Хозяин багряных болот

Глава 10

Владимир молчал. Его дыхание было ровным, а потому Еся сделала вывод, что он совсем не волнуется.

— В первый свой визит ты поранилась, — начал он. — Кровь попала в болота. Тогда они и выбрали тебя. Багряный цвет значит, что у болот есть не только Хозяин, но и Хозяйка. Они знают твою кровь. Знают тебя. И не позволят подмены.

— А были те, кто пытался подменить? — вкрадчиво спросила Есислава.

— Были.

— И каков конец их ждал?

— Плачевный…

Раздался хлопок. Еся испуганно вздрогнула, но прозвучавший из дальней комнаты голос тут же отогнал страх.

— Хозяева! — пробасил Казимир. — Банька готова!

— Иди, — Владимир положил руку ей на плечо. — Как согреешься, в предбаннике тебя будет ждать чистая одежа. Потом иди спать.

Есислава скупо кивнула и стала на ощупь пробираться к выходу, но самостоятельно успела сделать только несколько шагов. Владимир, придерживая за плечи, помог Есе дойти до выхода. Там ее уже повел Казимир.

— Как же ты так умудрилась, хозяюшка? — запричитал он. — А ежели Хозяин не подоспел бы?

— Сама не заметила, как вышла на улицу. Мела-мела и задремала.

— Всё не спится тебе, да?

— Угу…

— А чего ж ты никому не сказала?

— Так чтобы в тягость не быть.

— Ой, дурья голова… Да как же жена мужу-то в тягость может быть?

Так всю дорогу Казимир и бурчал. Мол, должна была она сказать, поберечь себя, всяко ее бессоннице виной может быть. Чай в опасном месте живет. Еся кивала да соглашалась. А чего с Казимиром спорить? Даже Владимир на такое не решался, а она-то чего?

Банька разморила как следует. Глаза сами закрывались. Есислава наспех вымыла волосы да и отправилась спать. У бани ее дожидался домовой. Он велел завязать глаза, взял под руку и повел за собой по мостикам в избу.

Трапезничать Еся отказалась. Сразу в комнату пошла. А как голова коснулась подушки, так она сразу и уснула.

Сначала спала Еся спокойно. Ни одного сна не видела. Знай себе сопела. Но потом из сумрака стал прорываться силуэт. Смутный, доселе, казалось, незнакомый. Силуэт тот был тонкий, и отчего-то нагонял холод и ужас. Еся пыталась обхватить себя руками, но не могла и пошевелиться. Оттого становилось только страшнее. Она тяжело и часто задышала. Никуда ей не сбежать, никуда не деться. В дымке сна очертания становились всё ярче, но оттого только ужасней. На сей раз ей снились вовсе не люди. К ней из тьмы пришло нечто, что совсем не походило на человека. Одежда вся изодрана, вместо ног козьи копыта, темные волосы пахли болотной тиной, лица видно не было.

Нечто приблизилось к Есиславе. Оно протянуло когтистые изуродованные тощие руки и сжало шею. Из груди Еси вырвался хрип. Она задыхалась. Во сне ее душила нечисть, но дыхания не хватало будто наяву.

Еся пыталась ворочиться, вырваться. В припадке неистового ужаса она пыталась кричать. В ней не было и толики храбрости, но в тот миг, когда чудище сжимало на шее свои руки, Еся могла думать только о том, что не хотела умирать. Она хотела жить. Жить ради себя самой. Ради того, чтобы еще хоть раз увидеть солнечный свет.

Есислава, с трудом овладев руками, которые будто камнем придавило, схватилась за склизкие запястья нечисти. Давила и пыталась заставить чудище отпустить. Хоть на мгновение. Одно мгновение, чтобы вздохнуть и продолжить бороться, пока силы не оставят совсем.

Сердце с болью колотилось в груди. Грудь давило. Когда она уже была готова сдаться, потому что воздуха совсем не осталось, силуэт вдруг исчез. Перед глазами расстелилась привычная тьма. Но сделать вдох Еся по-прежнему не могла.

На грудь, казалось, давила гора.

Она испуганно потащила с век платок, пытаясь отдышаться.

Есислава открыла глаза и в лунном свете, падающем из окна, увидала чудище из своего сна.

Согнутые козьи ноги стояли на груди. Нечисть сидела на ней на корточках. С длинных черных волос капала дурно пахнущая вода. Смрад в комнате стоял невыносимый. Лица было не видать, но руки… Руки, покрытые струпьями и слизью, сжимали горло.

Нечисть, сама, видать, не ожидавшая, что Еся проснется да еще и повязку снимет, на миг, казалось, опешила, но этого мига было достаточно, чтобы перепуганная Есислава успела сделать вдох и что есть мочи закричать. Она визжала так, что у самой уши заложило.

Нечисть опомнилась и пуще прежнего стала сжимать горло. Чудище так старалось, что, казалось, становилось тяжелее. Копыта впивались в кожу.

— Есислава? Еся? — раздался голос из-за двери.

Еся, хрипя, потянулась рукой к двери. Конечно, ей было не дотянуться. Но это всё, что она могла. Пусть же войдет. Пусть хоть кто-нибудь войдет и спасет ее.

— Вла… ди… мир… — хрипела она из последних сил, чувствуя, как когти царапают кожу и как жизнь покидает тело. Вот ведь… Еся думала, что утонет. А оказывается, ее задушат… И ведь даже не болотник, а какая-то мокрохвостка с копытами вместо ног.

— Есислава, я слышал твой крик. Ответь мне, — Владимир прождал ещё несколько мгновений и очень решительно произнес: — Закрой глаза, я вхожу.

Еся не колебалась. Она просто закрыла глаза. Потому что, как бы там ни было, верила Владимиру. Он ничего плохого ей не сделал. Ведь даже в эту ловушку ее загнал не он, а люди, которых она знала с детства. Это деревенские обозвали ее ведьмой, Хозяевой невестой и швырнули в страшный лес.

Дверь отворилась, раздался шорох, шум, зажурчала вода, и давление ослабло. Есислава с надрывным хрипом, широко открыв рот, вдохнула полной грудью. Воздух с болью продирался внутрь.

— Еся! Еся, не открывай глаза! Не открывай! — Владимир потянул ее за плечи, заставляя сесть, и прижал к себе. Рукой он закрывал ей глаза. Есислава носом уперлась в грудь Владимира и принялась судорожно дышать. Каждый новый вдох сопровождался кашлем.

Владимир чуть ослабила объятия, но так и продолжил держать ладонь на ее веках.

— Я… не… не… — Еся захлебнулась в очередном приступе кашля. — Не… смотрю…

— Где твой платок? — он чуть потянул ее за собой, сам наклоняясь куда-то. — Я уберу ладонь. Не смотри на меня, поняла?

Еся и не собиралась. Хватит ей гляделок на сегодня.

Владимир повязал ей платок и, наконец, отпустил.

— К… кто?.. — хрипела Еся. Слова с трудом срывались с губ. Что ж это… Не видит ничего, а теперь ещё и говорить не сможет?

— Нечисть… Просто нечисть. Я прогнал ее. Она больше не вернется. Не вернется. Обещаю.

— Ст… Стра…а…ш…но… — она вцепилась в край его штанины, стоило Владимиру подняться. — О… од… на…

— Хорошо, — в его голосе Есиславе мерещилось отчаянное беспокойство. — Я не оставлю тебя тут. Давай-ка, ухватись за меня.

Он взял ее одной рукой под коленями, а другой обнял за плечи. Миг — Еся уже у него на руках.

Она обхватила шею Владимира ладошками и испуганно задышала.

— К… ку…

— В мою комнату. Туда-то никто сунуться не посмеет. Ты погоди. Не говори пока. Помолчи. Дыши только, хорошо? А я-то подлечу тебя. И следа не останется.

— С… сле… да? — удивление было таким сильным, что Еся даже перестала дрожать от страха.

Какого еще следа? Она судорожно коснулась шеи пальцами и чуть не завизжала во второй раз. Правда, горло подвело.

На пальцах у нее осталось что-то липкое и теплое. Еся мигом смекнула, что к чему, вспомнив когтистые руки.

— Ты не переживай. Это царапины только. И глазом моргнуть не успеешь, как ничего не останется… — нервно тараторил Владимир, будто сам не верил в то, что говорил.

Страх смешался со злостью. Еся ужасно хотела, чтобы Владимир мокрого места от этой мокрохвостки не оставил, но сама бы, завидев нечисть ещё раз, визжала бы пуще прежнего, трясясь от ужаса.

Раздался грохот. Владимир с силой распахнул тяжелую дверь, и та ударилась о стену. Он осторожно уложил Есю на кровать и тут же прикоснулся к шее. Снова послышалось приятное журчание. Как будто где-то рядом бежал родник чистой живой воды.

Задышалось легче. Горло перестала раздирать сухость, и, казалось, Есислава снова вернула себе голос.

— Скажи что-нибудь, Еся, — тихо попросил Владимир.

— Что это такое было? — шепотом спросила она, всё еще опасаясь того, что говорить может быть больно.

— Нечисть, — он немного помедлил и нехотя добавил: — Они чуют, что мы не… Что первой ночи не было. А значит, ты им не Хозяйка. Вот и беснуются.

Еся села на кровати, чуть отодвинувшись. Владимир не страшил ее. Она была уверена, что он ничего не сделает против ее воли. Ведь если бы хотел, то давно сделал бы, но… Болотник был с ней более чем обходителен. И всё-таки она отодвинулась. От смущения и неловкости. Чего только было смущаться? Они ведь муж да жена, стало быть, супружеские дела им положены. А хотела ли этого Еся? Не сказать, что она была так уж и против. Всё равно никакого другого мужчину ей не видать, а Владимир, кажется, был… Ну, хорошим. Это всё, что она могла сказать, ведь прежде ни разу не видела его. Может, он уродлив?

Она постаралась представить его лицо, но ничего не вышло.

Есислава вздохнула.

Нечисть, значит…

— А, — она прикусила губу, задумавшись. — А не может быть так, что всё это время мне спать мешало то чудище?

— Может быть, — печально ответил Владимир. — Как может быть и то, что в комнату к тебе захаживал не один нечистый дух.

— Не один? — удивленно воскликнула Есислава. — Но вы же говорили, что в вашу избу никто сунуться не посмеет! Обманщик!

— Обманщик? — переспросил Владимир с неприкрытым изумлением в голосе. — Что ж, если это хоть как-то сможет обелить меня в глазах супруги, то я и сам не догадывался, что они так осмелеют…

— Стало быть, на других девушек никто в спаленке не бросался?

Владимир промолчал, и Есислава сразу всё поняла. Врать он не хотел, но и не знать не мог. Может быть, никого прежде ему спасать и не доводилось, однако же, Владимир точно догадывался, что дело тут нечисто.

— А сюда они придут?

— Не посмеют, пока я тут, — постель опустела. Владимир, очевидно, встал. — Побудь тут. Я принесу тебе воды.

— Но вы ведь вернетесь? — Еся повернула голову в ту сторону, где, как ей казалось, стоит Владимир.

— И глазом моргнуть не успеешь, — в его голосе послышалась усмешка.

Он и правда вернулся быстро. Дал Есиславе напиться, убрал стакан и затих.

Еся стала прислушиваться. Она вертела головой, пытаясь понять, где Владимир находится и что делает. Но ни звука не было. Даже, кажется, не дышал никто.

— Владимир? — обеспокоенно позвала она. — Где вы?

— Я тут, — раздался далекий голос. Он, наверное, стоял на другом конце комнаты.

— Вы не уйдете?

— Нет, Еся. Я посторожу твой сон. Спи.

— А вы?

— Что я?

— Где спать будете вы?

— Да тут на табурете покемарю. Ты не беспокойся.

Еся поджала губы. Что значит — на табурете? Неудобно же. Она погладила пустое место рядом с собой.

Может…

А почему нет? Разве есть хоть одна причина, не пускать его в постель? Еся пыталась придумать, почему бы она могла быть против, но ничего не смогла выдумать. Он ведь не противен ей, кажется, добр. И вовсе не чудовище. Вроде бы…

Есислава решилась. Она сдвинула одеяло вбок и сказала:

— Неудобно сидя спать. Ложитесь рядом. Так и надежнее будет. Разве нет?

— Ты уверена? — голос Владимира не сквозил никакими эмоциями. Он был спокоен.

— Да.

Раздался тихий звук шагов, потом кровать рядом прогнулась, одеяло зашевелилось. Еся прикусила губу, сползала ниже и положила голову на подушку.