Твердая Надежда. Книга 3. Игрушки для куклы.

Глава 10

Проснулась, как обычно - резко. Искусственная система жизнеобеспечения никогда не отдыхает, поэтому толкнула ещё спящего Серёжу и резко выскочила из под одеяла. На ходу завязывая халат, вошла на кухню.

– Полиция не дремлет? – выдал свёкор, зевая. Проигнорировала дежурную шутку и обратилась к свекрови:

– Тёть Валь, я Серёже...

– Ты уж своё завтракай. Я на троих приготовила, – бурчит свекруха в своём обычном тоне.

– Не доверяете?

– Как тебе сыночка доверить, если ты сама и попробовать не можешь? Вот меня не будет - наготовишься ещё.

Села за стол. Уставилась на свою бутылку с "завтраком язвенника". Стало обидно. Не за то, что серёжина мама отшила от приготовления завтрака для любимого супруга. А за то, что лишний раз напомнила. Хлопнула мерный стаканчик, будто стакан водки, и осталась сидеть с обиженным видом. Дядя Валера поглядел с завистью.

– Эк ты его. Там не без этого дела? – поинтересовался он выразительно указывая ладонью за отсутствующий на нём воротник.

– А тебе одно на уме, – осадила его супруга. – Ей за руль через час садиться. Или забыл?

– Ой, ну подумаешь - включит автопилот! Или вас в институте обнюхивают?

Вспомнила случай со спиртом в топливном бачке - и кивнула.

– Сразу заложат. Это Вам не литературный факультет. И не философский.

– Ага. Террариум единомышленников, – продолжает развлекаться серёжин папа.

– Этот террариум - между прочим - порядок на улицах поддерживает, – вступается свекровь.

– Много они поддержали! В прошлом году парня из нашего цеха на улице раздели. Только новую куртку купил.

– А он заявление написал? – проявила профессиональный интерес.

– А нахрена? Кто эту куртку искать станет? На ней что - госномер стоит?

– Ну и дурак, – припечатала свекровь.

– Нет заявления - нет преступления, – тут же профессионально поддержала её позицию. – А так заявления копятся, если попадётся - уже не за хулиганку пойдёт, а за серию эпизодов. Одним гопником на районе будет меньше.

Свёкор недовольно пожал плечами.

– О чём бурчим? – заглянул на кухню уже слегка одетый Серёжа.

– Профессиональное, – пояснила за всех. – Садись, тебе мама приготовила.

– Тогда бегу, – согласился Серёжа.

Когда он склонился над тарелкой, осторожно спросила:

– Мама лучше готовит?

Серёжа коротко глянул на свою маму, тоже севшую за стол, и кивнул.

* * *

В первый раз спускаясь в тир института, немного заволновался. Оружия в руках передержал разного - от средневековой аркебузы до знаменитого ППШ с круглым барабаном. Но это всё были реконструкторские игрушки, способные - разве что - выдать шум и дым. А теперь предстояло взять в руки настоящее - боевое. Это не пугало, а скорее - настраивало на серьёзность. Постарался присмотреться к одногруппникам. Многим - будто - всё равно, хотя и осматриваются на новом месте. Староста вовсе спустилась - как к себе домой. Шайба умудрился завалить экзамен по технике безопасности, но - видать - успел пересдать. И теперь Надя держится возле него. Будто не доверяет. Оглядев группу, капитан уточняет:

– Никто не потерялся?

– Вся группа присутствует! – бодро докладывает староста.

– А теперь, Курова, ша! Шобы я из тебя писка не слышал - иначе вигоню. Кто мине напомнит первое правило поведения на стрельбище?

– Выполнять все действия только по команде инструктора! – бодро выпаливает новенькая.

– А теперь по команде инструктора назовите мне третье правило.

– Не направлять оружие на присутствующих, в стороны или в тыл.

Новенькая выдаёт ответы не задумываясь и с таким энтузиазмом, будто докладывает о взятии Вашингтона. Если другие девчонки поглядывают на приготовленные пистолеты с явной опаской, то эта - будто пришла к старым знакомым. Только Надя спокойна. Но про её умение обращаться с оружием кое-что уже слышал. Наконец - капитан Пологнюк командует:

– Курсант Курова, изобразите мне правильное обращение с пистолетом.

Надя берёт в руку пистолет и уточняет:

– Из меня уже можно пищать?

– Разрешаю.

– Самозарядный пистолет Ярыгина модернизированный. Калибр 9 на 19 миллиметров, патрон Люгера, ёмкость магазина - 18 патронов. Под женскую ручку великоват, так что, девочки, готовьтесь. И держать будете обязательно двумя руками. Кто освоит - потом будете держать одной.

Новенькая пожирает её глазами и уже сцепила пальцы, будто держит в них рукоять пистолета. Не зря говорят, что она генеральская дочка. Наверняка стрелять давно умеет. А может быть - и разрешение на оружие уже получила. Закончив объяснение, Надя добавляет:

– Выстрел достаточно громкий, так что в помещении стрелять лучше в защитных наушниках.

– Наушники надеть, – серьёзным тоном командует капитан. Они приглушают звук, но команду "Огонь разрешаю" услышал вполне отчётливо. Надя резко вскинула руку с пистолетом. Прогремели один за одним пять выстрелов. Курова сняла с подъехавшей каретки бумажную мишень и пустила по рукам. Пули пробили бумагу аккуратным крестом. Одна в центре и четыре в третьем чёрном кольце - ровно между цифрами "7" и "9".

– Я тоже так могу! – вдруг заявила новенькая, от чего все поглядели на неё удивлённо.

– Я тебе умоляю. Можешь - так изобрази! – согласился капитан. – Огонь по готовности.

Девчонка подошла к столику с пистолетом, взяла его в руку, взвела затвор. Резко вскинула пистолет, зажатый обеими руками, и выстрелила. Это было немного медленнее, чем у старосты, но результат удивил. Почти такой же, чуть менее ровный крестообразный рисунок. Изучив результат, капитан поглядел долгим взглядом на генеральскую дочку.

– Фамилия?

– Курсант Якимова Яна.

– Ага. Таки та самая. Разборку, чистку знаешь?

– Показать? – с готовностью потянулась к пистолету Яна.

– В конце занятия. Таки шо ещё знаешь?

– Гюрза, бердыш, колошмат, корд, гвоздодёр, игла, шмель, – выпаливает девчонка. Для большинства группы это пустые слова, но при знании их значений сам почувствовал - как вытянулось лицо. Но Пологнюк только одобрительно кивает:

– Удивила. Ещё пару раз по столько же - и догонишь Курову.

С выражения лица Яны, с которым она обернулась на Надю, можно писать картину "Не ждали".

* * *

Вечером юркнула под одеяло, дождалась, пока муж перелезет к стенке и осторожно спросила:

– Серёж, я невкусно готовлю?

– Нормально, а что?

– Нет - ты честно скажи.

– Ну честно - в порядке всё. А что?

– Ты утром сказал, что мама готовит лучше.

– А... Ты за это... Ну... К маминому я привык. А у тебя всё немножко другое выходит.

– Ты же понимаешь, я сама сравнить не могу.

– Короче, Надь, не парься. Всё путём. Просто не хотел маму обижать.

– А меня?

– А ты обиделась?

– Ты что - не понимаешь? Для меня это тоже очень важно.

– Ба-лин. Надь, не делай из борща трагедию. Если будет невкусно - я скажу.

* * *

– Ну, Вальтер, тебе и пистолет в руки, – подмигнул капитан Пологнюк, когда по его команде встал на позицию для стрельбы. Никогда прежде не держал в руках пистолет с глушителем. Он оказался не только тяжелее, но и гораздо шумнее, чем ожидал по фильмам. Разве что - в помещении можно спокойно стрелять без наушников.

И хотя отдача у него оказалась меньше, из девчонок снова только две отстреляли из этой длинной пушки без проблем. Как обычно - всё те же. Староста и новенькая Яна. За одно наконец-то вспомнил - кого Яна напоминала с самого первого занятия. Одну известную французскую певицу.

А в конце занятия капитан выполнил данное в начале обещание - показать фокус. Надя взяла в руку деревянную рейку, накинула на неё какую-то старую меховую накидку. И накрыла этой конструкцией руку с пистолетом. Придерживая рейку сквозь накидку левой рукой - выстрелила от пояса, не целясь. Выстрелы прозвучали глухо, будто кто-то похлопал ладонью по меховому ковру. И пули вошли кучно в центр мишени, образовав одну неровную дырку. Обернувшись, Надя подмигнула.

– Теперь понятно - зачем крутые бандюки в фильмах носят шубы?

* * *

Потеряшка не напрасно несколько ночей провёл на кухонной полке. Сидя за шитьём - тщательно анализировала по видеозаписям, как готовит серёжина мама. Размер кубиков морковки, количество капусты и соли в ложке, время закладки фрикаделек. Попробовать на вкус не позволяет конструкция искусственного тела, но можно точно сверить цвет готового борща. Постепенно кухонное священнодейство свекрови превращалось в чёткую программу. И в очередное утро проснулась первой в квартире. Бесшумно прокралась на кухню. Когда свекровь вошла, на плите уже кипела кастрюля. Сделав вид, что не заметила её - стряхнула в кипящую воду нарезку и только тогда обернулась.

– Решила победить меня по моим правилам? – недовольно пробурчала тётя Валя, глянув на настенные часы.

– Решила, что лучше учиться сейчас. А не когда жареный петух в попу клюнет.

– Посолила уже?

– Да, – подтвердила, открывая морозилку.

– Учти, я попробую.

– Я на это и надеюсь.

– О! Правильно! – заглянул на кухню свежевыбритый дядя Валера. – Молодёжь должна трудиться. А Серёга чо - дрыхнет ещё? Ща я его растолкаю.

Наконец сняла кастрюлю с плиты, отошла в сторонку и жестом пригласила свекровь, строгим взглядом следившую за процессом. Осторожно сняв пробу, она смерила взглядом и принялась разливать по тарелкам.

– Ну как? – спросила её с надеждой.

– Получилось, – строго одобрила она.

Серёжа плюхнулся на своё место и сразу схватился за ложку.

– Ну как? – спросила его тётя Валя, прерывая завтрак.

– Мам, а как может быть? Как обычно - всё вкусно. – подтвердил Серёжа.

– Не ври матери.

– А что должно быть не так?

– Сегодня твоя Надюха старалась, – заложил свёкор, потянувшись за хлебом. Серёжа положил ложку и поглядел на маму виновато.

– Между прочим - она для тебя старалась, – буркнула свекровь, вылавливая из своей тарелки остатки.

– Ну точно же, как у мамы, – озадаченно проговорил Серёжа, глядя в тарелку. И заработал ложкой в усиленном темпе.

* * *

Невольно отпрянула, когда локоть генеральской дочки стукнул об стол.

– Давай, – потребовала она. Пояснения не требовались - уж слишком красноречиво её рука с поднятой кверху кистью торчала перед лицом.

– Надюха, я буду судьёй, – тут же вызвался Шайба.

– Нафик-нафик! – возмутилась с другой стороны Нина. – Ты будешь слишком нахально Яне подыгрывать.

– Да! Мне нечестной победы не надо! – сердито глянула на него Якимова.

– Ага. Ты победи сперва хоть как нибудь, – проворчал из второго ряда Генка Коробов по прозвищу Карабас. Рыжий широкоплечий парень, проигравший в аналогичном поединке уже трижды. Хотя за прошедшие три курса он в физической форме прибавил очень сильно.

– Учти, у тебя невыгодная позиция, – напомнила сопернице, ставя локоть на стол. Сашка Могучий уже подтащил стул и галантно подставил его Яне.

Взялись, как положено. Обе ухватились свободными руками за крышку стола.

– Если станет больно - не молчи, – предупредила соперницу. За полтора месяца учёбы уже успела достаточно изучить упрямую генеральскую дочку, чтобы понять - силы по девичьим меркам ей не занимать, но упрямства и желания победить в ней гораздо больше. И заранее настроилась на борьбу - как с парнями. А значит - просто вымотать соперника, держа суставы на тормозах. А потом аккуратно уложить.

* * *

На прежних местах учёбы в армрестлинге была лучшей среди девочек уже много лет. В школе даже побеждала мальков, но потом они переросли и стали сильнее - как ни старалась держаться на одном уровне. И теперь в старосте группы увидела достойную соперницу. Но стоило Нине убрать руки и скомандовать "Начали" - будто упёрлась в стену. Ощущение стены усиливала прохладная рука старосты. Она не двигалась ни вправо, ни влево. И сама Курова глядела спокойным взглядом с лёгкой улыбкой, будто ей это вообще не стоило усилий. Но что удивило сразу - кажется, вся группа взялась болеть против старосты. Даже её подружка, сжав кулачки, подначивала:

– Яна, держись!

– Яна! Мы поспорили - продержишься ли ты минуту! – кричали из задних рядов.

Рука уже начала подрагивать, лицо холодили капельки пота. Но Курова сидела всё так же спокойно, будто ещё не начала. На секунду ослабила давление - и тут же рука старосты немного двинулась, выигрывая считанные миллиметры. Но стоило снова упереться в полную силу - снова упёрлась в ту же стену. Только теперь эта стена стала чуть ближе. Ближе к поражению, которого совсем не хотелось.

– Дохлый номер, – недовольно прокомментировал из второго ряда рыжий плечистый парень.

– А прикинь - было бы обидно, если бы новенькая выиграла, – подключился его сосед.

На секунду отвлеклась - и непоколебимая рука снова двинулась вперёд. От напряжения уже дрожит - кажется - всё тело. А староста, не меняя выражения лица, начинает медленно, толчками, опускать руку. Наконец - сцепленные руки упираются в стол.

– Курова победила! – провозглашает Нина.

– Эх... – разочаровано выпаливают несколько парней.

– Ты была хороша, – утешающе сообщает староста. – Сколько раз ты подтягиваешься?

– Сорок, – ответила негромко, осторожно массируя правую руку.

– А Надя - сто, – сообщила подружка старосты.

– На самом деле могу и больше, – поправляет сама Курова. – Но ты отлично держалась.

– Хватит уже меня утешать!

Встала со стула и быстрым шагом ушла на своё место. Работать на планшете до конца лекции пришлось левой рукой.

– Я тебя предупреждала... – вздохнула Лизавета с укором.

* * *

– Так ты совсем запахов не чуешь?

– Ни бум-бум, – подтвердила, пожав плечами.

– Это всё от того, что обгорела? Или болела чем?

– Видимо - огонь вдохнула. Я без сознания была.

– Ужас...

Свекровь несколько секунд глядит расширенными глазами. Но наконец возвращается к теме занятия.

– А как же ты свежесть продуктов будешь определять?

– Просто, по дате.

– Яйца на дверке холодильника тоже по дате будешь проверять?

– Ну мне несложно запомнить - когда я их покупала. А если что заплеснело - я и так увижу.

– Как у тебя всё просто... – бурчит свекровь.

– Так меня в больнице перед выпиской обучили обходиться. А сперва я и сама растерялась.

– Ну если только в больнице... – неохотно соглашается тётя Валя.

Высыпая в кастрюлю макароны, пожала плечом.

– В конце концов - если не накупать в запас, испортиться просто не успеет. А мне проще лишний раз до магазина сходить.

– Понемногу брать - обычно дороже выходит.

Стараясь не выдать раздражения, переспросила:

– А порченое выбрасывать не дороже? А траванётся кто - ещё дороже выйдет.

– Тут не поспорю, – согласилась свекровь.

* * *

Староста опять объявила-то гонку преследования. В этот раз уже знала, что предстоит. Но чай - теперь поклялась догнать её любой ценой. И чай - тайная монетка в кармане на этот случай нашлась. Хотя доставать её до поры до времени боялась. Да чай - и не было допреж случая, чтобы в чём-то уступила хоть одной девчонке. Технике обучил папин друг - командир роты разведки, когда была ещё старшеклассницей. Короткая медитация позволяет настроиться - и выложиться не на сто процентов, а ещё больше. После таких нагрузок последствия должны быть обязательно, но чай - и гнаться собралась не за машиной. Когда открыла глаза - будто впереди не было никого, кроме соперницы.

* * *

Забег сперва повела, как обычно. Неожиданный резкий старт, потом - выход на заранее известную среднюю скорость забега. Мальчики уже привыкли к ней и большая часть группы держится следом, не отставая. Но висящий над стадионом Потеряшка позволил заметить странное. Яна в прежние разы постепенно отставала, хотя для девушки и это было отличным результатом. Но в этот раз она явно взялась выйти в первый ряд. Продолжила забег, приглядывая за ней. Хоть у девчонки и должна быть своя голова за плечами - а за ней приказано присматривать особо. На середине дистанции Яна вышла в первый ряд бегущих и начала понемногу его обходить. Приблизила камерой её лицо. Рот открыт, глаза остановились в одной точке. Просто сосредоточена на беге? Прибавила, вынуждая мальчишек тоже бежать быстрее. Но прибавила и Яна, продолжая сокращать дистанцию. Скорость давно перевалила за двадцать километров в час, это слишком много для такой дистанции. Но Яна продолжает ускоряться. Наконец - вся группа начинает отставать. Простой расчёт показывает - удержав текущую скорость, она побьёт мировой рекорд. Но нарушать свои же правила... И приходится прибавить ещё немного.

– Финиш!

Сбежав с дорожки, остановилась. Яна, не меняя выражения лица, подошла, постояла немного молча - и рухнула на траву без сознания.

* * *

Очнувшись, увидала белый потолок над собой. И спокойное лицо старосты.

– Прости, – негромко сказала она.

– За что? – переспросила и еле услышала свой голос.

– Во первых - прости, что не поняла твоего состояния. Надо было позволить тебе меня обогнать. А во вторых, прости - но ты дура набитая.

– Почему?

– Я не знаю, что ты там глотнула или вколола себе перед стартом, но ты явно была не в сознании. У тебя было лицо упоротой дебилки.

– Это... Меня один разведчик научил...

– Дура. Я бы с тобой в разведку не пошла.

– Почему?

– А потом тащить тебя на себе? Или что - добить и подсунуть гранату-сюрприз?

– Я... Хотела доказать...

– Что? Что ты дура? Поздравляю - ты это доказала. Что дальше? Подохнешь на дистанции, пытаясь меня догнать?

– А разве...

– Просто запомни. На длинной дистанции мне никто не ровня. Это я ещё бежала спокойно. Ты когда-нибудь бегала в полной выкладке по пересечёнке?

– Да. Марш-бросок... Только без автомата...

– Умница. Только марш-бросок вдвое медленнее. А я могу так бежать хоть в старом Ратнике без приводов. Роботы-мишени не успевали огонь открывать.

– Так ты правда...

– Если это тебя утешит - правда. Только себя береги - ладно? Врач сказал - неделю никаких физических нагрузок. Велик я тебе помогу домой отвезти.

Она помогла сесть и подала стакан воды. Вода была ужасно сладкая. А потом сказала дождаться и вышла. Так и сидела, глядя в пустой стакан, зажатый между ладоней. В голове было так же пусто. А когда Курова вернулась - взяла за руку и вывела во двор. Прямо у дверей стоял старенький Патриот в свежей белой краске. Такие же, только защитного цвета, когда-то стояли на вооружении. Курова молча усадила на пассажирское, села за руль. Вывезла за ворота и потребовала ключ от велосипедного замка. Отдала. Обернулась, услыша - как открылась дверь багажника. Надежда лихо закинула велик в багажник и снова села за руль. Подумав, спросила её:

– Мне теперь называть тебя "товарищ майор"?

– Капитан, – недовольно буркнула она.

– Так ты... Правда была ранена?

– И не раз. Помолчи уж, горе.

Надя включает музыку и из колонок раздаётся старинный джаз. "Чуть я только в девушку влюбился, смотришь - а она уже с другим" – поёт надтреснутый голос. И Надя шевелит губами, словно подпевая. Пустая голова пытается соображать. На вид-то ей чай не больше двадцати. Но старая ухоженная машина, которую она уверенно ведёт без автопилота, старинный мотоцикл, виртуозное владение любым стрелковым оружием, старинная музыка, ранения, капитан... Она говорила, что старше. Неужели слухи всё-таки не врут? Сколько же ей на самом деле лет-то?!

* * *