Хозяин Стужи 7

Глава 13

Университет. Час спустя.

— Ну наконец-то, — промолвил Суворов, когда Гагарин все-таки закончил свою приветственную речь.

Надо сказать, что Дмитрий Алексеевич и впрямь что-то долго говорил, с другой же стороны, он тут человек новый, так что для первого раза нормально. Все это время, пока князь говорил, я внимательно изучал лица студентов, хотя, понятное дело, в основном я смотрел на поляков. К моему удивлению, сегодня они были тише воды ниже травы, даже как-то странно. Их словно кто-то держит на поводке, потому как иногда на лицах можно увидеть желание сделать что-то эдакое, но они сдерживаются. Неужели и правда Владислав постарался? Впрочем, это уже не так важно.

— Ну что, отрок, пойдем в аудиторию, будем смотреть на польскую группу, — чуть ли не потирая руки, сказал Ермолов, — мне даже интересно, насколько хватит их терпения, меньше суток или все-таки больше?

— Думаю, больше, — я усмехнулся, — кажется, польский король не так уж и глуп и хорошо обработал эту сотню. Ведь как ни крути, чем дольше они выдержат, тем лучше успеет подготовиться его армия. Хотя перед смертью не надышишься.

— Вот именно, — Суворов поморщился, — ладно, хватит лясы точить, пойдемте наконец-то познакомимся с нашими подопечными, — сказав это, граф пошел вперед, ну а нам с князем ничего не осталось, кроме как последовать за ним.



Двадцать минут спустя. Аудитория.

— Итак, студенты, меня зовут Алексей Бестужев, — ловя на себе недовольные, а иногда и откровенно враждебные взгляды, я улыбался, — и теперь я ваш куратор. Это граф Суворов, — я кивнул на Сан Саныча, — а это князь Ермолов, — еще один кивок в сторону Алексея Петровича, — они мои помощники и ваши возможные учителя. Но прежде чем мы перейдем к обычным студенческим будням, было бы неплохо нам с вами познакомиться. Не то чтобы я прямо горю желанием, — моя улыбка превратилась в оскал, — однако таковы правила. Вы уже выбрали себе старосту группы? Если да, то пусть он выйдет ко мне.

Поляки начали шушукаться между собой, а через несколько секунд один из них встал. Ростом чуть ниже меня, с черными, словно крыло ворона, волосами и глубоко посаженными карими глазами.

— Валентин Вронский, — сказал поляк, сверля меня взглядом, — меня выбрали старостой.

— Что ж, прекрасно, — я хлопнул в ладони, — тогда слушай внимательно, Валентин. Мы находимся в российской империи, в ее столице, и у нас тут свои правила. Первое, нельзя задирать кого угодно и когда угодно, а лучше вообще никого не задирать. Второе, за каждую ошибку вас будет ждать карцер, потому что слова — это хорошо, но нормальное наказание всегда лучше влияет на молодых людей вроде вас. И третье, дуэли. Дуэли у нас тоже любят, вот только по пустяковым поводам их не проводят. Что ж, пожалуй, этого пока хватит. Тебе, Валентин, задание: довести до своих одногруппников одно самое важное правило. Тут не ваше королевство, и об этом стоит помнить.

— Мы прекрасно это понимаем, господин куратор, — спокойно кивнул Вронский, — мы не дикари, кто бы что ни думал на этот счет. Мы будем вести себя как подобает настоящим аристократам.

— Свежо предание, — усмехнулся Ермолов, — а скажи мне, Вронский, имя Добромил тебе случаем не знакомо?

— Это имя моего деда, — поляк удивленно глянул на князя, — вы с ним знакомы?

— Можно сказать и так, — Алексей Петрович кивнул, а я вдруг почувствовал, как аура князя начала распространяться по аудитории, — на прошлой войне судьба столкнула нас, и тогда твой дед попал ко мне в плен. Я отпустил его после принесенной им клятвы о том, что больше против империи он воевать не будет, вот только ровно через неделю он попался мне в другом отряде. Маг уровня архимагистр, ценный боец, вот только чести у него не больше, чем у дворового пса! — глаза князя запылали.

М-да, кажется, пора вмешаться. Конфликт должен идти со стороны поляков, а не наоборот, так пожелал император, а судя по состоянию Ермолова еще чуть-чуть, и он начнет этого сопляка бить, возможно даже ногами.

— Охолони, Петрович, — Суворов положил руку на плечо Ермолову, — не видишь что ли, еще немного, и он в обморок грохнется, — граф кивнул на побелевшего поляка, — а ты парень вернись на свое место, пока можешь.

Вронский кивнул и на негнущихся ногах направился наверх, пока вся аудитория молча переваривала случившееся. Н-да, не такого ребятки ждали, судя по выражению их лиц, совсем не такого.

— Что ж, можно сказать, что наше знакомство прошло удачно, — я улыбнулся, — итак, учебу начнем завтра, сегодня, так и быть, вы получите еще один день на акклиматизацию. Советую потратить его с пользой, а именно посетить местную библиотеку, а также изучить правила университета. Детей среди вас нет, думаю, разберетесь, — сказав это, я кивнул старикам, и мы направились на выход.

По правде сказать, мы действовали не совсем по правилам, но у нас и группа особая, так что можно действовать, не оглядываясь на Гагарина. Князь обещал не лезть в этот вопрос, и я был уверен, что так и будет.

Покинув аудиторию, мы отошли чуть дальше по коридору и остановились у одного из окон.

— Как вам? — Я вопросительно глянул на стариков, — мне нужно ваше мнение касаемо этих ребят. Как скоро ждать от них проблем, и ждать ли их вообще? А то такое ощущение, что они словно овцы, которых отправили на заклание.

— Есть такое, — на губах Суворова появилась кривая ухмылка, — но нет, Алексей, ты слишком хорошего мнения о них. Просто, несмотря на свой гонор, они все-таки не самоубийцы. Против гранда они не попрут, как бы сильно тебе не хотелось. Так что ты можешь их пинать сколько угодно, они будут кланяться, скрежетать зубами и опять кланяться.

— Тут я согласен с Санычем, — Ермолов кивнул, даже не думая улыбаться, — ты слишком силен для них, тезка, да и мы тоже. Но это даже хорошо. Чем больше мы будем давить, тем сильнее полякам будет хотеться выпустить пар. И рано или поздно они его выпустят, главное в этот момент нам быть рядом, чтобы это увидеть.

— Что ж, пусть будет так, — я кивнул, — а пока у нас с вами есть свободное время, я хотел бы обсудить дела клана. Только, понятное дело, не тут, мало ли чьи уши могут нас услышать, — кивок в сторону ворот, — на той стороне проспекта есть неплохой ресторан, думаю, это место более чем подойдет для наших нужд.

— Мы не против, — переглянувшись, ответили старики, и каждый направился к себе в домик, чтобы переодеться. Право слово, не идти же в ресторан в таких официальных нарядах.



Аудитория.

— Ну и что скажешь, Валя? — Анна Иолански уставилась на Вронского недовольным взглядом, — убедился в том, что наш куратор настоящий мясник? А ведь нас еще дома предупреждали, Бестужев опасен, как и его окружение.

— Анна, ради бога, не нужно еще сильнее портить мне настроение, — Вронский тяжело вздохнул, — итак, господа и дамы, у нас с вами дилемма. Каждый из вас получил дома свои инструкции, однако, если меня не подводит память, есть еще и общая, то бишь для всех. Нам рекомендовали до последнего не вестись на провокации русских, и я лично готов стараться. Тем более будем честны, против куратора и его помощников у нас нет никаких шансов. Никто не осудит нас ни здесь, ни на родине, ведь кидаться на гранда ничто иное как самоубийство.

— А что насчет других? — Иосиф Новик, один из лидеров группы, усмехнулся, — видя отношение куратора к нам русские студенты могут решить, что им тоже можно так себя вести. Лично я не готов терпеть оскорбления от какого-нибудь безземельного дворянина. Мои предки огнем и мечом выжигали скверну на наших землях, и я не готов кланяться каким-то ублюдкам лишь бы потянуть время.

— Ты сам слышал Бестужева, если для дуэли будет повод, никто нам мешать не станет, — Вронский покачал головой, — но я все-таки не спешил бы с этим делом. Нас будут испытывать, нас будут провоцировать, и только от нас зависит, кто получит преимущество в будущей войне. Наше королевство тоже имеет союзников, кто бы что ни думал, — Валентин прищурился, — нам нужно лишь немного времени, только и всего.

— Лично я готова идти за тобой, Вронский, — Анна усмехнулась, — что же до Иосифа, пусть решает сам. У каждого из нас плюс-минус одинаковое количество людей в свите, так что явного лидера у нас нет.

— Я пока буду присматриваться, — Новик пожал плечами, — против нашего куратора и правда не стоит идти, раздавит и не заметит, а вот с обычными студентами все не так однозначно. Вы как хотите, а я точно спускать обиды никому из них не буду, таково мое слово!

Анна с Валентином переглянулись и чуть ли не одновременно тяжело вздохнули. Отсутствие явного лидера всегда было главной проблемой их королевства, и это можно было увидеть даже на примере их группы. Но что поделать, такова уж натура поляков, каждый любит свободу, каждый ненавидит подчиняться…



Ресторан. Полчаса спустя.

— Ну что, тезка, валяй, о чем ты там хотел поговорить? — после того как мы заказали еду и напитки князь Ермолов уставился на меня вопросительным взглядом.

— О будущей кампании и о роли нашего клана в этой войне, — я положил на стол прихваченный планшет, на котором уже была открыта карта приграничных районов польского королевства.

— Хочешь обсудить будущую добычу? — Суворов усмехнулся, — так война ведь даже не началась.

— Готовь сани с лета, — я покачал головой, — война начнется быстро, в этом сомнений нет. Конкретно эту кампанию государь задумал не просто так, а для того, чтобы сломать намечающиеся в империи не совсем хорошие течения. И тут я с ним полностью согласен, когда твои же аристократы смотрят по сторонам и больше прислушиваются к голосам из-за границы — это плохо. Так что у них сейчас будет фактически два варианта, либо пойти воевать за государя, тем самым повязав себя кровью, либо же отказаться, но тогда уже его возьмут на карандаш опричники. Так что в итоге вариант вообще вообще остается один, если так подумать.

— Хм, а ведь и правда, — Ермолов расхохотался, — государь у нас как всегда решил одним выстрелом всю поляну зверей положить. Умно, очень даже.

— Вот в связи с этим я и хочу обсудить, что наш клан сможет застолбить за собой, — я ткнул пальцем в карту, — вы же сами прекрасно знаете, как воевать — так никого, а как делить добычу — так сразу столько желающих появится, что мама не горюй.

— Это да, — Суворов кивнул, — но ты не думай, отрок, мы с Петровичем готовы не только лично, но еще и бойцами поучаствовать. От моего рода будет пять сотен гвардейцев, точно говорю, а вот сколько готов выделить Петрович, у него спросить надо, — Суворов глянул на Ермолова, но тот ни капли ни смутившись широко улыбнулся.

— Тысячу, Саныч, тысячу, — Алексей Петрович хохотнул, — итого получается полторы тысячи. Но я так понимаю, что тезке тоже есть что сказать по этому поводу.

— Есть, — я кивнул, — от меня будет еще полторы тысячи бойцов. И пусть они бывшие наемники, однако у них хорошее снаряжение, хорошая выучка, и достаточно техники, чтобы конкурировать с гвардейцами многих родов.

— Слышал я про твоих монолитовцев, — кивнул Ермолов, — неплохие вояки, вполне сойдут за гвардейцев. Многим ты насолил, когда затянул их к себе, очень многим.

— Как будто бы мне не плевать, — усмехнувшись, я кивнул на карту, — может тогда перейдем к обсуждению самого важного вопроса? А то добыча дело такое, она любит счет. Я хочу, чтобы первая клановая война прошла с пользой для всех, а не только для моего рода.



Где-то час спустя.

— Ну, выпьем же за решенный вопрос, — когда я спрятал планшет в сумку, Ермолов широко улыбнулся и налил мне и Сан Санычу по паре капель коньяка, — неплохо ты все придумал, тезка, мне понравилось. А главное, мы получим максимально много при минимальных затратах, а это, считай, вообще высший пилотаж. Лично я полностью поддерживаю твой план.

— Я тоже за, но мы все зависим от воли государя, — напомнил Ермолову Суворов, — так что ты, Петрович, не спеши праздновать. Мы по сути сейчас только сделали набросок, а вот превратится ли он в картину или окажется в мусорке, зависит от другого художника.

— Ну тогда за государя! — нисколько не смутившись, Алексей Петрович все-таки опрокинул рюмку и после чего потянулся к блюдцу с лимоном. Мы с Сан Санычем переглянулись и тоже выпили, после чего каждый закусил желаемым. После же я оплатил счет, и мы покинули это прекрасное заведение и направились обратно в академию. Думаю, наша польская группа уже успела сделать выводы, и мне очень любопытно узнать какие же…



Москва. Дворец Милославских.

— Гоша, ну и что ты от меня хочешь? — Шереметьев тяжело вздохнул.

Князь уже успел проклясть тот миг, когда согласился на приглашение Георгия приехать к нему в гости. Стоило только Шереметьеву показаться, как Милославский тут же присел ему на уши касаемо Бестужева. До нелепой смерти Романова Гоша совсем не был против породниться с графом, а теперь почему-то резко возжелал его падения.

— Хочу, чтобы мы все перестали страдать херней, Шереметьев, вот что я хочу, — Георгий с мрачным видом налил себе водки и тут же выпил рюмку, не закусывая, — этот молодой беспредельщик рано или поздно придет за каждым из нас. Ты еще не понял, что случилось тогда у Романовых?

— Ну просвети меня, — иронично улыбнулся Шереметьев, — куда нам сирым и убогим до твоего разума.

— Зря ерничаешь, — Милославский поморщился, — это была показательная казнь, князь, показательная казнь Романова. И пусть Виталя рассказывает сколько угодно, что его отец пал не от руки Бестужева, вот только я уверен, что именно граф убил Володю, просто потому что больше некому! А теперь посмотри, как удобно, вместо Романова у руля университета встал Гагарин, старый хрыч, и уж этот точно не упустит своего. Он сделает из наших детей верных слуг государя, и мы сами не заметим, как через пару лет они будут думать и поступать так, как выгодно Василию, а не нам. Тебе это надо? Лично я не хочу, чтобы моя дочь забыла о роде. А ведь сейчас у нас в обществе очень активно продвигают принцип «империя превыше всего». Вот только мне такое не надо.

— Выдохни, Гоша, — Шереметьев откинулся на спинку кресла, — признаю, некая доля правды в твоих словах есть, вот только я не пойму одного, ты чего вдруг так разъярился? Со смертью Володи либеральная партия начала слабеть, это понятно всем, так может как раз стоит присмотреться к партии императора? Сейчас сила в руках государя, это уже всем понятно. Василий не его отец, он не даст нам той свободы, что была раньше, скорее закопает и забудет.

— Аристократия нужна империи, — Упрямо произнес Милославский, — он не посмеет.

— Империи нужна правильная аристократия, — Шереметьев покачал головой, — а ты, мой старый друг, в шаге от того, чтобы оказаться в стане неправильной аристократии. Да и меня туда затягиваешь, что мне совсем не нравится. Так что послушай мой совет, от чистого сердца. Поедь куда-нибудь на неделю, отдохни, приди в себя, в баньке попарься в конце концов, ну и заодно выкинь из головы все эти бредовые идеи, — сказав это, Шереметьев встал и направился к выходу.

Милославский же налил себе еще водки и, выпив, ощерился. Как он и ожидал, Шереметьев отказался. Но ничего, есть и другие, которые еще не потеряли желание бороться за свою свободу, а значит, все еще можно исправить!



Университет. Общежитие для студентов.

Княжна Елена Миславская сидела у себя в комнате и никак не могла успокоится. С одной стороны, ее терзала верность роду и желание быть с отцом до конца, с другой же, она понимала, что нужно пойти и рассказать все Алексею. В конце концов, он ничего им не сделал, и если его предупредить, он, возможно, найдет способ, как успокоить отца. Елена не сомневалась, в случае войны они проиграют, ведь Алексей — гранд.

— Ладно, расскажу, — тихо прошептала она себе под нос, — и будь что будет!