Хозяин багряных болот

Повисла щипающая тишина. Есислава прекрасно понимала, что спросила. Она догадывалась, как прозвучал ее вопрос и что можно было подумать, услышав его. Но страшно хотелось понять, чего ожидать от Хозяина.

И всё-таки какой бы решительной ни была в тот миг, а живот всё равно стянуло неприятным щекочущим страхом.

Владимир мог бы прогневаться и сделать с ней что-нибудь. Еся ведь в его полной власти. Никто с него не спросит и не пойдет ее искать. Для всех Есислава мертва.

Но всё равно… Всё равно, она должна была спросить. Должна была понять, с кем делит еду: с чудовищем, Хозяином багряных болот, или просто Владимиром.

Ей хотелось верить в последнее. Ведь так было бы намного проще.

— Скажу так: не всех везло найти в лесу без сознания. И не все были достаточно послушными и умными, чтобы не снимать платок, — в его голосе не было ни капли раздражительности или разочарования. Ни капли горечи. Он просто ответил на ее вопрос. Как если бы Еся интересовалась, какая погода нынче за окном.

— Что будет, если я посмотрю на вас?

— Утоплю.

— Нет, — Еся покачала головой. Это-то она понимала. — Но почему? Что я такого могу увидеть? Вы же на ощупь точно человек…

— Узнаешь, как платок снимешь, — он усмехнулся. Но горько. Совсем невесело.

— Тогда я умру… — Есислава недоверчиво нахмурилась. И хотя под повязкой было не видать, какая рожи строит, она не могла отделать от старой привычки.

— Вот и решай, чего хочешь больше: жить или узнать мой секрет.

— Жить, — твердо ответила Еся и отпила из чарки немного воды.

Она совершенно точно, без всяких «если» и «но», хотела просто протянуть как можно дольше. Ещё немного подышать лесным воздухом и хоть раз, даже напоследок, услышать, как поют птицы.

Трапезничать продолжали в тишине. Сам Болотник Есю ни о чём не спрашивал, а она тяжело обдумывала сказанное.

Выходит, кто-то погибал, так и не добравшись до его избы… И отчего же? Оттого ли, что в глаза ему посмотрели или потому что всякие мавки да кикимору в лесу разодрали или защикотали до смерти? А те, кто всё же оказывался в доме, неужто так были храбры, чтобы платок стащить с глаз?

Ну ежели он всех так запирал, как ее, в темноте да одиночестве, немудрено… Она тоже несколько раз порывалась избавить от проклятущего платка.

— Я не хочу сидеть в комнате, — твердо и решительно выпалила Есислава, вспомнив, какая тоска смертная ей светит. С другой стороны стола донесся кашель. — Вы что, подавились? Воды? Ох, где же тут вода?

Еся принялась ощупывать стол, да так от собственной неловкости и перевернула горшок и какой-то кувшин, а потом и вовсе что-то скинула со стола. Раздался треск, и ее запястья перехватили сильные руки.

— Не суетись, — тяжело дыша, произнес Владимир. — Я сам воды себе налью. И приберу тут. Просто сядь.

Есислава послушно села на лавку и смущенно опустила голову. Она-то собиралась настаивать на своей полезности. Но, выходит, от нее не просто пользы не будет, наоборот, один вред.

— Чем тебе твоя комната не угодила? — спросил Владимир. Его голос звучал то дальше, то ближе. Кажется, он быстро ходил чем-то занятый. Наверное, уборкой.

— Скука смертна сидеть в комнате без дела. Не могу я так. Дайте хоть работу какую делать. Я посуду мыть могу и прибираюсь неплохо. Шить умею. Буду делать, что скажете, только в комнате не запирайте, — быстро заговорила Еся, в надежде убедить Болотника дать ей хоть немного свободы.

— Тебе нельзя платок снимать. Как справишься с домашними хлопотами? — он взял ее руку и положил на теплый глиняный горшок, давая понять, что насыпал ее ещё похлебки.

— Я… — Есислава на секунду замешкалась. — Я научусь! Всё потрогаю и запомню. Пожалуйста…

Молчание затянулось. Еся стала неловко мять пальцы. Она не могла видеть лица, и оттого становилось еще тревожнее. Что думает? Хмурится? Злиться? Наконец, Есислава не выдержала и попросила:

— Скажите хоть что-нибудь. Я не могу увидеть вас и догадаться, о чем думаете…

— Хорошо, — вздохнул Хозяин. — Можешь заниматься домашними делами. Только потихоньку. Без суеты. Начни с чего-нибудь простого. Запомни, где какая утварь, пыль смахни…

— Спасибо! — просияла Есислава. Она широко и радостно улыбнулась. — Я все делать буду! Не буду в тягость!

— Доешь сначала, а то сил не будет, — Еся услышала в голосе Болотника улыбку.

Интересно, как он улыбался? Она представляла себе тонкие губы и ямочку на щеке… Хотя у него же борода есть. Тогда ямочки наверняка не видать. Если бы она только могла потрогать… Тогда образ стал бы яснее.

К воодушевившейся Есиславе вернулся аппетит. Она быстро умяла всё, что ей дали, и с нетерпением стала ждать, когда можно будет помочь убрать со стола.

— Давай руку, — сказал Владимир, когда и сам доел. — Я проведу тебя по кухне.

Еся выставила ладошку. Хозяин уже привычно взял ее за запястье. И стал вести за собой.

— Это обеденный стол, — он дал ей прикоснуться к углу. — Здесь ещё одна лавка.

Он потянул за запястье вниз. Есислава нагнулась и потрогала. Гладкое дерево. Так, значит, стол, две лавки по обе стороны…

— Вот тут печь, — они сделали несколько шагов в сторону, и Есина рука легла на теплую печь. — Сама только не топи. А то сожжешь и избу и себя.

— А вас?

— Что?

— Вас сжечь можно? — без задней мысли спросила Есислава. Просто странно как-то он сказал. Избу и себя сожжет. А он как же?

— Если бы можно было, меня еще лет сто назад извели, — просто ответил Владимир и повел дальше.

Он давал потрогать утварь и всё объяснял. А потом просил найти метлу, плошку, чарку, рушник… Когда убедился, что она не беспомощна, сказал помочь с уборкой. Дело шло медленно. Есислава всё подолгу общупывала, но, в конце концов, справилась и даже ничего не разбила.

Она была собой довольна.