Ходок-4. Война

Глава 27. Приобщение

Дурного набраться легко, попробуй научиться чему-то хорошему!

Увещевание матери непутевому чаду.

Центральная арена Велграда, как и раньше, была переполнена. Несколько тысяч людей присутствовало в местном колизее, но на этом сходство с минулым заканчивалось. Не было слышно шума и гама, не ходили лоточники, не суетились букмекеры, призывно не улыбались дамы легкого поведения, в поисках денежных мешков, обычная толпа не неистовствовала снаружи, просматривая пузыри-трансляторы. Много, очень много, таких вот «не» мог выхватить наблюдательный глаз при сравнении. Однако где же взяться независимому, незамутненному оку в поражённом проклятьем полисе.

Изменилось и вип-ложе. Когда-то тут посиживали представители, пусть и не действующей, Городской Думы, а также особо удачливые торговцы и влиятельные служащие. Теперь же на весь стометровый объём роскошной части стадиона приходилось всего пять человек. И все же ощущение полноты трибун такое количество вполне обеспечивало. Дело заключалось в том, что тутошние властители претерпели существенные метаморфозы.

Центральное место по-прежнему занимал князь. Вот только государь кардинально преобразился. К человеческой части здешнего повелителя добавилось метров двадцать толстых, покрытых крупной чёрной чешуёй, колец.

Вяземский походил на исполинского удава, к которому кто-то по недоразумению прилепил голову и торс когда-то в расцвете сил мужчины. Да и видно было, что людское начало постепенно уходит из тела правителя: на лбу и верхней части черепа росло аж шестеро рогов, а за лопатками трепетали полутораметровые кожистые крылья.

Не уступали предводителю и остальные. Прямо на полу, справа, сидел Фёдор Клеванский. И ранее могучий, теперь он напоминал волота *. Даже в сидячем положении его макушка на три метра возвышалась над поверхностью каменных плит, а ширина и вовсе вдвое превышала предыдущее значение. Дородный боярин покрылся шерстью и не носил одежд. Ворс рос столь густо и был так колюч, что в этом отпала необходимость. Главным отличием от мифического великана являлось наличие такого же, как и у Мстислава, украшения между глаз. Только отростков было пять, да вместо крыльев за спиной колыхалась масса овеществлённого мрака. Такое вот воспоминание осталось от общеизвестной клички вельможи*.

Игорь Старицкий, по прозвищу Бес, размещался позади сюзерена и превратился в однорукого черта — переростка. Отрубленная конечность так и не восстановилась, что придавало фигуре некую угловатость и скособоченость. Размеры бес — гигант имел поскромней: около сажени ввысь и всего аршин вширь*. Зато пространство вокруг также пятирогого бороздили тени. Лики боли и страданий сгущались за затылком колдуна, расплескиваясь вокруг и создавая зловещую ауру.

Слева от Вяземского на худых костлявых ногах покачивался Костя Маринин. Кощей окончательно превратился в своего сказочного теску увеличенного в несколько раз. Хотя если судить о нем в целом, то он «сохранился» лучше всего, но и смотрелся слабее коллег по цеху.

Даже новое действующее лицо в триумвирате правящих градом темных выглядело поопасней. Низенький, особенно на фоне настоящих титанов, азиат держался сбоку. Он пока ещё не трансформировался столь рьяно: горб не вырос, а пятирожье отлично гармонировало с вычурными и непривычными для русского уклада доспехами. Издалека нарост можно было принять за шлем. Тем более, что предыдущая деталь экипировки также имела схожую деталь.

Разговаривали хозяева города мало и без утайки. Им здесь не от кого было таиться. Людские привычки ещё не покинули преображенных, потому диалог, хоть и не слишком активно, но велся.

— Что здесь делает этот маломерок? — зло зыркнул на японца Старицкий, а тени попытались шугнуть приблуду, но лишь бессильно соскользнули с казалось щуплого человечка.

Боярин не утратил жёлчного и завистливого нрава. Ему претил такой быстрый взлёт инородного выскочки.

— Заткнись, — как из бочки прозвучал голос князя, — Или тебе напомнить, что из выдержавших пять приобщений, только он может переходить через внутреннюю рамку? Воров кто устранил? Ты что ли?

Мстислав резко отбрил завистника, но скрыл истинную причину приближения пришлого.

— «Может прикончить болвана? Толку от него… Надломлен после того, как обидчик сыночка покалечил и его», — хмуро взглянул Вяземский на Беса не мигающим взором.

От недоброго взгляда потянуло настолько явной угрозой, что Игорь на секунду заменжевался. Лики стянулись к нему, ощущая волнение господина.

— Меня интересует другое! Долго мы тут торчать будем? Ещё год и мне снова нужно будет проводить обряд, а я и предыдущий-то еле пережил. Думал голова лопнет! Что за несправедливость такая — чем ты сильней, тем тебе сложней сохранить разум! — погасил неловкость прямолинейный Мрак, словно гигантская горилла заговорила.

— Расскажи это адептам низшего инфа. Они все, как один, стали прокаженными и мясниками! — возразил Кощей, но тоже вопросительно взглянул на Мстислава.

— Вот потому «сёгун» нам и нужен. Да, Касуми? — наконец приоткрыл завесу тайны Мстислав.

— Слуга рад служить повелителю. Приказ господина скоро будет исполнен. Воля тенно* — закон для меня, — не по- нашенски отрапортовал Тадао. Никто и не заметил, что его глаза при этом хитро блеснули. Из-за увеличившихся габаритов чувствительность к эмоциям и наблюдательность у здешней элиты явно понизились.

Ботал* ушлый чужак на одном из распространённых наречий Лоска, которое князь и бояре хорошо понимали. После пришествия Септонии практики с богатым опытом посещения Лоскутного мира превратились в истинных полиглотов.

— Вот и отлично! А теперь давайте посмотрим, может кто ещё прибавится к когорте избранных? Тогда и взламывать храм не придётся, так внешнюю рамку разломаем! — подвел черту под беседой владыка града и собравшиеся уставились на поле грядущей дуэли.

Пока там не происходило ничего интересного. Сражались двурогие. Причём из тех, кого признали бесперспективными. Неудачники в скором времени неминуемо пополнили бы ряды утративших себя инфов. Таких изгоняли за внутреннюю рамку. Там они постепенно превращались в опасных монстров. Мстислав собирал армию. Вяземский и сам был не уверен, что находится в добром здравии, но сдаваться и не помышлял.

События на ристалище не вызвали интерес власть придержавших. Старый конферансье, который тоже уцелел и не обратился в безумца, по привычке объявлял пары. Бои князь каждый раз устраивал специально, цепляясь за остатки прошлого. Да и хоть кое-какое развлечение на фоне всеобщего уныния.

— Димитрий Дорофеев, погонщик повозок, против Сергея Пальцева, чистильщика канализации, двурогие! — без эмоционально прокричал пожилой глашатай.

Однообразие вызывало скуку. Даже такое противостояние на минутку приковало взгляды толпы. Криков и приветствий не последовало. Слабейшие таращились особо внимательно, ведь перед ними мог выступить их будущий соперник.

— Поедим пока! — заключил Мстислав, и множество калиток распахнулись. Вереница двурогих лакеев тащила корзины со снедью. Гигантам требовалось обильно питаться, чтобы поддерживать жизнь в громадных тушах.

* Воло́ты (веле́ты) — восточно-славянские мифологические персонажи, известные из фольклора и из некоторых средневековых рукописей;

* Федор Клеванский носит прозвище Мрак, более подробно в книге Ходок. Новый Мир;

* Са́жень, или саже́нь (сяжень, саженка, прямая сажень) — старорусская единица измерения расстояния, приблизительно равна 213 см; аршин — старорусская единица измерения длины, приблизительно равна 0,71 м;

* тенно- японский император, тут явная лесть Мстиславу;

* ботать- разговорное «говорить»;