Хроники Короны. Восстание.

Глава 3. Часть 5. Каждое завершённое - лишь начало нового.

— Что ты наделала? — ошеломлённо спросил Томас, боясь отвести глаза от остатков кольца, которое, казалось бы, не должно было развалиться на сотню кусочков. — Что теперь будет с Короной, если мы не сможем призвать Хранителя?

Мальчишки, с трудом вылезшие на горизонтальную часть крыши, с широко распахнутыми веками никак не могли отойти от увиденного. Прямо перед ними разрушилась надежда спасти родной дом вместе с мечтой вернуть близких людей.

— Честно повторю, — возмутился Джим. — Я сердцем чувствовал, что Варди принесёт нам сплошные проблемы! И что теперь делать, спрашивается? Бежать обратно к Ба-Суд и просить у неё запасное кольцо?

Варди гордо и победно посмотрела на парня и, ухмыльнувшись, медленно разжала пальцы правой руки.

— Смотри и соображай, почему меня всегда выбирают лидером.

На белой, словно недельный труп, ладони от лучей восходящего солнца блестел красный рубин, расчудесный драгоценный камень, ранее находившийся на предмете, принадлежащем Гневной Деве. Сияние оказалось таким ослепительным, что юные герои едва не ослепли.

— Не может быть! — облегчённо выдохнули Гринбейл и Джим, разглядывая великолепный трофей.

— А ты не могла сказать об этом чуть раньше? У нас, возможно, от неожиданности мог случиться судебный пристав!

— Должна же особь женского пола показать себя? — хмыкнула девушка, сжимая ладонь в кулак и пряча заветную вещицу в рюкзак. — А ещё я до конца сомневалась в правильности решения, поэтому доверилась сердцу, как посоветовала Мадам Ба-Суд.

— Доверилась словам какой-то там смуглой женщины, гадающей собаке и паре-тройке белок? — не унимался Логан.

— Конечно, — парировала Лорсан. — И поэтому первый “ингредиент” для призыва нужной силы уже у нас.

— Я бы ей не доверял в любом случае, — шепнул Логан Томасу. — Она сразу послала нас сюда, в ловушку, где лесорубы срывают с себя кожу, а пылкие дамочки пышут своим огненным характером. Что, по-вашему, испытаний для нас полегче не нашлось? Видимо, у Мадам Ба-Суд всё плохо с головой, раз она посылает троицу детей в кастрюлю с кипящем супом из мертвяков. Явно пригоревший суп.

— А я считаю, — начал Гринбейл. — Что Ба-Суд сделала это намеренно и правильно, потому что знала, куда направляется Неизвестный, а направляется он, скорее всего, в Тинсан. Возвращаться назад, на захваченные земли, нам было бы довольно глупо и опасно. Леса у Онфоста наверняка кишат солдатами в чёрных доспехах.

— Наконец-то хоть кто-то на моей стороне, — удовлетворенно произнесла Варди. — Кстати, напомните, почему мы сразу не распознали Деву? “В груди лишь камень, черви и стекло”. Черви – её любимая масть, а она сразу же предложила сыграть в карты, ведь в её времена закона против карточных игр не существовало.

— Ты бы ожидала огненную ведьму после того, как чуть не захлебнулась в Всезавязывающем Болоте? — резонно заметил Джим.

Томас перебил товарища.

— Камень, упоминаемый в пророчестве – именно на нём действительно лежало проклятие, избавиться от которого самолично Ронна не могла. А что по поводу стекла? Кажется, в строках гадалки упоминалось стекло.

— Думаю, здесь ситуация понятна. В стекло превратилось разбитое сердце Девы. Теперь меня гложет вопрос: отчего оно разбилось или из-за кого? — проговорила Лорсан с толикой печали в голосе. Девушка, что тут ещё скажешь. — Лично мне её жаль, потому что неизвестно, через что прошла Ронна. Надеюсь, она обрела долгожданный покой на Власовом острове.

На крыше возникла минута молчания. Каждый яростно размышлял о своём. Варди, что крайне предсказуемо, думала о прошлом Гневной Девы, Гринбейл желал поскорей добраться до Тинсана и не попасть в лапы Неизвестного, а Джим проголодался и хотел ввалиться в какое-нибудь городское кафе, чтобы выпить компот из фиолетусники – крайне модный напиток из высшего света. Настолько модный, что по популярности перебивал знаменитый коварный танец под Луной. Тот самый, когда в ночи звучала песня со словами “о, да, это манящий танец под Луной, даже сейчас ощущаю вину, скоро раз, и прервётся мой бой, сброшусь с крыши я с глаз долой”.

— А сейчас, — устало произнёс Джим, широко зевая. — Всё хорошо обдумав и обсудив, мы должны хотя бы слезть с крыши. Предлагаю скорее двигаться в сторону ближайшего отеля, специально предназначенного для уставшей от побегов пророчественной троицы, пока здесь не объявились очередные злодеи.

Спорить не стали, и ребята спустились обратно, в пыльное помещение. Они вернулись на заваленный хламом чердак, казалось, не тронутый пламенем. Следы Ронны исчезли, словно их и не существовало, зола и сажа не спряталась лишь с лица Джима и Томаса. Осторожно обойдя верхний этаж и взглянув вниз, герои не заметили причин опасаться и принялись торопливо спускаться на цокольный этаж. К счастью, на цокольном этаже никто не цокал.

— Если жители деревни исчезли, когда Ронна превратилась в ту пламенную бестию, то появятся ли они теперь, когда мы одержали победу? — задумался Томас.

— А какой смысл? — спросил Джим.

— Это так не работает, — перебила Варди. — Мы, если я не ошибаюсь, встретились с пророчеством, а затем и проклятием, что чисто теоретически невероятно с точки зрения науки. Поэтому я полагаю, что Хендрикс и другие, осознав случившееся и происходящее, поняли, что не должны находиться здесь и…

— Как-то легко мы приняли идею о существовании волшебства, — отметил Гринбейл.

— Нам говорили о нём с самого детства. А ведь правда! Это невероятно! Только сейчас я заметила, что ребяческое сказки и истории рассказывают о говорящих животных и ожидании чуда. Разве это не магия?

— Эй, гении! — внезапно окликнул Томаса и Лорсан бредущий сзади Логан. — Подождите! Мне кажется, вам стоит перестать молоть языками и взглянуть на это.

Обернувшись на голос, ребята сразу заметили, куда уставился Логан, а уставился он на зияющую в стене дыру, ту, что должна была зиять в Томасе или Джиме, если бы Гневная Дева не промахнулась. Как и говорилось ранее, а ранее не говорилось, чтобы вы пережили эффект неожиданности, в ней виднелся солнечный свет, однако он выглядел дальше, чем нужно. Варди постучала по деревянно-каменой преграде и услышало тихое эхо – между двумя тонкими стенками расположилась некая потайная комната.

— Поднимите меня, — потребовал Джим, но Лорсан, будто не услышав просьбу парня, подвинула его в сторону, подпрыгнула к дыре, зацепилась за край стены, если такие существуют, и, подтянувшись, залезла внутрь.

— Сложно было меня поднять? — обиженно поинтересовался Логан.

— Что там? — вопросил Томас.

— Здесь хранятся всякие старые записи, — донеслись до мальчишек слова девушки. — Информация о жителях, досье на них. Могу догадаться, что местный старейшина решил приготовиться заранее. Вдруг кто-нибудь придёт с претензией, а он уже знает, на что давить. И всё тут такое старое, боюсь, как бы бумага не рассыпалась в руках. Погодите! Я вроде бы нашла!

— Что там? — не поняли мальчишки.

Но резко радостный вскрик сменился на испуганный.

— Крыса! — завопила Лорсан, немедленно спрыгивая обратно. В ладони Варди сжимала крохотный пожелтевший листок, а за воротник её голубой и уже не столь чистой шубы держалась… — Огромная мерзкая крыса! Снимите её с меня!

Скидывать животное не пришлось, так как серая мышь отцепилась сама и испуганно припустила в сторону выхода. В особняке старейшины послышался громогласный смех. Сначала смех Джима, потом присоединился Том, затем и Лорсан. Это был не столько жизнерадостный смех, сколько нервный, ведь мальчишки уже напридумали очередного монстра из книжки о фантастических существах.

— Ты не дрогнула перед огненной ведьмой, которая хотела прикончить тебя на месте, но испугалась какой-то толстой крысы? — сквозь слезы счастья произнес Логан и продолжил гоготать.

Несколько мгновений спустя троица умолкла и с непревзойдённой серьёзностью глядела на найденный Лорсан листок, словно это был уважаемый, пузатый господин из Мейна.

— Это определённо продолжение пророчества, — гордо заявила Лорсан. — Заметьте, что гадалка определенно знала, где находится подсказка. Почему? Не знаю. Тут вмешалась магия! Разве Гневная Дева могла случайно пробить нужную стену?

— Вполне, — не скрыл черноволосый Логан. — Ронна целилась в меня.

— И правильно делала.

— Мы будем читать пророчество или нет? — не выдержал Гринбейл. — Наше время весьма ограниченно, учитывая, что Неизвестный пойдёт за нами попятам.

— Читаю, — прекратила спор девушка.

Далее вам предстоит пойти,

В город духовный и барда найти,

Тот пять веков славу искал,

И навсегда бессмертным стал.

И вот один остался навек,

Не подойдёт ни один человек,

Всем наплевать, лишь боятся его.

В тумане один, без помощников он,

Без критиков, поклонников или друзей,

Только с песенкой своей.

— Всё ясно, — уверенно заявил Джим. — Уж теперь нам точно пора в Тинсан.

—С чего ты это взял? — уточнила Лорсан, складывая бумажку втрое и пряча её в то же место, где лежал рубин.

—Тут даже размышлять не о чем, —махнул парень. — Всевозможные барды и музыканты строят карьеру именно там. К тому же второе название Тинсана – духовный город, место художественного просвещения. Осталось только понять, как двигаться дальше.

— Думаю, здесь проблем не возникнет, — уверенно произнесла девушка. С такой уверенностью даже не выходил к народу на балкон своего Дворца Великий Властитель Норш. — Мы слышали пророчество, увидели Ронну и имели прекрасный шанс догадаться до её истинной личины по словам из строк. Нам нужно быть внимательными и замечать любые намёки. Хендрик говорил нам о пристройке. Что ж, пора наведаться туда.

Покинув дом старейшины, Лорсан и мальчишки первым делом отправились в обход здания, к скромной приделке, где, по словам исчезнувшего Хедрикса, мёртвого уже как пять веков или что-то по типу того, должна была располагаться конюшня. Девушка без каких-либо усилий отворила ржавый засов, огромная дверь со скрипом отворилась. Юные путешественники осторожно, с нескрываемым интересом вошли внутрь. Увиденное заставило ребят прыгать до ушей и танцевать энергорастратную джигу-на-столе. Образно, конечно.

— Мы спасены, — обрадовался Гринбейл. Уверен, что он мог радостно воскликнуть, однако сил осталось не особо много. — Кто бы мог предвидеть подобное?

В помещении отсутствовали какие-либо намёки на грязь, многокруговой пыли также не предвиделось, поэтому можно было утверждать, что нечто или некто наводили порядок внутри вплоть до прихода героев. Что заставило трёх онфостских жителей ликовать?

В чистых стойлах стояли рослые, сильные, вероятно, крепкие, с виду благородные лошади. Ростом они превышали Лорсан, которая тут же ринулась к замкам и принялась выпускать радостно заржавших коней.

— Не боишься лошадей? — прищурился Логан.

— Я имела с ними дело и не один раз, — похвалилась Варди, успокаивая животных.

— Имела с ними дело? — удивился Джим. — И где это ты нашла лошадей?

— У моего отца имелся дом в Ингриде, — не скрыла девушка. — Когда я была маленькой, то проводила там кучу времени. Я помню, что вместе со мной рос милый пони по имени Ногал, мы часто скакали по полям и устраивали пикники на двоих.

— И что потом?

— Ногала загрызли саблезубые волки, а отец продал имение. Теперь же у меня не стало и отца.

— Как тебя жалко, на самом деле, — постарался выразить соболезнование Томас, отчего получил выразительный взгляд Джима. — Не думал, что ты потеряла многое.

— Я буквально потеряла всё, — немного грубо подтвердила Лорсан. — Рада, что хотя бы кто-то заметил.

Три зверя, диких, по мнению оторопевшего Логана, покинули стойла и принялись наступать на Варди и остальных. Два коня, чёрный и бурый, и одна белая конская мадмуазель вытеснили троицу из пристройки и застыли, рассматривая детей пристальным взглядом. Переглянувшись между собой и кивнув друг другу, животные по неизвестной причине склонили головы перед Томасом.

— Что происходит? — спросил Гринбейл.

— Ты же веришь в магию – ты и разбирайся, — шепнул Джим. — А вообще странно. Если пропали люди, возможные жертвы перегревшейся Мисс, то почему остались звери?

— Возможно, их поймали недавно, раз они не исчезли подобно жителям деревни, — заметила Варди, точно удивлённая внезапным поклоном животных. — Но уверена, что к происходящему снова имеет отношение Мадам Фон Ба-Суд и её волшебные перемещения.

Гринбейл, осознав, что кроме него никто с лошадьми за лужей чая не поболтает, настороженно подошёл к главной лошади, опасливо протянул руку и коснулся прохладного носа, сначала легко провёл ладонью, а затем более смело опустил её на чёрную гриву. Спокойное животное заинтересованно посмотрело на мальчика своими глубокими, блестящими, понимающими глазами. Возможно, особь волновалась так же, как и сам Томас, потому что тело её легонько подрагивало.

— Добрый день или уже послеобеденное время, — поздоровался Томас, следуя законам джентльменов. — У нас возникла крайне животрепещущая проблема, и мы, пророчественная троица, как назвала нас смуглая женщина со странным именем, нуждаемся в помощи. Дело в том, что совсем недавно на северный городок Онфост, вы наверняка слышали о нём, напал ужасный злодей Неизвестный, который безжалостно расправился с мирным населением: некоторых он убил, а остальных пленил и увёл неизвестно куда, в сторону Широкой тропы. И теперь, я уверен, мы уверены, что следующей целью станет Тинсан – одна из центральных провинций Короны.

— И-и-и он разговаривает с лошадью, — прокомментировал Джим. — Придёт время, и он станет общаться с птицами и грызунами, будто дочь Властителя Гарри – Обгорелка. Или это была Мрачносмежка?

— В связи с описанным ранее происшествием, у меня есть важный вопрос, ответ на который предстоит выбрать вам. Сможете ли вы доставить нас в Тинсан как можно скорее?

Неожиданно лошадь заржала и опустилась на землю, две остальные верно последовали за главарём.

— Думаю, это предложение сесть, — подтвердил Гринбейл догадки друзей и с лёгкостью забрался на чёрного коня, поднявшегося и гордо издавшего тот лошадиный звук, который обычно издают лошади. Если не ошибаюсь, он зовется блеяньем. — Вперёд! Залезайте, у нас много дел, — улыбнулся мальчик свысока.

Лорсан, ни сколечко не боясь, подошла к меньшей кобыле белого оттенка с редкими коричневыми пятнышками и залезла на неё. Остался третий член экспедиции.

Логан несказанно испугался, потому что когда-то его уже скидывала лошадь, и позорный случай из детства давал о себе знать. Томас же не мог назвать тот случай настолько позорным, насколько описывал его одноклассник. То падение считалось скорее смешным и казусным. Джим, понемногу передвигаясь к цели, пугающему коню каштановой окраски, про себя молился Власу, чтобы его не пришибли первым попавшимся копытом. Мальчик недоверчиво залез на зверя и выдохнул, на что услышал недовольное фырканье, донесшееся снизу.

Все шестеро собрались вместе и вздохнули со спокойствием вместе с Логаном. Особенно животные. Пророчественная троица приготовилась к долгому или не совсем пути, однако теперь юные путешественники не должны были мчаться в духовный город на своих двоих. Томас устало оглядел пустую деревню, Лорсан что-то рассмотрела на карте Короны, а Джим крепко ухватился за конскую шею.

— Что ж, — величественно скомандовал Томас Гринбейл, отбрасывая плохие мысли в сторону. — Движемся в Тинсан!

Лошади, гордо фыркнув, тронулись без каких-либо заминок, и вскоре цокот копыт так же, как и крик перепуганного Джима, отдалился от деревни “Запутанные пути”, и измученные побегом дети, пережившие за день куда больше любого онфостского взрослого, зарылись в шубы и пальто, таким образом спрятавшись от ледяного ветра, и скрылись за ещё голубым горизонтом, потерявшись среди елей и бескрайних пластов снега.

А из-за ближайшего домика выглянула толстая серая крыса, готовая заниматься своими коварными крысиными делами. Она долго наблюдала за происходящим и чуть не поджарилась в пламени Гневной Девы, однако теперь находилась в относительной безопасности и всё повторяла и повторяла в крохотном мозговом шарике строки из пророчества. Значит, Тинсан – следующая цель назойливых детишек. Мышь выскользнула и направилась в обход по деревне. Облезлая дамочка-шпион чувствовала близость Хозяина и готовилась услышать похвалу за выполненную задачу.

Воспоминание номер один. Разбитое сердце одной деревенской девушки.

Взято из не до конца сгоревших записей огненной ведьмы. Найдено в совершенно секретном филиале ТПХМБС, двадцать пять футов под землёй. Переведено с догородского на современный.

46 год после окончания Великой Войны, осень.

Как хорошо, когда рядом есть любимый человек, уверенно заявляю я вам. Невозможно пережить все невзгоды без близких или друзей, оставшись при этом в своём уме. Сказала бы даже, что любовь – это наше всё. Точнее, так я думала раньше. Возможно, когда-нибудь кто-то найдёт мои записи и покажет их всему миру, чтобы люди впредь знали, насколько сильно ваше слово, сказанное невзначай, может повлиять на будущее.

Этот день я ждала больше самой жизни, он заставил меня плясать от радости и предвкушения. Утром, как только просвистел наш деревенский свистун, к двери моего домишки подбежали непоседливые соседские дети, от которых я узнала, что сегодня мой избранный, с которым мы проживали в одной комнате, отпросился у главы лесорубов деревни и отправился в Тинсан на одолженной лошади, чтобы купить золотое кольцо с драгоценным камнем. Я уж точно поверила в искренность юных Франца и Испы, поблагодарила их и шепнула, что за помощь приглашу двоицу на свадьбу. Любимый мой сегодня вернётся с подарком, что раньше являлся мне лишь во снах, а значит, уже этим вечером, на нашу годовщину знакомства и совместного жительства, он вручит его. Зная характер Мики, возлюбленного моего, я была уверена в том, что паренёк подарит прикупленное сразу, чтобы не потерять. От ужасного нетерпения душа моя пела, словно разноцветные птички за окном, а сердце моё трепетало, словно стрекоза, запертая в клетке-груди и мечтающая вырваться на волю. Стрекоза та ожила, почувствовав неописуемую радость.

Жила на свете одна девица

Глаза орлиные, руки, как спицы.

Глядела она каждый день за оконце,

Тело её забыло про солнце.

Звучала в доме прицепившаяся к памяти глупая уличная песенка, которую наивно исполнял местный бард. Почему наивно? Потому, что тот всё говорил, что нуждается в признании со стороны общества, хотел стать известным. Я не считала, что песни могут привести к славе, потому что главное в жизни – это работа и тяжёлый труд, ну, и любовь, конечно же. Смешными мне казались тогда слова барда. Не существовало славы благодаря музыке, потому что славы добивались упорной работой или важными изобретениями. Например, Мика, мой драгоценнейший друг, мечтал стать лучшим дровосеком в деревне, а затем и во всей Короне. У нас-то лесорубов было не так много, поэтому Мика всегда трудился за десятерых и часто говорил:

— Что я не мужик, чтобы рубить ели и сосны с утра до вечера?

В общем, бард тот понял, что не найти ему здесь уважения и почёта, и он уехал, значит, в Тинсан, так называемый духовный город. Посчитал, что там кто-то послушает молодого шкрямбла, который и жить без постороннего мнения не мог. Наивным был бард, смешным и невсамделишным, словно обитал в выдуманном мирке, в отдалении от окружающих.

За пением провела я весь свой по-обычному скучный день, сыграла сама с собой в карты, особенно нравилась мне карта Дамы Червей, изображённая в виде загадочно улыбающейся черноволосой женщины, наготовила чудный ужин – похлёбку из капусты с тушкой зайца и жареную утку в кровяном соусе. С нетерпением я ждала любовь мою, растопила наш широкий и высокий камин, на котором я и готовила.

Вечер прошёл в ожиданиях и перерос в пугающую ночь, а Мика всё не возвращался из Тинсана. Я, несомненно, заволновалась. За окном грянул гром и хлынул жестокий дождь.

Но вот входная дверца отворилась и знакомый паренёк вошёл внутрь, но не таким, каким его ждала я. Немного расстроенный, тихий, не как раньше, он, не раздеваясь или разобуваясь, грубо сёл за стол и с гневом воткнул в него любимый топор.

— Мика, что-то случилось? — поспешила спросить я. — Неудача на работе? Слышала, сегодня мимо проходил осенний град, вас залило?

В ответ – молчание. Любимый взял первую попавшуюся тарелку – тарелку своего любимого супа и без ложки, взяв посудину в громадные ладони, стал жадно пить бульон.

— Не понимаю, — сконфуженно пробормотала я. — У тебя всё в порядке?

Поняла я, что произошло, когда увидела рану на плече, рану довольно большую, рваную. Обезумел Мика, сам на себя не походил, словно в него вселился дикий зверь.

— О, Властитель Влас, дорогой, кто это тебя так исполосовал?! — с ужасом охнула я. — Так и бешенство может передаться.

Я засуетилась, взяла чистое полотенце, намочила его в тазе с хорошей водой, потом подошла к Мике и неуверенно тронула рану тканью. Внезапно он заметил меня краем глаза, зарычал и оттолкнул в сторону. В свете, исходящем из полыхающего камина, я увидела кошмарные, пропитанные тьмой глаза. Мика стал наступать. Я умоляла его остановиться, но он лишь схватил топор и угрожающе надвигался. Бросал топоры мой Мика крайне метко и никогда не промахивался, особенно, когда цель расположилась в пяти футах. И он швырнул орудие, тут же направившееся ко мне.

Почувствовав дикую боль в груди, я закричала, но не упала, а прислонилась к стене. Отступать было некуда, позади обжигал злорадствующий огонь. Я задыхалась и кашляла, билась в агонии, кровь дико бурлила в теле.

Секунду и Мика, нет, уже не мой Мика, которого я любила всем сердцем, некто чужой добрёл до меня, схватил за шею, приподнял и швырнул на угли. Толкнул прямо в растопленный камин, где меня приняли голодные языки пламени. Тогда услышала я стеклянный хруст в своей груди, забилась в предсмертных конвульсиях и, перед тем, как забыться навсегда, крикнула от отчаяния, превозмогая себя:

— Чтоб птицы никогда не пели в этой деревне, чтоб жизнь здесь остановилась навсегда и ярость спалила всех изгоев, душа которых черства, словно недельный хлеб, и безумна, как дикий зверь!

И, на удивление, меня услышали силы свыше. Знайте, я не хотела убивать их, бедных моих деревенщин, и зря тогда крикнула те ужасные слова. А Мика, он оказался другим, не таким, как прежде. Тёмная в душе тварь не умоляла о спасении, не плакала, а старалась убежать от огня, визжала по-звериному, не как человек, однако мне её не было жаль. Помню, как погиб Хендрикс, добрый, отзывчивый человек, тоже лесоруб. Он как раз шёл ко мне с очередной процессией из Онфоста, случайно свернувшей с пути во время сильной метели. До сих пор льются из меня слёзы, когда вспоминаю его слова.

— А вы откуда будете? Городские?

Казалось бы, почему я вновь плачу от воспоминаний? Потому что слова были сказаны с неописуемой любовью и интересом к людям. Но именно эти качества я утратила насовсем. А слова мои гневные перешли к кольцу, что лежало у Мики в левом кармане штанов. Сломать его могли все, кроме меня, так как овладело моим телом и душой неистовое зло. И знаете, постепенно в памяти моей появились некие пробелы, что пугает невероятно. Что, если я забуду, кто я такая? Что, если я повторю то, о чём стараюсь забыть?