Хрупкая вечность

Глава 22

Следующие четыре дня Сет жил ожиданием в скрытом от посторонних глаз городе Сорчи. После первой встречи с Высшей Королевой Девлин привел Сета в отведенные ему несколько просторных комнат. Здесь даже был террариум, где с удобством мог расположиться Бумер. В целом, все было неплохо, за исключением одного «но». Прошло пять ночей с тех пор, как Сет в последний раз видел Эйслинн. Теперь он жалел, что не отвечал на ее звонки и сообщения в тот день, когда решил прийти сюда. Мобильный здесь не работал — не было сигнала.

Сету не хватало только одного — общения с Эйслинн. Все остальное появлялось, похоже, даже раньше, чем он мог этого захотеть. Еду доставляли прямо в комнату, и Сет плевать хотел на правила, запрещавшие есть пищу фейри. Он сделал свой выбор и ни за что не покинет этот мир. Только смерть могла стать препятствием на выбранном им пути. Когда Сет впервые поел здесь то, что наверняка было приготовлено руками фейри, он почувствовал особую важность момента — как будто этим он принял все последствия своего решения, физически подтвердил свой выбор. В тот миг не хватало только Эйслинн, которая была бы рядом, когда Сет впервые пробовал странные блюда из неведомых фруктов и тонкое, как лист бумаги, печенье. Впрочем, ему бы хотелось, чтобы она была рядом каждую секунду его жизни.

Большую часть времени Сет проводил в своих комнатах. Но ему удалось и немного побродить по отелю. В конце первого дня он понял, что стоит ему подумать о том, где его поселили, как он неизменно оказывался там. Поэтому Сет экспериментировал. Независимо от того, как далеко он уходил, стоило только представить свои комнаты, трижды обернуться вокруг себя и вуаля — он в коридоре, который ведет к его дверям.

Некоторые фейри наблюдали за Сетом, а несколько смертных даже улыбнулись ему.

В комнатах было все для того, чтобы он мог заниматься искусством, но Сет никак не мог сосредоточиться. Сидеть без дела и ждать решения Высшей Королевы не способствовало творческому процессу. Он медитировал. Сделал несколько эскизов. Время от времени читал — книги о законах и о риторическом искусстве, трактат о внутреннем устройстве Фэйри, несколько огромных эссе под общим названием «В гармонии с истоками земли». Бесцельно бродил по улицам. Искал озарения в книгах, которые попадались под руку. Он жил в здании, комнаты в котором были битком набиты книгами. А все, о чем он мог мечтать, было на расстоянии вытянутой руки.

Все, кроме Эш.

Сет подозревал, что если бы не скучал по Эйслинн, мог быть вполне счастлив здесь — в том месте, которое отвела для него Сорча. Эти комнаты явно предназначались для художника. Одна из стен была полностью стеклянной, поэтому свет мог беспрепятственно проникать сюда, и это было замечательно. Прямо за этим огромным, во всю стену окном раскинулся сад. Здесь были мольберты, краски, чернила, холсты и бумага, а в боковой комнате хранились приспособления и инструменты, с помощью которых Сет мог бы обрабатывать металл. Здесь было все, кроме вдохновения. Делать наброски сада, находясь в клетке, совсем не казалось заманчивой идеей.

Нетерпение, с которым Сет боролся последние четыре дня, снова привело его к огромному окну. На этот раз он присмотрелся повнимательнее и вдруг заметил нечто вроде двери прямо посреди стеклянной стены. Он нажал на оттиск в форме полумесяца, и дверь подалась наружу, открывая проход в сад. Как только Сет вышел и посмотрел вдаль сквозь деревья и цветы, он увидел океан, огромную пустыню, арктические равнины, девственные поля, высокие горы… Из комнаты был виден только сад. Но стоило Сету ступить на землю, его глазам открылось нечто нереальное.

А может, как раз вполне реальное.

Сконцентрировавшись только на океане, Сет почувствовал вокруг себя соленый бриз. Когда-то он жил возле моря. Линде это нравилось. Отец не очень любил воду, но Сет с матерью море обожали. Линде казалось, что быть матерью гораздо легче, когда она чувствует себя свободнее. И это неповторимое ощущение свободы дарил ей морской бриз. Сейчас Сет чувствовал соленый привкус в воздухе. Слишком реальный, чтобы быть иллюзией.

Целая вселенная в руках Сорчи.

Сет понимал, почему ей не хотелось переезжать в главную часть Хантсдейла или любого другого города — здесь у нее была собственная утопия, скрытая от чужих глаз. У Донии был маленький островок Зимы круглый год. У Кинана с Эйслинн был парк. Но у Сорчи за созданным ею барьером был целый мир. Сет не видел ни единой причины, по которой кто-нибудь мог бы захотеть покинуть это место. Этот мир был совершенен.

На этой мысли Сет отдернул себя. Ему нужно было сосредоточиться, чтобы в тот миг, когда Сорча позволит ему поговорить с ней, он мог убедить ее в том, что принадлежит миру фейри. Дония выслушала его и подарила ему Видение. Ниалл выслушал его и предложил свою дружбу. Казалось, фейри благосклонны к тем, кто честен и смел. С другой стороны, слепое обожание было малоубедительным. Да и нечего было Сету предложить Сорче взамен. Он не хотел быть обычным смертным в мире бессмертных фейри. Сет лишь надеялся, что она с сочувствием отнесется к его просьбе, когда соизволит его выслушать. И еще он надеялся, что она позволит ему поговорить с ней в ближайшее время. Сет понятия не имел, сколько еще ему придется ждать и сможет ли он уйти, если ожидание станет утомительным.

Неужели я здесь в плену?

Ответов у него не было, как не было никого, кому он мог бы задать вопросы. Фейри Сорчи не были похожи на Летних, которые постоянно о чем-то болтали и смеялись. Высшие были… спокойными и не очень охотно шли на контакт.

Исключением была только фейри, чье тело казалось вырезанным из полотна ночного неба. Каждый день она останавливалась у дверей Сета и предлагала поделиться своими инструментами для творчества.

— Ты мог бы приходить ко мне в студию. Ты мог бы творить, — говорила она.

И каждый раз Сет отвечал что-то вроде «Это очень любезно с твоей стороны» или «Я ценю твое предложение», старательно избегая слов «спасибо» и «благодарю». Он уже достаточно знал об их правилах, чтобы не бросать слов на ветер.

— Нельзя говорить через порог, — каждый день одинаково заканчивала она этот разговор, перед тем как уйти, не оглядываясь.

То, что она была художницей, каким-то образом сближало Сета с ней, делало ее почти знакомой, но вспышки звездного света при каждом ее движении рассеивали это впечатление. От нее на стены падали белые тени. Это не поддавалось никаким логическим объяснениям и казалось полнейшей бессмыслицей, но Сет давно перестал пытаться объяснить мир фейри и их поступки с точки зрения человеческой логики и законов физики.

Сегодня, обменявшись с фейри уже привычными фразами, Сет решил последовать за ней, но, выйдя из комнаты, тут же столкнулся с Девлином. Лишенный эмоций фейри не показывался с тех самых пор, как душил Сета в зале Сорчи. Теперь он стоял в коридоре, преграждая ему путь.

— Оливия может ходить туда, куда тебе нельзя.

Сет увидел, как «звездная» фейри скрылась за углом.

— Опять меня придушишь?

Девлин не улыбнулся. Его поза и движения говорили о строгой военной подготовке. Он прямо держал спину, словно его хребет отлили из стали, а каждая мышца была готова к бою.

— Если того потребует моя королева, или если это будет в интересах моего Двора, или…

— В этом списке есть пункт о том, чтобы идти за Оливией?

— Если ты пойдешь за Оливией в небо, ты замерзнешь до смерти или задохнешься. В любом случае, приятного мало. — Поза Девлина просто излучала военную выправку. — Смертные не созданы для прогулок по небу.

Прогулки по небу? Задохнусь? Замерзну?

Сет глянул туда, где минутой раньше исчезла Оливия.

— В небо? Буквально?

— Окружение, в котором она работает, не такое, как твое. Это редкость, данная ей ее смешанным происхождением. — На короткое мгновение Девлин расслабился, а на его лице возникло выражение, похожее на восхищение. — Она плетет лунный свет. Нити в его полотне столь непостоянны, что тают каждый день. Небо — не место для хрупких смертных. Твоему телу необходимы воздух и тепло. Ни того, ни другого там нет.

— О.

— Она бы сплела твой портрет, но последствия этого явно не понравятся смертному.

— Это меня убьет, — утвердительно проговорил Сет.

— Да. Ее портреты живут дольше, питаясь дыханием смертных. Жизнь за искусство. Баланс.

Девлин говорил пылко, и этот пыл был Сету знаком: возможно, это безумие, но это было безумие по Искусству.

Так или иначе, краткий миг очевидных эмоций со стороны Девлина немного успокоил Сета.

— Сорча хочет, чтобы ты посетил ее, — сказал Девлин.

Бровь Сета насмешливо выгнулась.

— Посетил ее?

Немногословный фейри внезапно застыл и уставился туда, куда ушла Оливия.

— Хорошо подумай, прежде чем следовать за Оливией. Моя королева, как твоя и как Ниалл, в первую очередь печется о благосостоянии своего Двора. Ты — отклонение от нормы. Поэтому ситуация с тобой еще более ненадежная.

Бросив взгляд на Бумера, чтобы убедиться, что удав никуда не делся и все еще в огромном террариуме, Сет закрыл дверь своей комнаты.

— Я уже много месяцев нахожусь в ненадежной ситуации. И здесь я для того, чтобы это исправить.

— Идти на сделку с фейри — не самый мудрый план, — сказал Девлин.

— Искусство — далеко не единственная вещь, которая стоит жертв.

— Я это слышал, — отозвался Девлин и, замолчав, наградил Сета явно оценивающим взглядом. — Ты небезразличен Ниаллу, поэтому я надеюсь, что ты так же умен, как думаешь, Сет Морган. Мои сестры не отличаются ни добротой, ни тактичностью.

— У меня нет желания ссориться с ними.

— Я не имел в виду ссоры. Когда они замечают смертного, самому смертному ничего хорошего это не сулит. А ты привлек к себе их внимание. Много внимания. — Голос Девлина был очень тихим. — Пойдем.

Взгляды фейри, которые испытывал на себе Сет, идя по коридорам за Девлином, казались какими-то другими. Тревожно было наблюдать, как они прерывали разговоры, останавливались на полушаге, на полувздохе, когда он проходил мимо. Так же, как и Бананак, Девлин вел его по лабиринту из лестниц и поворотов. Они шли вверх и вниз, входили в комнаты, которые казались абсолютно одинаковыми, и выходили из них. Наконец Девлин остановился посреди неописуемой комнаты, причем Сет был уверен, что именно из нее они только что вышли. Вход был странным. Сет обернулся, чтобы посмотреть на двери, и комната внезапно заполнилась многочисленными фейри. Десятки пар глаз уставились на него.

— Повернись ко мне, Сет Морган, — проговорила Сорча.

Когда Сет повернулся, все фейри исчезли. Комната тоже. Сейчас он стоял в огромном саду, а рядом не было никого, кроме Высшей Королевы. С одной стороны хаотично, цепляясь стеблями друг за друга, росли разные цветы. Огромные синие орхидеи словно душили маленькие маргаритки, которые пытались пробиться сквозь клубки из стеблей и листьев. С другой стороны тропинки аккуратные ряды роз и королевской стрелиции26 росли на одинаковом расстоянии от цветущих кактусов и вишневых деревьев в цвету.

Сет оглянулся. Исчезли не только фейри и комната — все здание словно испарилось. Остались только сад, лес и океан, простиравшиеся насколько хватало глаз. Скрытый город Сорчи представлял собой не просто территорию за барьером. Здесь был целый мир.

— Здесь только мы, — проговорила Высшая Королева.

— Они исчезли.

Сорча одарила Сета терпеливым взглядом.

— Нет. Изменилось устройство мира. Так здесь и происходит. Только так, как я хочу. Почти все здесь подвластно моим мыслям и желаниям.

Сет хотел заговорить, задать вопросы, но не мог. Даже несмотря на то, что на шее висел амулет, ему казалось, что он попал под такие сильные чары, какие и вообразить не мог. Сорча, Высшая Королева, говорила с ним в невероятном саду… посреди отеля.

Она посмотрела на Сета и улыбнулась.

В кармане завибрировал мобильный. Сет вытащил его и увидел на экране значки непрочитанных сообщений. Голосовая почта тоже была забита. Он открыл одно из сообщений и прочитал: «Где ты?». Несколько секунд он смотрел на буквы, а потом огляделся вокруг.

— Здесь все не так, как там. Никаких смертных правил и прочих пустяков, разве что я сочту их полезными, — заявила Сорча и добавила: — Здесь все подчиняется только моей воле.

Сет совершенно точно понимал, где находится. Он опустил руку, крепко сжимая телефон, и встретился взглядом с Высшей Королевой.

— Это Фэйри, — сказал он, — не в том смысле, что ты фейри, а в смысле мир Фэйри. Но он другой, не такой, как дом Донии или парк…

Сорча не улыбнулась, но явно была удивлена.

— Я в Фэйри, — повторил Сет.

— Ты прав, — подтвердила она и, приподняв подол юбки, сделала три шага к нему.

Сет заметил, что она босиком. Между пальцами были отчетливо видны тончайшие серебряные нити, поднимавшиеся вверх по ногам Сорчи. Это не было иллюзией серебра. Это были не татуировки, как у Темных фейри, и не лозы, как на Летних девушках. Тонкие ниточки серебра жили внутри нее, будучи одновременно частью ее и чем-то самостоятельным.

Сет уставился на эти серебряные линии. Если бы он присмотрелся повнимательнее, то увидел бы узоры, покрывавшие всю кожу Сорчи. Едва заметные контуры проявлялись под кожей и на ней.

— Ты в Фэйри, — сказала Сорча и сделала еще один шаг, — и останешься здесь, пока я не решу иначе. Сейчас в мире смертных несколько Дворов. Однако в давние времена существовало только два Двора. Один из них встал на путь порока и ушел на поиски того, что ему было нужно. Некоторые фейри последовали за ним… Но другие были достаточно сильными для того, чтобы создать свои собственные Дворы. Некоторые из этих фейри предпочли быть одиночками. Здесь есть только я. Только моя воля. Только мое слово. — Она отпустила подол, и юбка прикрыла покрытые серебряными нитями ноги. — Ты не станешь никому звонить отсюда без моего позволения.

Сет замер. Телефон в его руке вдруг превратился в стайку бабочек, которые взлетели вверх с его ладони.

— Я не потерплю никакой связи между своим Двором и их Дворами. Я ожидаю от тебя должного поведения. — Сорча лишь бросила взгляд на руку Сета, и в ней снова появился телефон. — Все решения здесь принимаю я. У меня нет партнера в правлении. У меня не было предшественников, нет преемника. Счастье твоей королевы, которая когда-то была смертной, здесь не имеет значения. Запомни это.

— Но Эш…

— Раз уж ты здесь, ты подчиняешься моей воле. Ты искал меня, пришел ко мне, остался в этом мире, о котором миллионы и миллионы смертных мечтали и умерли за свою мечту. Никто и ничто не попадает в Фэйри, не заплатив цену.

Сорче явно не нравились попытки Сета возразить ей. Ее лицо превратилось в серебряную маску и больше ничего не выражало. Она протянула руку ладонью вверх. Сет отдал ее телефон.

— Почему я должна выслушать тебя, Сет Морган? Что делает тебя особенным?

Сет посмотрел на Сорчу. Она — само совершенство, а он… очень далек от этого. Что делает меня особенным? Большую часть жизни он пытался это выяснить. Что вообще может сделать человека особенным?

— Я не знаю, — признался Сет.

— Почему ты хочешь измениться?

— Чтобы быть с Эйслинн, — ответил он и замолчал, пытаясь подобрать правильные слова. — Для меня она — та самая, единственная. Иногда ты просто это знаешь. Никто и ничто никогда не будет значить для меня даже половины того, что значит она. И с каждым днем она все дороже и дороже для меня.

— Так ты просишь о вечности из-за любви к девушке?

— Нет, — решил уточнить Сет. — Я прошу изменить меня потому, что люблю королеву фейри, и потому, что она заслуживает того, кто будет любить ее такой, какая она есть, а не за то, кем она является. Я ей нужен. Есть люди — хорошие люди, — которых я люблю, и для которых я обуза, потому что я человек. Слабый. Смертный. — Сет понимал, что говорит вслух то, чего раньше не мог сказать даже самому себе, даже в мыслях. Но сейчас, стоя перед Сорчей, он знал правильные слова. — Я живу в этом мире. Здесь люди, которые мне дороги, женщина, которую я люблю, друзья в трех Дворах… Мое место здесь. Мне только нужно, чтобы ты дала мне то, что позволит мне остаться с ними и быть достаточно сильным, чтобы не подвести их.

Сорча улыбнулась:

— Для смертного ты весьма интересный экземпляр. Ты мог бы мне понравиться.

Сет знал, что нельзя говорить «спасибо».

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказал он вместо этого.

— Нет, это не так, — возразила Сорча, и Сету на миг показалось, что она вот-вот рассмеется. — Но ты меня заинтриговал… Если хочешь, чтобы я изменила тебя, ты будешь проводить один месяц из двенадцати здесь со мной.

— Ты говоришь мне да? — Сет был ошеломлен. Он чувствовал, что ноги становятся ватными.

Сорча пожала плечами.

— Ты мне нравишься. К тому же, ты можешь быть полезен для Фэйри, Сет Морган. Но это не обычный подарок с легкой руки. Ты будешь связан со мной столько, сколько будешь жить.

— Так или иначе, я уже связан с двумя другими правителями-фейри, а третью я люблю.

Сет пытался избавиться от растущего внутри страха. Он сам этого хотел, но все равно это приводило его в ужас. Они ведь сейчас говорили о вечности. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на дыхании, найти покой в своей душе. Помогло — паника отступила.

— Что я должен делать? Как это работает? — спросил он, наконец.

— Все просто. Один поцелуй — и ты изменишься.

— Поцелуй? — переспросил Сет, глядя на Сорчу.

В его жизни уже были две королевы, которые могли потребовать от него поцелуя, и это не поставило бы его в затруднительное положение. Целовать Эйслинн он не устанет никогда, а Дония… О ней в таком смысле Сет не думал, но она нравилась ему как человек. К тому же, если бы я поцеловал Донию, Кинан бы взбесился. Эта мысль заставила Сета улыбнуться.

Однако у Высшей Королевы явно не было на уме ничего сексуального или романтического. Строгая и непреклонная, она напоминала Сету древние статуи, которые он видел в книгах об искусстве. Эйслинн была страстной даже до того, как стала Летней Королевой. Дония была воплощением зимы, но холод и умеренность — не одно и то же.

— А есть другой способ? — спросил Сет.

Поцелуй был несколько странным условием, и хотя фейри были умны, они все же не могли лгать. А еще Сет знал, что вопросы не только не запрещаются, но даже приветствуются.

На лице Высшей Королевы не дрогнул ни один мускул, и его выражение ни капельки не изменилось, но когда она заговорила, в голосе слышались нотки удивления:

— А ты ждал какого-нибудь задания? На первый взгляд, невыполнимого, чтобы потом прийти и рассказать о нем своей королеве? Хотел бы сказать ей, что отыскал и убил дракона ради ее любви?

— Дракона? — Сет тщательно взвешивал свои слова. — Да не особо. Просто не думаю, что Эш понравится, если я тебя поцелую. И фейри не всегда утруждают себя размышлениями о причинах и следствиях.

— Мы такие, верно?

Сорча присела на стул, который казался почти таким же элегантным, как она сама. У отлитого из серебра стула были настолько изящные линии, что невозможно было понять, где они начинаются, а где заканчиваются, как будто кто-то взял за образец кельтскую вышивку. К тому же, до того момента, как Сорча села на него, стула попросту не было.

— Так как? Есть другой способ? — напомнил о своем вопросе Сет.

Губы Сорчи сложились в улыбку чеширского кота, и на мгновение ему показалось, что сейчас все остальные части ее тела исчезнут, и останется только эта улыбка. Но вместо этого Сорча прикрылась веером, который достала из рукава, и этот скромный жест никак не вязался с тем фактом, что происходящее ее откровенно развлекало.

— Не то, чтобы мне очень этого хотелось… — проговорила она. — Так, всего лишь поцелуй для твоей новой королевы. Мне представляется справедливым просить то, что ты не хочешь отдавать.

— Не думаю, что слово «справедливо» применимо к этой ситуации.

— Ты со мной споришь? — спросила Сорча, и веер в ее руке замер.

— Нет. — Сет был уверен, что она заинтригована, и не собрался отступать. — Вообще-то, дискутирую. Споры приводят к гневу и страху.

Сорча скрестила ноги и поправила свои старомодные юбки. Сет снова увидел серебряные нити, которые поднимались вверх по ее лодыжкам.

— Ты меня развлекаешь.

— Почему поцелуй?

— Думаешь, ей это так сильно не понравится? — поинтересовалась Высшая Королева, и что-то опасное проскользнуло в ее голосе. — Твоей Летней Королеве?

— Радоваться она точно не будет.

— И это для тебя весомая причина, чтобы этого не делать?

— Да.

Сет прокрутил кольцо в губе, надеясь, что не говорит ей именно то, что она хочет услышать. Причем ему все больше казалось, что идея вызвать недовольство Эйслинн нравится Сорче.

Не лгать фейри — хреновый план. В этот момент Сету очень не нравилось следовать моральному кодексу. Будь у нее возможность, она бы врала мне напропалую.

— Наверное, простые вещи бывают порой самыми сложными, — отозвалась Сорча почти шепотом.

Потом она протянула ему руку, и Сету вдруг до чертиков захотелось отказаться от этого приглашения. Последние несколько месяцев он прожил в окружении фейри, но от вида этой руки с неестественно длинными тонкими пальцами у Сета поползли мурашки по коже. И этой же тонюсенькой ручкой она могла от меня и мокрого места не оставить.

— Это сделает меня таким, как ты? Я стану фейри?

— Станешь, и за это ты должен будешь всего лишь один месяц в году проводить в моем мире, демонстрируя истинную преданность мне. — Сорча сидела, не шевелясь, лишь переместила руку, но и это движения было неуловимым. — В течение этого месяца ты будешь смертным.

Сет не мог заставить свои ноги двигаться, но разум кричал ему о том, что он должен это сделать. Отступить или идти вперед — вот и вся альтернатива.

— Один поцелуй за вечность с Эш.

Похоже, спокойствие Сорчи дало трещину.

— О нет. Этого я не обещаю. Один поцелуй — в обмен на долголетие. На тебя будут действовать законы фейри: ты не сможешь лгать; твое слово будет равносильно клятве. Ты сможешь пользоваться основными чарами. Практически во всем ты будешь одним из нас, но холодное железо и сталь не будут для тебя ядовитыми, ибо в тебе останется частичка смертного. Что же касается твоей королевы… Летние фейри капризны, непостоянны, неразборчивы в эмоциях. Я не могу обещать тебе вечность с ней. — Сорча пальцем поманила Сета к себе. — А теперь подойди. Если ты принимаешь условия сделки, которой так добивался…

Сет шагнул к ней:

— Я останусь самим собой? Одинаковым здесь и там? Там я не буду подчиняться тебе?

— Верно, — подтвердила она. — Обдумай мои слова, Сет Морган, и прими решение. Если сегодня ты уйдешь, мое предложение не останется в силе.

Я все забуду? Сет достаточно начитался о сделках с фейри и знал, что сделки эти только выглядят удачными. Заключая их, смертные не учитывали всевозможные лазейки, которые позволяли фейри получать намного больше пользы, чем предполагалось с самого начала, а смертные теряли все, пока действовал заключенный договор. Сет наблюдал, как справляется Эйслинн с политикой мира фейри, брал книги у Донии, разговаривал с Ниаллом. Ключ ко всему — в точности.

Один месяц в год, поцелуй — и вечность с Эш.

Сет не видел ни одного намека на то, что сделка может оказаться неудачной. Разве что…

— Те месяцы, которые я буду должен тебе, ты же не заставишь меня прожить их в твоем мире все сразу наперед?

Сорча снова улыбнулась, и на этот раз улыбка по-настоящему захватывала дух. Сейчас она была такой королевой фейри, какую и ожидал увидеть Сет: проблески эмоций смягчили ее совершенство, и он увидел в ней тот же греховный прекрасный соблазн, каким лучились Эйслинн и Дония.

— Нет. Один месяц преданности мне при моем Дворе здесь, в Фэйри, и на одиннадцать месяцев ты будешь возвращаться в мир смертных. — Сорча сбросила «иллюзию», и стала настоящим воплощением всего, о чем только мог мечтать Сет — идеальная, неприкосновенная, стоящая целого культа поклонения. — Разумеется, ты можешь попросить меня позволить тебе остаться здесь и на эти одиннадцать месяцев.

Сет поднял руку и сжал в кулаке амулет, который дал ему Ниалл. Сжал так сильно, что, казалось, еще чуть-чуть, и камень врастет в ладонь. Однако сейчас от него было мало толку.

— Не слишком рассчитывай на это, — сказал Сет.

— Ты принимаешь мое предложение, Сет Морган?

Сет тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от паутины, которая опутала его при словах Сорчи.

— Принимаю.

— Это твой выбор. Подойди же ко мне, если твой ответ положительный. Так ты принимаешь мое предложение, Сет Морган?

Он подошел ближе, позволив невидимым нитям вести его. Неосязаемые волокна обернулись вокруг него: они свяжут его с ней, дадут ему собственное место в мире чистоты, защитят от смертной инфекции, когда он будет за пределами Фэйри.

Она и есть Фэйри. Она — все.

— Да, принимаю, — повторил Сет.

— Подчиняться королеве фейри — значит, по первому приказу отдать за нее жизнь. Без сомнений и колебаний ты клянешься в верности и в том, что один месяц каждого года будешь проводить здесь, в Фэйри, пока живешь и дышишь?

Он стоял на коленях перед ней, на земле, и идеальная рука касалась его. В глазах Сорчи маняще мерцали отблески звездного света. Они уничтожат его, если он допустит ошибку. Сет отпустил амулет, который все еще сжимал в кулаке, и протянул к ней руку.

Моя королева.

— Ты отдашь мне свою жизнь, если я попрошу? Ты принимаешь все то, что я тебе предлагаю, Сет?

Он вздрогнул.

— Отдам. Да, я все принимаю.

— Тогда поцелуй меня, смертный.

Сорча ждала. Смертный Летней Королевы стоял перед ней на коленях, сжимал ее ладонь и не мог оправиться от ее чар, несмотря на то, что на нем был амулет, а она пользовалась чарами даже не в полную силу. Сорча волновалась, но держала себя в руках — этот смертный должен был принадлежать ей. Она поняла это тогда, когда он впервые стоял перед ней и смело просил подарить ему бессмертие. И теперь, заглянув в будущее, она увидела, что была права. Сет Морган принадлежал ей, ее Двору, принадлежал Фэйри. Теперь он имел для нее значение, и он должен стать не простым фейри, а таким сильным, что только некоторые могли бы сравниться с ним.

Пока он сомневался, Сорча обдумывала, насколько мудро поступила, решив сделать все именно так. Она собиралась отдать ему частичку себя. И не было нужды в том, чтобы он это знал или знал, какая это редкость. Тот факт, что Сорча могла проводить превращения, не означал, что она часто это делала. Смертные не могли стать фейри, если не были связаны с тем, кто разделил бы с ними свою сущность. И существовало только два способа породить эту связь — любовь и рабство. Если бы он пришел к ней из соображений чистого эгоизма, она бы предложила ему второй вариант и пользовалась бы им по собственному усмотрению. Но он пришел по другой причине и выказал больше самоотверженности, чем ожиданий выгоды для самого себя, и она поступит с ним великодушно.

— Поцелуй завершит сделку, лишит тебя смертности… — Сорча не позволила своим надеждам отразиться в ее голосе.

Она хотела, чтобы он был по-настоящему достоин того, что она собиралась ему дать. И она верила, что он этого достоин. Он все еще мог отказаться и уйти.

— Ты не она, — прошептал Сет. — Я должен целовать только ее.

— Будь сильным, Сет, — сказала Сорча, строго контролируя свои чары. — Если ты этого хочешь, ты должен меня поцеловать.

— Поцеловать тебя, — медленным эхом отозвался Сет.

Сорча не могла сама поцеловать его, не могла отнять у него свободу выбора. Этот выбор он должен был сделать сам. Со смертными так было всегда.

— Подтверди сделку или откажись от предложения.

Глаза Сета были затуманены, а сердце стучало, как бешеное. Внезапно он выгнул проколотую бровь, и Сорча заметила в его взгляде вспышку чего-то неожиданного.

— Да, моя королева, — сказал он, поднимая ее руку и поворачивая ее ладонью вверх, а потом запечатлел нежный поцелуй на ее ладони. — Твой поцелуй.

Сначала Сорча вообще никак не реагировала. Перед ней был смелый человек. Смертные, способные противостоять чарам Неизменной Королевы, были редким сокровищем.

Войны ведутся и за меньшее.

Держа Сета за руку, Сорча помогла ему подняться на ноги, потому что он пошатнулся, когда его тело ощутило первый удар изменений.

— Наш договор вступает в силу.

— Хорошо, — сказал Сет и отстранился от нее.

Сорча собиралась опьянить его поцелуем и уйти, оставив его в наркотическом дурмане, который облегчил бы боль. Он не должен страдать только потому, что умен. Нет ничего несправедливого в том, чтобы проявить доброту по отношению к моему подданному. У девушек, которых изменял Кинан, был целый год для того, чтобы привыкнуть к своему новому состоянию. У Сета был всего месяц, причем месяц в Фэйри. Первая волна изменений будет болезненной.

Она не позволяла своим подданным страдать без надобности — это нерационально.

— Отдай мне амулет.

Теперь она была его королевой, и Сет повиновался.

Забрав у него камень, Высшая Королева надела «иллюзию» и стала похожей на его другую королеву.

— Сет, иди сюда.

— Эш? — Он в замешательстве уставился на Сорчу.

Она протянула к нему руки.

— Позволь мне помочь тебе.

— Мне не по себе, Эш, нехорошо как-то, — пробормотал Сет, с трудом переставляя ноги и пытаясь оглядеться вокруг. — Ты откуда? Я скучал.

— Я все время была здесь, — проговорила Сорча.

Немного правды не могло ей помешать.

— Мне надо сесть, — сказал Сет и потянулся рукой к несуществующей стене.

Сорча погладила его по щеке.

— У смертных нет в этом мире никаких дел. Порой они привлекают к себе ненужное внимание…

— Мне нужно только твое внимание. — На секунду Сет прижался лбом к ее лбу и тут же отпрянул. — Ты не такая высокая.

— Шшш.

Сорча поцеловала его и целовала до тех пор, пока новая энергия фейри, наполняющая его тело, не вытеснила смертность. Она вдохнула в него собственное успокаивающее дыхание. Это не остановило бы боль, но, по крайней мере, могло ее облегчить. Она могла переделывать мир Фэйри по собственному желанию, но она не могла изменить все. Боль, удовольствие, болезнь, тоска — даже Высшая Королева не могла влиять на это.

Сорча надеялась, что Летняя Королева достойна страсти и жертвы этого теперь уже не-смертного.

Потому что теперь он мой подданный.

И, как любая хорошая королева, Сорча делала то, что считала лучшим для своих подданных, даже если они ее об этом не просили.