Твердая Надежда. Книга 3. Игрушки для куклы.

Глава 3

Встроенный телефон упрямо напоминает о времени. Приходится отложить почти завершенное шитьё, скинуть домашний халатик. На прикосновение к плечу Серёжа отвечает кивком и коротким:

– Сейчас.

Легла на раскрытый диван, подпёрла голову рукой. На экране всё ещё мелькает игра. Хочется его поторопить - но уже усвоила, что бесполезно. Чтобы прервать игру, всегда требуется ещё несколько минут. У самой почти все срочные дела завершены - сессия сдана и новенькие водномоторные права лежат в сумочке с документами. Остаётся сдать клиентке бальное платье по моде времён Марии-Антуанетты и... можно приступать к следующим делам. Особенно приятным. Ведь этот вечер - предпоследний перед свадьбой. Наконец Серёжа гасит приставку, снимает наушники. Скинув майку - ложится рядом. Обняла его, подставляя губки для поцелуя.

– Теперь точно не передумаешь? – улыбается Серёжа во мраке комнаты, слегка нарушаемом светом уличных фонарей. Вопрос почему-то напоминает о старом одиноком холостяке, умершем в пустом доме. Но хватает ума ответить просто:

– Куда уже? Заявление подано, кафе заказано, все приглашены.

– Может - всё-таки сменишь фамилию?

– Не хочу. Слишком много документов менять.

– Ладно, с тобой сложно спорить.

– Только не говори, что ты меня боишься.

– С чего бы? Просто... Просто ты замечательная.

– Да? Тогда расскажи - в чём я замечательная.

– Надь, так нечестно. Мне же до утра придётся рассказывать. Если коротенько.

– Ну хорошо. Тогда скажи - за что ты меня любишь.

– А за вот это вот всё.

– Ладно, но потом обязательно расскажешь.

– У нас с тобой теперь будет на это время, – шепчет на ухо жених. – Прямо послезавтра и начну.

Потёрлась щекой о его плечо. Вычисляя, сколько часов осталось до свадьбы, незаметно уснула.

* * *

Говорят - нельзя опоздать только на собственные похороны. И, чтобы не опоздать на собственную свадьбу - назначила время встречи с запасом. Но, ещё подъезжая к кафе, увидела одинокую парочку, прогуливающуюся у входа. И не узнать их было трудно. Припарковала Дядюшку напротив кафе и подбежала к ожидающим.

– Гриша! Я думала - не приедешь!

Он обнял и растеряно спросил:

– А... Никто, кроме нас?

– Ну... Я дядю Васю не стала приглашать. Тогда пришлось бы всю часть звать.

– А у тебя так друзей и...

– Гриш, да всё в порядке. Просто вы рано приехали. Но я вам рада.

* * *

– Куколка, ты как всегда - само очарование.

Обернулась на знакомый голос, оглядела прибывшую гостью и удивлённо подняла брови.

– Простите... Я Вас не узнаю.

– Тоже мне - полиция, – негромко рассмеялась брюнетка в фиолетовом платье с серебристой отделкой.

Чтобы убедиться, что это не ошибка - набрала номер из группы "друзья" и спросила в телефон:

– Совка, неужели это ты?

– Конечно - я. Согласись - я тоже умею удивлять, – ответила брюнетка. Её ответ прозвучал и в телефоне. От привычного образа подруги-татуировщицы не было ничего. Татуировку на руке скрыл длинный рукав вечернего платья, титановую пластину - причёска. Левая рука выглядела живой и даже исчезла под макияжем татуировка в виде заклёпочного шва на щеке. Схватила её за обе руки и окончательно убедилась - левая рука оказалась всё такой же прохладной.

– Совка, ты чудесно выглядишь!

– А ты сегодня просто королева вечера. Сегодня твой день, милая.

– Ну-ну. И кто это? – заинтересовалась подошедшая мама, час назад ставшая тёщей.

– Мам, познакомься. Это моя самая мудрая подруга. Софья-Виктория.

– В смысле - Софья Викторовна? – переспросила мама.

– В смысле - Софья-Виктория, – твёрдо поправила подруга. Но тут же пояснила с улыбкой:

– Родители никак не могли выбрать имя - и записали двойное. Получилось длинновато, но мне нравится.

Мама удивлённо хмыкнула.

– Представляла вас... Малость иначе. Очень приятно. Приглядывайте за моей непутёвой.

– Это Надя-то непутёвая? Пищу и плачу! – засмеялась подруга. – Да друзья её своим детям в пример ставят.

Мама смотрит с недоверием уже на обеих. Осторожно пожала руку подруги и извиняющимся тоном предложила:

– Ладно, Совка, мама у меня недоверчивая, никак не верит моим успехам. Вы поболтайте - а мне ещё гостей встречать.

Оставила подругу с мамой. Гости понемногу приходят и приезжают. Чтобы сэкономить на кортеже - обошлись Дядюшкой и катиной реношкой, а встречу назначили прямо в кафе. На парнях классические костюмы - как и предупредила всех Катерина. Некоторые парни заходят, приподнимая над головой старомодные шляпы. На всех девушках платья - хоть и не реконструкция, но тоже выдержаны более-менее в стиле моды полуторавековой давности. В скромном зале негромко играет джаз. Егор, одетый в брюки с жилеткой и штиблеты, суетится - помогая Катерине. Жорик, приютивший в своём гараже ремонт Динозаврика, уже беседует о чём-то с Ниной. Она одна из немногих одета в точности по моде. Дима в костюме похож на большого начальника. Галя поминутно поправляет свои длинные бусы, ревниво оглядывая других девушек. Но её наряд вне конкуренции. И в парикмахерскую утром ходили вместе, так что, увидев её в кафе, Серёжа шепнул на ухо:

-- Надь, так вы с ней точно не сёстры?

* * *

– Волнуешься, Надь? – спросил держащуюся под руку молодую жену.

– Очень, – кивнула она.

– Теперь-то чего? Запись в базе резиночкой не подотрёшь. Ты уже - жена.

– Будто сам не знаешь, – недовольно ответила Надя.

– Всё будет путём, – ответил ей, наклоняясь пониже. – Я уверен. О! А вот - ещё один мой кореш. Знакомься - Вася.

* * *

Главной сложностью в подготовке к свадьбе показался не выбор приглашаемых гостей, не поиск кафе, не пошив платья. Больше всего боялась, что кто-нибудь из гостей проболтается о необычности невесты. И ведь знающих то, что - по выражению Катерины - "знает свинья", гораздо больше двух. Поэтому и приглашения готовила двух видов. Одно - просто приглашение на свадьбу Нади Куровой и Серёжи Туркина, с картинкой - человек в шляпе, играющий на саксофоне. А во втором, помимо объявления времени, места и темы свадьбы, настоятельная просьба - либо хранить молчание о болезни невесты, либо вовсе не приходить. Даже не решилась напрямую написать - о какой именно болезни, но рассчитывала, что кто знает - тот поймёт. И, лично раздавая приглашения, очень боялась попутать - кому какое. А ещё боялась, что не все осведомлённые о "болезни" придут после такого предупреждения. Однако же - пришли все. Но волнения от этого меньше не стало.

* * *

В программу обучения на ивент-мейкера обязательно входит и психология. И, зная свою пластиковую подругу уже не один год, поняла - насколько сильно она волнуется. Поняла по мелким движениям, на который кто-то другой, наверно, даже не обратил бы внимания. И вдруг испугалась, что от волнения у Надьки что-нибудь перегорит или сломается. Поэтому выбежала на середину зала, включила микрофон и громко объявила:

– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Я рада приветствовать вас всех на нашей вечеринке, посвященной двум замечательным людям! Моей лучшей подруге Надьке и её замечательному парню Серёжке, которые с сегодняшнего дня стали! Мужем! И! Женой!

Все повернулись к молодой паре и зааплодировали. Надька улыбнулась и скромно опустила глаза. А Серёжка крепко прижал её к себе.

– Дамы и господа! Прошу всех к столу!

А потом были тосты и крики "горько!" И был вальс молодых. И снова тосты. И фокстрот молодых. И конкурс по стрельбе из водяных пистолетов. И чарльстон молодых. И десантник Гриша с женой танцевали "цыганочку с выходом". И после очередного "горько!" успела заметить, что Надька не отвечает нормально на серёжкины поцелуи в губы. Сперва удивилась, а потом поняла - она просто не может нормально целоваться, ей не даёт пластиковое лицо. И только теперь окончательно поверила, что Надька - пластиковая кукла. Живая кукла. И едва не разревелась посреди свадьбы. И пришлось срочно обернуть это в шутку.

– Надька, я тебе так завидую, что сейчас разревусь! Егорка, иди меня тоже поцелуй!

И к традиционному броску букета заняла, как казалось, самую выгодную позицию. Но букет прилетел в руки надькиной соседки по общежитию. И рыжая девчонка со смешной фамилией Лопатина стояла растерянная с этим букетом и озиралась по сторонам. Будто ища - за кого бы выйти замуж. А потом заметила, что один из серёжкиных приятелей - Жора - вдруг стал от неё теряться, пытаясь стать как можно незаметнее. И за всё время свадьбы никто вслух не вспомнил о том, что с невестой что-то не так. Даже тогда, когда у кафе с шумом припарковались мотоциклы и в двери ввалились несколько здоровенных дядек в шлемах и чёрной коже.

– Надя! – громко начал самый представительный из байкеров, – Мы к тебе с подарком!

И подруга громко вскрикнула от восторга, когда ещё двое подняли перед собой по внушительной сумке из твёрдой кожи. Не сразу поняла, что в этих сумках особенного, но потом просто догадалась - эти сумки для Надиного мотоцикла, который она называет Хонькой.

И после свадьбы вызвалась отвезти новоиспечённую тёщу в гостиницу. По дороге она изредка утирала под глазами платочком и вздыхала:

– Ну наконец-то непутёвая моя пристроена...

В конце концов не выдержала и брякнула:

– Эта непутёвая уже стольким людям жизнь спасла, что вся в медалях должна быть. А у неё только одна.

– Это кому-й то она спасла-то? – удивилась недоверчивая мамаша.

– Например - мне, – обернулась к ней и посмотрела строго. А потом бросила взгляд на сидящего рядом Егора и добавила: – Даже два раза.

– Да? – удивилась мамаша. Егор тоже обернулся к ней и покивал:

– На полном серьёзе. У Вас удивительная дочь.

Немолодая женщина на заднем сиденье вздохнула с облегчением, улыбнулась и гордо выпрямилась. И даже показалась немного моложе.

* * *

Колёса вагона постукивают на стыках рельс. Можно было бы ещё поспать, но специально проснулись пораньше, чтобы не проспать встречу с морем. Надя сидит, прислонившись к боку и положив голову на плечо. А за окнами вагона с обеих сторон до самого горизонта бегут морские волны.

– Как будто уже плывём... – мечтательно произносит супруга.

– Да, красиво, – соглашается сосед напротив.

– Пап, а мы так теперь до самого Севастополя будем по морю ехать? – спрашивает мальчишка лет шести, глядящий в окно с верхней полки.

– Нет, скоро море закончится и начнутся горы.

– Ууу... Я то думал...

– А тебе бы скоро надоело только на море смотреть, – ответил мальчишке. Но его отец тут же поправил:

– Море - оно всегда разное. Я-то знаю. Двенадцать лет рулевым на сейнере отходил. И не надоедало.

– А почему ушли? – интересуется Надя, продолжая глядеть в окно.

– Да вот... – сосед бросает взгляд на верхнюю койку, – семейные обстоятельства.

– Бывает... – согласился с ним, чтобы не развивать тему.

Поезд вкатывается с моста на полуостров, море осталось позади, а вдали показываются невысокие горы. И через несколько часов проводница проплывает по проходу со словами:

– Севастополь, конечная. Вещи не забываем.

У Нади рюкзак заметно побольше. Дома пытался переложить часть её вещей в свой, но неизменно получал в ответ:

– Не выдумывай. Ты забыл, что я не устаю?

В конце концов возмутился:

– А что люди подумают?

– То и подумают, что девка на курорт вечерних платьев набрала.

На самом деле платье в её рюкзаке только одно. Зато треть рюкзака заняты топливом и специальным питанием для Нади.

* * *

Парусную школу представляла себе с трудом. Хотя сразу предположила, что это будет нечто наподобие обучения на водно-моторные права. Но всё оказалось ещё проще. К экзамену подготовилась самостоятельно - через специальное приложение. Через него же и сдала часть теоретического экзамена. Так что на причал яхт-клуба, спрятавшийся в одном из боковых ответвлений Севастопольской бухты, явилась уже неплохо подготовленной. Никогда ещё не видела столько мачт сразу. Мачты едва заметно покачиваются, словно лес из тонких голых стволов, опутанных паутиной тросов. Что-то постукивает, позвякивает, поскрипывает... Нашла причал с вывеской парусной школы и вышла на плавающий у берега понтон.

– Нам сюда? – переспрашивает муж, кивая на широкую корму парусной яхты. Вместо ответа крикнула:

– Эй, на "Эсмеральде"!

Из каюты показалось загорелое обветренное лицо, а следом - и его немолодой, но хорошо тренированный обладатель, одетый в рубашку с короткими рукавами и простые светлые брюки.

– Что нужно?

– На учебу! Курова! – представилась без лишних вступлений. Обитатель яхты сверился с висящим на шее небольшим мобильником и махнул рукой.

– Разувайтесь и заходите!

Не доверяя способности силиконовой кожи цепляться за палубу - переобулась в специально купленные яхтенные мокасины и шагнула на сходню. Под оценивающим взглядом перебрались с понтона на палубу. И тут же загорелый дядька пометил что-то в своём телефоне.

– Спускайтесь, – пригласил он и исчез в каюте.

Сняла со спины рюкзак, по ступенькам спустилась вниз. Встала у стола, расставив ноги для устойчивости. Много раз видела интерьеры яхт на картинках, но только теперь удалось оценить настоящие размеры. Внутри яхта показалась ещё больше, чем выглядела снаружи. Положила рюкзак в сторонку. Стоя в проходе, загорелый инструктор бросил на стол пару кусков тонкого троса и уточнил:

– Узлы учила?

– Учила.

– Завяжи брамшкотовый.

– Прям - какой? – переспрашивает спустившийся следом супруг.

– Вот такой, – показала через плечо связанные тросики.

– Нормально, теперь беседочный. Теперь заплети огон.

Серёжа протиснулся мимо и сел на диван, следя за пляшущим в руках куском троса. Яхта слегка покачнулась, но - пока училась на мотолодки - уже привыкла к таким сюрпризам. Так что только едва качнула бёдрами, сохраняя равновесие. Инструктор довольно угукнул и снова пометил что-то в телефоне. А потом указал рукой:

– Занимайте кормовую по левому борту и переодевайтесь.

– Хорошо.

Повернулась и открыла дверь в каюту. Небольшой закуток со шкафом. Над двухспальной кроватью, которая здесь называется койкой, под опущенной палубой тесновато. Серёжа втискивается следом и тоже оценивает помещение.

– Это здесь будем жить неделю?

– А ты чего ожидал? Номер, как в гостинице?

– Ну я думал, тут этот... Кубрик...

– Не переживайте, там будете только спать, – тут же успокаивает его инструктор. Серёжа, постучав по выпирающей сверху конструкции, тихо проворчал.

– Что это за фигня вообще?

– Ванна кокпита, – пояснила в ответ. Но, судя по взгляду супруга, понятнее ему не стало.

* * *

Переоделись в просторные светлые шорты и рубашки с коротким рукавом. Уложили рюкзаки в каютке, вышли на палубу. Пристроились на крыше выступающей из палубы невысокой рубки.

– Я так понял - первый экзамен ты уже сдала? – интересуется супруг.

– Вроде того.

– Эй, на "Эсмеральде"! Можно войти? – доносится с причала мужской голос. Обернулась, оценила стоящую пару. Видимо - тоже супруги, выглядят постарше. Ухоженная женщина на вид немного за тридцать, широкоплечий мужчина с первой проседью в волосах. Наклонилась к люку и позвала:

– Капитан!

* * *

Постепенно на яхту прибыли остальные ученики. Сразу образовалась суета, и Надя суетится вместе с остальными. Чтобы не мешать обучающимся суетиться - предпочёл спрятаться в каюту. Задвинулся подальше на подушку и прикрыл лицо рукой, чтобы не таращиться в близкое дно ванны какого-то Пита. Отложил в мыслях - поинтересоваться у всезнающей супруги, что за мужик этот Пит и на кой ему была нужна такая странная ванна. Над головой кто-то прошагал. От этого стало ещё более неуютно. До этого не то, что не бывал на яхте - видел их только пару раз издали. Ну может быть - ещё где-нибудь по телевизору. Но никогда не интересовался ими. Просто знал, что это нечто недоступно дорогое. И никак не мог подумать, что в этом дорогом может быть так тесно и неудобно. Правда - вспомнив салон шикарного Мерседеса, нередко заезжавшего на мойку, вдруг понял, что он меньше, чем у старины Патрика. Хотя у Мерседеса и выглядит гораздо дороже. Может быть - в яхтах тоже есть свои премиум и бюджет? Глянул из-под руки на лакированную стенку, отделяющую каюту от салона. Пришел к выводу, что здесь тоже кое-какая премиальность есть. Любопытно - что теперь сказал бы Жора, который, подвыпив на свадьбе, шептал на ухо какие-то намёки про свадьбу по расчёту. Нет, конечно - Надя выглядела невестой многообещающей. Но пока всё её шикарное приданное - старые железки, которые она своими изящными ручками подняла из ржавого небытия. Снова что-то стукнуло наверху. Решил подняться - посмотреть, что там такое постоянно стукает.

Выглянув в открытый люк, застал приятную для самолюбия картину: свою жену у руля яхты.

* * *

Обучение началось прямо у причала. Инструктор провёл всех по палубе, поясняя назначение концов и механизмов. Сынок-первокурсник периодически подталкивал в бок и уточнял: "Пап, а это как будем делать? А это у нас как будет?" – на что постоянно приходилось шикать:

– Потом обсудим. Не перебивай.

Два белобрысых брата-близнеца тоже постоянно перешептываются между собой. Почти сразу заметил, что двое из находящихся на борту остались в каюте. Женщина - жена седоватого мужика из каюты напротив, да парень из кормовой. Зато его подруга с интересом изучает палубное оборудование вместе со всеми. Когда наконец экскурсия окончилась, инструктор - он же - капитан вернул всех в кокпит на корме яхты и уточнил:

– Так! Кто имеет лодочные права?

– Я!

С гордостью поднял руку, но оказалось - кроме сына у всех находящихся на палубе они есть. Но тут голос подала единственная девушка:

– Я ещё вожу автомобиль и мотоцикл.

Не удержался и уточнил:

– В каком смысле "вожу"? Они же все давно на автопилотах.

– У меня внедорожник без автопилота, – гордо ответила девушка.

Даже инструктор покачал головой уважительно.

– Тогда Вы, Курова, на руль. Васильевы - на носовые швартовы. Бобровские - на кормовые. Хорев - пока здесь. Следующий отход - Вы на руле.

Близнецы умчались на нос, отдавать швартовы.

* * *

Увидела выглянувшего из люка Серёжу, махнула ему ладошкой. Нажала кнопку запуска двигателя. Под палубой негромко застучал дизель. Инструктор сидит рядом и поясняет:

– Дизелю нужно немного прогреться прежде, чем давать ход.

– А зачем вообще дизель? – любопытствует младший Бобровский - тощий паренёк, похожий на старшеклассника.

– Для входа и выхода из бухты, – поясняет ему отец. Полноватый дядька за сорок.

– А почему не электра? Тут же выходить всего ничего.

Но теперь уже отвечает инструктор:

– У соседей многих электрички. Но дизель позволяет, если что, вернуться из любой точки моря. А на электрический батарей не напасёшься. И если мощную батарею коротнёт - лучше не представлять.

– А разве дизель не может загореться?

– Может. Но его хоть потушить реально. А мощную батарею - почти никак.

От этих разговоров стало неуютно, даже осторожно потрогала своё бедро, набитое тяговыми батареями. Но от дурных мыслей отвлекла команда капитана:

– Отдать кормовые, на носовых одерживай. Малый ход.

Тронула рукоятку газа - такую же, к какой привыкла на катере. Под кормой ожила вода, разбуженная гребным винтом. Пятнадцать метров пластика и металла начали плавно удаляться от причала.

– Отдать носовые! Лево руля.

* * *