Хроники Короны. Восстание.

Глава 3. Часть 2. Видения, деревня и передряга.

— Удачи, Томас, удачи, — звучало вокруг растерянного мальчишки из всех уголков вселенной.

Его кружило и заворачивало, невообразимо вертело и кувырачило, мутило и верх-дном-окружнопрыгорачило, иногда дурачило.

После внезапного предательства или же отравления и усыпления от рук коварной Мадам Фон Ба-Суд, Гринбейл невероятным образом не потерял сознание, а ясно соображал, что происходит вокруг. Вместе с этим он не понимал, что происходит вокруг.

Спустя пару-четвëрку минут или часов после того, как окружающий мир потух, Томас путешествовал. И путешествовал он по далекому-далекому свету, в котором царил день, точнее, всего лишь сияло солнце. Юный путешественник висел в небесах, витал и летал, посещал неизвестные ему места с высоты орлиного полёта. Томас сам по себе парил над землёй и видел вечнозеленые луга, покрытые сочной травой, объёмные поля, желтеющие подросшими колосками пшеницы и просто жухлой травой, что успела почуять холод от начавшейся зимы. И восхитительные долины, и чистые, словно стекло в доме Министра Управления Тинсаном, бирюзовые водопады и реки, высоченные леса, таинственные холмы и невероятно заснеженные вершины снежных гор — всё это попадалось Томасу в период невероятного полёта.

Понимал ли Мсье Гринбейл, что пребывает в стране чудес и грëз, невообразимых пейзажей и натюрмортов? Немного подзабыл значение слова “натюрморт”, поэтому предположу, что это красочное изображение натюры, то бишь природы. Главное, что мальчик осознавал, – в реальном мире он, скорее всего, не сможет посетить подобные долины и скрытые от взглядов горожан пыльных городов пещеры, набитые золотом, драгоценными камнями и приятными опасностями, будоражащими и встряхивающими приключенческий дух. Данное чувство стоит трактовать как нечто “чумовое, восторженное и крайне волнительно-азартное”.

Так вот, знал ли мальчик, что он спит? Конечно. Мог ли он проснуться? Ни за что. Хотя Гринбейл изо всех сил пытался выбраться из оков затуманенного разума, у него увы не получалось вернуться в реальный мир. Он как бы врезался в невидимые врата, в исчезнувшие смыслы жизни одиноких стариков, потерявших любовь, в грань между смертью, видениями и ясностью сознания, безграничной магией и странной гадалкой, обманом предавшей ребят и погрузившей их в захватывающее небытие. Хотя, возможно, лишь Гринбейл наблюдал то, что наблюдал. Однако Томасу не суждено остаться в великолепном, феерическом сне навечно.

Резко и грубо сменилось окружение вокруг, полёт ускорился и стал неуправляемым. Томас словно помчался на скоростном паровозе вниз с крутого холма и, наконец, застыл на месте. На довольно известном нам и ему месте. Гринбейл очутился в Онфосте. В городе, не похожем на прошлый облик, каким запомнил его наш герой, в городе, изменившемся до неузнаваемости. Теперь спокойная, размеренная многокруговая судьба провинции приближалась к концу, к так называемому финалу существования, избежать который практически невозможно.

Царила ночь, и снежная буря утихала на пропитанных злом и кровью кривых улочках. Вот таинственная Саранди, часть навесов которой оказалась продырявлена, вот опустевший концертный-паб “У Шона”, приветствовавший посетителей стуком бутылок и вечным пьянством седого старика с обвисшими, будто лианы, волосами. Вот узкий переход на Широкую улицу, сама Широкая улица и разгромленное здание школы, хранящее безмолвие, а вот и Площадь Свободы, что приняла на себя первый удар жестокого восстания. Мертвые, бездыханные тела покрывали многочисленную каменную плитку, под каждым из них виднелись алые, подзамёрзшие лужи. Всё выглядело одинаково и одновременно похоже. Точь-в-точь, как сказал бы Господин Судья, вероятно, испустивший душу.

Тела валялись где не попадя, и никого… Никого они не волновали! Почему же? Потому что старых жителей в Онфосте не осталось. Почти не осталось. В хлипком домишке с потрескавшимися стенами оставалась бедная старушка в ночнушке. Она не кричала, не вопила, не жаловалась на происходящее, а лишь сладко и крепко дремала на пыльном диванчике. Женщина в отставке откинула голову назад, приложила руки к сердцу, понимая, что больше никогда не очнётся в уютном, любимом Онфосте, сердце прохладных окраин. Опустели и стёрлись в пепел рыночные лавки. Сильнейшая метель опрокинула многие горшки с хладостойкими цветами с окон, повалила несколько угасших на долгое время фонарей, погрузила город в непроходимый сугроб, ранее вычищаемый местными дворниками. И Маленький Лев, часовое здание, ранее считавшееся основной достопримечательностью Онфоста, обрушилось на соседний домишко, со всей мощью пробив крепкую крышу.

И Неизвестный, злодей, злодеяния которого привели к подобному упадку, с невозмутимым лицом возвышался над армией солдат, дрожащей от мороза. Среди первых рядов строя Томас приметил Менгеля, дамочку и остальных. Мужчина в маске стоял рядом с Крысоловом, вернее, Крысолов стоял рядом с мужчиной в маске. Слуга главаря и командира что-то говорил хозяину. Не раздумывая, мальчишка буквально проскользнул сквозь опустевший рынок и повис над разговаривающими. Снизу отчётливо донесся разговор, что, вероятно, подходил к концу.

— Господин, уверены ли вы, что нам стоит выдвигаться в с-сторону Тинс-сана? Наверняка, город ш-шмандс-ских пустомелей уже пуст, — мерзко прошипел Крысолов, явно улыбнувшись удавшемуся каламбуру. — Сбежавшие смогут доложить смотрителям города об опасности, и тогда руководство в ближайшие сроки приготовит защиту. Соберётся так называемая Тайная Ленниц-ция, которая с-сможет защитить горожан от угрозы, то есть от нас-с.

— И что же дальше? — хмуро прогрубил Неизвестный подчиненному. Тот и ухом ни повёл.

— Они тщательно подготовятся к нашему приходу. Вероятно, вызовут ЛЗГВВН – личную золотую гвардию великого Властителя Н…

— Не смей произносить данное отвратное имя, — приказал зловещий злодей.

— Извините, С-сир, гвардия нынешнего бесполезного отброс-са из окраин соберётся, и тогда ситуация для нас возникнет не оч-чень приятная, живых подчинённых останется значительно меньш-ше.

— Уверен, ничего подобного не случится, да и у нас всегда готов план Б, — в передних рядах армии послышалось приглушённое “ого, план Б” и “интересно, есть ли у него план В?”. — Мы постоянно опережаем противника на сто шагов. И мы, именно мы, захватим Корону без каких-либо проблем.

— Может, с-стоит отправить в з-здешние леса часть армии? — предложил Крысолов.

— Не стоит, — донёсся тихий голос из-под маски с черепом. — Я точно знаю, кто и куда сбежал. И, конечно же, я почувствовал его. Мощный поток энергии совсем недавно вырвался на волю и оставил верный след.

— Что за с-лед, господин? — изумился верный слуга. — Данный след навредит нашим планам?

— Пророчество. Оно снова или же впервые в деле, а значит, что всезнающая старуха очнулась и запустила его детям, и, возможно, если они соберут пять вещей, то тогда у нас возникнут проблемы с Хранителем. Главным Хранителем, а не мелкой бутафорией и сошками.

Услышав о пророчестве, люди, расположившиеся в начальных рядах армии, неуверенно переглянулись и зашептались, не покидая строевые колонны. Остальная часть солдат не сдвинулась и не издала ни единого писка. Крыс обернулся, громко свистнул и взмахнул рукой, призывая к тишине.

— И что-же прикаж-жете делать, о Великий? — мужчина под мышиной маской ехидно спросил главаря. — Дети, говорите? А что же делать с Онфос-стом? Из-за прошедшей бури огонь не успел поглотить даже ос-сновной рынок. Стоит ли тратить лишнее мгновение на подобное?

— Мы останемся ждать конца снегопада, а затем вновь подожжём город. Мы не оставим ни одной причины для мечтаний. Светлого мирка с добродушными людьми не существует. Корона изжила себя, а в городах происходит разбой и преступления. При мне такого не будет никогда, — послышалось в ответ. — Наоборот, преступники войдут в правление Короной. Ты отправишься за спасшимися. Я почувствовал их веру – детей трое, и с ними ты управишься за день. Сделаешь дело – тут же возвращайся к нам. Только вернёшься ты не один. Мне нужен тот, кто называет себя… Хм, как же там было? Тимми? Нет-нет. Томара? Точно нет, женское имя. Ага! Томас! Приведи ко мне Томаса Гринбейла. Ведь, если я не ошибаюсь, мальчишка безумно верит в волшебство, магию и тому подобное. Весьма отвратно, не считаешь? Мы не в праве допустить распространение правды, иначе народ всколыхнется и примется выискивать героев из преданий старины. На этом, полагаю, всё. От двух его дружков следует избавиться.

Сам не замечая того, Томас, затаив дыхание, приблизился к Неизвестному, глядящему вдаль, и попробовал сорвать стальную маску, изображающую человеческий череп. Однако ничего не получилось – рука лишь прошла сквозь лицо Неизвестного, но вот злодей, словно что-то почувствовав, схватился за предмет, скрывающий морду, и яростно посмотрел в глаза Гринбейлу, прошептав.

— Скоро я остановлю вас, верующих в лучшее, раз и навсегда. И мир поглотит тьма.

А затем мрачная фигура цепко схватила Гринбейла за руку, и тот провалился в темноту, словно рухнул в бесконечный колодец.

***

Очнулся мальчик спустя несколько минут. Ноги и колени отказывались разгибаться, а правая рука, на которой лежал Гринбейл, затекла и практически потеряла чувствительность. Томас распластался на чём-то ледяном и хрустящем. Нечтом оказался снег.

Не понимающий, где он находится и как он туда попал, юный путешественник по планете “не выходя из дома” распахнул веки, уселся на пятую точку и уставился вокруг.

Находился мальчик явно на улице. Вновь на зимней улице, полной гадкого Тумана. Он восседал на белой крошке из сверкающих снежинок, под которой виднелась знакомая каменная и незаменимая плитка. Ощущение паники забилось в сознание героя через его ноздри. Надеясь сохранить спокойствие, Томас приподнялся и, покачиваясь, доковылял до стены домика, удобно расположенного на расстоянии двух протянутых ручонок. Продрогшие ладони нащупали перед собой табличку “ул. Терриякки, д. 3. Риелторам здесь не рады”.

О-о, этот домишко Гринбейл знал отчётливо. Он догадался — Терриякки, мрачная и роковая зимняя ночь. Свет боковых, ещё работающих фонарей пытался осветить путь от одного “маяка” к следующему. Именно благодаря им можно было добраться до дома и не пропасть в дымке неизвестности. Бертрану точно не помогли данные мудрёные схемы. Подобные сны и грёзы мальчик, к которому я испытываю излишнюю жалость и сочувствие, наблюдал частенько, однако теперешний сон казался более объемным, живым, ярким. Он, скорее всего, вызывал невольные признаки страха и поëживания, заставляющие подростка волноваться.

Этот сон Гринбейл видел часто, примерно по пять раз в сезон, и он уж точно не относился к разряду хороших. Кошмар многокруговой давности возвращался вновь и вновь, принося с собой старинный образ, покрытый пылью и паутиной.

Улица Терриякки, ужасный случай, неожиданная пропажа, совершенная случайность. В Тумане гибло множество, оно и дальше продолжит погибать, однако Берт будет возвращаться вновь и вновь. В данном факте Томас убедился. И вот издалека снова донёсся привычный смех и слова.

— Эй, братец, защити меня,

Эй, братец, спаси меня.

Бертран в детстве являлся тем ещё негодником, однако отпускать старшего брата спустя размеренно тянущиеся круги не хотел. Да и не пытался, ибо всё происходящее во снах и сознании Томаса – лишь расшалившаяся фантазия и что-то нездоровое.

— Туман густой, опасность в нем, тварь скрылась, мы её найдем, — донеслись знакомые слова из считалочки. — Эй, То-ом, найди меня, отыщи меня в уголках своего разума, побори зло, упрятанное где-то внутри.

Позади Томаса находился его собственный родной и знакомый до крошечных деталей дом, манивший тёплым светом свеч из окна гостиной, из которой выглядывал силуэт задремавшей старушки Аделии. Почтовый ящик, набитый письмами многочисленных подруг Аделии, приветливо ожидал, что его молодой хозяин вернётся и прочитает сообщение от одноклассника Джима Логана, с которым у Гринбейла завязалась настоящая дружба. Сколько раз Томас не пытался попасть в дом – всё тщетно. Распахнутая дверь с громовым грохотом захлопывалась, ставни со стуком закрывались, а тепло и уют исчезали, как старики во время Тумана.

Как обычно, голос пропавшего в завесе ужаса брата начал становиться громче и яростнее, и вот теперь не Бертран, а кошмарный Туманный монстр, не говорящий, не умоляющий, а рычащий появился на Терриякки. Он, а точнее оно внезапно появилось в поле зрения Томаса и нерасторопно зашагало, опуская массивные когтистые лапы на камни, лежащие на улице. С отвратительной ухмыляющейся рожи стекала чёрно-бурая слизь, при движении тело твари с хрустом расправлялось и расширялось.

— Ты не спас меня, а значит, ты – самый плохой братик, — раздался злой рык. — Плохие люди творят только бессмысленное, они изо дня в день совершают преступления, заставляют окружающих корить себя просто так. Плохих братиков стоит наказать, дабы они больше не засовывали курносые носы в чужие дела.

Возможно, к испугу старшего брата, монстр ринулся в сторону Томаса, оставляя глубокие трещины на плитке. Мощеная улица раскололась на кусочки, словно от землетрясения. Но погрустневший Гринбейл понимал, что происходящее – всего лишь расшалившееся воображение и сон. Бертран исчез из Онфоста в юности, потерялся, умер. Этот ряд догадок можно продолжать, однако особого смысла нет. Младшего с фамилией Гринбейл не существует.

Его НЕТ.

***

— Ну и где мы очутились? — раздался рядом совсем другой мальчишеский и не похожий на рычание голос.

— Ельник его знает, — послышался второй голос, уже женский. — Но уж точно не там, где мы планировали.

Томас стремительно поднял отяжелевшие веки и увидел перед собой чистое лазурное небо. Подобное вызвало у юного путешественника восхищение, он с минуту не отводил глаз. Чистейшее небо – крайне редкое явление в Короне, поэтому излишнюю облачность стали считать одним из официальных символов Городов. Поэтому и тут, и там бледнолицых – пруд пруди.

Выяснилось, что Гринбейл лежал в сугробе, распластался на нём, как на мягонькой кровати, и, что самое интересное, совсем не чувствовал холода. Данная ситуация казалась удивительной и странной. Повертев головой, мальчишка заметил, что находится в лесу, однако не том лесу, что пустил хваткие, извилистые корни близ Онфоста. Это, как выявил подросток, чужой лес, скрывающий тревожные и довольно опасные тайны. Раньше по дороге тройке попадались только сосны да вечнозеленые ели, но в данный момент вокруг возвышались крепкие дубы вперемешку с коварными кустами орешника. Ни для кого не считалось секретом, что орехи с орешника – ловушка для путников. Если хотя бы кто-то отравлял в рот, пасть или шамкало серо-бурый плод орешника, то спасать того глупца слишком поздно. Омерзительный орех с орешника попадал внутрь человека, в желудок, и с неистовой силой принимался разрастаться ввысь и вширь. Местные егеря старались избавить свет от напасти в виде орехов. Старались, старались да не получилось у них. Наверняка из-за того, что Длинношеий лес (именно в нём находились храбрые герои) располагался на гигантской территории, протянувшейся от промежутка между Онфостом и Тинсаном, обходящий Мейн и добирающийся до северной части Горрева. В тех краях массив деревьев решили вырубать, из-за чего количество несчастных случаев уменьшилось, а для фабрик и промышленностей появилась лишняя растопка.

— Очнулся? — поинтересовался Джим, посмотрев на товарища сверху. — Мы-то думали, ты до вечера прохрапишь.

Окончательно проснувшийся Томас подскочил и не увидел перед собой ни Онфост, скрывшийся в мимолётном видении, ни ведьминский дом на колёсах, а лишь двоицу друзей. Лорсан бродила неподалёку и надеялась найти зацепку, куда следует идти. Снегопад окончательно завершился, и после него остались высокие пласты снега, лежащие на бывшей совсем недавно осенней, густой и пожелтевшей траве.

Определенно, очутились ребята не рядом с Онфостом, а где-то в ином месте. Сколько времени прошло, и как они оказались там, где оказались, никто не понимал – Томас видел по глазам недоумение союзников. Гринбейл почувствовал колющую боль в районе спины и притронулся к больному месту. Но не удалось – под спиной укрылся от посторонних школьный рюкзак, набитый всяким-разным хламом.

— Не знаете где мы? — уточнил мальчик и получил ответ от Лорсан.

— По местности мы примерно на полпути к Тинсану. Не знаю, как мы очутились так далеко, но уверена – к нашему не поддающемуся науке и её законам перемещению имеет отношение та гадалка по имени Мадам Ба-Суд.

Девушка присела на прохладный трухлявый пень и глядела на огромную карту Короны.

— Все-таки удивляюсь тебе, — не скрыл Гринбейл. — Какой подросток возьмёт в странствие карту?

— Я сразу говорил: она странная. Ни один нормальный человек не возьмёт с собой карту. Представь себе, у неё с собой есть ещё и аптечка. Теперь хоть говори, что Варди заранее готовилась к восстанию, — поддакнул Джим.

Варди смерила Логана взглядом, который явно имел значение “когда-нибудь ты договоришься, и я тебя убью”.

— Полагаю, ты не слышал о правилах об экстренной миграции населения в случаях совершенно внезапных нападений, бунтов и восстаний, — поумничала девушка, после чего обратилась к Томасу. — Проверь рюкзак. Необходимо знать, остались ли там вещи, что дала тебе гадалка. У меня и этого шута “подарочки” остались на месте. Осталось проверить: бутафория это или что-то стоящее.

Гринбейл осторожно распахнул рабочий портфель и принялся пристально исследовать его содержимое, то и дело хыкая и хмыкая, как какой-нибудь напыщенный взрослый.

— Клинок на месте, — в приподнятом настроении сообщил Гринбейл. — Значит, она на самом деле не хотела принести нам вреда.

— Как по мне, она ужасная и ещё ведьма, — пожал плечами Джим. — Уверяю, она мечтала сожрать нас, но мы не пришлись ей по вкусу. Видимо, гадалка перешла на старушечью диету.

— А вот листка с пророчеством нет, — испуганно добавил Томас, проверяя боковые карманы как сумки с вещами, так и передние и задние карманы брюк. — Как и ожидалось, Ба-Суд его забрала, чтобы всё было по её правилам.

— Я, к удивлению, запомнила пророчество, — поделилась с ребятами Варди. — Ну, или примерно. Главное, имя человека – Гневная Дева. Она явно не из добряков. Так вот, мне не понятны мотивы хозяйки дома и смысл делать то, что она делает. Всё очень зпутанно, зачем нас нужно поить чаем с снотворным? Возможно, только для того, чтобы вывести из бури спрятанных лошадей и отвезти нас на повозке сюда. Хотя, не скрою, в последнюю тройку минут я склоняюсь к теории о… магии. Давным-давно, ещё в детстве, я нашла у одиннадцатиюродной бабушки по китовьей линии (она уже на Власовом острове) в тайной библиотеке книгу, официально запрещённую Норшем и советом советчиков. Называлась она “Основы пророчеств, волшебства и зельеварения для кофеварок от Ватути и Феодосии”, многое я не успела прочитать, больше рассматривала картинки, но точно помню один момент: “ни одна правильная ведьма никогда не отправляет избранных в поиск, пока они в сознании.

— Интересное у тебя детство, — заметил Джим. — То читаешь запрещённое законом, то аптечки собираешь с собой. Ещё контрабандой не занималась?

— А если и занималась, то тебе то что? — с лёгкостью парировала Лорсан.

— Всегда стоит иметь компромат на незнакомцев. Особенно, если незнакомец принадлежит к женскому полу и носит точные карты Короны.

— Нам надо прекратить пререкания и отправиться дальше, — с уверенностью и невозмутимостью заявил мальчик. — Однако вот в чем заключается вопрос: мы не в курсе, в каком направлении предстоит шагать.

Вопрос парень поставил верный. Ответа верного не предвиделось. Хотя-я…

— Погодите-ка, это дорожный указатель или мне кажется? — уточнила Варди, направив взгляд вдаль.

— Швондер меня погрызи! — восхитился девушкой Логан. — Глаз-алмаз!

— Меня только что похвалили? — уточнила Лорсан, оставляя позади новых друзей или же коллег.

— Не привыкай.

На развилке из двух перекрытых поваленными деревьями тропинок (сугробов стало поменьше) в твёрдую, как стена, об которую мамаши бьют детей-неудачников, землю воткнули ржавую, железную табличку, показывающую направление.

— Что ж, мы знаем, куда необходимо идти, — протянула Лорсан, доставая компас из сумки и поглядывая на него. — Выходит, Тинсан находится примерно на юго-западе.

— Тогда чего же мы ждём? — улыбнулся Томас.

И кучка детей в душе без лишних вопросов (почти без лишних вопросов, Логан поинтересовался, зачем девушка взяла компас и постоянно с чем-то сверялась) выдвинулась к городу, который ещё можно успеть спасти.

А табличка с надписью “Тинсан” благодаря порыву Хладного ветра повернулась совершенно в иную сторону…

А наши герои шли. Шли, не останавливаясь. Каждую секунду чей-то тяжелый или не очень сапог касался непротоптанного пути, и тогда раздавался приятный шмяк-хрусть-скрип. Брела троица, отважно решившаяся на спасение близких и вообще целой Короны, без устали, в полной тишине и умиротворении. Порой мимо прошмыгивали белые-пребелые и пушистые-препушистые зайцы, обитавшие в скрытых от взоров лис и волков норках. Они, не скрою, спешили по срочным делам и то и дело поглядывали на налапные часы, которые определённо отставали. Завидев одного из них, Томас вспомнил коротенькую сказку из детства – “О зайчонке, перехитрившем любого, но обманутым собой”. Чем дальше отдалялась от дома группа путешественников, тем темнее становилось вокруг. Но отнюдь не из-за смены дня и ночи, а из-за высоких деревьев, растущих впритык.

Наконец, ребята выбрались на поляну, голую чащу, где не пела ни одна птица и не скакал ни одна животинка. Причиной, скорее всего, являлось неудобное для гнезд и земляных пещерок расположение и опустевшая от дубов местность. Томас, Лорсан и Джим решили возобновить разговор, так как им стало крайне скучно спасать мир без едких споров и шуточек.

— У меня скоро ноги отвалятся, — пожаловался Логан. — Боюсь, придётся вам меня тащить.

— Ага, разбежался, — хмыкнула Варди. — Может быть, вызвать машину-за-деньги из Тинсана?

— Было бы славно, — ответил уставший.

Юные путешественники ступили на более удобную землю, в которой даже не росли злодейские орешники, они лишь окружали дорогу, на которую вышли ребята. Томас пригляделся и радостно воскликнул.

— Глядите, там деревня! Дойдём и узнаем, где именно находимся. Если получится, то нам представят завтрак или обед! Конечно, есть не сильно хочется, но лучше оставить собственные запасы целыми и невредимыми, — Гринбейл резко сменил тему. — Ого! А я и не знал, что старые типы поселений остались. Те, которые отдалены от основных городов.

— Остались, конечно же, — с видом заучки разъяснила Лорсан, продолжая ход. — Зачем сносить здания, в которых живут люди. Живут, никому не мешают и изредка приезжают в города, чтобы затовариться или наоборот продавать. Властитель Норш принял указ только насчёт слишком старых типов – тех, где людей приносили в жертву языческим богам и тотемному зверью. Те животные, можно сказать о жителях, даже не слышали о Трагической Кровавой войне и существовании Власа.

— Но не мог же Норш уничтожить абсолютно все языческие деревни до конца, правда ведь? — с ноткой тревожности спросил Джим. — Вдруг мы пойдём туда, где нас принесут в жертву какому-нибудь Святому Шнаблю в маске какой-нибудь многоглазой личинки-жилийнинки?

— Исключено, — уверенно отрезала Варди, принимая решение за самого Властителя Норша. — Органы управления безопасности поведали, что уничтожили подобные поселения до единого, а сумасбродных дикарей отправили в исправительную колонию Мистера Бина. Там нелюдей хотят превратить в законопослушных граждан.

— Думаете, у Мистера Бина получится? — не без ухмылки поинтересовался Гринбейл.

— О, ты его не знаешь. Этот человек, со стороны выглядящий словно клоун, на самом деле ужасно строгий. Из его колонии “Весёлые ребята” с кошмарными порядками, нарушающими какие-либо меры морали, либо выходят готовые господа и дамы, либо…

— Не выходит никто, — мрачно завершил Джим. — Мой отец однажды побывал там, доставлял нечто важное по работе, а после рассказал жестокую правду. Вокруг всё серое, везде запах пыли и затхлости, отовсюду слышатся хлёсткие удары плетьми и душераздирающие крики. А ещё там очень сыро и крысино.

— Не хотел бы я туда попасть, — сменил настроение на искреннее Томас. — Теперь не хочу даже видеть это место.

И тут замолчал и остановился, услышав треск под ногами. Посмотрев вниз, мальчик с ужасом увидел, что всё это время пророчественная троица буквально шагала по тонкому льду, не заметному под слоем выпавшего снега. Ребята также заметили проблему и замерли в нерешительности, страшась пошевелиться лишний раз.

— Что? Никто не смотрел, куда мы идём? — сквозь зубы прошипел Джим, осматривая всевозможные пути для отступления.