Хозяйка скандального салона "Огонек"

Глава 7

Первой пришла в себя Клотильда. Мачеха судорожно сглотнула и повернулась к остолбеневшему Квобоку.

- Не обращайте внимание, ваша светлость, - она стиснула пальцы так, что аж костяшки побелели. – Она еще не до конца оправилась.

- О нет! – я поджала губы и зло прищурилась. Казалось, будто все эмоции, которые были забиты в дальние углы, внезапно прорвались через стену и грозили затопить всё вокруг. – Я оправилась. Я очень хорошо оправилась. Достаточно для того, чтобы понять, что здесь твориться. Я сказала, что не выйду замуж. И точка.

Рука ван Дорта дернулась, словно он собирался шлепнуть себя по лицу, но в последний момент удержался. Сам же отец сохранил каменное выражение лица, но за этой маской бушевали такие эмоции, что при желании можно было бы дом ими взорвать.

- Милая, - негромко сказал он таким тоном, которым непослушного ребенка взывают к порядку. – Так нельзя. Вопрос о твоем замужестве был решен несколько месяцев назад. И тогда ты была согласна. Нельзя взять и в последний момент все отменить.

Ледяные нотки чуть притушили полыхающий гнев, вернули меня к реальности. Надо было найти что-то весомое, чтобы объяснить свой поступок. Без объяснения отказ не примут.

- Можно. Еще как можно, - медленно выдохнув, я оправила складки на юбке и прямо посмотрела ван Дорту в лицо. – Может я и была согласна раньше. Но не сейчас. Я не стану женой человека, который настолько не уважает нашу семью, что отвергает элементарные правила приличия.

- ЧТО?! – взвился побагровевший Квобок. Герцог выпал из ступора и теперь брызгал возмущением и слюнями во все стороны. – Это возмутительно!

- Возмутительно то, что, отправляясь заключать помолвку, вы даже не удосужились принять нашего гостеприимства, ваша светлость, - парировала я и смерила разгневанного герцога холодным взглядом. – «Я тороплюсь ко двору его величества. Поэтому давайте по-быстренькому подпишем документы, и я поехал». Что это за отношение к семье, с которой вы собираетесь породниться, я вас спрашиваю? Это что? Проявление уважения по-вашему? Нет! Так даже мещане не ведут себя. Вы слишком напыщены и избалованы, вот что. Привыкли, что все преклоняются перед вашим статусом. Видимо, вас никто никогда не щелкал по носу за хамство, ваша светлость.

- Эвелина, остановись! – прогремел ван Дорт. Он побелел, как полотно, глаза превратились в черные агаты, пылающие от ярости. – Ты переходишь всякие границы!

- Ну уж нет! Породниться с человеком, который откровенно плюет на правила этикета? Да как на меня после этого в обществе смотреть будут? Как на нашу семью будут? Знаете? А я знаю. Как на людей, которые из-за страха или нужды готовы терпеть унижения. Вы готовы к этому? Я – нет. Но если вам не терпится объединить две семьи, то выдайте за герцога Клотильду. Они отлично подходят друг другу.

Мачеха громко втянула воздух ртом и закатила глаза, собираясь упасть в обморок. Но почему-то не упала. Видимо, хотелось досмотреть представление до конца, чтобы потом во всех подробностях перемывать со своими кумушками мои кости.

Квобок же пыхтел, как самовар, и пытался подобрать хоть какие-то слова. Он тряс вторым подбородком, пальцы стиснули папку, на которой лежало заявление о помолвке, но не мог придумать ничего более связного, кроме фразы «Это скандал!»

- Мы искренне сожалеем о том, что вынуждены пренебречь правилами приличия, - голос Рэйвена прозвучал спокойно. Он стоял возле камина и молча наблюдал за происходящим. В синих глазах проплыла едва уловимая тень, когда он посмотрел на меня. – Но король требовал незамедлительного появления при дворе. Насколько дела его величества могут задержать нас, неизвестно. Потому и приходиться торопиться. Если вы готовы подождать нашего возвращения, то мы непременно перезаключим помолвку по всем правилам. И никто, - он бросил суровый взгляд на Квобока, который растерянно смотрел на заявление, - повторюсь, НИКТО не узнает о сегодняшнем скандале. Вы согласны?

Я воззрилась на ван Кастера, чувствуя на языке горьковато-металлический привкус разочарования. Рэйвен был другим человеком. Мой муж, мой Алекс никогда бы так со мной не поступил. Скорее костьми бы лег, но не отдал бы другому.

Мне стало мерзко, как будто в грязи вывалили. И пусто, словно потеряла последнее, за что стоило бороться.

- Скажите, - тихо прошелестела я, чувствуя, как захлестывает обида, - а вы всегда решаете за герцога? Всегда приносите извинения за его неподобающее поведение?

Конечно же, мне хотелось спросить его о другом. Сказать совершенно другое. Но я растерялась. Было так больно, что захотелось разметать все вокруг. Чтобы от дома камня на камне не осталось, а от его жителей и гостей – воспоминаний.

Если Рэйвен и смутился, то виду не подал. Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут очнулся сам герцог.

- Значит так, - сказал он, поднимаясь с дивана с видом оскорбленной добродетели. Старательно отводя взгляд от присутствующих, он погладил ладонями жилет, расправляя невидимые складки. – Никакой второй помолвки не будет. Точка.

С этими словами он разорвал несчастное официальное заявление и бросил на пол. Потом совершенно по-свински прошелся по клочкам бумаги и направился к двери.

- Не вижу смысла больше оставаться в этом доме, - бросил он, не оглядываясь. – Пойдемте, ван Кастер. Нас ждут.

Прикрыв на секунду глаза, ван Кастер покачал головой и проследовал за герцогом. Я едва сдержалась, чтобы не бросить ему в спину едкое: «Прихвостень!»

Но когда обернулась и увидела лицо отца, поняла, что меня ждут неприятности посерьезнее, чем разбитое сердце.

- Ко мне в кабинет, - процедил сквозь зубы ван Дорт. – Живо!