Хрупкая вечность

Глава 9

Эйслинн оказалась между Ниаллом и Кинаном раньше, чем успела подумать о том, что должна защитить своего короля.

— Остановись!

— Не надо испытывать мое терпение прямо сейчас. — Ниалл повернулся к ней спиной и пошел прочь.

Эйслинн последовала за ним. Она понимала, что ее нрав заставлял ее поступать глупо, но это не имело значения. Ее король пострадал от руки этого фейри. Она должна нанести ответный удар любому, кто нападет на членов ее Двора; должна уничтожить любого, кто может ослабить их.

Однако поступок Ниалла не был направлен против Двора. Ниалл и Кинан никак не могли решить свои конфликты, и Ниалл считал, что Кинан представляет угрозу для Сета. Это личное и не касается всего Двора. Логика пыталась спорить с сиюминутным порывом. Но Кинан ранен.

Эйслинн схватила Ниалла за руку и тут же почувствовала запах паленой кожи: солнечный свет сиял сильнее, чем она думала.

Ниалл даже не дрогнул. Вместо этого он приложил свою руку — и, соответственно, руку Эйслинн — к телу. Ее пальцы прижались к его груди, прожигая дырочки в рубашке. Вместо того чтобы оттолкнуть ее, он притянул ее так близко, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. Как только она подняла голову, Ниалл сказал:

— Моим фейри хотелось бы обострения отношений с твоими, а мне… — Он улыбнулся. — Мне интересно, правы они в своих желаниях или нет.

— Отпусти. — Она попыталась выдернуть руку и сконцентрировалась, чтобы больше не обжигать Ниалла.

Он держал ее за запястье.

— Подошла бы любая кровь, чтобы скрепить сделку, но я хотел его крови. Ударив Кинана, я не нарушил никаких законов. И, кстати, я подозревал, что мне понравится. — Он взглянул за спину Эйслинн и усмехнулся, увидев, что Кинан распростерся на полу. — И мне понравилось.

С этими словами он отпустил ее.

Эйслинн осторожно отступила назад.

— Ты ранил его.

— А ты меня. Разница в том, Эйслинн, что если бы у меня было оправдание, чтобы бить его каждый день, я бы это делал. А ты? — Ниалл был совсем не похож на того фейри, который в свое время помог ей освоиться в роли Летней Королевы, и уж точно он был не похож на того, кто ухаживал за Лесли. Эти маски он сбросил, и тот, кто стоял перед ней, был больше похож на фейри, от которых она пряталась в детстве.

Солнечный свет в ней почти угас; Эйслинн посмотрела на Ниалла.

— Я не из тех, кто начинает драку.

— Может, мне начать? Действительно начать конфликт, которого многие желают? Мой Двор шепчется и воспевает то, что мы могли бы сделать, пока твой Двор слаб. Все труднее и труднее не слушать их. — Темные фигуры раскачивались вокруг него, словно ожившие тени. Габриэль и другие Ищейки замерли в ожидании.

Все может обернуться еще хуже, и мы просто не сможем с этим справиться.

Кинана и Эйслинн сопровождали только несколько членов Двора. Она не ожидала неприятностей. Разумеется, в воздухе витали отголоски конфликта, но фейри всегда жили в состоянии раскола. Правители это контролировали. Ниалл когда-то был хорошим парнем. Дония когда-то была хорошей. Двумя Дворами, которые создали массу проблем ее Двору, управляли фейри, которым Кинан доверял — и даже больше. Он верил, что их прошлое защитит Летний Двор. Он знал, что эти двое своенравны, но никогда не думал, что все настолько серьезно, чтобы привести к настоящим проблемам. «Дворы фейри устроены не так, Эйслинн, — уверял он. — Мы не так скоры на расправу». И она верила ему — до сегодняшнего дня.

— Я пугаю тебя, Эш? — Голос Ниалла упал до тихого шепота, как будто, кроме них, в зале не было никого. — Напоминаю тебе, почему ты когда-то думала, что мы монстры?

— Да. — Ее голос дрожал.

— Хорошо. — Он посмотрел в сторону, где выросла стена из теней. За стеной лежал единственный фейри, кроме нее, который мог разорвать эти тени. Но она не знала, как это сделать, а Кинан без сознания лежал на полу.

— Твой король никогда не учился сражаться. За него это делал я и все остальные, — как будто между прочим, добавил Ниалл.

Стена из теней выросла и заключила их обоих в шар. Эйслинн толкнула ее; на ощупь стена оказалась шершавой и гладкой одновременно. Новолуние. Голод. Страх. Прикосновение заставило Эйслинн задрожать. Вожделение. Утонуть в черных волнах желания. Зубы.

Она отдернула руку и попыталась сосредоточиться на разговоре.

— Почему ты это делаешь?

— Защищаю твоего любимого смертного? — Ниалл покачал головой. — Я не дам Кинану сломать и его, а ты доказала, что не можешь защитить своих друзей от Кинана. Ты хороша для своих фейри, но твои смертные…

— Твой Двор сделал это с Лесли.

— А ты могла спасти ее. Если бы ты предложила ей защиту своего Двора прежде, чем он забрал ее… — Он оборвал фразу тихим рычанием. — Ты подвела ее так же, как подведешь и Сета.

— Я совершала ошибки, но я никогда не причиню боли Сету. Я люблю его. — Эйслинн чувствовала, что постепенно теряет контроль. Ниалл загнал ее в ловушку, ударил ее короля и намекает, что из-за нее Сет уязвим. Прежде она поранила Ниалла случайно, не совладала с собой, но теперь… теперь ей хотелось причинить ему боль. Ее темперамент вспыхнул, как спичка, и в этот момент она не видела причины пытаться себя контролировать. Воздух внутри шара из теней становился обжигающе горячим. На губах она ощутила едкий воздух и песок пустыни.

— Ударь меня, Эш. Давай. Разреши позволить моему Двору обрушиться на твой. Убеди меня, что я должен позволить им мучить твоих нежных Летних Девушек. Позволь мне разрешить им проливать кровь рябинников, — шептал он тоном, уместным для будуаров и пламени свечей. Такова была природа Темного Короля — насилие и секс, страх и похоть, гнев и страсть. Ниалл протянул руку, погладил ее по щеке и добавил: — Дай мне поддаться их желаниям.

Ириал был не так опасен для нас. Вот слабое место Ниалла — Ириал. Перестань относиться к нему как другу. Не думай о нем как о смертном. Эйслинн лихорадочно обдумывала, какой шаг будет правильным в этой ситуации. Все то, что она узнала о фейри, было теперь бесполезным. Прошло уже много времени с тех пор, как она утратила возможность жить по правилам, которым ее научила бабушка. Хотя одно правило до сих пор оставалось актуальным. Если я побегу, они погонятся за мной.

Она приблизилась к Ниаллу.

— Последний Темный Король думал соблазнить меня. Здесь. На этом самом месте.

Ниалл рассмеялся, и на короткое мгновение он показался почти счастливым, но его удовольствие прошло так же быстро, как и появилось.

— Если бы он действительно попытался, он бы получил, что хотел. Он не пытался, Эш… Ты была мимолетным развлечением, флиртом на пять минут. Это в духе Ириала.

— Кинан говорит, ты, как и Ириал, Gancanagh. Прежде он мне не объяснял, что это значит, — признала Эйслинн, не испытывая гордости за обман своего короля, как и за его последствия, но желая быть честной. — Ты по-прежнему такой? Вызываешь зависимость?

— А что, хочешь попробовать?

В нем затаилось нечто дикое. Она видела это под тонким налетом любезности, который по-прежнему сохранял Ниалл. Ей не хотелось, чтобы эта оболочка дала трещину. Логика подсказывала держаться подальше, но Эйслинн отмахнулась от доводов разума.

— Выходит, нам стоит начать относиться к тебе, как к Ириалу.

— Нет. — Ниалл положил руки ей на плечи и подталкивал назад до тех пор, пока она не оказалась зажата между тенями и его телом. — Вам следует запомнить, что Ириал по-настоящему не хотел причинить Кинану вред. А я хочу. Мне лишь нужен предлог. Подсобишь мне с этим, Эш?

Ощущение стены за спиной было ошеломляющим. Опасные соблазны шепотом отдавались в ее коже; вещи, о которых она бы предпочла не думать, лавиной обрушились на нее. Ласкать Кинана. Мой. Не просто попробовать, а утонуть в нем. Ее влечение не было направлено на Темного фейри, но энергия Темного Двора заводила ее мысли туда, куда не следовало. Соблазны Темного Двора заставляли ее думать о фейри, которого она хотела, а не о смертном, которого любила. Сердце слишком быстро колотилось в груди, пока тени затягивали ее все глубже в страхи и похоть.

— Я хочу… — Она закусила губу, не произнося этого, не признавая, что в этот момент думает о Кинане.

— Я знаю, чего ты хочешь, Эш. А мне хочется причинять ему боль. — Ниалл сквозь тени взглянул на Кинана. — Я хочу, чтобы он пересек черту, и это послужит отличным поводом, чтобы напасть на него.

— Поводом? — Она попыталась отодвинуться от теней, которые охватывали ее.

— И оправданием для меня самого. Для Донии. И Сета.

— Но…

— Мой Двор этого хочет. В основном, поэтому они приняли меня как своего короля. Поэтому Бананак появляется в моих покоях, как только у нее появляется возможность. Она приходит, обагренная кровью, жаждет любого проявления моего гнева. — Ниалл взглянул на Сета, который тщетно пытался пересечь барьер теней. — Сет хочет тебя. Он любит тебя. Защити его от Кинана… В противном случае причин будет более чем достаточно, чтобы я спустил с цепи пороки и жестокость своего Двора.

Эйслинн поглядела через барьер. Сет что-то говорил, но туманная завеса поглощала слова. Однако выражение его лица она видела прекрасно. Он был в ярости. Ее непробиваемый Сет сейчас испытывал что угодно, но явно не спокойствие.

— Если бы Сет простил меня, Эш, я бы использовал тебя, чтобы спровоцировать твоего короля. — Ниалл сжал ее плечи. — Своей глупостью ты причинила боль Лесли. Ты причинила боль мне.

Он вжимал ее прямо в стену теней до тех пор, пока она не почувствовала, что ее сердце вот-вот остановится. Ужас поглотил ее, пробираясь в самые спокойные уголки сознания и высвобождая все ее страхи и сомнения. Одна. Недостаточно хороша. Слаба. Глупа. Уничтожаю Сета. Наношу раны своему Двору. Подвожу своего короля.

— Мне очень жаль. Я никогда не хотела, чтобы Лесли было больно. Ты это знаешь… — Она заставила разум сконцентрироваться, взывая к теплу внутри себя, к спокойствию летнего солнца, которое было источником ее силы. Этого было недостаточно против короля фейри, который знал, что делает. — Я знаю, что на самом деле ты не настолько жесток. Ты хороший.

— Ошибаешься. — Ниалл метнул короткий взгляд на Габриэля и Ищеек, которые казались расплывчатыми силуэтами за пределами клетки. Наконец он отстранил Эйслинн от теней. — Спроси своих Летних Девочек, такой ли я белый и пушистый. Спроси Кинана, когда он очнется. Спроси себя, достаточно ли у тебя оснований бояться меня. Ты один на один с чудовищем, Эйслинн… и твоя похоть, твои страхи, твой гнев — все они как приманка для меня.

Но я не одна. Эта простая мысль меняла все. По другую сторону стены был человек, который любит ее, и фейри, который был частью ее. Сет придавал ей мужество; Кинан дарил солнечный свет. Она позволила своей коже вобрать свой свет и свет Кинана. Знакомое тепло разогнало плотные тени, наводнившие ее тело.

— Я должна идти. Убери стену.

— А иначе что?

Без всякой задней мысли заставить Темного Короля склониться перед Летним Двором она вытолкнула совй солнечный свет, посылая его в кожу Ниалла. Блаженное бессилие и пресыщение, тела, пахнущие мускусом от солнечного света, жалящий сирокко — все это волной нахлынуло на Ниалла. Честный ответ на тени. То была полная мера летнего удовольствия с ноткой боли.

— Теперь мы сильнее. Не провоцируй его… и меня.

Он все еще удерживал ее, но закрыл глаза.

Эйслинн подумала, что она права. Она думала сказать ему, как им жаль, что все случилось так, как случилось. Она действительно хотела мира между Дворами. Всего несколько мгновений надежды и чувства вины, и прежде, чем она смогла решиться, он открыл глаза. Из них на нее глядела бездна.

— Ты думаешь, как смертная, Эйслинн. — Он облизнул губы. — А, может, ты думаешь, как Кинан — мимолетная демонстрация силы меня не испугает.

Она нерешительно отступила назад, пытаясь отодвинуться от него.

— Даже если бы Сет не был мне другом, я бы не стал пытаться соблазнить тебя. Я бы сломал твои хрупкие косточки. — Он стоял совсем близко. — Я Темный Король, а не щенок, которого впечатлит проявление гнева. Я жил с Ириалом. Учился драться бок о бок с Ищейками.

Ниалл сжимал ее до тех пор, пока она не поняла, насколько уязвима — перед ним, перед любым монархом фейри.

Сет снова прижался к стене теней. Его руки находились по ту сторону барьера. Если бы у него хватило сил преодолеть его, Сет мог бы дотронуться до нее, но пересечь тени он не мог. Ужасно было видеть отчаяние на его лице. Когда Эйслинн посмотрела на него, на лице ее был неприкрытый страх, Сет выругался. Он потряс Кинана, но Летний Король по-прежнему был без сознания.

Несколько Ищеек ждали, окружив Кинана. Они не помогали и не мешали Сету привести Кинана в чувство. Другие Ищейки стояли в дверях, не пуская фейри, которые пытались войти.

— Ты можешь быть хорошей королевой и хорошим человеком, Эйслинн. Не дай своей вере в Кинана привести к тому, что Сету будет больно, или поплатишься за всю ту боль, которую тебе простили. — Ниалл отпустил ее и в тот же миг опустил стену.

Эйслинн упала на пол.

С выражением абсолютного безразличия на лице Ниалл прошел мимо смертного, которого защищал, мимо короля, которому когда-то служил, мимо своих собственных фейри.

Сет остановил его:

— Что ты черт возьми творишь?! — Он чувствовал, как испаряются остатки спокойствия, к которому он пришел с таким усилием. — Ты не можешь…

— Сет. Не надо. — Ниалл сжал его руку. — Летнему Двору необходимо напомнить, что я не подчиняюсь им.

— Я говорю не о Дворе. Я об Эш. Ты причинил боль Эш.

— Слушай меня очень внимательно. — Ниалл смотрел на Сета, выговаривая каждое слово резко и отчетливо. — Она неуязвима. Напугана, но это нестрашно. Если бы она действительно была ранена, ты бы суетился вокруг нее, а не цеплялся бы ко мне. Ты знаешь это так же, как и я.

Сету нечего было ответить. Спор был бы ложью, а он старался никогда не лгать Ниаллу, так же, как и Эйслинн.

Две темные фигуры льнули к Ниаллу; их тела были почти такими же осязаемыми, как и тела живых существ. Мужчина стоял позади Ниалла. Его прозрачное тело удлинилось, так что руки легли на плечи Ниалла. Он провел руками по ребрам Ниалла. Девушка стояла перед Королем; одну руку она положила ему на сердце, закрытое руками первой тени. Ниалл отстраненно погладил переплетенные руки.

— Она пошла за мной, — напомнил Ниалл Сету. — Я такой, какой есть, Сет. Я веками сидел на цепи у Летнего Двора. Я не буду никем и ничем, только самим собой. Я дал ей шанс уйти, но она угрожала мне.

— Потому что ты вырубил Кинана…

Ниалл пожал плечами:

— У всех есть выбор. Она решила испытать мое терпение. Я — указать ей на глупость.

— То, что ты сделал, паршиво.

— Физически она не ранена, — нахмурился Ниалл, но голос его смягчился. — Я не хочу ссориться с тобой, братишка. Я сделал то, что нужно было сделать.

— Случится может все, что угодно. Когда-нибудь… — Сет знал, что не имеет права просить о каких бы то ни было обещаниях. Впереди у Эйслинн была вечность в качестве королевы фейри, правительницы, которая на самом деле не одобряла двор Ниалла. И Сет сказал, что смог: — Я хочу, чтобы она была в безопасности.

— А Кинан? — Голос Ниалла не выражал никаких эмоций. — Ты винишь меня за то, что я ранил его?

Сет помедлил, подыскивая слова для ответа. Ниалл ждал, не шевелясь, за исключением размеренных движений грудной клетки под руками фигур из теней. Несколько мгновений спустя Сет посмотрел ему в глаза.

— Нет. Я хочу, чтобы она была в безопасности. Я хочу, чтобы ничто не угрожало тебе. И я не хочу, чтобы он когда-нибудь смог манипулировать вами или причинить вам боль.

Ниалл вздохнул с видимым облегчением, и темные фигуры испарились, уйдя в пустоту, в которой обитали.

— Я сделаю что смогу. Иди к ней, посмотри, как она.

И Сету пришлось взглянуть на нее — на свою возлюбленную, ту, которую он не мог спасти, ту, которая сейчас прижимала к себе другого. Ей угрожала опасность, а ничем не мог помочь. Что произойдет, когда это будет кто-то другой, а не Ниалл? И что бы я сделал, если б Ниалл ранил ее? Он был смертным и слабым.

Кинан тоже не помог, — напомнил себе Сет. Разумеется, разница состояла в том, что Кинан мог пойти за Ниаллом, и если бы он был в сознании, то так бы и поступил, когда Эйслинн оказалась в ловушке.

Иногда быть человеком — полное дерьмо.