Император Пограничья 10

Глава 21

Мои люди мгновенно пришли в движение. Ярослава взмахом руки подала сигнал Северным Волкам, Молотов проверил количество оставшихся патронов и и вставил новую патронную ленту в Трещотку, а усиленная восьмёрка разделилась на пары, готовясь к штурму. Я стёр кровь с лезвия глефы о штанину одного из мёртвых берсерков и двинулся к административному корпусу.

— Михаил, Гаврила — со мной! — скомандовал я. — Ярослав, Евсей — прикрывайте фланги! Марья, контролируй окна!

Мой отряд двигался по территории базы как единый организм, отточенными движениями зачищая здание за зданием. Усиленная восьмёрка демонстрировала впечатляющую эффективность — Раиса появлялась из теней там, где враги меньше всего ожидали, а Дмитрий Ермаков просто проламывал двери плечом, игнорируя выстрелы охранников. Северные Волки под командованием Ярославы методично продвигались через казармы, выбивая остатки деморализованных солдат из укрытий.

— Бросайте оружие! — рявкнул я, входя в административный корпус. — Ваш командир мёртв, база окружена. У вас есть пять секунд, чтобы сдаться!

Несколько охранников тут же положили автоматы на пол, подняв руки. Двое других попытались оказать сопротивление, но их скрутили собственные товарищи.

В больничном крыле произошла короткая, но яростная схватка — трое магов Гильдии попытались организовать оборону, выстраивая барьеры из переплетённых заклинаний. Но против Молотова с его Трещоткой и усиленной скорости Раисы у них не было шансов. Игнат просто снёс их защиту очередью из крупнокалиберного пулемёта, а тенебромантка материализовалась у них за спинами, вырубив ударами в затылок.

Внезапно артефактный купол над базой замерцал и начал рассеиваться. Я резко развернулся — один из магов, тощий мужик лет тридцати пяти с панически бегающими глазами, пытался улизнуть через открывающиеся врата.

— Ярослава, слева! — крикнул я.

Княжна спикировала сверху на потоках ветра, врезав коленом беглеца в спину. Маг рухнул лицом в бетон, выплёвывая кровь вместе с выбитыми зубами. Евсей с Гаврилой подхватили его под руки, подтащив ко мне.

— Не убивайте! — взвизгнул пленник, корчась в железной хватке моих людей. — Я всё расскажу! У меня есть информация — коды доступа, расположение других баз, имена агентов! Я куплю свою свободу!

Я присел на корточки перед ним, внимательно изучая лицо. Страх в его глазах был настоящим, как и готовность предать своих ради спасения шкуры. В прошлой жизни я не раз встречал таких — крыс, готовых продать кого угодно. Иногда они бывали полезны.

— Говори, — коротко приказал я.

Маг открыл рот, но вместо слов из горла вырвался хрип. Его тело выгнулось дугой, глаза закатились, изо рта пошла пена. Через несколько секунд конвульсий он обмяк в руках моих бойцов.

— Что за… — начал Евсей, но я уже опускался рядом с телом.

Аккуратно повернул голову мертвеца и осмотрел область за правым ухом. Там, едва заметная, виднелась крохотная металлическая точка — точно такая же, как у персонала лечебницы Фонда Добродетели несколько месяцев назад.

— Едрить их всех в дышло, — выдохнул Гаврила. — Опять, да?..

— Имплантированный артефакт-убийца, — кивнув, констатировал я. — Активируется дистанционно.

В этот момент по всей территории базы раздались крики. Все захваченные пленники — охранники и маги — корчились в предсмертных судорогах. За считанные секунды два десятка потенциальных свидетелей превратились в трупы.

— Чистильщики, растудыть их! — выругался Михаил, проверяя пульс у ближайшего тела. — Всех грохнули разом.

Со стороны административного здания раздался знакомый бесцветный голос Константина Петровича Скуратова-Бельского:

— Впечатляюще, Платонов. Вы действительно оправдали собственную репутацию. Но это только начало. У нас длинные руки и превосходная память. Мы ещё встретимся.

Голос затих, оставив после себя гнетущую тишину. Я усмехнулся, глядя в ближайший сенсор наблюдения:

— Бегите, пока можете, Константин Петрович. Когда мы встретимся, никакие артефакты вас не спасут.

Следующий час ушёл на подсчёт потерь и осмотр территории. Картина вырисовывалась невесёлая, но терпимая. Из Северных Волков серьёзно пострадали трое — осколки гранат и пули оставили рваные раны, но княжна заверила, что все выживут. Из усиленной восьмёрки ранения получили Игнат Молотов, Марина Соколова и Всеволод Каменев — в основном порезы от осколков и ожоги от магии. Ярослав прихрамывал, придерживая окровавленное бедро.

— Пуля прошла навылет, артерию не задела, — доложил он, морщась. — Заживёт.

Хуже всего пришлось наёмникам Коршунова. Один парень лежал у восточной стены с посиневшим лицом — яд летучих химер сработал слишком быстро. Второго сразила шальная пуля уже во время зачистки административного корпуса, когда основная опасность миновала, как это часто и бывает.

— Похороним с почестями, — пообещал я выжившим. — Их семьи получат достойную компенсацию.

В лабораториях картина оказалась предсказуемой — сработала артефактная защита, превратив документы в пепел. Михаил с Евсеем копались в обугленных остатках, пытаясь спасти хоть что-то.

— Вот, воевода! — воскликнул Михаил, вытаскивая из металлического сейфа пару папок. — Частично уцелели! Сами поглядите.

Поверхностный осмотр сообщил мне, что это формулы боевых стимуляторов нового поколения, в том числе, той самой Ярости берсерка, что забрала жизнь Макара Вдовина.

Настоящие сокровища обнаружились в подземном хранилище. Ящики с редчайшими Реликтами — Агнолия, Харнеция, даже несколько образцов Костяницы. Модифицированное оружие и такие же патроны для борьбы с металломантами. Десятки ампул «Ярости берсерка» и других усилителей. Массивные алхимические перегонные кубы и центрифуги стоимостью в целое состояние.

Я взял одну из трофейных модифицированных винтовок и внимательно осмотрел ствол. Гладкий, без нарезов — необычное решение. Рядом лежали ящики с боеприпасами особой конструкции. Вскрыв один, я извлёк несколько патронов и осторожно разобрал их прямо на месте.

— Умно… — пробормотал я, изучая необычную пулю.

Сердечник оказался из спечённого карбида — либо бора, либо кремния. Материал твёрдый почти как алмаз, но полностью неметаллический. Моя магия металла даже не ощущала его присутствия. Оболочка — армированный углеродный полимер, лёгкий и прочный. Внутри обнаружились кварцевые микросферы для правильной балансировки центра тяжести.

— Что это за хитрость? — подошёл Михаил, заглядывая через плечо.

— Боеприпасы специально против таких, как я, — ответил я, покручивая в пальцах винтовой конус пули. — Полностью невидимы для магии металла. Я не смог их остановить или отклонить в полёте. Форма спиральная — для вращения без нарезов в стволе.

— И много таких?

Я оглядел ящики — не меньше десяти тысяч патронов.

— Достаточно, чтобы перебить несколько металломантов. Правда, есть и минусы — лёгкие пули хуже пробивают тяжёлую броню на дальних дистанциях. И производство явно дорогое — процесс спекания такого сердечника требует специального оборудования и времени.

— Значит, готовились конкретно к вам, воевода?

— Или к любому металломанту высокого ранга, — хмыкнул я, убирая образцы в карман. — Арсеньеву будет интересно изучить состав. А стволы без нарезов быстро изнашиваются от таких твёрдых пуль — экономически невыгодно для массового применения.

— Демонтируйте всё оборудование, — приказал я Севастьяну Журавлёву. — Аккуратно упакуйте, это пригодится Зарецкому.

В восточном крыле больницы в отдельном помещении располагалась массивная печь, источавшая едва уловимый запах горелой плоти. Когда мы заглянули туда, Евсей из любопытства приоткрыл топку и тут же отшатнулся.

— Кости, воевода. Человеческие. Здесь сжигали людей.

— Неудачные эксперименты, как считали эти упыри, — я скрипнул зубами.

В западном крыле больницы обнаружились камеры с пленниками. Большинство — истощённые, запуганные люди в серых робах, ютившиеся в общих камерах по четыре-шесть человек. Но в конце коридора находилось особое помещение с массивной дверью и маленьким зарешёченным окошком.

— Тут какая-то комната наблюдения, — доложил Михаил, заглядывая внутрь. — С односторонним стеклом.

Я вошёл и посмотрел через перегородку. На той стороне находилась отдельная комната, разительно отличавшаяся от остальных камер. Чисто, даже уютно — две аккуратно заправленные кровати, стол с парой стульев, небольшой книжный шкаф с детскими книгами и учебниками. На полу лежал потёртый восточный ковёр.

У зарешёченного окна сидела женщина лет тридцати пяти с русыми волосами, заплетёнными в косу. Она прижимала к себе мальчика лет десяти, который вцепился в неё мёртвой хваткой. Оба смотрели на дверь с ужасом, явно ожидая худшего от очередных посетителей.

— Думаю, семья Вдовина, — пробормотал я. — Макар упоминал их перед смертью.

Странно, что их не эвакуировали вместе с учёными. Впрочем, зная Скуратова, он мог специально оставить их здесь — как приманку. Самоуверенный лидер крыла убийц Гильдии Целителей посчитал свою ловушку безупречной и не верил, что мы сможем её вырваться. О, я планирую ещё не раз неприятно удивить этих выродков.

Когда я распахнул дверь в их камеру, Мария сидела на кровати, прижимая к себе сына. При моём появлении она инстинктивно заслонила мальчика собой.

— Госпожа Вдовина, — обратился я спокойно. — Мне нужно поговорить с вами наедине. Это важно. Меня зовут Прохор Платонов.

Женщина побледнела ещё сильнее, но кивнула. Обернувшись к сыну, она погладила его по голове:

— Петя, иди с дядей охранником в коридор. Я скоро приду.

— Мама… — мальчик вцепился в её руку.

— Всё хорошо, солнышко. Иди.

Евсей деликатно увёл ребёнка, прикрыв за собой дверь. Я присел на вторую кровать напротив женщины, стараясь не выглядеть угрожающе.

— К сожалению, у меня для вас плохие новости. Ваш муж мёртв, — сказал прямо, не видя смысла в долгих предисловиях.

В прошлой жизни я не раз приносил семьям вести о гибели их близких на поле боя, но легче от этого не становилось. Каждый раз видеть, как в глазах человека напротив гаснет последняя надежда… Но ложная надежда — худшая из пыток. Лучше знать правду, какой бы горькой она ни была.

Мария закрыла глаза, по её щекам покатились слёзы.

— Я… я так и думала, — прошептала она. — Когда нас привезли сюда, а его не было… Они сказали, что он выполняет задание, но я знала. Макар никогда бы не оставил нас добровольно.

— Он работал на Гильдию Целителей, — продолжил я. — Убийца. Профессиональный ликвидатор.

— Подозревала, — женщина вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Макар думал, что скрывает от меня свою работу, но… Жёны всегда знают, когда мужья лгут. Исчезновения на несколько дней, кровь на одежде, которую он объяснял случайными драками… Кошмары по ночам, когда он кричал чьи-то имена.

Я помолчал, давая ей время собраться с мыслями.

— Константин Скуратов-Бельский приказал ему убить меня, — продолжил через минуту. — Ваш муж принял одно смертельное зелье. Оно даёт нечеловеческую силу и скорость на пятнадцать минут, но потом останавливает сердце. Макар знал, что идёт на смерть. Он сделал это ради вас и сына — Скуратов пообещал оставить вас в живых, если задание будет выполнено.

Мария всхлипнула, закрыв лицо руками. Её плечи тряслись от беззвучных рыданий. Я дал ей выплакаться — горе требовало выхода.

— Что… что теперь с нами будет? — наконец спросила она, подняв покрасневшие глаза.

— Я предлагаю вам безопасность в моём поселении — Угрюме. Там вы сможете начать новую жизнь, подальше от Гильдии и их грязных дел. У нас есть дома для переселенцев, работа для всех желающих трудиться, школа для детей.

— А почему вы… почему помогаете нам? Макар же пытался вас убить.

— Потому что вы — жертвы, а не преступники, — ответил я. — Гильдия Целителей прикрывается благообразной маской, но под ней скрываются чудовища. Они ставят эксперименты на людях, шантажируют семьями, убивают неугодных. Я воюю с ними, и буду воевать, пока не уничтожу эту заразу.

В глазах женщины вспыхнула решимость, смешанная с яростью.

— Я хочу, чтобы эти ублюдки сгорели дотла, — процедила она сквозь зубы. — Они забрали у меня мужа, держали нас в клетке как животных, угрожали моему сыну… Если я могу хоть чем-то помочь вам в борьбе с ними — скажите.

— Чем вы занимались здесь? — спросил я.

Мария помедлила, словно подбирая слова.

— Меня регулярно водили в лабораторию. Давали разные алхимические реагенты и спрашивали, что получится при их смешивании. Сначала я не понимала, откуда знаю ответы, но… я просто чувствую. Вижу, какие компоненты совместимы, а какие вступят в реакцию. Могу предсказать результат, не проводя опытов.

Я выпрямился. Это был не просто наработанный практикой навык — это был Талант. Золотой в своей ценности Талант… Понятия не имею, как он называется, но уверен, один такой специалист может сэкономить годы исследований.

— Это ваш Талант, — объяснил я. — Магический дар, пробудившийся на грани жизни и смерти. Очень ценный и редкий. В Угрюме у нас есть два превосходных алхимика. С вашей помощью они смогут создавать лекарства и усиливающие эликсиры куда эффективнее.

— А Петя? — тревожно спросила Мария. — С ним всё будет хорошо?

Я посмотрел в сторону двери, за которой ждал мальчик. Даже отсюда чувствовался его магический потенциал — мощный, почти осязаемый. Возможно, один из сильнейших, что я встречал у необученных детей, даже сильнее юного гидроманта Матвея, что сейчас обучается под руководством Полины.

— У вашего сына исключительный магический дар, — сказал я. — В Угрюме есть академия, где обучают молодых магов. Там он сможет развить свои способности под руководством опытных наставников. Станет сильным магом, способным защитить себя и других. Никогда не будет знать нужды.

Мария кивнула, вытирая остатки слёз.

— Мы поедем с вами. Нам больше некуда идти, да и… я хочу, чтобы Петя вырос подальше от всего этого кошмара.

Я встал, протянув ей руку:

— Добро пожаловать в Угрюм, госпожа Вдовина.

— Мария. Просто Мария, — она пожала мою ладонь — крепко, решительно.

Пока мои люди грузили трофеи — аркалиевые клинки берсерков, два комплекта брони из Костедрева, систему магической защиты, которая оказалась сложным артефактом размером с крупный сундук, и уцелевшие звуковые излучатели-подавители — я направился в импровизированный лазарет, где собрали всех освобождённых. Предстоял непростой разговор.

Уже через несколько минут я обратился ко всем освобождённым пленникам, собравшимся в главном зале больницы. Тридцать четыре человека в серых робах смотрели на меня с надеждой и страхом.

— Слушайте внимательно, — начал я. — Вы свободны. Можете идти куда хотите — я не держу никого силой. Но если вам некуда идти, если вы хотите начать новую жизнь — я предлагаю вам место в Угрюме. Там вас ждёт честная работа, крыша над головой и защита от тех, кто держал вас здесь.

— А что взамен? — крикнул кто-то из толпы. — Бесплатный сыр только в мышеловке!

— Взамен — ваш труд и лояльность, — ответил я. — Не больше и не меньше. Угрюм — это община, где каждый вносит свой вклад. Решайте сами.

Последовало молчание, затем люди начали переговариваться. Через несколько минут все до единого согласились ехать в Угрюм — им действительно было некуда больше идти.

— Грузитесь в машины, — скомандовал я. — Выезжаем немедленно.

Следующий час ушёл на организованную эвакуацию. Мои люди демонтировали алхимическое оборудование, грузили ящики с Реликтами и артефактами. Освобождённые пленники расселись по грузовикам между трофеями.

Перед отъездом я в последний раз оглядел опустевшую базу, мысленно подводя итоги операции. База Гильдии Целителей под Владимиром — уничтожена. Скуратов лишился важного опорного пункта и потерял двух уникальных бойцов, на подготовку которых ушло двенадцать лет и прорва ресурсов. Алхимическое оборудование стоимостью в сотни тысяч рублей теперь отправится в лаборатории Зарецкого. Редчайшие Реликты усилят моих бойцов перед следующими столкновениями. Формулы новых боевых стимуляторов позволят создать собственные усиливающие препараты без побочных эффектов «Ярости берсерка».

Но главное — люди. Мария Вдовина с её уникальным Талантом сэкономит Зарецкому годы экспериментов. Её сын с мощнейшим магическим потенциалом станет одним из сильнейших учеников академии Угрюма. Тридцать пять освобождённых пленников — это рабочие руки, которые будут преданы мне не из страха, а из благодарности за спасение. А сам факт успешного штурма укреплённой базы Гильдии покажет всем — и союзникам, и врагам — что я способен достать противника где угодно. Пусть Скуратов теперь спит беспокойно, зная, что его крепости больше не неприступны.

Гильдия Целителей получила чувствительный удар, а Угрюм — ценные ресурсы для дальнейшего развития. И это только начало нашей войны.

— Поехали, — приказал я, забираясь в кабину головного грузовика. — Домой.

Колонна тронулась, оставляя позади место страданий и смерти. Впереди ждал Угрюм — и новая жизнь для тех, кто потерял всё.

В кабинете патриарха Демидова царила напряжённая тишина. Никита Акинфиевич сидел в массивном кресле за дубовым столом, его грузная фигура казалась высеченной из камня. Шрам на шее, убегающий к виску, пульсировал от едва сдерживаемого раздражения. Нефритовый перстень на пальце постукивал по столешнице — единственный звук в помещении, заставлявший главного агента нервно сглатывать.

— Докладывайте, Степан Игоревич, — голос патриарха звучал обманчиво спокойно. — Три недели прошло. Где грузы?

Главный агент службы безопасности Демидовых — худощавый мужчина лет сорока с острыми чертами лица — поправил папку с документами.

— Ваша Светлость, мы проверили все северные порты Содружества. Архангельск, Мурманск, даже рыбацкие причалы в Белом море. Наши люди опросили каждого грузчика, досмотрели накладные за последние три месяца…

— И? — перебил Демидов, наклоняясь вперёд.

— Никаких грузов с маркировкой «Альпийские металлы» не поступало. Ни одного ящика, ни одного контейнера.

Патриарх нахмурился, массивные брови сошлись на переносице.

— Может, они идут через южные порты? Новороссийск, Одесса, Ростов-на-Дону?

— Проверили и там, — Степан Игоревич открыл папку, демонстрируя исписанные листы. — Отправили туда лучших агентов. Подкупили таможенников, портовых чиновников, даже капитанов судов. Результат тот же — никаких следов лихтенштейнской стали.

Демидов резко встал, заставив агента невольно отступить. Патриарх подошёл к окну, глядя на индустриальный пейзаж Нижнего Новгорода.

— А что с сухопутными маршрутами? Через Речь Посполитую, Ливонскую Конефедерацию?

— Наши информаторы на всех крупных погранпереходах. Мы даже договорились с контрабандистами — если кто-то попытается провезти металл в обход таможни, мы узнаем первыми. Пока тишина.

— Тишина… — Демидов развернулся, его лицо побагровело. — Три недели назад этот выскочка Платонов заключил контракт на покупку двух тонн в месяц! Яковлевы подтвердили — их люди видели документы, слитки с клеймами Лихтенштейна! Мне докладывают, что он уже поставляет оружие из Сумеречной стали в Тверь! Откуда у него металл, если лихтенштейнские поставки — фикция? Где эти чёртовы две тонны⁈

Степан Игоревич достал ещё один документ.

— Мы пытались связаться с нашими партнёрами в Европе. Проблема в том, что княжество Лихтенштейн — закрытая территория. Род Вавилонских контролирует всё княжество уже три столетия и не идёт на контакт с внешним миром. Они не отвечают на запросы, не принимают послов и ведут всю торговую деятельность через свои представительства.

Молчание повисло в воздухе как топор палача. Демидов медленно вернулся к столу, его движения стали опасно плавными.

— Продолжайте.

— Компания «Альпийские металлы» действительно зарегистрирована в Лихтенштейне, но проверить поставляют ли металл Платонову — невозможно. Вавилонские не пускают чужаков, их границы закрыты наглухо. Мы пытались подкупить пограничников соседней Швейцарии, но даже они не знают, что происходит внутри княжества.

— Сколько мы потратили на эти поиски? — голос патриарха стал ледяным.

Агент сверился с записями.

— Прямые расходы — около восьмидесяти тысяч рублей. Взятки таможенникам, оплата информаторов, командировочные для наших людей. Но это без учёта упущенной выгоды…

— Упущенной выгоды?

— Пока мы искали несуществующие поставки, Платонов укреплял позиции. Контракт с Тверью уже действует, первая партия оружия доставлена. По нашим данным, княгиня Разумовская осталась довольна качеством и заказала дополнительную партию. Рязань и Смоленск проявляют активный интерес — их представители посещали магазины Платонова. Наши аналитики оценивают потенциальные потери рынка в полтора миллиона рублей ежемесячно, если он выйдет на заявленные объёмы.

Кулак Демидова обрушился на стол с такой силой, что чернильница подпрыгнула.

— Этот щенок водил нас за нос! Весь этот спектакль в «Золотом фениксе» — чистая провокация! Он знал, что Яковлевы там, знал, что информация дойдёт до нас!

— Есть ещё кое-что, — Степан Игоревич явно не хотел продолжать. — Итальянец, который играл роль представителя… Мы его опознали. Это доктор Джованни Альбинони, личный врач Платонова в Угрюме.

Патриарх застыл, переваривая информацию. Затем начал смеяться — низко, угрожающе.

— Гениально. Просто гениально. Мальчишка заставил два крупнейших рода Содружества гоняться за призраками. Мы искали корабли в Архангельске, а он спокойно плавит металл в своей дыре! Где-то должна быть новая жила, обязана быть!

— Что прикажете делать? — осторожно спросил агент.

Демидов прошёлся по кабинету, его тяжёлые шаги отдавались эхом.

— Яковлевы тоже попались на эту удочку. Мой осведомитель сообщил — они отправили делегацию в Лихтенштейн, потратили двести тысяч на подкуп европейских чиновников. Старик Яковлев в бешенстве, грозится лично задушить того, кто принёс ему информацию о контракте.

Патриарх вернулся к столу, его пальцы забарабанили по столешнице.

— Восемьдесят тысяч на поиски… И всё впустую. Этот выскочка обвёл нас вокруг пальца с помощью итальянского шарлатана и поддельных документов.

— Может, обратиться к князю Голицыну? Обман в таких масштабах…

— Нет! — рявкнул Демидов. — После той истории с нападением на его магазин мы и так на плохом счету у князя. И что мы ему скажем? Что не можем найти поставки? Платонов всегда может заявить, что использует сложную логистику — через мелкие речные порты по Дунаю и Днепру, или караванами через Карпаты в обход таможен. Или разбивает грузы на мелкие партии через десяток посредников. Или ещё какую-нибудь хитрость придумает. «Альпийские металлы» — реальная компания, Лихтенштейн закрыт, проверить невозможно. У нас нет доказательств обмана, только подозрения. Князь Голицын нас на смех поднимет — два могущественных рода не могут отследить грузы мальчишки! А если даже поверит. Дальше что? Признаться, что нас одурачили? Стать посмешищем всего Содружества? Никогда!

Степан Игоревич кивнул, понимая логику патриарха. В их мире репутация значила больше денег.

— Но мы не можем оставить это без последствий, — продолжил Демидов. — Платонов должен понять, что играть в подобные игры с нашим родом опасно. Нужно найти его слабые места — семья, друзья, союзники. Каждый человек имеет цену или болевую точку.

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Оставшись один, Никита Акинфиевич подошёл к портрету основателя рода на стене. Его предок создал империю на Сумеречной стали, монополия Демидовых и Яковлевых держалась уже много столетий.

— Какой-то безродный щенок не разрушит то, что строилось поколениями, — пробормотал он. — Даже если придётся сжечь половину Содружества.