Ходок

Глава 3

Не стоит говорить, какой путь избрали готы. Уже через час все ходячие воины стояли на коленях, крестились* и клялись в верности, а глава рода старый вождь Вульфилий, это на шлеме которого закреплена пасть волка, целовал мне руку. Правда, перед принятием правильного решения, этот непростой старик торговался отчаянно. Я не мог его гнуть без всяких условий, будучи уверенным, что при дальнейшем строительстве доверительных отношений со своими подданными и не только этими, но и всеми прочими, излишняя жёсткость не годится.

Результатом вполне конструктивного диалога, стало общее собрание всех живых стариков, где решили главное: отныне все дефензоры**, охраняющие от врагов свой форт, а так же расселенных рядом арендаторов, налоги от результатов хозяйственной деятельности мне не платят. Назначенный мною старшина форта есть единоличный начальник, который несёт ответственность лично передо мной как за оборону вверенной территории, так и за сбор арендной платы с подотчётных крестьянских подворий. При этом весь предназначенный на реализацию хлеб продают исключительно в казну владетеля, то есть мою, по заранее оговоренной цене.

Нужно сказать, что в организации землеустройства у готов существовал настоящий ordnung***. Рядом с крепостью были нарезаны сорок восемь семейных наделов, приблизительной площадью два югера**** каждый, а сразу за ними, как продолжение - вытянутые прямоугольники обработанных полей, размером по шестнадцать югеров, а это около четырёх гектаров. Интересно, что пахотная земля обрабатывалась не всем родом, а единолично каждой семьёй. При этом выяснил, что здешняя урожайность пшеницы в прошлом году составляла - четыре медимна***** и пять модий****** или, понятным языком выражаясь, приблизительно десять центнеров с гектара, что в шесть раз ниже, чем в начале XXI века, зато ничем не хуже, чем в среднем по Западной Римской империи.

*Готы приняли христианство одними из первых среди европейских народов, ещё за сто лет до описываемых событий.

**defensores (латынь) - защитники крепости.

***ordnung (нем) - порядок.

**** югер - 2518,2 кв.м. Древняя мера площади, которую можно было вспахать парой волов за один день.

***** 1 медимн = 52,5 л (6 модий)

****** 1 модий = 8,74 л

Хлеб во все времена считался главнейшей пищей. К примеру, отсутствие мяса, сыра или рыбы никогда не было причиной голодных бунтов, тогда как отсутствие хлеба сметало с трона даже римских императоров. Ржаного, тогда не знали и пекли исключительно пшеничный, контроль над реализацией которого, государство взяло под жёсткий контроль ещё со времён Республики.

Пшеница ценилась дорого всегда, и если на территории метрополии чиновники всячески старались отжать её у крестьян по минимально возможной цене, то привозная из Египта, например, стоила вдвое, а часто и втрое или вчетверо дороже местной закупочной. В эти времена в Риме платили двенадцать миллиарисий (один солид) за пятьдесят модий, а в Константинополе - пятнадцать.

Так уж сложилось, исходя из географических условий Средиземноморья, что освоение хороших земель было сопряжено с огромными трудностями. Почему-то окружающие земли были усыпаны камнями (кроме долины Нила) и очищались крестьянами из поколения в поколение, на протяжении многих веков. Даже в XXI столетии тысячекратно возделанный участок земли нередко "рожал" добрую корзину камней.

Освоение целины для крестьянина, не имеющего тяглового скота и сельскохозяйственного инвентаря, представлялось делом сложным. Безусловно, что повзрослевшим и отделившимся от семьи сыновьям, родственники помогали, но одиночка зачастую был обречён на гибель. Немаловажное значение имела вода для орошения, которой часто не хватало, в результате соседи ссорились и дрались или затевали судебные тяжбы.

Таким образом, десятки тысяч молодых мужиков обеих империй существовали на правах нахлебников собственных семей. Между тем, у меня было им что предложить: беспроцентный натуральный кредит на пару лошадей, инвентарь и семена, а так же сорок пять миллиарисий на строительство усадьбы по утверждённому типовому проекту. И жену, если у кого нет. Но главное - это чистая и жирная земля, относящаяся к категории лучших в мире. Именно на ней будет расти золото, которое принесёт процветание этому краю, а так же власть и богатство моим потомкам.

Естественно, что ни объёмы пахотных земель, когда пара быков за день вспахивает лишь четверть гектара, ни современная урожайность зерновых меня абсолютно не устраивали. Считается, что отвальным колёсным плугом с одной лошадью в упряжке, за один день можно вспахать один гектар чернозёма. Мы же с тестем когда-то его двумя меринами за два дня вспахивали шесть с половиной гектар. Понятно, что таких мощных лошадей здесь и сейчас я вряд ли найду, но не сомневаюсь, что парой вполне крепких и выносливых степных лошадок по полтора-два гектара в день вспахать можно.

Когда я говорил, что дам земли столько, сколько смогут обработать, то один из самых трудолюбивых молодых мужиков говорил: "Ну, двадцать югеров возьму! Это вдвое больше, чем у моего отца." Так вот, с этим вопросом я уже давно определился: нарежу арендаторам по полгектара на усадьбу и по пятнадцать гектар на пашню, это втрое больше их самых смелых предположений. Всю сразу они, конечно не подымут, но ничего, года за три научатся и придут просить добавки для выпаса скота.

Чтобы в дальнейшем избежать каких-либо трений и обид, при общении со старейшинами рода, поручил вождю Вульфилию межевыми столбами отделить территорию будущих пашен и выпасов, из расчёта восемьдесят югеров на семью, то есть, приблизительно, по двадцать гектаров.

- На семью достаточно земли? - спросил у него.

- Достаточно, - улыбнулся он и его поддержали старики, - Будет и детям, и внукам, и правнукам.

- Уверены?

- Да, герцог*- твёрдо ответил Вульфилий и подставил ладонь.

* Герцог (ст. герм.), то же, что и дука (греч.) - лидер, имеющий право повелевать.

- Да будет так! - хлопнул его по ладони и, в свою очередь, иронично ухмыльнулся, - Только учтите, в каждом форте будет лишь пятьдесят дефензоров и они будут навечно внесены в реестры владетеля, как представители воинского сословия, с правом передачи оного по наследству. И эти земли дробить между сыновьями нельзя. Отделившиеся в самостоятельные хозяйства новые семьи должны переселиться за стены форта и платить налоги. Но, думаю, что обученные с детства держать в руках оружие, они никогда не захотят переходить в мужицкое сословие. Тогда при наличии ножа, меча и коня, они могут вместе с соседями собраться в ватагу и построить собственный форт. У меня будет специальный чиновник-землеустроитель, он укажет место, внесёт в реестр новых дефензоров, а я назначу старшину, - посмотрев в глаза каждому из сидящих рядом стариков, задал вопрос, который уже и так знал, - Я в чём-то ущемил ваши права, нарушил обычаи или понятия?

- Нет, - за всех ответил Вульфилий, - Только где взять добрый меч? Железо у нас очень дорого.

- Не волнуйся, об этом позаботится твой владетель, хорошего оружейного железа вы сможете приобрести столько, сколько надо. И по разумной цене.

- Тогда мы согласны, - сказал он и вздохнул, - Лишь бы цены на зерно были правильны.

- А по чём вы его продали в прошлом году и кому?

- За византийскую силикву - шесть модий пшеницы и восемь модий прочего зерна, - немедленно ответил он, и я не почувствовал обмана, - А покупал шесть лет подряд перс Аршак, он же доставлял нам ткани, а иногда и железо.

- Это справедливая цена? - спросил у них, на что одни старики утвердительно кивнули, а другие, неопределённо пожали плечами. Мои мозги расчёт выполнили мгновенно: с учётом перевозок - тройной подъём.

- У меня другое предложение, - сказал я и увидел, как они настороженно переглянулись, - Утверждаем новую цену: в этом году одну византийскую силикву буду платить за пять модий пшеницы и за семь модий любого другого зерна! Кроме того, тканей теперь будет гораздо больше. И железом озабочусь, каждый из вас должен иметь хорошее оружие.

- О, да, это хорошо! - лица присутствующих наконец-то прояснились и на некоторое время стали довольны.

- Но это не всё, вы должны принять на себя ещё одно обязательство, - обвёл их внимательным взглядом, - Каждый второй сын в семье, по исполнению от роду четырнадцати лет, приходит ко мне на десятилетнюю службу. Беру на себя обязательства по их полному обеспечению за счёт казны и обучению эллинскому языку, письму и счёту. Они получат одежду, снаряжение, доспех, оружие и лошадь; по окончанию службы всё это перейдёт в их полную собственность. Кроме того, они дополнительно получат выходное пособие в размере десяти солидов. О трофеях, взятых в бою даже не говорю. Они смогут вернуться домой или сбиться в ватагу и организовать свой форт, или продолжить службу дальше.

- Очень хорошее обязательство, - заговорили они, а итог подвёл Вульфилий, кивнув на группу моих воинов, - Выглядеть так, как они, любой наш парень захочет.

- Понимаю, что вы сейчас остались без опытных воинов, но те два десятка раненных парней я забираю к себе в науку. Завтра придёт дромон и станет на рейде, так как здесь слишком мелко, а вы их доставите на лодках.

- Герцог, там пятеро парней безнадёжны, - сказал один из стариков.

- Надеюсь вылечить, - ответил я, понимая, что двое из них имеют очень тяжёлые ранения, но побороться стоит, - Я им оказал первую помощь, раны зашил, лекарство оставил, когда и как принимать, тоже объяснил. До завтра потерпят, а там будем уповать лишь на Господа нашего.

К сожалению, я ещё долго не смогу видеть потоки жизненных сил чужого организма, но всё равно чувствовал, что если до завтра осложнений не будет, то в этом почти стерильном настоящем, обязательно их вытяну. Увидев, как я перекрестился, старики одобрительно переглянулись и последовали моему примеру. Хотел ещё сказать о всеобщей трудовой повинности - строительстве дорог, иначе с осени до весны в этом чернозёме можно утонуть. Однако, вначале нужно дать крепкого пинка гуннам, поэтому в вопросе дорожного строительства решил сделать трёхлетний тайм-аут. Пускай народ втянется в процесс и пообвыкнет, а потом уже огорошу.

Возможно, что их довольно быстрое согласие уйти под моё покровительство связано с тем, что ни одно из моих предложений не вызвало отторжения, а наоборот, присутствующим понравились и показались выгодными. А возможно, это связано с происшедшим недавно несчастьем, в результате которого поселение нуждается в сильном защитнике.

Оказалось, что старый вождь периодически посылает в разведку новиков, которые на лодке подымаются вверх по реке на день-два пути. Так случилось, что две недели тому, в устье одного из притоков разведка вышла на новый, только что развернувшийся стан кочевников. Это событие среди мужской части поселения произвело ажиотаж и возбудило азарт. И, как только род завершил на полях посевную, так сразу же выборный войсковой вождь Вайсарих призвал собираться в поход за зипунами, при этом, к своим сорока двум опытным воинам пригласил тридцать шесть из соседнего поселения.

- Девять лет назад нам попался один кочевой род, тогда я ходил военным вождём и взяли мы хабар знатный. Но в этот раз на душе было плохое предчувствие и я их старался отговорить от похода. Вайсарих не послушался, стал обвинять, будто я боюсь, что он затмит мою давнюю удачу своей нынешней славой, а все остальные с ним согласились.

За двенадцать прошедших дней ни один баркас не вернулся, между тем, как их ожидали дома через четыре дня максимум. И лишь сегодня, увидев на дороге связанного и убитого воина-гота из соседнего поселения, всем стало ясно, что теперь никого из родных не дождутся. А сейчас снова, пять трупов стариков и трёх молодых, и ещё два десятка раненых.

- Тварь, продался врагам! Видишь, не к своему селению привёл, а к нашему! Он с самого детства был трусливым бараном, - поселяне проходили мимо и плевали на лежащий под деревом труп. Правда, зарыли его не в овраге вместе с кочевниками, а похоронили по христианскому обряду, но всё равно, отдельно от своих погибших.

Перед боем была у меня задумка найти раненного кочевника и отпустить восвояси, при этом заблаговременно выслать к броду разведчиков, способных выследить стойбище племени, чтобы с одним из потенциальных врагов разобраться раз и навсегда. Но не вышло, оставшиеся в живых получили слишком тяжёлые ранения. Человек двенадцать, по моему разумению, недели за две-три можно было вылечить, однако, Феодоро посчитал их безнадёжными и приказал зарезать. Впрочем, теперь уже ни за кем следить не надо, я и сам знал, куда нужно идти.

- Осенью будущего года сюда вернутся гунны, - сказал Вульфилию, когда после переговоров мы остались одни, - Они должны пройти через степи Меотиды от Танаиса до гор Кавказа и стереть с лица земли поочерёдно все поселения оседлых племён, как они это сделали в прошлый свой приход с эллинами и готами, обитавшими в большей части Боспорского царства. Руины их поселений до сих пор видны.

- Герцог, несмотря на свою кажущуюся молодость, ты есть древний воин, родившийся не под нашим солнцем, - вдруг промолвил старик, как бы констатируя факт, и внимательно уставился мне в глаза, - И видишь грядущее. Покажи, какое оно?

- Если сможешь увидеть, то почему бы и нет? - пожал плечами и, не отводя взгляда от глаз старого экстрасенса, расслабился и открылся; стал вспоминать кадры из кинофильма "Терминатор" - крупный город XXI века, с его небоскрёбами, забитыми транспортом, дорожными развязками и толпами бредущих по разным делам людей. Его утонувшие в моём взгляде глаза стали круглыми от удивления, но когда в моей памяти возникла вспышка ядерного взрыва и всего, что за этим последовало, он в страхе отстранился и крепко зажмурился.

- Что это было? - тихо спросил он.

- Оружие, которое через полторы тысячи лет человечество получит в свои руки, - ответил ему, удостоверившись в его высоких экстрасенсорных способностях, находящихся на грани телепатии.

Ничего не ответив, он лишь из стороны в сторону покачал головой и несколько минут разглядывал подаренный мною трофейный меч, ещё минуту назад считавшимся в его понимании Совершенным Оружием.

- Ты сказал, что они должны были пройти по степи и стереть нас с лица земли, - наконец спросил он, сделав ударение на "должны были"- Так они пройдут?

- Обязательно придут, но твой род теперь уже не сотрут, он под моей рукой.

- Хочу тебе сказать, герцог, что наш народ не так слаб, мы можем собрать до двух тысяч воинов, - старик в душе обиделся, что я племена гОтов не ставлю ни в грош.

- Можете, но не соберёте, ваши рода разобщены и лягут под поработителя все до единого. Не знаю, как были вооружены ваши старшие воины, ушедшие в поход за хабаром и рабами, но ответь мне: где они сейчас и где воины ваших соседей? Не вернулись? Значит, лежат под копытами лошадей кочевников! Гунны в Европе прекрасно оснастились и вооружились, набрались опыта в сотнях мелких стычек и больших боёв, поэтому, вам их никак не победить.

- И что нам теперь делать?

- Твоему роду выполнять договор, заключенный со мной и моим родом на веки вечные, но и остальные ваши рода я гуннам не отдам, - помолчав минутку, продолжил, - Опять же, у них отныне есть лишь три пути. И незачем терять время, было бы неплохо, чтобы с моими предложениями ты к ним отослал разумного посла.

- Нет, - старик горько ухмыльнулся, - мне самому нужно идти, по крайней мере, посетить два ближайшие поселения. Но, боюсь, что далеко не все рода захотят принять твоё покровительство. Герцоги рода Медведя и рода Лисы, проживающие за морской косой, точно не захотят. А слушаются их многие младшие рода.

- Ничего страшного, мой друг. Наши воины род Медведя и род Лисы в бараний рог согнут, а остальным уже мы с тобой поможем принять правильное решение. Отныне здесь будет лишь один герцог, и имя его Александр! Передай всем, что становиться на пути продвижения к могуществу, богатству и процветанию своего народа, к которому теперь относится и твой род, я никому не позволю.

Мы сидели за столом внутри форта прямо на улице, рядом с торцом одного из длинных жилых зданий, в который и из которого шастали девочки, девушки и женщины, молодые и старые. Одежда девочек представляла собой подпоясанное ремешком мешковатое льняное платьице, длиной до щиколоток; расшитые узорами платья девушек, из под которых выглядывали нижние юбки, были более нарядны. Замужние женщины на поясе носили небольшие ножи. На всех надеты кожаные безрукавки, а на ногах обувь, похожая на мокасины. Между тем, все мужчины ходили в сапогах.

Женщины были такими же низкорослыми, как и прочие аборигены современности, но внешне выглядели гораздо крепче эллинок; одним словом - кровь с молоком. Уж очень такой тип женщин нравился моим молодым воинам, я это почувствовал сразу. А те тоже, несмотря на приготовления к погребению погибшей родни и поминкам, нет-нет, да и посматривали на парней, разместившихся у ворот в гордых и выгодных позах. Пускай пофорсят, мне их всё равно надо чем-то привязывать, чтобы через два года не побежали обратно. Почему бы и не венчанием?

- Гляди, как зыркают друг на друга, - старик ухмыльнулся в бороду.

То, что он сказал эти слова с определённым умыслом, я даже не сомневался. Слишком много погибших мужчин и слишком много бесхозных женщин, в таком виде род не выживет. А ведь есть где-то по соседству ещё одни близкие родственники, которые находится в таком же жизненно-критическом состоянии.

- У меня сейчас почти пять десятков холостяков, а через месяц должно прибыть ещё два десятка молодых мужиков. Но ничего, через два дня пойдём воевать кочевников, так что жён парни найдут, - ответил ему, вроде бы как не понял намека.

- Гм, зачем тебе дикарки? - недовольно пробормотал он, - Смотри, сколько невест бегает, на всех воинов хватит.

- А на мужиков?

- Нет! - решительно ответил он, - За мужиков мы своих дев не отдадим! Тот, кто не умеет орудовать копьём или мечом, нашим родичем стать не может. Скоро пасха, так что присылай своих погулять.

- Даже не знаю, - неопределённо пожал плечами, - Всё зависит от того, какой выкуп вы затребуете.

- Известно какой! Женский нож обязателен, ну и отрез на платье.

- Приемлемый выкуп, - согласился с ним, Возьми с собой пару молодых гребцов и приезжай через три дня. С кузнецом приезжай, для него есть много работы, а рассчитаемся железом. Да и вообще, посмотришь, что мы собираемся делать и как.

Участвовать в жалобном мероприятии рода мы не стали, а погрузили вьюки с трофеями, отобрали лошадей и ближе к полудню покинули форт. К стоянке дромона добирались недолго, около пятидесяти минут. Здесь я с командой Феодоро спешился, а остальные во главе с Тимоном поскакали дальше, к месту строительства нашего первого порубежного форта. Или, теперь уже второго?

На стоянке мы были встречены приветствиями всех присутствующих, которые особенно радовались, узнав, что поход получился удачным и, главное, без потерь. За время нашего отсутствия здесь ничего серьёзного не произошло, если не считать бочку выловленной рыбы и дюжины настрелянных гусей. Обедать решили уже на новом месте, тем более, что высота прилива позволяла стронуться с места без проблем. Вообще-то для этих целей в трюме дромона хранился верп*, вместе с запасным комплектом парусов и канатов, но он не понадобился, снялись с мели с помощью вёсел.

* Вспомогательный якорь, предназначенный для снятия корабля с мели путём его завоза на шлюпке.

Река была довольно широкой, что позволяло идти под парусом. Собравшись вместе с офицерами на квартердеке, мы любовались девственной весенней природой диких окрестностей.

- Красивое место, - сказал, не лишённый сентиментальности, старый пират Актеон и повернулся ко мне, - Коммодоре, как называется эта река?

- Рось, - ответил ему и добавил, - И вся эта земля называется Рось, а проживающие здесь роды и племена объединятся в единый народ под названием "росы".

Сорок минут мы поднимались по руслу реки, затем свернули к устью ручья, в чистое и глубокое окно, где и правда, из воды выступали ровно подрезанные, высокие и крепкие столбы. Чтобы организовать высадку, пришлось вытащить пять щитов строительных лесов, сбитых из не строганной доски-тридцатки. Кузнец и плотник, которые их крепили, с большим вниманием и удивлением рассматривали круглое сечение гвоздей и рифление на их шляпках, но вопросы задавать поостереглись.

При подготовке к переходу портала, у меня было достаточно времени, чтобы обдумать вопросы обустройства и развития территории колонии, в том числе строительства зданий и сооружений. Честно говоря, не думал, что здесь столько леса, поэтому подготовился к глинобитному строительному производству, изучив его досконально. В степных районах спокон веков все крепости, жилые дома и помещения хозяйственного назначения строили преимущественно из глины. Самое интересное, что в моём будущем прекрасно сохранились построенные по данной технологии не только, например, Приоратский дворец в Гатчине ХIХ века, архитектора Николая Львова, но и стены античных и средневековых времён в отдельных местах Западной Европы.

Из крепкой лиственницы мне прямо в Наполи на верфи изготовили опалубку из щитов, размером пять метров длиной и один метр двадцать пять сантиметров шириной, а также опорные брусья шестиметровой длины. Комплект позволял гнать стену любой толщины, размером пять метров в высоту и двадцать в длину. К сожалению, размеры и количество оснастки были изначально ограничены габаритами и объёмом носовой секции трюма. Впрочем, имеющейся в наличии должно хватить на непрерывное производство работ, тем более, что материал лежал под ногами, то есть, под слоем чернозёма.

Стены домов и перегородки, планировалось строить из глинофибробетона, или по народному - саман обыкновенный, то есть, глина и рубленая солома или сухой камыш. В качестве связующей смеси - глинопесчаный раствор, затем, штукатурка и побелка. Лично сам был очевидцем, когда в ХХ веке в Одесской области профессиональная бригада из семи человек возводила подобный домик, размером шесть на девять и сарай - четыре на двенадцать, вместе с перегородками и установкой оконных и дверных переплётов за пять дней, с понедельника по пятницу. С половины четверга полбригады начинает штукатурить стены и стелить полы, а в субботу перекрывают шифером. Белят уже сами хозяева, но значительно позже. Шифера у нас нет и не будет, поэтому здания временно покроем камышом, а к зиме перекроем черепицей, такой специалист у нас есть.

Территория погибшего поселения древних эллинов представляла собой прямоугольник, с вымощенной камнем центральной площадью и четырьмя улицами, общим размером двести пятьдесят на триста шестьдесят метров. Благое дело, замерить было чем: среди строительной оснастки находилось сбитое из реек двухметровое мерило. Периметр бывшей крепости гораздо больше, чем нужно на возведение моего типового форта, который в плане выглядит, как прямоугольник, со сторонами двести на сто метров.

- А те разрушенные посёлки, которые выше по течению, там места хуже или лучше? - обратился к стоявшему рядом Тимону.

- Следующие пять поселений немного меньше этого, - пожал он плечами и добавил, - А шестое, которое у брода - раза в два больше и, мне кажется лучше, чем это.

- Ладно, здесь, - я топнул ногой по булыжной мостовой своих новых владений, - будет построен торгово-промышленный городок-крепость, с гарнизоном в сто воинов.

Таким образом, с организацией административно-хозяйственного и жилищного строительства определился окончательно. На расстоянии дневного перехода будут стоять крепостные городки-центурии с прямым подчинением префекту в будущем, а пока - непосредственно центральной власти, т.е. мне и размером двести пятьдесят на триста метров. А уже между ними - типовые форты с постоянным проживанием пятидесяти семейных дефензоров. Здесь к внутреннему периметру стен, толщиной в два метра, будут примыкать двухэтажные помещения, размером в плане шесть на шесть метров. Половину периметра займёт жильё, а половину - внизу хлев, а сверху склад. И подвал в доме, три на шесть метра, отступающий от стены, как минимум, на три метра. По устройству печей и комнатных перегородок тоже есть предложения, но в каждом конкретном случае мой прораб должен советоваться с будущим хозяином.

После обеда народ стал выгружаться и обустраивать временные жилища: сооружали длинные курени, где стены и кровля укрывались камышом. Вслед за некомбатантами, жить на дромоне категорически отказались кавалеристы.

- Ха! Нам будет легче дышать, - посмеивались моряки.

А я призвал своих рабов и каждому выдал заблаговременно придуманное задание.

- Елисей, - обратился к иудею-портному, - сегодня ты единственный, не востребованный специалист, поэтому пойдёшь помощником к гончару Гуралу. Мне нужен кирпич и черепица. Понятно?

- Слушаюсь, досточтимый господин, - низко поклонился довольно светлокожий, лишь слегка смуглый мавр, - глину и песок я уже посмотрел. Материал хороший, нам подойдёт.

Заметив несчастную морду лица Елисея, улыбнулся и вытащил из ящика стола ножницы из нержавейки и две больших упаковки иголок: больших цыганских и обыкновенных. Нужно было видеть, как менялось выражение его глаз.

- Если будешь хорошо работать и помогать гончару, то с наступлением холодов всё это подарю тебе, - при этом, пощёлкал ножницами и повертел перед его носом наборами.

- Буду стараться, досточтимый господин, - он трижды низко поклонился, алчно поблескивая глазами.

- Это всех касается: будете хорошо работать, помогу неплохо обустроиться. Через год разрешу выбрать в жёны одну из рабынь, а их у меня будет. И если в течение пяти лет с моей стороны не будет нареканий, то освобожу из рабства и помогу стать богатыми.

- Спасибо, спасибо, досточтимый господин, - кланялись они.

- Теперь вы двое, Дидар и Бирс, - посмотрел вначале в глаза второго мавра - плотника-судостроителя, затем на карфагенянина-краснодеревщика, - Мне нужна доска и брус. Сейчас выдам инструменты, но разрешаю резать только тополя, здесь много сухих. Помощников дам через два дня, а сейчас пошли в трюм, получите топоры, пилы, лопаты и вначале построите времянку, чтобы было где спать.

Выпроводив народ вкалывать, озаботил Андробала, своего раба-прораба. Вытащив наброски форта, выполненные мною на шести листах ватмана, мы с ним часа два разбирались за столом, а потом до самого вечера ходили с мерилом по площадке и делали разбивку. В общем, этот античный карфагенянин в вопросах строительства оказался на порядок грамотнее меня.

- Досточтимый господин...

- Называй меня просто - господин, - перебил его.

- Благодарю, господин, это большая честь для раба - почтительно поклонился он и продолжил, - Господин, я и городские стены строил, и два дворца в Тунисе, а эту деревню, - небрежно ткнул пальцем в схему будущего городка, - до холодов закончу, так как зимой с глиной работать нельзя. Для этого мне нужны инструменты и две сотни людей, можно третью часть женщин, будут глину топтать.

- Через два дня будет тебе две сотни работников, - пообещал ему.

На следующий день, благодаря заботам Дорсии и её помощниц, обязанность которых выполняли девчонки-гувернантки, завтрак был готов к рассвету, поэтому народ не засиживался, а сразу же стал заниматься делами. Чтобы войска не расслаблялись, распределил их по рабочим местам, за исключением караульной смены. И вскоре в округе слышались стуки топора и визг пил.

С лопатами я сильно промахнулся, в наличии их оказалось всего пять штук: две штыковых, две подборных и одна американская. Кузнец, который собирался делать закладку на отжиг древесного угля, получил от Ареса пять помощников и срочное задание побыстрее разворачивать кузницу. Несколько мешков угля у него было с собой, так что лопаты - прежде всего.

А мы вдвоём с Андробалом осмотрели окрестности будущего форта и посетили ещё один небольшой, но высокий холм, расположенный в километре, на берегу ручья, где определили место для возведения ветряной мельницы. Затем вернулись обратно и отступив от краёв будущего рва на сто пятьдесят метров, разметили границу крестьянского посёлка, который будет развиваться вокруг крепости. Не откладывая дела в длинный ящик, вызвал обоих арендаторов и отмерял им по два югера земли для строительства усадеб и организации сада-огорода. Правда, мой югер получился на 18,2 кв.м меньше римского, зато получилось привычные пониманию четверть гектара.

- Только строиться нужно не как попало, а как скажет Андробал, - предупредил их, - Посёлок должен выглядеть аккуратно и красиво.

- Досточтимый господин, - с поклоном обратился один из них, сравнительно высокий и крепкий парень, - а почему не поставить усадьбу прямо в поле на своём участке?

- Здесь дикие места, а не цивилизованный Рим, это всё равно, что оставить вас без защиты. Понятно? А теперь пошли в поле, будем нарезать земельные участки.

- Досточтимый господин, - спросил другой, пониже ростом, - арендная плата будет такая же, как в империи?

- Вдвое меньше.

- Досточтимый господин, а какая в этом году будет приёмная цена на зерно? - спросил тот же повеселевший голос.

- Двенадцать фолис буду платить за пять модий пшеницы и столько же за семь модий любого другого зерна, - озвучил ту же цену что и готам, прекрасно зная, что в империи сборщики за пшеницу платили не более восьми фолис. И это в лучшие годы, но обычно шесть-семь.

Поля рядом с посёлком оказались не лежалой целиной, а некогда, много лет назад, являлись паханными нивами. На правах самых первых арендаторов, они это место и застолбили. Затем, ходили за мной с молотком и вешками, разбивая поле на участки, размером двести пятьдесят метров на шестьсот, то есть, по пятнадцать гектаров. Наделов, размеченных на старых пашнях получилось двадцать три. И ладно, на лежалой тысячелетия целине урожай предполагается ещё лучше, правда, её первоначальная обработка будет намного тяжелее.

Крестьяне о чём-то между собой болтали, шугали зайцев и куропаток, радовались чистой (без щебня), жирной и мягкой земле, растирая её в руках, но когда узнали, что один такой участок предназначен не трём арендаторам, а одному, то встали в ступор. Высокий мужик сразу запричитал:

- Досточтимый господин, мы столько не обработаем! Мы столько не сможем оплатить!

- Сможете, я вас научу, - тихо ему возразил и кивнул на поле, - И ещё научу, как выращивать хороший! урожай.

Своим заявлением я их ввёл в ещё больший ступор. Дело в том, что для гражданина Рима, не говоря уже об аристократии, личное занятие сельским хозяйством, ремеслом или мелкой торговлей считалось делом подлым. Им занимались рабы, вольные арендаторы, плебеи и иноземцы. Мало того, если всадникам ещё позволялось вести оптовую торговлю, то сенаторам сие было категорически запрещено. Потому-то такая реакция.

- Это моя земля! И я здесь единовластный владетель и хочу, чтобы мои подданные стали богатыми и счастливыми, - заявил строго, прекрасно понимая, о чём они думают, - Законы Рима для меня не указ! А сейчас разбейте каждое своё поле на пять участков, это пять раз по пятьдесят махов мерилом с передней и задней части поля. И точно так же поставьте вешки. На каждом из них будем сеять разное зерно.

До полудня, пока Дорсия не позвала к обеду, я взял трёх воинов Тимона, бывших крестьянских детей, и вытащил все три плуга, бороны, сеялку, кольчатый каток и три комплекта двуконной упряжи. Были отловлены две пары вьючных лошадок, которые покрупнее.

После обеда абсолютно все присутствующие выбрались на поле посмотреть на чудеса. Мало того, что вызвали интерес цельнометаллические плуги - изделия мало постижимые для понимания, так смутила ещё и вспашка поля лошадьми. В мире такого не знали, подобной конной упряжи до сих пор не существовало. Лошадь даже в богатом крестьянском хозяйстве была явлением редчайшим и могла служить лишь средством передвижения, а пахали исключительно волами.

Подвели лошадей и я заставил крестьян одевать сбрую, при этом лично подсказывал и перепроверял. К счастью, лошадки стояли смирно. Отрегулировал и подтянул вожжи, как научил когда-то тесть, а край завернул на рукоять плуга.

- Берёшь левую лошадь за уздечку и идёшь прямо по краю вешек до конца участка, - сказал крестьянину, который повыше, затем взялся за рукояти плуга и попытался вспомнить ощущения давно минувших лет, - Самое главное, пройти первую борозду, а там лошади сами научатся. Но-о!

Хлестнув каждую из них хлыстом из пучка ивы (батожка-то нет), направил нож отвала в грунт на глубину фиксатора. Как только прошли первые метры, тягловое усилие стало резко уменьшаться. Всё-таки они привыкли носить, а не тащить. Ничего, научим!

- Резвей пошёл! - крикнул крестьянину, а каждую лошадку пару раз больно хлестнул по крупу.

Наука даром не прошла, теперь они тащили плуг, весело помахивая хвостами, но как только забывались, то получали порцию напоминания. При глубочайшем молчании толпы было слышно лишь шуршание ножа, который взрезал грунт, как масло, и отваливал его на сторону. Вот так, под весеннее посвистывание и пение мелких птиц, я прошёл на клине в три гектара четыре борозды, дав лошадям два десятиминутных роздыха, а потом поставил крестьян работать самостоятельно.

- Чего стоите?! Бегом работать! - крикнул на толпу ротозеев, сам же ещё полтора часа провёл рядом с мужиками, помогая и подсказывая.

Когда вернулся дромон, мне пришлось уйти и заниматься раненными. Слава Богу, так называемые безнадёжные, благодаря антибиотикам выжили и будут жить, а пятнадцать бойцов можно ставить в строй уже через неделю. Потом захлестнула текучка. После раненных отправился на лесоповал, где стволы огромных сухих тополей уже распиливали поперёк, а брёвна - вдоль на брус. Сделав в уме заметку, что пни нужно обязательно выкорчевать, а рядом посадить новое деревцо, подошёл к клубившейся дымом яме, где помощники кузнеца заложили на отжиг древесный уголь. На берегу ручья гончар с командой тоже готовили обжиговую яму, теперь уже для кирпича. Оттуда направился в чащу на стук молотков, где в развёрнутой под открытым небом кузнице ковали шанцевый инструмент. Лопаты делали не из сырого железа, а из цементируемой стали, поэтому, кузнец получил указание сунуть готовые поковки в яму с новой закладкой под древесный уголь и, таким образом, произвести простейшую термообработку.

Ближе к вечеру, наконец, прямо на квартердеке дромона собрал офицеров по вопросу подготовки к завтрашнему набегу на кочевников. Актеон всё же выпросился с нами в поход, поэтому, старшим на корабле оставляли Париса, а на суше Феодоро.

За этой беготнёй о крестьянах забыл совершенно, вспомнил лишь к закату солнца, когда те уставшие вернулись с поля. За полдня они вспахали, как минимум, по гектару земли, а это в четыре раза больше, чем парой волов за целый день. Глядя на них, я сразу понял, что парни поверили и в себя, и в открывшиеся возможности. Теперь, это мой авангард в крестьянской среде и в сельскохозяйственном прогрессе.

Сейчас я вспомнил, что с самого утра меня подспудно грыз червячок: "А может, не нужно всего этого? А может, просто жить в своё удовольствие?" Когда плуг взрезал первый метр борозды, а лошади вдруг стали останавливаться, а я их решительно отхлестал и погнал вперёд, все сомнения пропали и забылись. Я убил этого червячка ивовыми прутьями о крупы лошадей.

И сейчас, вместе с нагло взятой под себя огромной территорией, вдруг ощутил на плечах не менее огромную ответственность за этих ковыряющихся в земле людей. Ведь подчинение старшим и высшим властителям у них в крови; сейчас они мне доверяются слепо, как котята, и молча делают всё, чтобы ни сказал. Нельзя их бросать.