Хозяин багряных болот

Глава 2

Есислава всё утро не могла дождаться, когда же уже начнутся празднества. Она все дела переделала так быстро, что даже матушка диву далась. А ведь Еся и без того не была лодырем.

— Ты чего это? Жених, что ли, появился? — матушка мяла тесто на пироги.

— Может и появился, — Еся хитро улыбнулась.

— Не Иван-дурак ведь? — пальцы маменьки замерли.

— А вот и нет, — Есислава обиженно отвернулась. Все, что ли, знали, что Ванька ей пришелся по душе?

Маменька собиралась что-то сказать, но не успела. Алёнкина голова, появившаяся в окне, сбила ее с мысли.

— Еся! Чего сидишь? Уже все купайлу украшать кинулись! Вася ленту для кос отдала! — она не могла устоять на месте, говорила и от задора при каждом слове подпрыгивала. Так что наскоро сплетенный венок на голове чуть набок завалился. Тот, что для ночи приготовила, она, конечно, пока не брала с собой. — Хватай цветы вчерашние и побежали, пока хлопцы не налетели!

Есислава вскочила с табуретки и кинулась к выходу. Воротилась, маменьку поцеловала, в зеркало язык показала и на улицу босая выскочила.

На крыльце она взяла полевые цветы и подбежала к Алёнке, та схватила ее за руку и без слов поволокла за собой на окраину деревни, откуда уже доносилось громкое пение и смех.

На молодом березовом деревце уже висело несколько лент, яблок и венков из цветов.

— Еся! Алёнка! — крикнула Настасья и помахала им рукой. — Скорее! Скоро уже начинается!

Есислава наспех сплела меж собой полевые цветы и развесила на молодых веточках. Она едва успела закончить, как из рощи показалась первая голова, затем вторая. А потом ватага хлопцев ринулась к их несчастной маленькой березке.

— Теснее, девоньки! Теснее! — командовала Настасья. Все спинами жались к деревцу, сцепив ладошки.

— Захар! Руки длинные, хватай купайлу! — задорно кричал Никита, когда молодцы пытались разъединить девичьи руки и пробраться к березе, которую нужно было украсть.

Вася так крепко держала Есю, что рука начинала неметь. Но всё было без толку. Кольцо разорвалось. И тут уж кто на что горазд был. Прыгали хлопцам на спины, хватали за руки, обхватывали за животы. Всяко пытались не дать украсть березку.

Есислава тоже хотела поучаствовать в игре, но ее довольно быстро вытолкнули с поля боя. Она упала, содрала ладошку и решила не встревать еще раз. Зато вовсю наблюдала за схваткой и поддерживала девчат, как могла. Алёнка и Захар резвились на пару. Не столько Захару нужно было то дерево, сколько потрогать везде свою невесту.

Забава, высокая, фигуристая светловолосая девица, напрыгнула на Никитку. Он рассмеялся и легко скинул ее со спины. Еся нахохлилась при виде этого.

Чего это ей не на кого прыгать было? Вон ватага хлопцев, любого выбирай! Не-е-ет! Она на ее Никитку глаз положила. Повырывать бы ей космы!

Злилась Еся недолго. Через пару мгновений накрыл ее стыд. Ишь, чего удумала — присвоить себе Никитку. Да они всего-то два дня назад друг с другом условились на Купала вместе быть. Два дня! А она уже вон чего — ревнует. Негоже так. Волен Никитка с этою Забавою быть, ежели пожелает. Что она сделает? Драться разве пойдет? Да Забава ее вмиг пополам переломит. Нет уж… Отпустит она Никитку. Поплачет с седмицу и успокоиться. Мало, что ли, молодцев на деревне? Немало. Да только такого, кто бы, взяв вину на себя, защитил от маменькиной розги, кто с детства от любой напасти оберегал, кто б плавать ее учил, да по деревьям лазать, больше и нет. Никитка один. Стало Есиславе грустно. От того что Иван ее дразнил никогда так грустно не было. Может и не мил он ей был вовсе? Тогда чего она по нему вздыхала?

В конце концов, купайла был украден, как и подобает. Потащили его хлопцы к большому костру. Водили хороводы, песни пели, а потом, как только стало темным-темно, вынес деревенский жрец огонь, положил его под бревна, и разгорелся костер высотой в самое небо. И купайлу бросили туда же. Трещал огонь гулко, и сердце в груди билось сильно-сильно. Побежала Есислава за венками своими. Один ей нужен был для гадания, а другой, красивый самый, чтобы жрец благословил их с Никиткой. Оба венка она сразу на голову и накинула. Разом они выглядели как один пышный да красивый.

Быстро Еся к огню вернулась. Встала в хоровод и побежала по кругу. И чем выше пламя становилось, тем быстрее кружился хоровод. И смеялись все так, что животы болели и славили огонь. Всё кружилось перед глазами Есиславы. Видала она в хороводе и отца с матерью. А обернувшись, видела на лугу Святогора. Он бы и рад был присоединиться, да только кружился хоровод так, что за ним и взрослые едва поспевали, куда уж там дитяти.

— Есислава, — кто-то схватил ее за руку, стоило отделиться от хоровода, и потянул в сторону.

Она подняла голову и тут же узнала широкую спину Никитки.

— Куда мы? — шепотом спросила Еся.

— Не шуми, — Никита, обернувшись, приложил палец к губам. Есислава повиновалась.

Отошли они недалеко. Всё еще слышались песни и треск. Но темень стояла непроглядная. Никитка завел ее в березовую рощу и остановился. Он резко обернулся и потянул Есю за руку. Она ойкнула и завалилась вперед.

— Ты чего купайлу не защищала? — зашептал Никита над ее головой. А Есислава и сказать-то ничего не могла. Растерялась.

Жар руки на спине, дыхание, путавшееся в волосах… Никитка был непривычно близко. Сколько они знакомы были, никогда их прикосновения не полнились нежностью. А сейчас вот…

Но Еся вовсе и не возражала. Пах Никитка приятно. И лицом красив был. Но всё же не привыкла она. А потому попыталась осторожно отстраниться. Он не выпустил. Обнимал ее. Ничего больше не делал, но даже этой малости хватило, чтобы Есиславе стало жарко.

— Упала я… Чуть не зашибли, — тихо ответила Еся, выставляя перед собой ладошку, которую содрала. Будто надеялась, что и Никитка может увидеть. Но вряд ли он мог разглядеть что-то, кроме очертания ее руки.

Никита опустил голову и коротко коснулся губами ее ладони. Еся, ойкнув, быстро, будто ошпарилась, убрала руку за спину.

— Чего это ты? Стесняешь меня? — тихо рассмеялся Никитка, а потом мечтательно продолжил: — Вот сегодня жрец благословит нас, и пойду к твоим родителям. Отдадут тебя мне, как думаешь?

Еся молча кивнула. Никитка хмыкнул и вдруг прижал ее к себе совсем уж близко. Так что Есислава уткнулась носом в его грудь.

— А венчаться как будем? — вдруг спросила она. Никитка отстранился и посмотрел ей в глаза. В блеклом свете луны его голубые очи едва можно было разглядеть.