Ходок

Глава 4

Все поля, примыкающие к римским дорогам, как правило, ухожены, и если чем и засажены, то только садовыми деревьями, виноградниками и оливками. Спрятаться и затаится при таких условиях сложно, пространство вглубь культурных насаждений открыто на сотни метров. Выдраны не только кусты, но даже всяческая сорная трава, за этим на землях Италии смотрели строго в XXI веке, смотрят строго и сейчас, в V. Несколько молодых вечнозелёных оливковых рощ для этой цели можно было использовать, но уж слишком близко находились фермы и виллы аборигенов. И всё же, милях в трёх после поворота дорога разрезала скальные нагромождения, где мы и организовали засаду. Лошадей, по нескольку голов связанных в поводу отогнали на полмили вперёд и завернули в раскисший от недавних дождей глубокий овраг, оставив там пятерых охранников под командой старого пирата Актеона. У него и ещё трёх молодых воинов арбалеты были, а пятому, пареньку лет четырнадцати, я отдал свой. Предстоял серьёзный бой с серьёзным противником, который победным катком прокатился по всей Европе, и надеяться на авось не приходилось, поэтому, револьвер и только револьвер. Тем более, имея под рукой, в основном, малолетние, не слаженные войска.

- Имейте в виду, - инструктировал их, - Прокуратор или префект, не знаю, кто там из них будет командовать варварами, но впереди кавалерии он должен пустить разведку, думаю, трёх-четырёх всадников, и мы их пропустим. Уходящие от дороги следы копыт они обязательно увидят и завернут проверить. Актеонус! Подходы контролировать, каждому стрелку определить место боя, замаскироваться. И подучите парня стрелять.

- Не сомневайся, божественный, всё сделаем правильно, - при этих словах Актеона, находившийся рядом Тимон резко развернулся, открыл рот и уставился на меня, как на монументальный памятник. Чем мне нравился этот молодой всадник, так это тем, что не задавал лишних вопросов.

- Я просил называть меня коммодоре, - поправил старика.

- Да-да, коммодоре, не сомневайся. А парень - мой внук, он умеет стрелять, только ему гастрофета не досталось.

- Арбалета, - поправил пацан.

- Не встревай в разговор старших! - дед сходу треснул ему подзатыльник, - И да, мы потренируемся; сколько выстрелов до прихода варваров можно сделать?

- По два колчана каждому, раньше не придут. Но всё равно, двое парней с обеих сторон оврага прямо с этой минуты должны сидеть на верху и контролировать обстановку. Держитесь, мы пошли готовиться к встрече основного войска, - сказал ему и стал выбираться из намешенной копытами грязи.

Тимон брёл рядом. Он был одет в свой собственный синий шерстяной плащ на куньем меху, под которым поскрипывал трофейный кожаный доспех. Слева на поясе у него висели кинжал и спата, а справа под плащом выпирались саадак с луком и тулом стрел. Голову защищал шлем, похожий на перевёрнутую чашу, а на ногах обуты короткие сапоги из чёрной кожи.

Парень был уверен, что больше восьми десятков варваров прокуратор вряд ли соберёт.

- У префекта Казерте сотня воинов и он может отослать на выезд не более половины, - говорил он, шагая по дороге, - другую половину должен оставить при себе.

- Почему?

- Так положено по правилам.

- Тогда почему же сын прокуратора снял воинов с виллы и пошёл грабить рыбацкий посёлок?

- От жадности. Два дня назад здесь был с караваном приказчик некоего торговца Ликоергоса из Неаполя. Тот заказал рабов для рудника, даже сделал наводку на побережье, именно на ваш посёлок, мол, там мужчины сильные, а девки красивые. Слышал, что день, в который можно захватить всех неожиданно и повязать, как баранов, он тоже подсказал. Говорил, что если с рабами получится, то он об этом сразу узнает, приедет и вывезет взрослых мужчин в горы. Обещал за голову любого здорового раба, не важно, мужчину или женщину, по пять солидов, а за девственниц - по десять. Слышал, что женщин до весны должны были оставить на вилле, мол, старшие станут ублажать воинов , а за дорогим товаром - девственницами, собирались присматривать жёны сотника Фридубара. Будто приказчик говорил, что сможет забрать их лишь с началом навигации.

- Интересный рассказ, надо бы с этим Ликоергосом и его приказчиком познакомиться. А это ничего, что поработить решили свободных граждан империи?

- А разве это останавливало когда-нибудь варваров? - парень взглянул на меня с удивлением, - Отец когда-то говорил, что с вторжением в империю Атиллы удивляться чему бы то ни было перестал.

- Тимон, когда мы уезжали, то ты выгнал на улицу голых жён сотника и зарубил. Зачем?

- Они всех наших достали! - зло сказал он, - Эти немытые суки били палками служанок! Надо мной издевались ещё хуже, чем сам Гелимер и его сынок!

То, что о моём приказе "баб не трогать", Тимон не слышал, я знал, поэтому и не стал развивать данную тему:

- Хорошо, забудем о них.

За разговором мы вернулись к предполагаемому месту засады. Этот участок дороги некогда, с незапамятных времён, пересекали россыпи больших валунов и камней поменьше. Некоторые из них разбили и разобрали на дорожное строительство, а некоторые отвалили на сторону, создав целые каменные завалы. Справа от дороги они лежали сверху или просто вросли в землю с шириной нагромождений от сорока до шестидесяти метров, а растянулись вдоль обочины метров на сто пятьдесят. С левой стороны больших булыг было немного, зато метрах в семидесяти от дороги возвышалась небольшая скала, высотой до десяти метров.

Отправляясь отгонять лошадей, сказал Аресу, чтобы все спрятались за скалами. Должен сказать, что замаскировались удачно, по крайней мере, когда мы с Тимоном вернулись, то с дороги никого не увидели.

Обследовав местность, решил на скалу, как наиболее удалённую от цели, посадить лучших стрелков. Я забрался на неё лично и не увидел для их размещения более двенадцати удобных мест, зато вся округа, как на ладони, заметить приближение любого всадника или повозку можно издали.

Через дорогу за валунами разместилось все остальные - двадцать пять арбалетчиков, один лучник и четырнадцать опытных воинов, вооружённых круглыми щитами и своими короткими мечами-дыроколами. Причём, на отсечение "хвоста" в начало гряды выставил сразу семерых стрелков.

- Предупреждаю, - вещал я им, - вы должны ударить варварам в спины, разрешаю бить лошадей, нужно на дороге создать затор, и желательно, чтобы никто из них не вырвался обратно. Рядом с вами будут опытные воины, помогут, - подошёл к Аресу и тихо сказал, - не притесь на дорогу, пока молодёжь не отстреляется.

Фактически каждого выставил на позицию и видя, что парни устали и клюют носом, вдалбливал в голову:

- Не спать, враг скоро будет здесь и сонные умрут первыми. Не выставляйтесь под стрелы лучников, не лезьте под мечи всадников, прячьтесь между камнями, лошади сюда не прорвутся. Помните, мы будем драться с сильными профессиональными воинами, поэтому, прицелился из засады и выстрелил. Не вставая из-за укрытия перезарядился, опять прицелился и выстрелил. Повторяю, обязательно прицелиться! Все болты должны попасть в цель! И попробуйте потерять хотя бы один. Начинаем по звуку грома, раньше даже выглядывать из-за камней запрещаю! Мне на дромон нужна команда, по результатам этого боя возьму лучших!

Со скалы не сигналили, значит на подъезде с обеих сторон никого не наблюдалось, поэтому, я ещё раз пробежался по дороге, проверив маскировку воинов. Ничего не заметил, прятались хорошо. Лично я занял позицию у самого ближнего валуна, метров за двадцать от дороги или четыре прыжка лошади при галопе. Опасное место, но о том, что могу не справиться, даже не думал.

Рядом разместился Тимон. Между прочим, он оказался прекрасным лучником; когда ещё на вилле он взял в руки вандальский лук, то весь колчан на тридцать стрел выпустил за пятьдесят секунд. Мало того, все они оказались в одном пеньке, выставленном на дистанции в сто шагов. Моё седло и сбруя из ХХ века ему тоже очень понравились. Осматривая высокие седельные луки и стремя он покачивая головой, сказал:

- Смотри как интересно, ведь с такого седла так просто не слетишь, и ездить удобно, и мечом можно нормально работать на обе стороны. Себе такое же сделаю.

Услышав стук железа, увидел, как Тимон опёрся на валун, откинул голову на каменный выступ и вкусно уснул. Ладно, пускай поспит, ночной привратник. Мои бойцы немного отдохнули, мне же не удалось прилечь ни на минуту, но держался нормально, постоянно поглядывая на скалу, где караульный немедленно должен заметить моё внимание и махать руками: обеими горизонтально - никого, вертикально одной рукой - не комбатанты, вертикально двумя руками - наши клиенты.

Промаялись так два часа и десять минут. Дорога здесь оказалась совершенно не оживлённой, за это время проехало всего четыре телеги в одну сторону и две в другую, обе одновременно. Вдруг краем глаза заметил на скале шевеление - караульный энергично размахивал сверху вниз обеими руками и одновременно с ним со стороны Маддалони стало слышно глухую дробь неподкованных копыт. Кстати, некоторые лошади здесь подкованы, например, мои Алмаз и иноходец, только подковы странные, не цельнометаллические, а состоящие из четырёх пластин, овальной формы с загнутыми длинными штырями, используемыми вместо ухналей (подковных гвоздей) и крючками. Несколько таких железяк лежит в моей седельной сумке.

- Приготовились! - воскликнул негромко, но спавший парень встрепенулся, повертел головой, несколько раз присел, прогоняя сон и разминаясь, затем взглянул на меня и густо покраснел.

- Коммодоре, я уснул...

- Это я тебе дал уснуть, а сейчас готовься к бою.

Вражеский командир передовой отряд в разведку всё же послал, из-за валуна увидел крупы лошадей и спины удаляющихся всадников. Не заметить следы они не могут, значит, через несколько минут завернут в овраг и наступит момент истины. Интересно, справиться ли пятёрка старого пирата против семерых врагов?

Минут пять ничего не происходило, а потом раздался гул множества копыт. Караульный на скале отчаянно махал руками, многие из молодёжи вытянули головы и поглядывали на меня. Надо было их успокоить и показать, что всё вижу, всё знаю и готов к бою, поэтому тоже поднял руку вверх и сжал в кулак.

Решив оценить обстановку, снял и положил на камень плащ, стал на выступ, приподнял голову над валуном и увидел растянувшуюся на метров сто пятьдесят колонну всадников. По всей ширине дороги их свободно помещалось лишь трое, таким образом, по самым приближённым подсчётам, в отряде было около сотни врагов.

Позицию для стрельбы я определил у выступа, удобного в качестве упора для стрельбы, стоя лицом к фронту приближающегося противника. Спокойно заняв её, вытащил из паучеров все три обоймы и надел на пальцы левой руки, затем достал револьвер. Тимон последовал моему примеру, тоже скинул плащ, подвигал туда-сюда колчан со стрелами, положил перед собой ещё два дополнительных колчана и приготовил лук, при этом интереса к моим манипуляциям не терял.

- Ты первую дюжину не трогай, она моя.

- Всю дюжину? - недоумённо спросил он.

- Да, ты свою стрельбу переноси вглубь, - сказал ему и приготовился, вот-вот авангард отряда должен выйти на дистанцию моего выстрела. И вдруг к гулу спереди, добавился стук за спиной. Оглянувшись, я понял, что либо нужно прятаться и пропускать вперёд колонну, либо оставаться и получать в спину вражеские стрелы; от оврага галопом возвращаются два всадника из передового отряда и пустая лошадь. Мою кирасу не пробьют, но шея и всё, что ниже пояса не защищено.

- Тимон! - присел и показал ему пальцем за спину, - Как только они меня увидят, вали их!

- Сделаю! - парень сразу сообразил, что менять позицию мне в данный момент никак нельзя.

Выглядывая одним глазом из-за камня, заметил, что всадники резко ускорились, видно заметили остатки своего передового отряда. Пятьдесят метров, сорок, тридцать... Всё! Чисто автоматически отметив время: четырнадцать часов, сорок одна минута и пара секунд, вскинул револьвер, поймал в прицел глаз одетого в пурпурный плащ воина и нажал на спусковой крючок одновременно со звуком повторно щёлкнувшей о перчатку Тимона тетивы. Глаз! Глаз! Трёх передних нет! Следующие три выстрела по лошадям - пробка!

Рычаг - барабан влево - кнопка экстрактора - смена обойм. Резкое движение кистью руки вправо, щелчок барабана и огонь! Глаз! Шея! Глаз... Пять всадников и раненная лошадь. Смена обойм! Хлопки выстрелов гулко отражались от скалы и, смешиваясь с громким ржанием лошадей, криками и стонами людей, создавали какофонию смерти. Девятый в горло! Десятый в грудь! Одиннадцатый в низ живота! Двенадцатый не получился, попал в левую лопатку лошади.

Промелькнуло понимание того, что для моего среднего ствола дистанция выстрела стала слишком большой, и сожаление, что перед боем не сменил его на самый длинный. Зато у моего противника таких проблем не было, когда поражённая лошадь стала валиться на колени, её наездник - "Белая Овчинная Накидка", на мгновение поднял лук и отправил в меня летящую смерть. Я успел лишь резко опустить голову, как получил в прикрывший лицо козырёк сильнейший удар, при этом подбородок непроизвольно ударился о верхнюю часть слегка выступающего горжета кирасы. Больно, зараза! на задворках сознания промелькнуло, что, наверное, будет синяк. Стрела срикошетила и заскрежетала по валуну, а меня резко развернуло и едва ли не швырнуло на камни. Однако не стал испытывать судьбу, а отметив взглядом бушующий хаос сбившихся в пробке и одуревших от крови лошадей, летящие со всех сторон болты и падающих под копыта людей, а так же торчащую во рту "Белой Овчинной Накидки" оперённую стрелу Тимона, нырнул наземь, произвёл перекат к правой стороне валуна, приподнялся и автоматически отметил время: четырнадцать часов, сорок три минуты и три секунды. Глазам своим не поверил. Казалось, воюем так долго, трупов легло так много и меня едва не убили, а прошло всего лишь две минуты. Глубоко вздохнул, взобрался по камням на метра два вверх и выглянул.

Эта позиция для стрельбы была совершенно не удобной, зато поле боя было видно, как на ладони. Живых всадников противника насчитал двадцать восемь человек. Они вертелись, во все стороны стреляли из луков и падали, падали, падали... Кони в пробке ставали на дыбы, били копытами, пиная друг друга, но вот один гнедой не потерял самообладания и, переступая через трупы, додумался обойти завал из людей и лошадей по правой стороне дороги. Его примеру стали следовать другие кони и вдруг мне стало ясно, что если они сейчас вырвутся на простор свободной дороги, то мы их и до ночи не поймаем.

- Децибел! Это же мой Децибел! Я его воспитывал с самого детства! - воскликнул Тимон, а я теперь понял, что нужно делать.

- Тимон, постарайся перехватить его! И скачи к стоянке наших лошадей, нужно увлечь весь табун! Понял?!

- Понял! - он сунул в саадак лук и один полный колчан, побежал к дороге и завопил, - Децибел! Децибел!

И конь не подвёл. Высоко подпрыгивая и закидывая задние ноги, он подбежал к своему хозяину-другу, затанцевал и обиженно заржал. Парень попросту взлетел в седло и дал посыл вперёд, а за ним заспешила цепочка остальных лошадей. Им прибавили прыти и старые пираты, то есть, рыбаки, которые взревели в четырнадцать глоток и ринулись на дорогу. А ведь я их предупреждал, чтобы не лезли, пока молодёжь не положит всех врагов. Как позже выяснилось, десяток израненных варваров под обстрелом арбалетов пошли на прорыв, поэтому Арес и вмешался.

Минут через десять всё было закончено. К сожалению, мы понесли серьёзные потери. Один молодой парень получил смертельную стрелу в грудь, из-за камней зачем-то выглядывал, при этом вытягивал шею, как гусак. Одного старого воина зарубили в рукопашной на последней минуте боя. Старик Актеон, охранявший табун, получил стрелу в грудь, и не понятно, выживет или умрёт. Одиннадцать парней получили попадания вражескими стрелами в плечи и руки; стреляя арбалетом из укрытия и имея на голове шлем, это наиболее реально неотвратимое ранение. Этих у смерти отвоюю без проблем. Были попадания в голову, но жизнь спасали шлемы, несмотря на то, что изготовлены из плохонького железа. Правда, один такой удар вывел из строя на несколько дней парня по имени Дайодорос. Он получил сотрясение мозга, его тошнило и он ходить не мог, кружилась голова.

Со стороны противника полегли все девяносто шесть человек, в том числе пятеро от болтов охранников в месте стоянки нашего табуна. Я убил одиннадцать и ровно столько же Тимон. На оставшихся шестьдесят девять врагов молодёжь выпустила триста шестьдесят шесть болтов, и это стреляя на коротких дистанциях. Что поделать? Женилка выросла, а на самом деле это не воины, а неопытные мальчишки. Их бы погонять пару месяцев, таких бы потерь не было.

Из девяноста шести трофейных лошадей, совсем невредимых оказалось семьдесят три, легко раненных, но без проблемных - восемь, проблемных - три, убитых - одиннадцать. И всё же, проблемных пришлось дорезать.

Тимон пригнал связанных в поводу четверых вьючных лошадей растаскивать трупы. Этот парень, видать, побывал не в одном бою и порядок действий знал прекрасно. Он же и рассказал о ранении старика, и я, прыгнув на круп его лошади приказал отвезти посмотреть. Здесь старики и без меня справятся: очистят, оттащат, вытряхнут и обдерут.

Об основах медицине вообще, о спортивной травмотологии, терапевтическом и хирургическом лечении, я знал ещё из института и благодаря переданными бабушкой способностям эти знания сейчас были передо мной как в открытой книге. За долгую жизнь каждый из нас, в той или иной мере, имел дело с ушибами, переломами, колотыми, резанными или рваными ранами. Вот и я имел, пришлось и в больнице полежать, в том числе дважды на операционном столе. Первую помощь в таких случаях, любой современный человек сможет оказать без проблем, тем более, что даже далёкий от медицины житель XXI века умнее тысячи лекарей древности.

Почему-то вспомнился мой неаполитанский сосед, товарищ по охоте и собутыльник, практикующий профессор медицины, доктор Роберто Монти, большой шутник и балагур. Как-то собрались мы на охоту и вдруг его вызвали в госпиталь; после футбольного матча подрались фанаты-соперники, а заниматься с ними некому, на дежурстве одни интерны с медицинского факультета. Вот Роберто им и говорит: "Раненных нужно разделить по категории тяжести и вначале заняться самыми тяжёлыми", а увидев, что один из них направился к двум сильно избитым, но агрессивно настроенным и ругающимся на врачей хулиганам, он воскликнул: "Эй-эй! К безнадёжным не подходи, им поможет только священник".

Значит, начну с помощи старику, тем более, что все мои медицинские принадлежности там, в седельных сумках иноходца.

- К ранам не прикасаться, стрел не выдёргивать! - сказал раненым парням, заметив, что они пытаются оказать друг другу помощь, - Скоро вернусь и всё это сделаю сам.

Отпустив Тимона обратно, пошёл к своему иноходцу. Хорошо, что он был привязан к кусту в самом начале оврага потому, что в ста метрах далее сбилось более полутора сотен лошадей, искать бы его там пришлось долго. Сняв и закинув на плечо седельные мешки, направился к группке воинов. Дед лежал боком на овчиной накидке, а в его груди торчала стрела, проникшая в грудь на пару сантиметров правее от середины. Обнадёжило то, что на губах не было крови, может и удастся не отпустить на тот свет? Сквозь полуоткрытые веки он увидел меня и тихо сказал:

- Помираю я.

- Актеонус, тебе сколько лет исполнилось? - решил его сбить с пессимистического настроя.

- Четыре десятка и ещё семь. Божественный, - забормотал он, тяжело дыша, - выполни последнюю просьбу, возьми к себе внука моего. Не хочешь воином, возьми в услужение. Но воин из него получится, это ведь он убил того, кто в меня стрелял.

Я присел рядом, вытащил хирургический кофр с инструментом, препаратами и перевязочным материалом. Вытащил одну из бутылочек с эфиром, отстранил от себя и распаковал.

- На дромон требуется помощник триерарха*, команду молодых научить нужно, поэтому предстоит тебе послужить, как медному котелку легионера. Так что погоди помирать, мы ещё с тобой в море выйдем. Если захочешь.

- Захочу, - в его глазах блеснул лучик надежды, - Прости меня, божественный, я просто забыл, кто ты есть на самом деле.

* Триерарх - в римском флоте капитан. Имеет помощников - центурион, командующий матросами (гребцами, парусными и рулевыми) и центурион, командующий подразделением морской пехоты (если корабль военный).

Ну вот, попробуй теперь не вылечить. Сунув ему под нос смоченный тампон, сказал:

- Тяни носом воздух. Ещё тяни и ещё.

Его сознание отключилось через две минуты, но я решил не спешить, а подержать эфир у носа ещё немного.

- Что, не могли удалить оперение и снять доспех? - бросил взгляд на притихших парней.

- Мы ещё никогда так не делали, коммодоре, - втянув голову в плечи, сказал один из них.

- Ладно, смотрите и учитесь.

Приподняв веко Актеона, ущипнул его за руку и, не дождавшись реакции, почти высохший тампон отбросил в сторону. Вытащив нож, прошёлся лезвием вокруг оперения и его отломал. Кожаный доспех пришлось резать, иначе из-за стрелы его не снимешь; управился за две минуты, а отверстия на рубаху и тунике, спереди и сзади просто расширил. Затем, перекатил деда на спину, впрочем, какой он дед? Половины зубов нет, но тело не дряблое, а крепкое и мускулистое; такой может дела воротить ещё добрых полтора десятка лет.

Широко расставив ноги, наклонился, сжал в ладонях стрелу и резко её толкнул. Она не сдвинулась с места, вероятно упёрлась в ребро, зато на лице раненного промелькнула кислая гримаса. Тогда я вытащил из седельного мешка топорик и зажал рукой стрелу, прицелился, размахнулся и треснул по её торцу. Она сходу просела вниз, как в масло, при этом вылезла из тела, пробила овчину и влезла в землю.

- Помогайте, - кивнул парням.

Они раненого приподняли и повернули на сторону и удерживали, а я взялся руками за наконечник и с силой дёрнул на себя. Стрела выскочила легко, а из отверстия в спине хлынула кровь. Из груди тоже пошла, но не так сильно. Вот её поток замедлился и я полил обе раны перекисью водорода. Кровотечение это не остановило, но будем считать, что раны промыло. Распечатал бутылочку с йодом и чистой ушной палочкой обработал зону вокруг раны, после чего наложил тампоны, плотно перевязал грудь толстым рулоном бинта и с облегчением вздохнул. Наконец, взломал ампулу с пенициллином, набрал в стеклянный шприц и вколол в бедро прямо сквозь ткань штанов. Правда, это ещё не всё, довелось учить парней, как изготовить транспортные носилки и как их крепить между двумя лошадьми.

На месте засады меня не было пятьдесят минут, а дорога уже была пустынна, только потёки крови никуда не делись. Наши все собрались за высокой скалой и работали в поте лица: одни раздевали трупы и сбрасывали в овраг, другие свежевали туши убитых лошадей, третьи сортировали одежду, деньги, ценности и оружие. Группа раненных сидела отдельно, один из них то ли спал, то ли сознание потерял.

- Проезжал кто, пока меня не было? - спросил у сидящего на скале караульного.

- Совсем недавно две повозки из Маддалони, но нас не видели. Зато быки как кровь учуяли, как заревели и как побежали!

Мой иноходец от запаха крови тоже похрапывал и пританцовывал, поэтому я отъехал метров пятьдесят на ветер, где накинул уздечку на острый выступ скалы. Забрав седельные сумки, пошёл к раненным. Судя по гримасам, все они серьёзно страдали от боли, а находился в состоянии полу-сознания тот парень, которого от сотрясения мозга не спас и шлем.

Разложив свой аптечный кофр, вытащил коробку с ампулами промедола и шприц. Решив, что нынешний мир чистый и дистиллированный, не кипятил я его, даже иглы не менял, ибо это ничего не даст, всё равно после произведения укола эффект вакуума вбрасывает почти не видимые частицы крови на внутренние стенки шприца. Но место укола спиртом протирал.

Промедол получили все, и сразу же начали оживать. Здесь усыплять никого не пришлось, стрелы повытаскивал без проблем, раны обработал и тщательно перевязал. Две рваные раны пришлось зашить. Пенициллин не колол, раздал некогда от безделья расфасованные пакетики и научил принимать.

Все свободные от работы воины столпились вокруг и смотрели на меня, раскрыв рот. Даже те, кто свежевал туши лошадей замедлились и поминутно посматривали на творимое чудесное лечение. Боже, помоги, пускай парни выздоравливают, а я ход сделал. Не верю, что кто-нибудь, где-нибудь не проболтается о невиданных ранее чудесах. Конечно, такому болтуну никто не поверит, спишут на выпитое вино. За исключением тех, кто такие сведения отлавливает.

Закончив с раненными, подошёл к доспехам и оружию. Всё оно было рассортировано и разложено. Доспехи - кожаные (больше всего), плетёные, типа кольчуг (девять штук), комбинированные: кожи с металлическими пластинами (десять), и плетёные с металлическими пластинами (три), отдельно стояли два пластинчатых, называемых лорика сегментата и одна бронзовая анатомическая кираса. Шлемы, наручи и поножи были разными, но все металлические. Оружие - ножи, мечи, клевцы, дротики, короткие копья и луки. Старые пираты подходили к каждой кучке, вполголоса друг с другом о чём-то советовались, что-то подсчитывали и говорили Аресу. Бывший декурион был грамотным и в свитке свинцовым стилом делал какие-то записи. Молодёжь следом упаковывала кучки в трофейные меховые накидки и плащи.

Несколько ножей, мечей и луков были настоящими произведениями искусств. Ничего из этого лично меня, то есть, для собственного арсенала, не заинтересовало, тогда как Тимон, на один из луков зыркал вожделенно.

- Сколько стоит такой лук? - спросил у него.

- О, даже не знаю! Такой, как ты мне вручил, ценится, как боевая лошадь - десять солидов золота. Но здесь такой продавать нельзя, сам знаешь.

- Он тебе нравиться?

- О, ещё как!

- Тогда бери.

- Этот лук? Можно забрать?

- Да, - кивнул я и воскликнул, - Арес! Я отдаю всаднику Тимону этот лук, запиши его в мою половину.

- Коммодоре, зачем же в твою? Мы говорили с обществом и хотели ему выделить ещё одну долю, дополнительную, он прекрасно показал себя в бою и общество согласно.

- Да, достоин, достоин, - согласились старые пираты.

- Это хорошо, что выделили, он её заслужил. Но всё равно, этот лук запишите на меня. А ты, Тимон, должен знать, что половина трофеев с этого похода принадлежит лично мне, а половина разбита на доли, две из которых имеет Арес и все погибшие. Теперь две имеешь и ты. Кстати, - обратился к старикам, - пора заканчивать, скоро начнёт темнеть, а нам ещё надо успеть загрузиться и убраться.

- Так мы уже заканчиваем, осталось разобраться с одеждой, - ответил Арес, - покажи, что ты хочешь отделить в свою половину.

- Одежда мне не нужна, свою половину я презентую вам.

Несколько позже я узнал, что ткани и всё, что из них изготовлено, даже если это окровавленная одежда, есть недешевый и высоколиквидный товар, то есть, я отказался, по мнению присутствующих от большого хабара. Но всё равно, перебороть себя тогда не смог, мне ещё не хватало заниматься тряпками с чужого плеча. На недоумённые взгляды стариков по поводу презента, уточнил:

- Дарю!

- Коммодоре, но там есть такие вещи..., - Арес пожал плечами, - Пурпурный плащ на мягком меху, например, его и одеть никто не имеет права, и продать невозможно, а тебе по статусу положен. И новый совсем, дня три ему, нижняя пола чистая и даже не потёрта, и кровью не заляпан, она из-под шлема стекла под кирасу.

- Тогда ладно, плащ пускай будет, может пригодиться, - махнул рукой и ещё раз взглянул на копошащихся людей, - Так когда грузиться будем?

- Сейчас и будем, - ответил Арес, - два десятка лошадей можно приводить и вьючить.

- Тимон, - повернулся к парню, уцепившемуся руками в новый саадак, - Возьми с собой нескольких воинов и организуй.

- Будет выполнено, коммодоре, - Его рожа довольно засияла (как же, теперь не простой солдат), он тут же указал рукой на пятёрку праздных парней и приказал, - Бегите следом за мной.