Хозяйка скандального салона "Огонек"

Глава 7

Первая ночь в новом доме оказалась, мягко говоря, незабываемой.

После ужина я собиралась подняться на второй этаж, как в столовую влетела трясущаяся Минди. Волосы горничной были растрёпаны, чепец отсутствовал, а губы дрожали. Она заикалась, сдерживая слёзы.

— Это кошмар! — застыв в дверях столовой, Минди до неприличия громко шмыгнула носом и стиснула руки. — Надо отсюда бежать!

В моём животе ледяным жгутом заворочался страх. Мы не успели приехать, как нечто неведомое уже напало на горничную, доведя её до паники. Я медленно втянула прохладный воздух и, осторожно взяв Минди под локоть, подвела её к стулу.

— Минди! Минди! — усадив служанку, я щёлкнула пальцами несколько раз перед её носом. — Я здесь… Дыши, слышишь? Дыши глубже! Вдо-о-ох! Вы-ы-ыдох! Ещё раз. Вдо-о-од… Вы-ы-ыдох… Вот так… А теперь расскажи, что произошло.

С противоположного конца длинного стола, грохоча стаканами и графином, к нам запрыгал серебряный поднос. Я поблагодарила его, налила воды и протянула Минди. Всхлипнув, она залпом осушила стакан, провела тыльной стороной ладони по глазам и принялась рассказывать.

Как оказалось, горничную до икоты напугала… кровать! Минди отправилась в комнату, на которую указал домовой. Сначала ей понравилось: добротная мебель, вежливый шкаф, который поинтересовался, как она себя чувствует после дороги, небольшое зеркало, сделавшее комплимент её внешности. Разложив вещи, горничная присела на краешек кровати. Но внезапно на её набросилось одеяло и затащило на середину матраса. А потом кровать задрожала и глубоким баритоном «искушённого распутника» сообщила, что «знает, как доставить истинное наслаждение женщине».

Затем последовала короткая борьба с одеялом, которая закончилась победой Минди, а сама горничная побежала искать меня, чтобы предупредить о кознях злых духов.

Признаю́сь, я честно пыталась держать себя в руках. Но всё же не вытерпела и захохотала так, что в столовую влетел Карл. Судя по стиснутой челюсти и сведённым на переносице рыжим бровям, возница был готов полезть в драку. Но, увидев меня, задыхающуюся от смеха, и покрасневшую от смущения и непонимания горничную, передумал. Кое-как я попросила Минди ещё раз рассказать про кровать.

Стараясь сохранить серьёзное лицо, Карл выслушал рассказ несчастной горничной, потом хрюкнул и заржал так, что пожилой мужчина на портрете вздрогнул и недовольно проворчал:

— Вы бы не могли ржать потише?! Мы, между прочим, спим!

— Простите, — вытерев проступившие слёзы, Карл зажал рот и издал звук, похожий на предсмертное кряканье утки.

Мужчина фыркнул и исчез с портрета.

— Не переживай, — я повернулась к поникшей горничной, которая явно была огорчена нашим весельем. — Ничего такого кровать с тобой не сделает. Полагаю, он имел в виду, что ты просто прекрасно выспишься. На самом деле нет большего удовольствия, чем здоровый сон.

— Вы и вправду так считаете? — с сомнением и обидой в голосе произнесла Минди. — Просто это звучало так… ужасно! Да ещё и таким тоном! Вся эта говорящая мебель, портреты... Недаром же, в «Слове» написано, что подобное от происков тёмных духов, которые жаждут уничтожить человека.

— Как по мне, нет ничего страшного в живой мебели и портретах, — пожала я плечами. — Магия — просто сила, которая неподвластна другим. Отрицать её или считать ужасной, как по мне, глупо. А вот пороки и невежество куда намного страшнее, чем магия. Как показывает история, самые страшные вещи случаются из-за них.

— Ну правда, Минди, — влез Карл, шумно вдыхая воздух. Бледные щёки горели румянцем, а уголки дрожали в еле сдерживаемом смехе. — Подумаешь, кровать предложила тебе истинное удовольствие. А ну как понравится, ещё и не захочешь покидать её объятий.

— Да ну тебя! — обиженно надулась горничная, глядя на веселящегося возницу. — У тебя в комнате небось такого нет.

— Нет, — серьёзно ответил он. — Но я бы не отказался от подобного заманчивого предложения...

— Так хорош, — прервала я их, прежде чем разразилась бы очередная словесная перепалка, и поднялась со стула. — Время позднее. Давайте-ка по комнатам и отдыхать. Завтра предстоит большой день. Карл, ты отнёс мои вещи?

— Как вы и просили. Розовая спальня. Первая комната слева.

Я поблагодарила возницу и поднялась.

Однако по законам вселенского сволочизма, который, похоже, действует одинаково во всех мирах, спокойно спать мне не дали.

Стоило мне раздеться, как тут же ожило зеркало на туалетном столике.

— Дорогуша, неужели вы собираетесь лечь спать в той же одежде, в которой путешествовали несколько дней? И волосы! Боги-Прародители, их обязательно нужно расчесать и заплести, иначе утром будете выглядеть как чучело!

— Спасибо на добром слове, — устало огрызнулась я и забралась под одеяло. — Но сегодня я буду спать как свинья. Могу хрюкнуть. И никто — слышите, никто! — не заставит меня выбраться из-под одеяла раньше, чем я высплюсь.

— Фи! Ну дело ваше, — обиделось зеркало. — Я же из лучших побуждений…

— Самое лучшее побуждение — это дать уставшему человеку выспаться. А когда я высплюсь, мы поговорим с вами и о причёске, и о подходящих фасонах платья.

— Ну хорошо, молчу-молчу… Только утром не жалуйтесь на причёску!

Зеркало фыркнуло и умолкло.

— Прошу, — обратилась я к кровати, которая мерно задрожала, — давайте сегодня обойдёмся без обещаний о настоящем наслаждении. Я хочу выспаться.

Кровать тотчас перестала дрожать и по-кошачьи заурчала. Одеяло мягко и тепло обняло меня. В этом было что-то такое родное, успокаивающее, что я, несмотря на все переживания, тотчас провалилась в сон.

Правда, ненадолго.

Откуда-то снизу донеслось едва слышное настойчивое шуршание, которое выдернуло меня из приятной дремы. Потом чем-то театральный кашель.

— «Глава пятая, — торжественно возвестил мужской голос. Снова откашлялся и с чувством продолжил: — Красавица Розалинда никогда не думала, что судьба-злодейка бросит её в объятия загадочного герцога Дракмора!»

От неожиданности я подскочила и, ошалело хлопая сонными глазами, уставилась на размытые силуэты мебели.

— «Его тёмные глаза пронзали её насквозь и, казалось, смотрели в самую душу, — всё так же с чувством и расстановкой продолжал невидимый чтец. — А мужественная челюсть говорила о железной воле!»

Кто-то смущённо хихикнул:

— Ох, железная челюсть! Как это романтично!

Я откинулась на подушку и застонала. Ну, конечно же! Брюзга предупреждал о библиотеке. Книги, которые сами себя читают. Вот только из всего имеющегося разнообразия они выбрали любовный роман!

— «Розалинда чувствовала, как её сердце забилось, словно птичка, угодившая в силки, — тем временем голос чтеца стал тише и вкрадчивее. – «Неужели это и есть любовь с первого взгляда?» — пронеслось в её прекрасной белокурой голове».

— Конечно, любовь! — восторженно пропищала одна из женских книжек и томно вздохнула. — Что же ещё? Правда, не с первого взгляда, а с пятой главы.

— «Герцог приблизился, и у Розалинды закружилась голова от его терпкого мужского аромата…»

— Фу! — не выдержала я и крикнула, не надеясь, что меня услышат: — А, можно, потише, пожалуйста?

Дом тотчас объяла безмолвие, и я даже успела обрадоваться, что наконец-то смогу поспать. Но не тут-то было.

Снизу раздалось виноватое шушуканье:

— Ой, кажется, мы разбудили миледи Эвелин…

— Может, перейдём на драму Витариуса?

— Нет уж! Мы полгода ждали, когда дойдёт очередь до любовных романов!

— Но ведь миледи попросила…

— Ладно, будем читать шёпотом!

Книги действительно перешли на шёпот. Правда, он оказался таким выразительным и эмоциональным, что было слышно каждое слово. Пожалуй, этому дому не помешает хорошая шумоизоляция.

— «Герцог страстно прижал Розалинду к себе. — Чтец шептал так пылко, что его впору в театре играть. — Его губы приблизились к её губам…»

— Ой-ой-ой! — в предвкушении взвизгнула книжка-романтик. — Сейчас будет настоящий поцелуй!

Не выдержав, я залезла под подушку и крепко прижала её к ушам.

— «Дверь внезапно распахнулась, и в комнату, словно гремучая змея Арарая, скользнула тётушка Агата!»

— Да что она вечно влезает! — прошипела очередная книга. — Она же ведь уже появилась в третьей главе! Вот уж точно змеюка!

— «Розалинда! Что это за вольности?! Благопристойная девушка себя так не ведёт!» — завопила Агата, размахивая клюкой…»

И вот тут грянул хор возмущённых книг, каждая из которых пыталась переорать другого.

— Тётушка — отъявленная мерзавка, которая завидует своей племяннице! — визжали романы.

— Да и герцог — тот ещё негодяй! — негодовали кодексы. — У него в каждой деревне по вот такой Розалинде. Между прочим, подобное совращение без надлежащего брака в дальнейшем – это штраф на полмиллиона золотых сорнов или три года исправительной каторги…

— Статистически вероятность совпадения за короткий срок крайне мала, — вставили своё слово научные труды.

Я вытащила голову из-под подушки и огляделась. Балдахин тихонько покачивался в такт чтению, а пуфик возмущённо фыркал. Даже мебель слушала роман с интересом.

— Дурдом какой-то! — тяжело вздохнув, пробормотала я.

— Что вы! — возразило зеркало и от избытка чувств скрипнуло створками. — Это же классика жанра! Правда, немного предсказуемо, но зато какие эмоции! И с каким чувством читают! Это же сам Розель «Одинокие сердца на Орлиной Горе».

— Что-что, а эмоций не отнять…

Из коридора донёсся топот маленьких ножек, и в комнату влетел Брюзга. В руках у домового горел канделябр с одинокой свечой, а полосатый ночной колпак съехал набок.

— Что случилось? Что за шум?

— Да так, — сев на кровати, я зевнула и оперлась подбородком на ладонь. Ситуация получалась курьёзной до абсурда. Вот только я была настолько уставшей, что смеяться не хотелось. — Роман читают. «Одинокие сердца на Орлиной Горе».

Домов тихо выругался.

— Эй, книги! Полночь на дворе, а вы горлопанить надумали! Быстро по полкам, а то я вам завтра устрою!

— Но мы почти дошли до самого интересного! — жалобно отозвались снизу. — Через десять страниц герцог вызовет барона на дуэль!

— Дуэль будет завтра! — рявкнул Брюзга. — А сейчас всем спать! И чтобы я не слышал никаких стонов, вздохов и звона шпаг!

Библиотека обиженно затихла. По комнате разнёсся разочарованный шелест мебели – всем было интересно узнать про дуэль. Хотя я была уверена, что эту историю уже раз двадцать перечитали.

— Извините за беспокойство, миледи, — домовой виновато поправил колпак. — Когда книги читают, то слишком увлекаются. Но зато они образованные. Завтра почитают что-нибудь более спокойное. Может быть, справочник по садоводству? Или энциклопедию по артефакторике? Просто без чтения вообще нельзя. Иначе начнут играть в шахматы. А шахматные фигуры очень темпераментные. Белый король до сих пор не разговаривает с чёрным ферзём после последней партии.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Значит, покоя мне не видать. Придётся привыкать спать под бубнёж книг.

— Ладно, пусть читают, раз все так ждут эту дуэль герцога с тётушкой…

— С бароном, — поправило меня зеркало. — Бароном Блекбордом.

— Хорошо. Бароном. Только пусть читают тихо.

Мебель радостно заскрипела, а снизу послышался шелест осчастливленных страниц. «Ну вот и чудненько!» — пробормотал домовой, ещё раз поправил колпак и тихонько прикрыл за собой дверь.

— Простите, что беспокою, миледи, — пробормотало зеркало. — Но, может, всё-таки заплетёте волосы? А то будете, как Розалинда после встречи с разбойниками в двенадцатой главе.

— Значит, побуду девой в беде, — отозвалась я и натянула на голову одеяло, давая понять, что не собираюсь вылезать из тёплой постели.

Несмотря на все странности, я почувствовала прилив тепла и уюта. Каким бы ни был дом, сумасшедшим, говорливым и непредсказуемым, но он казался мне таким родным. Словно я прожила здесь всю свою жизнь.

Снизу доносился приглушённый шёпот, повествующий о коварной тётушке, задумавшей погубить племянницу и с помощью волшебства превратиться в её двойника, чтобы охмурить герцога. Я и не заметила, как провалилась в бессвязный сон, в котором привиделся герцог Дракмор с железной челюстью. Однако он был почему-то подозрительно похож на Алекса.