Хроники Короны. Восстание.

Глава 4. Часть 1. Вас приветствует бродяга Лежратен.

“Зеркала на стенах – это те же двери,

К нам из Зазеркалья приходили звери,

По траве стеклянной к нам они идут,

Что с нами стало, нас нигде не ждут”

МенестрелИ

Тихо, спокойно, одиноко. Всё это можно было сказать о деревне, где недавно происходили невероятные вещи. Полная детских криков и мужских возгласов местность опустела, словно загон для милых свинюшек, милых свинюшек из которого увели на убой.

Где-что через десять-пятнадцать минут после отбытия ребят около особняка Старейшины появилась высокая, полная таинственности и зловещести, какой полнились лишь наиболее вредные личности Короны, фигура в чёрном плаще. Она кралась, словно весьма противная, склизкая мышь из канализации, и строила такие же мерзкие планы наперед. Сначала она рыскала по опустевшей деревне в поисках заветной цели, после позвала своих подопечных обыскать местность на наличие трёх нелепых детишек, а ещё чуть позже её нашла одна толстая лазутчица, владеющая крайне важной информацией. Она известила Хозяина о своём присутствии и забралась к нему на плечо когтистыми лапками.

— Да, я слушаю, — нетерпеливо проговорил человек в чёрном плаще. — Что ты узнала и как всё произошло?

Послышался короткий писк, а затем мышь заговорила нечто определённо интересное. Она болтала примерно пять минут, пока нервы Крысолова не закончились и он не ударил тростью, ранее принадлежавшей Господину Судье из Онфоста.

— Да расскажи ты уже нужное! — вскричал злодей. — Мне плевать на то, как ты грызла стену, пока эти дети бегали от огненной твари! Не тяни.

Огроменная серая крыса обиженно насупилась и что-то яростно затараторила злодею на ухо.

— Тинсан, говоришь? — хмыкнул мужчина. — И что-то о Барде. Да-да, в прошлый раз, когда я посещал Тинсан, то где-то слышал о загадочных инцидентах… А где дети? Ушли пешком?

В ответ снова писк. Что ещё может ответить мышь?

— Значит, я опоздал, — раздражённо сказал злодей. — И откуда там только появились лошади? Какой-то внезапный подарок судьбы.

Последняя фраза была встречена смехом мелких тварей, успевших окружить Хозяина со всех сторон.

— Что ж, — медленно произнёс Крысолов. — Пора спешить, иначе плохо будет не им, а нам. Думаете, ленны, хранители порядка, послушают детей? Я так не думаю, но всё же пора выдвигаться, господа и дамы.

Мужчина подождал, когда шпионка спрыгнет с плеча, отряхнул крошки земли с исключительно чёрного пальто, вытащил из внутреннего кармана некий подозрительный футляр и достал оттуда небольшую резную флейту из красного дерева, затем приложил её к губам и заиграл невероятную, затягивающую, опасную мелодию. Мелодию, говорившую крысам лишь об одном. О скорой охоте.

***

— Пф-ф, — фыркает некто совсем рядом.

Это, конечно, всё тот же конь, уже тяжело дышащий от столь долгого пути. После того, как Томасу привиделся очередной пугающий сон, крайне странно напоминающий реальную жизнь, мальчик более не смог задремать и думал лишь о Тинсане, о том, что произойдёт с городом во время будущего восстания и вторжения захватчиков.

Вереница из трёх лошадей скакала несколько часов подряд без каких-либо остановок на обед или перекур. Животные, постепенно выдыхающиеся и замедляющие темп движения, терпели усталость, однако дорога казалась им бесконечной. “Но там же всего лишь тринадцать вёрст!” — приносились в голове беспокойные мысли. Что, если призрак Хендрика обманул героев? Что, если лошади на самом деле не знали верное направление? Что, если Крысолов с многочисленными шпионами доберётся до юных путешественников раньше, чем те прибудут в точку следующего испытания?

Лорсан и вечно энергичный Джим неподвижно застыли на лошадях, обхватив их за широкие и крепкие шеи и не боясь рухнуть в снег лицом. Логан же, не скрывая вредной для джентльменов привычки от союзников, едва слышно храпел и, несмотря на сон, дрожал либо от близости недружелюбного, по мнению самого парня, создания, либо просто от холода. Всё-таки зима вступила в свои права. Томас решил не вдаваться в подробности и только глядел по сторонам на бесконечные, голые деревья, проносившиеся мимо со скоростью старух, которые только-только услышали о снижении цен на продукты, протухшие ещё неделю назад. Честно сказать, поначалу Гринбейл не верил, что парнокопытные звери везут их в правильном направлении, но когда те выбежали на Широкую тропу четыре часа назад, ещё раз убедился в их честности. Уверен, что ни Томас, ни Лорсан, ни кто-либо ещё не мерили расстояние между Онфостом и Тинсаном и верили правительству без каких-либо вопросов, однако, может быть, кому-нибудь взбредёт в голову мысль померить путь и открыть народу тайну?

Дорога и вправду не менялась долгое время, кругом битый час виднелся лишь непроглядный зимний лес. Сказка – этот ваш зимний лес. Именно поэтому в зимних лесах чаще всего и случались сказки. Во время путешествия на скаку мальчик увидел огромного, толстенного зайца, прыгающего по острым верхушкам елей, приспособленную к морозу и обитую плотным слоем меха и шерсти жабу, толстого серого волка, спешащего по срочным и явно семейным делам. Ранее Томас не встречался с подобными тварями, так как не покидал пределы северного городка, но сейчас, покинув Онфост и увидев существ из детских энциклопедий вблизи, захотел в принципе их не видеть и не встречать, такими уж ужасными и мерзкими они показались.

Мысли Томаса на мгновение вернулись к пророчеству. Нет, не к новому отрывку, найденному в заброшенной деревеньке, а к сокрытому даже от ушей спутников Томаса предсказанию, зловеще подбирающемуся всё ближе и ближе. Бессмысленные размышления пропали, словно чей-то муж, узнавший о приезде матери жены, как только мальчик услышал шум. Шум, гомон и нескончаемый ропот моторов и ртов центрального города.

Не стоит удивляться, что звуки льющейся из разных сторон жизни Гринбейл услышал издалека. Города постоянно полнятся посторонними лязгами, тресками поворачивающихся механизмов, криками обиженных дамочек в пышных платьях и говором местных жителей, обсуждающих новости прошлого вечера. Здесь, в мире технологий и прогресса, никуда не денешься от звука проезжающих машин, противных сигнальных клаксонов, а иногда и не пропустишь чьё-то падение из окна, расположенного на высшем этаже. В Тинсане постепенно прижилась чудесная традиции, заключающаяся в том, что абсолютно каждая уважающая себя женщина обязана скинуть неверного мужа куда-нибудь в сторону проезжей части или прогулочных тропинок.

Из-за холма показался торжественный вход, выглядящий, как огроменные золотые ворота, открытые и радостно сияющие для всех новых, богатых гостей и уныло встречающие народ, возвращающийся из длительных командировок или с отдыха на песчаном береге Лазурного моря, популярного курорта для четырёхстенных работяг. К блестящим от солнца, постепенно клонящегося к горизонту, воротам с четырёх направлений по ровным дорогам съезжались и выезжались автомобили различных видов, марок и комплектаций, о некоторых Гринбейл даже не слышал в покупаемом раз в два месяца журнале “П или дорогой подарок, который позволят себе лишь известные личности”. Техническое развитие Короны невозможно остановить – говорят журналисты. И, признаю, что это невероятная правда, а ныне, в век Золотых Изобретений, и подавно. Экспедиции экспедировали, учёные учили и учились, изобретатели не прекращали изобретать, а заводы по созданию гениальных вещичек для жителей Короны не останавливали создание и созданий, создающих удивительное. Казалось, что даже ежекруговые обзорные энциклопедии не успевали добавлять металлические новшества, регулярно появлявшиеся в магазинах для богачей Мейна.

Здесь лошади резко замедлили бег, и черный конь Томаса заржал и остановился, тяжело вдыхая запах технического прогресса, словно говоря: “Мол, брат, туда нам пути нет. Если только в качестве товара для продажи деревенщинам или мяса на светские столы зажиточных граждан”.

— Приехали! — счастливо проголосил Гринбейл и ловко спрыгнул с жеребца.

Мальчик принялся будить сначала Лорсан, которая легкостью проснулась, протёрла глаза, проверила, на месте ли висит её сумка, и соскочила на хрустящую траву, утопшую в хлопьях снега. Затем Томас попытался оторвать от сна Логана, который цепко ухватился за шею лошади и никак не хотел поднимать веки, однако разбудить Джима помог сам конь каштановой окраски. Он отскочил подальше от двоицы, а после резко взбрыкнул временного хозяина, который с душераздирающим криком “помогите”. Хотя нет. Который с по-настоящему душераздирающим криком “ПОМОГИ-ИТЕ!” резко распахнул глаза и осознал, что парит в воздухе. Правда, парил он недолго, до приземления на мёрзлую землю.

— А нельзя было разбудить меня так, как это делают нормальные люди? — пробубнил парень, лёжа лицом в сугробе.

Когда все трое встали на две ноги и приготовились к дальнейшему пути, герои наконец распрощались с чудесными лошадьми, которые таким же чудесным образом очутились в пристройке к дому Старейшины. Томас по своей душевной доброте не удержался и вытащил из рюкзака горсть финикового печенья, приготовленного бабушкой Аделией, надеясь, что женщина не будет против. Животные, цепко схватив подарок в зубы, проглотили его не жуя.

— Прощайте! — только и промолвил Гринбейл.

Он действительно испытывал чувство благодарности за внезапную помощь. Звери, усталость которых мигом пропала, встрепенулись, последний раз взглянули на юных путешественников и, по-видимому, весело поскакали прочь по Широкой тропе в сторону леса. Спустя несколько секунд тройка лошадей скрылась за елями и редкими соснами.

— Ну что, вперёд на поиски? — поинтересовалась полная энтузиазма Лорсан. Девушка, не дожидаясь ответа, стала спускаться к главному входу вниз по склону.

— Куда теперь? — спросил сонный Джим, стараясь уложить чёрные волосы, комично торчащие в разные стороны. Всё-таки в центральном городе истинный джентльмен должен быть истинным джентльменом. То есть элегантным, приятным на лицо и прилично одетым.

— Для начала узнаем, где прячется наш бессмертный бард, — ответил верному товарищу Томас. — И отправимся туда, где он прячется, если он, конечно, прячется. Вот и весь план.

— Но как мы поймём, где скрывается тот Бессмертный Бард? — спросила Варди. — О Гневной Деве явно никто и нигде не слышал.

— Спросим у кого-нибудь здешнего знатока, — отмахнулся Гринбейл. — Хоть город и большой, наверняка от жителей и прессы ничего не скрывается, особенно если речь о подозрительно-опасном существе из древнего пророчества.

Пока ребята спускались вниз, внимание светловолосого, кудрявого мальчика приковала к себе одна-единственная овалообразная машина, парящая в небе, словно громадная птица, сожравшая сотню человек. И вот такая “птица” показалась Томасу чем-то чудесным и невероятным, точно из раздела “слыханное, но не виданное”.

— Дирижабль, — прошептал Гринбейл так, чтобы его не услышали друзья. — Вживую ты ещё красивее, чем на газетных картинках или картинах современных художников.

Дирижабль считался относительно новейшим и, вероятно, полезнейшим изобретением в Короне за последную сотню кругов. Первая в истории плавно парящая, словно небесный, механический орёл, машина вышла в тренировочный полёт, закончившийся без поломок и крушений всего лишь шесть кругов назад, однако спустя день успела наделать шума даже в самых отдаленных и неразвитых городках, таких как Анфост, Ингрид или Юнскирд. Ну, и Онфост само собой попадал в список отстающих по новостям. Если вы задаётесь вопросом о том, кто раньше других узнаёт о происходящем, то отвечу, что таковыми называют жителей Мейна, столицы, где проходят любые тренировочные вылеты или проверки на работоспособность. Проходят в обязательном присутствии Великого Властителя Норша, естественно. Куда же без него? Следующими новость об открытии очередного механизма принимают работники Горрева, промышленного города. Чумазые бедняги плачут, жалуются и вопят, что “не собираются строить подобного рода уродство размером с их завод за гроши”. Но потом, что удивительно, собираются с силами. Следующая остановка – Тинсан. Именно здесь создателям изобретений перемывают кости, а после журналисты передают о случившемся во все остальные жизненно-важные точки.

Сказать, что город поразил Томаса своей красотой – ничего не сказать. Мальчик находился в полном восторге, когда троица миновала золотые ворота. Кругом нависали исключительно кирпично-бэйтонные пяти-шестиэтажные здания, многоквартирные дома, о которых так часто рассказывал с восхищением учитель истории Томаса. По широкой дороге с шумом и тарахтением двигались горренды, автомобили бедняков, и кританы, “выдающие” клубы белого, словно Туман, дыма, вздымающегося в небо. Чуть позже над головой Гринбейл с охом обнаружил сразу два мелких паровых дирижабля, один из которых определённо шёл на посадку, а второй, по-видимому, спешил в сторону Мейна. Небольшие дирижабли оказались ни чем иным, как личным воздушным транспортом, предназначенным исключительно для важных, раздутых шишек из руководства Тинсана. “Почему бы и нам подобным образом не прибыть в центр?” — затесалась в голове парнишки идея. За “подобным образом” он, конечно же, имел ввиду дешёвый пассажирский рейс. Свою последнюю мысль мальчик произнёс вслух, ожидая мнения двух экспертов, скучающих и ничему не удивляющихся – они многократно ездили в духовный город с родителями.

— Думаю, можно попробовать использовать дирижабль, если следующий предмет из пророчества окажется в других городах, а не рядом, как сейчас, — не заставила ждать себя Варди, а Логан с ней согласился.

Ребята оказались на самой начальной улице, то есть, другими словами, можно заметить, что с этой улицы начинался Тинсан. Её называют так потому, что сперва её видит каждый приезжий из других городов. Улица была оформлена в серых и чёрных тонах (как и любое другое похожее местечко из других центральных городов), и походила на рисунок, написанный на холсте мимолога – также существуют дальтоники, клоунологи, циркологи, кроно-кусто-травологи и тому подобные индивиды, если вам интересно. Кроно-кусто-травологи видят мир в зелёных цветах, клоунологи – в клоунах и клоунских рожах, а мимологи наблюдают на мир в бело-серо-черных оттенках, причём обычно серый и чёрный появляется в их творчестве чаще белого. А здесь выходит гениальнейший каламбур – те люди видят мир в тёмных тонах. Представьте, как типичного мимолога спросят: “Почему ты такой мрачный?”

Признаться, Томасу начальная улица показалась не очень приветливой, а наоборот злой, опустевшей и запущенной, пустынной, словно дома вокруг построили исключительно для красоты, хотя таблички, висевшие на каждом здании, внушали и уверяли в противоположном: “Добро пожаловать в Тинсан – город духовности и счастья”, а иные таблички, занявшие места чуть пониже, заявляли, что герои находятся на “Приветливой улице”.

— Могу отдать должное строителям, — заявил Логан. — Из всего “приветливого” здесь только рекламные вывески и мы сами.

Вывески, поникшие на витринах и словно умоляющие “спасите нас”, были вбиты гвоздями прямо в треснутое стекло. Но ещё их окрасили в небесно-голубой оттенок, а слова – в розовенький, что немаловажно. Пройдя мимо, ребята наскоро пересекли улицу, показавшуюся им бесконечной, и выбрались к шумному перекрёстку, полному оживлённого народа, спешащего по домам с целью отпраздновать великолепный День Объединения. По указу Варди, троица направилась к остановке, ведь чтобы добраться до ближайшей гостиницы и подготовиться к походу за вторым хранителем, необходимо было передохнуть, освежиться и собраться с силами.

— Где бы мог обитать этот загадочный бард? — размышляла Лорсан вслух. — Скорее всего, точно не на видном месте, ведь в новостях об ужасных тварях не писали… Почти не писали, — поправилась девушка. — Но та тварь, что побывала здесь месяц назад – не бард и, вероятно, не бессмертная.

— О ком это ты? — задался вопросом Томас. — Что ещё за тварь и что вообще произошло месяц назад? Я слышал множество различных слухов, но до конца так ничего и не понял. Если не ошибаюсь, даже Ба-Суд упоминала Тинсан и нечто тёмное, случившееся не так давно.

— Расскажу как-нибудь потом, — отозвалась девушка. — В той истории до сих пор слишком много вопросов и слишком мало ответов. Но сейчас стоит узнать немного другое, не думаешь?

— Не люблю думать, — признался Гринбейл. — Всегда стоит полагаться на везение и критическое мышление.

— У вас с Логаном точно много общего, — саркастически заметила Варди.

— Думай, давай, — огрызнулся Джим, не до конца отошедший от пробуждения в воздухе. Мальчишку до сих пор мотало из стороны в сторону, но лишь потому, что он засыпал на ходу. — Ты здесь умнее.

— Рада, что ты согласен, — усмехнулась Лосан. — Так вот, предлагаю вам спросить о бессмертном барде в самой гостинице, так как работающие там люди – местные, а они уж точно должны знать о странностях и ненормальностях Тинсана больше нас.

Девушка, в очередной раз зарывшаяся в размышлениях, не заметила, как внезапно лежащий на холодных плитах человек, мимо которого прошли путешественники, встрепенулся. Он скрывался в тени здания и походил на нищего, не имеющего какое-либо имущество и место жительства. Типичный люмпен – представитель худшего сословия, лучшего в выпрашивании денег.

— Не уверен, что в гостинице тебе кто-то что-то расскажет, деточка, — раздался позади суховатый голос, отдающий хрипотцой. — Грязные тайны Тинсана всегда остаются сокрытыми во тьме, жители не пытаются выносить кошмарные происшествия из города, потому что понимают: ужасающие события напугают туристов, заставят их чувствовать себя не в безопасности. А я прекрасно вижу ваше желание найти пугающее народ нечто и, может быть, смогу вам помочь. Однако не уверен, что я вспомню нужную вам информацию без посторонней помощи. Дело в кратковременной амнезии.

Ребята обернулись и разглядели перед собой страшенного, заросшего щетиной на носу, с покрытой пылью бородой, распустившимися усами и даже плесенью над левым глазом нищего, с трудом поднявшегося на ноги.

— Добрый день, господа, — вежливо поздоровался он и поклонился дражайшим гостям, словно прирождённый джентльмен. — Я слышал, вам нужна информация о некоем странном бессмертном барде, не так ли?

От бродяги за целый километр несло нафталиновым запашком, а вокруг его дырявого, устаревшего пальто в воздухе держался целый рой моли, которую голодранец старался незаметно для ребят сдуть.

— Правильно, — подтвердила его догадки и подслушки Лорсан. — Мы разыскиваем бессмертного барда.

— Отлично! — воскликнул нищий, хлопая в обе ладони. — Я готов пойти вам навстречу, но мой кошелёк, увы, пуст. Возможно потому, что у меня нет кошелька. Да его никогда и не было.

— Смотря, что ты хочешь предложить. Ты хочешь, чтобы мы купили тебе кошелёк за информацию? — с вызовом произнёс Джим, всей душой ненавидевший попрошаек.

Да и кто мог их любить?

Грязные, одетые в рваную и зловонную одежду люди с противными, сухими лицами, часто натянуто улыбающиеся и выглядывающие орлиными глазами в руках того или иного прохожего парочку-десяточку темносмертов, не нравились никому. Бродяги обожали лгать и обманывать настолько, что ложь и обман окружающие прозвали их главной работой. Искусные мастера совершали гениальные аферы. Настолько гениальные, что иногда нищие могли перестать видеть что-либо. “Слепцов”, выпрашивающих денег на лечение, знали все коренные жители Тинсана. Конечно, очень странно наблюдать туристам из Анфоста или Юнскирда, не знающим секреты нищих, как неизлечимо больной человек, не способный видеть, встаёт на ноги, забирает полученное и… вообще видит.

— Я предлагаю вам информацию о бессмертном барде практически даром, — ответил бродяга.

— Раз знаешь – рассказывай, — хмыкнул Джим, косясь на собственный портфель. Кто знает, вдруг у подозрительного типа в сообщниках имеется вор, околачивающийся где-то рядом. — Зачем лишний раз тратить наше внимание? Мы внимательно слушаем.

— Вы уж простите, ребятки, но мой рот не может говорить, пока его не похвалят и не приголубят, — ехидно усмехнулся нищий.

— И что же тебе от нас нужно? — поинтересовался с кислой миной Логан. — Поцелуйчик от многоуважаемых стражей порядка? Или билет в колонию Мистера Бина?

— Боюсь, я не принимаю колонны, как последний писк моды в архитектуре, — неудачно пошутил бедняк. — Однако имею право потребовать тридцать тумогустов! — заявил ухмыляющийся голодранец. — И тайны этого города станут вашими. Ну, как минимум, одна. Честно-пречестно заверяю, вам я сам не доверяю, ибо я не великий Лежратен.

Ни Джим Логан, ни Томас Гринбейл явно не стали бы доверять человеку с именем или фамилией или прозвищем по типу “Лежратен”, оно или она само или сама за себя говорило или говорила. Человек, только лежащий на холодном тротуаре и иногда поедающий местных больных голубей и крошечных, беззащитных швондеров, не вызывал и толики жалости или уверенности в честности своих слов.

— Слишком дорого, неуважаемый, а ведь мы всего лишь дети, — стал торговаться мальчик. — Родители не доверяют нам так много денег. Могу согласиться лишь на десять тумогустов.

— Двадцать пять и точка, — сдержанно прошипел Лежратен, жалея о потере пяти монет, однако Джим не оказался слабым торгашом.

— Десять тумогустов, — непреклонно повторил он с каменным выражением лица.

— Двадцать три тумогуста, — прикусил до посинения губу бродяга.

— Последнее предложение, — осведомил нищего Логан. — Десять монет и точка.

— Может, двадцать? — понадеялся на удачу мужчина.

— Ну, раз так, — наигранно вздохнул мальчишка. — То мы пойдём к другому, более сговорчивому осведомителю. Уверен, он не возьмёт с нас такую завышенную сумму, если не расскажет забесплатно.

Бросать бедняка Джим не собирался, так как видел его насквозь. Парень заговорщицки подмигнул товарищам, и они, стараясь не переглядываться, медленно прошествовали мимо удивленного Лежратена, челюсть которого упала до уличной плитки. Герои двинулись к загруженному перекрёстку, до которого до сих пор не дошли, по пути рассматривая окружающие их дома и достопримечательности и громко восклицая:

— Ничего себе! Да это же знаменитый памятник Власу! Говорят, он стоит здесь ещё со времён старого восстания! — блеснул знаниями Томас.

— Красота! — восхитилась Варди. — Слышала предание, что одной тёмной ночью его снесли, только потом вандала, сотворившего подобное, нашли мёртвым. Интересно, правдива ли легенда?

— Ого, смотрите, это же знаменитая водосточная труба! — хмуро протянул Джим.

— Тс-с, не переигрывай! — шикнул Гринбейл. — Тут неподалёку протекает искусственная река, представляете себе? Вот бы успеть на неё взглянуть, пока мы не отъехали…

Мечтания Томаса прервал визгливый крик позади.

— Стойте! — шумел некто. — Я согласен! Согласен на десять тумогустов! Только не платите Выбьезубену, умоляю! Он вас обманет с высокой вероятностью! Тот ещё мерзкий пройдоха!

К юным туристам без сомнения приближался Лежратен, Томас понял это по запаху ещё раньше оклика.

— О нет, — печально произнëс Логан. — снова явно перегибая палку. — Вам, господин, сегодня не везёт. К несчастью, я забыл почти все деньги в гостинице за полгорода отсюда, а с собой взял только пять монет, поэтому извините, Мистер, что не смогу заплатить достойную сумму за столь ценную информацию.

— Ну и ладно, — махнул рукой бродяга, про себя проклинающий всех и вся. — В честь праздника я прощу оплошность, да и вы, кажется, совсем ещё дети, а их обижать и обирать нехорошо. Давай сюда свои пять тумогустов.

Он протянул руку, требуя оплаты, но не тут-то было. Джим не поверил нищему наслово, ведь тот имел право с лёгкостью украсть оплату и убежать, не поделившись необходимой информацией.

— Я вам, добропорядочный господин, не доверяю, — признался Логан. — Поэтому сначала расскажите то, что нам нужно.

— Так уж и быть, — скрипя зубами, неудовлетворённо промямлил Лежратен, отнюдь не довольный собственной глупостью. — Если вам нужен какой-то там бард, то в Тинсане он один, и не очень живой. Почему один? Дык, все перешли на “певцов” и “музыкантов”, а “барды” устарели, как и мои двадцати круговые подарки на День Рождения. Приготовь деньги.

Бродяга намеренно прервал важный для пророчественной троицы монолог но, увидев, что Логан снял рюкзак в поисках нужного, продолжил.

— Обычно этот страшила сидит на неизменной станции Билборд и пугает редкий народ, решивший заглянуть в заднюю часть второй платформы. Его две боковые колонны пассажиры постоянно обходят стороной, потому что боятся оказаться в пасти уродской твари. Но монстр не всегда находится в нужном для вас месте – иногда он путешествует по городу и различным оживлённым местам, где есть музыка. Говорят, таинственное существо прячется от чужих взглядов и одиноко завывает знаменитые в Тинсане песенки. Вот и всё, что я знаю о вашем бессмертном барде.

Как только Лежратен замолкнул, Джим молча протянул ему пять серебряных монет, которые бездомный тут же цепко схватил в грязную лапу и засунул в дырявый карман.

— Приятного вам праздника! — без эмоций плюнул бродяга и поплёлся в свой угол.

— Пойдемте, — поторопила мальчишек Лорсан. — Теперь нам надо в гостиницу, а вам, желательно, помыться и сменить одежду, а то после заплыва в болоте вы выглядите, словно Лежратен.

— Кто бы говорил, — иронично заметил черноволосый. — У тебя из-за Гневной Девы часть подбородка в саже. Да и шуба потемнела.

— Дамам всё можно, — съязвила Варди. — Представьте, что на мне специальная сажа для омоложения кожи. Дамы за пятьдесят активно носят подобное налюдях.

— И где тогда ближайшая гостиница? — поинтересовался Томас, разглядывая статую Великого Власа. — Дойдём пешком?

— Боюсь, что нет, — не обрадовала мальчишку Ларс. — Лучше добираться на горренбусе, чтобы не потерять лишних полчаса.

Заметив неподалёку остановку для доставочного транспорта, представлявшую собой дугообразный навес с забрызганной грязью скамейкой, ребята поспешили к ней. Как только они встали в очередь, в которой стояло всего три-четыре человека, к этакому пункту для ожидания подъехал самый настоящий горренбус, со скрежетом отворивший автоматические двери и выдвинувший трап-гармошку, чтобы пассажиры смогли подняться.

“Горренбус – машина отменная” — говорили жители центральных городов и оказывались правы. Гигантские платные автомобили с лёгкостью можно было назвать достопримечательностью централов (жителей центральных городов) – современнейшие технологии, быстрая доставка по улочкам городов, два продолговатых этажа вмещали до пятидесяти семи сидетельных мест и минимум тридцать два стоятельных, имелось даже четыре полусидетельных места, расположенных в самом начале. Не машина, а чудо!

Два водителя управляли чёрным красавцем сверху (со второго этажа), потому что там обзор всегда считался значительно лучшим. К тому же во время аварий водители с набольшей вероятностью оставались в живых. Плюсом горренбуса являлось следующее: когда какой-нибудь маленький ребёнок лез под массивные чугунные колеса, которые, если интересно, иногда вылетали из-за невнимательности управляющих, то его крики не так легко было услышать из-за шума механизмов и высоковатого расположения окон. Забавная ситуация: однажды с одним подобным ребёнком проехали целых три круговых пути по станциям, и никто ничего не заметил, пока родители несчастного не забежали в салон и не доползли до водителей. Конечно же, после этого они умерли от переутомления и слишком долгой пробежки длиной полтора часа. Мой вам совет на жизнь в крупном городе: внимательно оглядывайтесь по сторонам, когда переходите дорогу, или также внимательно следите за своими детёнышами возрастом до двенадцати кругов – их водители будут только рады сбить.

Лорсан осторожно коснулась плеча близстоящей женщины в пуховом одеяле, да-да, той самой, что грызла железный прут, ранее находившийся в какой-то ограде, и узнала, что тот горренбус под номером “102”, который остановился на остановке, – нужный.

Важный факт – горренбусов с номерами до сотни не существует и никогда не существовало. Номера сто и сто один в списке транспорта также отсутствуют, хотя горренбусы их типа, по заявлениям властей, должны ходить минимум три раза в день. Отсутствие бюджета, что уж тут говорить. О таком не говорят вслух, но почему-то все об этом знают.

— За что проплатить? — спросил Джим, не расслышавший краткий разговор Варди с Мисс Жестянкой.

— Едем до улицы Грипп, — отозвалась Варди. — От остановки до гостиницы совсем недалеко, остановок семь.

Забравшись в салон, Логан купил у хмурого с виду кондуктора в красной фирменной униформе три билета до улицы Грипп и плюхнулся на ближайшее ко входу сиденье.

— Поверить не могу, что ты взаправду отдал целых пять тумогустов какому-то бездомному лжецу всего лишь за непонятно-верную-или-нет информацию, — заявила Лорсан, усевшись рядом с Логаном, закрыв глаза и откинув голову на предназначенную для откидывания голов верхнюю часть сиденья. — Как ты ещё не разорился? В крайних городах у некоторых людей даже зарплата меньше.

— И не говори, услышал бы я подобное – решил бы, что он сошёл с ума, — подтвердил Гринбейл, проходя мимо и разглядывая салон. Всё же мальчик впервые в жизни находился в горренбусе.

— Во-первых, о зарплатах в пять тумогустов я не слышал. Моему отцу платили по два светояра в месяц, а это двадцать тысяч тумогустов, твой же отец был Судьёй, а Судьи, как известно, получают в сто раз больше, — заметил Джим. — А во-вторых, кто сказал, что я отдал ему пять темносмертов?

К несчастью для Джима, на улице послышалось негодование. Вновь показался красный от ненависти в детям Лежратен, которого Джим не мечтал более увидеть. Уличный бродяга с криком несся в сторону горренбуса, глядя прямо на испуганное лицо Логана и показывая пальцем на парня.

— Мальчишка обманул меня, подсунул фальшивки, хватайте его, люди добрые! Держите обманщика! Помогите, господа, дамы! Решил помочь в честь праздника, а невсамделишный шниббль-дибль подложил мне монетообразные шоколадные конфеты в серебряной обёртке!

Но никто не обратил внимания на нищего, и, как только он приблизился к машине, раздались три коротких гудка клаксона, из волнистых труб, расположенных на крыше горренбуса, вырвались потоки густого пара и двери с таким же скрежетом, как и в первый раз, захлопнулись прямо перед лицом разгневанного Лежратена, перекрывая тому путь к Логану.

— Ну, теперь вы всё поняли, — облегченно выдохнув, сказал Джим, с опаской глядя за отстающим от машины, стремительно набирающей скорость, бедняком.

— О, ты оказался более худшим злодеем, чем я думала, — послышалось от удивлённой Лорсан.