Император Пограничья 10

Глава 17

Я вошёл в просторное помещение на первом этаже цитадели, где ещё месяц назад укрывались от атаки Бездушных мирные жители Угрюма. Сегодня здесь выстроились восемь человек — элита из элиты, прошедшая через горнило экспериментальной программы улучшений. За моей спиной следовали Коршунов, довольно потирающий щетинистый подбородок, Борис с каменным лицом и взволнованный Зарецкий, едва сдерживающий гордость за свою работу.

— Изначально их было десять, — негромко пояснил алхимик, пока я рассматривал выстроившихся бойцов. — Но Васнецов погиб при отражении третьей волны штурма, а у Грекова обнаружилась индивидуальная непереносимость алхимических компонентов — пошла сильная аллергия. Пришлось исключить из программы.

Я медленно прошёл вдоль строя, изучая каждого. Изменения бросались в глаза даже при беглом осмотре — все восемь двигались с той особой грацией хищников, которая выдаёт абсолютный контроль над телом. Мышцы под одеждой перекатывались плавно и мощно, взгляды оставались острыми и сосредоточенными, несмотря на долгие часы тренировок.

— Два с половиной месяца, — продолжил Александр, доставая свою записную книжку. — Начали ещё до Гона и продолжали всё это время. Четыре полных цикла укрепления костей через Костяницу — это примерно половина от необходимого для постоянного эффекта, но кости уже стали прочнее процентов на шестьдесят. Три цикла повышения силы с комплексом Перелиста и Харнеции — тоже около трети пути. Сейчас завершаем второй цикл на выносливость с Агнолией. До полной трансформации ещё далеко, но результаты уже впечатляют. После операции продолжим — доведём каждый параметр до максимума.

Остановившись перед первым бойцом, я встретил взгляд Дмитрия Ермакова. Молодой соматомант стоял прямо, но без напряжения, его необычайно развитая мускулатура угадывалась даже под броней.

Глядя на него, я невольно вспомнил ту лечебницу Фонда, где нашёл его и Раису — забившихся в угол карцера, изломанных, превращённых в живое оружие. Теперь передо мной стоял другой человек. Но что двигало им, когда он соглашался снова подвергнуть своё тело экспериментам, пусть и безопасным? Мне нужно было знать — не из праздного любопытства, а чтобы понимать, на кого опираюсь. Гвардия — это не просто оружие, это люди, которым я доверю самые опасные задания. И я должен быть уверен в их мотивах.

— Дмитрий, — обратился я к нему, — скажи, что заставило тебя согласиться на эксперимент? В теории всё выглядело безопасно, но мы оба знаем — любая инновация несёт риски.

Парень чуть склонил голову, и я заметил, как его пальцы слегка сжались — единственный признак волнения.

— Воевода, вы вытащили меня из того ада в подвалах Фонда. Дали шанс стать человеком, а не оружием в чужих руках, — голос звучал глухо, но твёрдо. — Если для защиты Угрюма нужно было рискнуть — я готов был рискнуть. Это меньшее, чем я мог отплатить за спасение.

Рядом с ним стоял Игнат Молотов — коренастый мужчина лет тридцати с руками кузнеца. На вопрос о мотивации он мрачно усмехнулся в густую бороду:

— А что терять-то было, воевода? Я благодаря вам из долговой ямы вылез, семью потерял, пока там гнил… Вы дали крышу над головой и работу. Если есть шанс стать сильнее, чтобы защитить новый дом — почему нет? К тому же, — он похлопал себя по груди, — теперь я «Трещотку» как пушинку таскаю. Раньше после часа стрельбы руки отваливались.

Марья Брагина, светловолосая женщина с острыми скулами, поймав мой взгляд, ответила, не дожидаясь вопроса:

— Не буду лукавить, воевода. Я хочу большего, чем просто выживать. В Овечкино я бы до старости коровам хвосты крутила да о погибшем женихе плакала. А тут… — она провела рукой по ложу снайперской винтовки, висящей через плечо на ремне. — Тут я могу стать кем-то. Боец высшей пробы стоит дороже простой крестьянки. Больше возможностей, больше уважения. И да, защищать Угрюм тоже хочется — это теперь мой дом.

Емельян Железняков, высокий и жилистый, с лицом, изрезанным шрамами, пожал плечами:

— После того как Бездушные сожрали мою деревню, я живу одной целью — убивать этих тварей. Чем я сильнее, тем больше их положу. Всё просто.

Всеволод Каменев, его напарник по штурмовой паре, добавил спокойно:

— Согласен с Емельяном. Только у меня ещё жена и двое детей в Угрюме. Хочу, чтобы они спали спокойно, зная — отец сильнее любого голодного выродка.

Марина Соколова выпрямилась ещё больше, когда я остановился перед ней. В её глазах читался вызов, смешанный с решимостью.

— Все думают, что я тут из-за отца, — начала она резко. — Мол, папина дочка, Командир Валькирий пристроил. Но я сама пробилась в медики, сама научилась у итальянца латать раны под огнём. И в программу пошла, чтобы доказать — я чего-то стою не из-за фамилии, а благодаря собственным силам. Теперь могу вытащить раненого с поля боя в одиночку, даже если он в два раза тяжелее меня.

Севастьян Журавлёв, невысокий плотный мужчина с ироничной улыбкой, хмыкнул:

— У меня всё проще, воевода. Сапёр ошибается один раз. С улучшенной реакцией и скоростью шансов ошибиться меньше. А ещё теперь могу нести вдвое больше взрывчатки и быстрее уходить после закладки. Практично.

Последней была Раиса Лихачёва. Тенебромантка смотрела прямо, без малейшего смущения, хотя её фигура почти терялась в тенях помещения — побочный эффект её дара.

— Как и Дима, я в долгу перед вами, воевода. Фонд сломал бы меня окончательно, превратил в безмозглое оружие. Вы дали шанс остаться собой. Если нужно снова стать сильнее, но уже по своей воле — я готова. К тому же, — уголок её губ дёрнулся в подобии улыбки, — мой новый дар прекрасно сочетается с улучшенной скоростью. Могу проникнуть куда угодно и исчезнуть прежде, чем меня заметят.

Я кивнул, переводя взгляд на их экипировку. Борис, заметив моё внимание, шагнул вперёд:

— Совместно с кузнецами и Арсеньевым обеспечили их самым лучшим, воевода. У шестерых — панцири из Костедрева, как ваш, только перекрашенные в тёмно-серый для ночных операций. Молотов и Ермаков, как пулемётчики, получили усиленные комплекты из Сумеречной стали — полное покрытие от макушки до пяток. Да, подвижность страдает, обзор ограничен, зато могут выдержать прямое попадание из гранатомёта и выжить. Скорее всего…

Кто-то из бойцов мрачно хмыкнул.

Я подступил ближе, рассматривая экипировку. Панцири из Костедрева выглядели зловеще в своей новой окраске — тёмно-серая краска с матовым покрытием превратила органическую броню в нечто среднее между хитиновым покровом насекомого и тактическим бронежилетом. Костяные пластины, обычно молочно-белые, теперь поглощали свет, а красноватые прожилки стали почти чёрными, создавая рисунок, напоминающий венозную сетку.

Комплекты пулемётчиков впечатляли ещё больше. Массивные доспехи из Сумеречной стали покрывали бойцов с головы до ног, превращая их в ходячие крепости. Толстые пластины на груди и спине соединялись массивными наплечниками, от которых спускались сегментированные рукава. Шлемы с узкими прорезями для глаз и дыхательными отверстиями делали их похожими на средневековых рыцарей, переосмысленных для современной войны.

Несмотря на внушительные размеры и толщину брони, Ермаков и Молотов двигались удивительно легко — магические свойства Сумеречной стали делали доспехи практически невесомыми для владельцев. Любой другой едва смог бы поднять такой комплект, но для них это была вторая кожа, пусть и ограничивающая периферийное зрение.

Командир дружины подошёл к стойке с оружием:

— Штурмовики вооружены автоматами с глушителями и подствольниками. В планах достать автоматические дробовики — Родион обещал найти поставщика. У Брагиной — снайперская винтовка с отменной оптикой, прибором ночного видения и глушителем. Все, кроме Лихачёвой, носят короткие мечи из Сумеречной стали и пистолеты как запасное оружие. У Раисы — парные ножи той же стали, более подходящие для её стиля.

На этих словах Тенебромантка, чуть красуясь, крутанула два тонких кинжала, оставляя за ними дымный шлейф сумрака. Я уже слышал байку, что кто-то из особо впечатлительных дружинников посоветовал ей сделать лезвия трёхгранными, закрученными по спирали, — мол, врачи потом не зашьют такие раны, а само оружие якобы запрещено конвенциями как «негуманное». Но Кузьмич, как знаток, развеял этот пафос, объяснив, что вся эта «невозможность зашить» — миф, а сам клинок в бою бесполезнее обычного, потому что его трудно точить, сложно носить и применять, и он не даёт практического преимущества перед обычным кинжалом.

Зарецкий не выдержал и вмешался, едва не подпрыгивая от возбуждения:

— Но самое главное — результаты! Воевода, они превзошли все ожидания! Сила увеличена в среднем в два с половиной раза, скорость реакции — почти вдвое, выносливость — втрое! Дмитрий вчера на спор поднял стокилограммовую наковальню одной рукой. Правда, только оторвал от земли и удержал секунд десять, но без пройденного усиления и этого бы не смог. А когда активирует свой дар соматоманта вместе с алхимическими улучшениями… В бою сможет швырять противников как кукол. Марья попадает в монету с трёхсот метров.

Та гордо расправила плечи, мол, да, я такая!

— И это только начало, — добавил алхимик, понизив голос. — Если продолжить циклы и дальше, можно достичь ещё больших результатов.

Я поднял руку, останавливая его поток энтузиазма:

— После операции и обсудим. Сейчас важнее другое. — Повернулся к восьмёрке. — Вы — остриё копья, которое пробьёт оборону вражеской базы.

Восьмёрка синхронно ударила кулаками в грудь — жест уважения, который Борис ввёл для элитных подразделений. Глядя на них, я подумал, что Гильдия Целителей ещё пожалеет о том дне, когда решила использовать людей как подопытных кроликов. Теперь эти «кролики» превратились в волков и шли за головой своих мучителей.

— Александр, Борис, отличная работа. Вы молодцы. Родион, пошли, обсудим детали.

Мы переместились в дом воеводы, и уже через пять минут Коршунов приблизился к столу в моём кабинете, разворачивая карту. На ней были помечены дороги вокруг Владимира, лесные тропы и расположение базы.

— За последние недели я не сидел сложа руки, воевода. Кроме того бывшего охранника Крутикова, удалось найти ещё троих, кто имел дело с базой. Двое — бывшие поставщики, возили туда продовольствие и оборудование. Третий — лесник из соседней деревни, его Гильдия наняла расчищать просеки вокруг базы. Все трое подтвердили основную информацию и добавили деталей.

Начальник разведки указал на отмеченную красным точку на карте:

— Самое главное — мне удалось выяснить точную дату ближайшей поставки. Следующий конвой будет послезавтра, выезжает из Владимира в шесть утра, к базе прибывает около семи. Три грузовика «Берёза-М», в каждом по два охранника плюс водитель, и ещё один бронированный внедорожник сопровождения с магом и тремя элитными бойцами. Итого — 13 человек охраны.

— Как удалось узнать точную дату? — поинтересовался я.

— Один из моих новых людей, Егор Синицын, бывший сотрудник транспортного управления Владимира. Его брат погиб три года назад на объекте Гильдии — якобы несчастный случай во время «лечения». Егор до сих пор имеет связи в управлении, смог посмотреть накладные. Конвой официально оформляется как «плановые поставки для режимного медицинского объекта» — стандартная формулировка для закрытых учреждений. Никто лишних вопросов не задаёт, все знают, что лучше не совать нос в дела Гильдии.

Коршунов развернул второй лист — схему дороги:

— План простой, но требует точности. Перехватываем конвой здесь, — он ткнул пальцем в отмеченный участок, — в семи километрах от базы. Лес подходит вплотную к дороге, есть поворот с ограниченной видимостью. Берём тихо, без шумной пальбы и взрывов — на базе не должны ничего заподозрить. Грузим наших людей в захваченные машины и подъезжаем прямо к воротам. Там действуем по ситуации — либо снимаем охрану, либо она откроет «своим», а когда поймут, что к чему — будет поздно.

— Сколько людей удалось собрать? — спросил я, вспоминая наши прошлые рейды против баз князя Терехова.

Да, мы взяли их, но обе операции в какой-то момент пошли наперекосяк — началась стрельба, поднялась тревога… Дружина Угрюма хороша в открытом бою и обороне, но для скрытного проникновения и координированного штурма нужны специалисты. К таковым можно условно причислить пятёрку моего «боярского спецназа», но их банально мало. Требуются люди, которые умеют бесшумно снимать часовых, взламывать замки, обезвреживать магические ловушки. Профессионалы своего дела, а не просто храбрые бойцы.

Родион поморщился:

— С подходящими навыками и мотивацией — шестеро. Наёмники, бывшие военные и члены гвардии уничтоженного рода. У всех счёты с Гильдией за погибших товарищей, родственников и любимых.

— Маловато для штурма укреплённой базы, — заметил я.

— Вот именно, — кивнул Коршунов. — Даже с этой восьмёркой элитников и вашей классической четвёркой получается восемнадцать человек против полусотни. Да, внезапность на нашей стороне, да, наши усиленные бойцы стоят троих обычных, но всё равно… Риск слишком велик.

Я задумался, барабаня пальцами по столу. Внезапно меня осенило:

— А что, если привлечь Северных волков? Ярослава осталась довольна прошлым сотрудничеством, да и её людям наверняка интересно будет неплохо заработать.

Коршунов оживился:

— Отличная мысль! Борис рассказывал, как они действовали во время Гона — профессионалы высшего класса. С ними у нас будет ещё два десятка опытных бойцов. Этого хватит, чтобы взять базу.

— Есть проблема со временем?

— Если упустим послезавтрашний конвой, следующий будет только через две недели. И нет гарантии, что Синицын снова сможет узнать точную дату — в управлении могут что-то заподозрить. Он не может слишком часто запрашивать документы.

Начальник разведки собрал бумаги:

— Воевода, нам нужно решение сегодня. Если привлекаем наёмников, их надо срочно стягивать к точке перехвата. Моим людям тоже нужно время на подготовку — проверить оружие, отработать координацию с вашим спецназом.

— Я немедленно свяжусь с княжной, — пообещал я. — Если она согласится, операция состоится. Держи людей наготове.

— Будет сделано, — Коршунов поднялся. — Прохор Игнатьевич, это наш лучший шанс. База под Владимиром — ключевой объект Гильдии во Владимире. Если возьмём её, нанесём им удар, от которого они долго не оправятся.

Я кивнул, уже обдумывая, как убедить княжну присоединиться к рейду. Времени в обрез, но возможность разгромить оплот Гильдии Целителей стоила любых усилий.

Не прошло и десяти минут, как я взял магофон и набрал знакомый номер. Гудки тянулись мучительно долго, пока на том конце не раздался голос, от которого сердце забилось чаще:

— Слушаю.

— Ярослава, это я, — сказал негромко, хотя кабинет был защищён от прослушивания всеми известными мне способами.

— Прохор! — в её голосе прозвучала неподдельная радость, которую она тут же попыталась скрыть деловитостью. — Как дела в Угрюме? Восстановление после Гона идёт по плану?

— Всё в порядке. А как твои раненые? Марков поправился?

— Уже гоняет новобранцев по плацу, будто и не было ничего, — усмехнулась княжна. — Только шрам остался через всю грудь. Говорит, будет хвастаться перед девками, что сама Бешеная Волчица его пометила.

Мы оба рассмеялись, но я знал — она до сих пор винит себя за тот момент слабости под воздействием ментального яда Кощея. Однако сейчас было не время для утешений. Дело не терпело отлагательств.

— Ярослава, у меня к тебе деловое предложение, — перешёл я к сути. — Помнишь того незваного гостя, которого ты помогла мне встретить в Угрюме? Того, что с отравленным клинком пожаловал?

Пауза. Она поняла, о ком речь — Макар Вдовин, убийца от Гильдии Целителей.

— Помню. Неприятный тип.

— Так вот, оказалось, что наш гость был не один. У него есть хозяева, которые очень недовольны тем, как я принял их посланника. Собираюсь нанести им ответный визит. Без приглашения, разумеется. Понимаешь?

— Понимаю, — голос Ярославы стал жёстче. — Когда и где?

— Послезавтра, под Владимиром. Но послушай, — я сделал паузу, подбирая слова. — Эти люди… они из тех, с кем лучше не связываться. У них длинные руки, много денег и полное отсутствие принципов. Я пойму, если ты откажешься. Честно говоря, я бы на твоём месте десять раз подумал, прежде чем влезать в эту историю. Такие враги никому не нужны.

Молчание затянулось. Я уже начал думать, что связь прервалась, когда услышал её голос — тихий, но полный решимости:

— Прохор Игнатьевич Платонов, ты что, совсем дурак?

Я опешил от неожиданности.

— В смысле?

— Я тебе в тот вечер на Блинной горе что обещала? Что Северные Волки будут на твоей стороне. Или ты думаешь, я слова на ветер бросаю?

— Ярослава, это серьёзно…

— А я несерьёзно? — перебила она с жаром. — Ты правильно сказал — у них длинные руки и много денег. Так вот именно поэтому ты не пойдёшь туда один. Северные Волки всегда прикрывают спину союзникам. И уж точно не оставят в беде… — она запнулась, и я почти увидел, как она краснеет на другом конце связи, — тех, кто нам дорог.

Что-то сжалось в груди. За все эти недели после нашего вечера в Сергиевом Посаде мы переписывались, перезванивались, но Ярослава редко позволяла себе быть настолько откровенной.

— Спасибо, — выдохнул я.

— Не за что. К тому же, — в голосе появились знакомые саркастические нотки, — мои ребята заскучали. После Гона им не хватает адреналина. А тут такая возможность — размять косточки с достойным противником. Сколько их там?

— Детали расскажу при встрече. Сможете прибыть завтра?

— Будем к полуночи, — пообещала княжна. — Прохор… береги себя, ладно?

— Ты тоже.

— И ещё, — её голос стал мягче. — Я скучаю.

Прежде чем я успел ответить, связь прервалась. Я отложил магофон и откинулся в кресле, чувствуя странную смесь тепла и предвкушения. С Ярославой и её людьми наши шансы значительно возрастали. Но важнее было другое — она выбрала встать на мою сторону, зная о рисках.

Подошёл к окну кабинета, глядя на вечерний Угрюм. Где-то там, под Владимиром, находилось логово Гильдии Целителей. Одно из. Они думают, что неприступны, что их крепость защитит от любой угрозы. Они ошибаются.

Скоро, очень скоро Северные Волки выйдут на охоту. И вместе мы покажем Гильдии, что некоторые границы переходить нельзя. Они хотели играть в грязные игры, посылая убийц? Получат ответ, которого не ожидали.

Усмехнулся, представляя лица членов руководящего совета, когда они узнают о разгроме своей «неприступной» базы. Константин Петрович Скуратов-Бельский, тот самый «серенький» боярин, от которого шарахались даже закалённые охранники, скоро поймёт — не всех можно запугать. Некоторые кусаются в ответ.

Гильдия Целителей избрала неправильную цель. И очень скоро они начнут платить по счетам.