногтями чисто. Никаких следов борьбы. Но вот это любопытно… — он указал на небольшую ссадину на костяшках правой руки. — Свежая, но получена за несколько часов до смерти. Возможно, накануне вечером.

— Драка?

— Или просто ударился. Сложно сказать точно.

Вскрытие затянулось, и отчёт Григорий получил только через несколько часов. Увы, никакой новой информации в нём не нашлось. Пока ждали итальянца, Крылов оглядел по очереди своих учеников и спросил:

— Вы слышали хирурга. Что скажете?

Семён первым осмелился заговорить:

— Профессиональное убийство, замаскированное под ритуальное?

— Правильно. Но зачем? Митрофан?

— Чтобы… отвлечь внимание? Направить по ложному следу?

— Или скрыть истинный мотив, — добавил Кондратий.

Григорий Мартынович одобрительно кивнул.

— Учитесь мыслить. Преступник всегда оставляет два следа — физический и психологический. Физический мы изучили. Теперь психологический — зачем весь этот спектакль?

Подопечные пожали плечами.

— Продолжайте обход острога и допрос жителей. Возможно, найдётся ключ к этому замку…

Ближе к рассвету, закинув в себя обжигающий чёрный чай и нехитрый завтрак, Крылов вновь собрал новых сыскарей:

— Пойдёмте, поговорим с ключевыми свидетелями.

В комнате для допросов уже ждали трое соседей убитого по бараку. Крылов знал, что его люди уже опрашивали их прошлый вечером, но теперь хотел лично проверить показания. Он начал с первого — коренастого мужика с обветренным лицом.

— Имя?

— Фёдор Кривцов.

— Знаю, что ты всю ночь играл в кости у Харитонова. Но расскажи, что было до этого. Когда видел Ларионова последний раз?

— Вечером в трактире, около десяти. Мы как раз пришли к Харитонову на игру.

— Ларионов был один?

— Да.

Талант Крылова молчал — Фёдор говорил правду.

— Можешь идти. Пошли следующего.

Вошёл молодой парень, нервно теребящий шапку.

— Игнат Сорокин, — представился он.

— Расскажи про вчерашний вечер.

— Мы с Фёдором и Петром сидели за одним столом, в кости играли. Семён был там же, в трактире, но за другим столом. Мы позвали его к нам за стол присоединиться, но он отказался. Потом, часов в десять, встал и ушёл. Сказал, что устал, пойдёт, мол, спать.

— А вы?

— А мы остались. Всю ночь резались — Харитонов подтвердит, и ещё человек десять там было.

Крылов отпустил и его. Третьим вошёл Пётр Малахов — худощавый мужчина с бегающими глазами.

— Пётр, твои товарищи говорят, вы всю ночь в кости играли. Это так?

— Да, так и было. С десяти вечера и до момента, пока нас не выдернули из-за столов.

— А до этого? Что знаешь о Ларионове?

— Да ничего особенного… Тихий был, необщительный.

Талант Крылова дрогнул — в словах Малахова почувствовалась фальшь.

— Пётр, ты что-то недоговариваешь.

Малахов побледнел:

— Я… я ничего…

— Не лги мне, — голос Крылова стал жёстким. — Что ты скрываешь?

— Я… я видел, как Семён неделю назад с кем-то ругался на рынке. Сильно ругался. Чуть до драки не дошло.

— С кем?

— Не знаю! Честно не знаю! Я далеко стоял, лица не разглядел. Крепкий такой мужик, на лесоповале вроде работает. Они о чём-то спорили.

— О чём именно?

— Не расслышал точно, но Семён был в ярости. Таким я его ещё не видел.

Крылов почувствовал, как что-то щёлкнуло в его сознании. Кусочки мозаики начинали складываться.

— Можешь идти. Но далеко не уходи.

Когда свидетели вышли, Григорий Мартынович достал магофон и набрал полученный номер.

— Алло, торговое представительство Угрюма слушает.

— Добрый день. Это Григорий Мартынович Крылов, начальник правоохранительных органов Угрюма. Мне нужна Анна Павловна Листратова. Управляющий Захар сказал, что она может помочь с информацией.

— Ах, это как раз я. В смысле, Анна — это я.

— Замечательно. Анна Павловна, у нас произошло убийство, и мне срочно нужна информация по жертве — Семёну Петровичу Ларионову. Он был выкуплен из долговой тюрьмы три месяца назад. Нужно всё, что найдёте — где работал, у кого, при каких обстоятельствах попал в тюрьму.

— Убийство⁈ Какой ужас! Дайте мне полчаса, я подниму документы.

Пока ждали ответа, Крылов объяснял ученикам:

— Видите связь? Ссора неделю назад — и неделю назад жертва начала нервничать. Это не совпадение.

Через полчаса перезвонила Листратова, и Григорий включил магофон на громкую связь, позволяя подопечным слушать беседу:

— Григорий Мартынович, нашла. Ларионов работал приказчиком у купца Терентия Шестакова в Сергиевом Посаде. Тот был убит год назад при ограблении склада. Дело так и не раскрыли. Ларионова обвинили в недостаче — якобы он присвоил деньги хозяина. Сам же Ларионов на собеседовании утверждал: деньги украли те же, кто убил хозяина. Но доказательств не было, и его отправили в долговую тюрьму.

— Благодарю. Вы нам очень помогли.

Крылов медленно положил трубку. Теперь картина прояснялась.

— Господа, — обратился он к ученикам, — подойдите ближе. Сейчас я покажу вам, как из разрозненных фактов складывается картина преступления.

Трое следователей обступили его стол.

— Что мы имеем? Митрофан, перечисли факты.

— Убийство профессиональное, замаскированное под ритуальное. Жертва нервничала последнюю неделю. Неделю назад была ссора с неизвестным на рынке.

— Хорошо. Семён, что мы узнали от Листратовой?

— Ларионов работал у купца. Того убили при ограблении год назад. Ларионова обвинили в краже, хотя он утверждал, что деньги украли убийцы.

— Отлично. Кондратий, твои выводы?

Ветеран задумался:

— Ларионов сидел за чужое преступление. А теперь…

— А теперь, — подхватил Крылов, — представьте себя на его месте. Год вы гнили в долговой тюрьме за преступление, которого не совершали. Вас выкупили, привезли в Угрюм. И вдруг на рынке вы видите знакомое лицо. Того самого человека, который убил вашего хозяина и из-за которого вы попали в тюрьму. Что вы чувствуете?

— Ярость, — тихо сказал Митрофан.

— Именно. Отсюда ссора на рынке. Ларионов не сдержался, накинулся на убийцу с обвинениями. Но доказательств у него нет — только его слово против слова другого жителя Угрюма. А теперь, господа, встаньте на место убийцы. Вы думали, что прошлое похоронено. И вдруг появляется свидетель.

— Он должен был запаниковать, — понял Семён.

— Точно. Но наш убийца — не простой головорез. Помните удар в основание черепа? Это профессиональная работа. Он хладнокровно спланировал убийство и попытался направить нас по ложному следу. Кошелёк украл — создать видимость ограбления. Символы нарисовал — имитировать ритуальное убийство. Но совершил ошибку.

— Какую? — спросил Кондратий.

— Переусердствовал с маскировкой. Простой грабитель не стал бы тратить время на символы. А настоящий культист использовал бы специальный нож, а не кухонный. Это как плохой актёр, который слишком старается и оттого переигрывает. Запомните, господа: самые глупые преступники часто выдают себя именно попытками казаться умнее, чем они есть.

Крылов встал и прошёлся по комнате.

— Итак, что мы ищем? Человека, который прибыл в Угрюм в последние полгода. Вероятно, из числа выкупленных должников или каторжников. Возраст — от тридцати пяти до пятидесяти. Физически крепкий — Малахов упомянул это. Работает на тяжёлой работе, где легко затеряться среди других — лесоповал идеально подходит. И главное — человек с криминальным прошлым, но достаточно умный, чтобы инсценировать другое преступление.

— Но таких может быть несколько десятков, — заметил Митрофан.

— Верно. Поэтому мы будем проверять каждого. Митрофан, собери список всех работников лесоповала. Семён, выясни через управляющего Захара, кто из выкупленных каторжников прибыл три-шесть месяцев назад. Кондратий, поговори с теми, кто был на рынке неделю назад — может, кто-то ещё видел ту ссору.

— Но господин начальник, — вдруг спросил Семён, — как Ларионов вообще узнал убийцу?

Крылов одобрительно кивнул:

— Отличный вопрос. Это ключевой момент. Варианта два. Первый — Ларионов видел убийцу в момент преступления. Может, прятался на складе или пришёл раньше и застал грабителей. Но не знал их имён, поэтому не мог назвать при расследовании. Только описать внешность, которой никто не поверил.

— А второй вариант? — спросил Митрофан.

— Второй интереснее. Возможно, Ларионов узнал убийцу по какой-то особой примете или детали. Шрам, татуировка, манера речи, характерный жест. Что-то, что он видел или слышал в момент убийства, но не придал значения тогда. А увидев здесь — вспомнил. Человеческая память странная штука — иногда одна деталь может воскресить целую картину прошлого.

Крылов помолчал, затем добавил:

— Кондратий, когда будешь расспрашивать свидетелей ссоры, обрати внимание — что именно кричал Ларионов? Это важно. И ещё — узнай, не было ли у кого из работников лесоповала явных примет: шрамов, хромоты, каторжного клейма, татуировок.

— Понял, господин начальник.

— И помните — убийца думает, что перехитрил нас. Это его слабость. Самоуверенность всегда ведёт к ошибкам.