Хлад 4

Глава 8

8.

Южно-Американский континент.

Научно-исследовательский комплекс.

Вестибюль главного корпуса. 12:30

— Милорд! Подождите! Милорд! — задыхающийся толстячок Пацио догнал, когда я собирался сворачивать в сторону столовой.

Ненасытная жажда Даниэлы задержала сверх меры. Типичный темперамент страстных латиноамериканок этим утром проявился с особой усердием, заставив потратить много времени для «пробуждения». Теперь зверски хотелось есть.

— В чем дело? — я притормозил.

Не ограничиваясь утренними часами Даниэла предлагала заказать еду прямо в спальню, не отвлекаясь от главных «занятий». Но я отказал, слегка вымотанный сначала ночным марафоном, а затем интенсивным продолжением утра. Иногда казалось, что моя новая колумбийская подружка вознамерилась затрахать меня до смерти.

Может заказ получила и решила его исполнить таким оригинальным способом? Шутка.

— Мы готовы. То есть, все готово, — раскрасневшийся Пацио остановился.

Впалая грудь ученого под белым халатом тяжело поднималась и опускалась, короткий забег затребовал слишком много усилий от непривыкшего к физическим упражнениям лабораторного гика. В голове мелькнула веселая мысль: ну кому-то бегать по коридорам комплекса, а кому-то ублажать жадную до постельных развлечений молодую особу. И первое, и второе требует значительных усилий.

— Что готово? — нахмурился я, скрывая веселье.

Черт знает этих яйцеголовых, у них постоянно проблемы и сложности. Прошлый опыт подсказывал, что настырный итальяшка так же легко может испортить хорошее настроение, как оно появилось.

А ворчание по поводу Даниэлы, всего лишь ворчание. Довольное и удовлетворенное. Девушка действительно нравилась, и я наслаждался каждым мгновением, проведенным вместе.

Слегка необычное ощущение для меня, привыкшего к другим отношениям. Но полностью устраивающее. По крайней мере чего-то менять я пока точно не собирался.

— Кадавры… ментальная обработка… — Пацио согнулся пополам, выравнивая дыхание. Пробежал пятьдесят метров от лифтов, не больше, а ощущение будто пять километров. Но пота, как ни странно, нет, только тяжелые вздохи и выдохи.

— Вам бы заняться физической подготовкой, сеньор ученый, — язвительно заметил я, глядя на покрасневшую физиономию: — Иначе недалеко и до сердечного приступа.

— Конечно, милорд, вы абсолютно правы, — закивал толстячок, натягивая на лицо жалкую улыбку.

До сих пор опасается ляпнуть что-нибудь лишнее, заранее соглашаясь со всем, что скажет новый хозяин.

Интересно, это проявление глубинного инстинкта самосохранение, или же черта характера?

Странная мысль мелькнула и погасла. Нашел, о чем переживать. Главное, чтобы лабораторные умники выполняли свои обязанности и делали все правильно. А что их на это сподвигнет уже дело десятое. Страх ничуть не худший мотиватор, чем тщеславие или жажда наживы. А может даже и лучше.

— Могли бы просто отправить сообщение, а не устраивать забеги по зданию, — буркнул я.

И сам себя одернул: мобильная связь плохо работала на территории комплекса, в основном использовались внутренние интеркомы. Что в следующих словах Пацио подтвердилось.

— Мы пытались, но в жилом модуле ответила сеньора Даниэла, она сказала, что вы уже ушли, — заявил итальянец.

Я кивнул, значит скорее всего Даниэла уже отправилась на нижние уровни, где располагались главные биолаборатории.

— Все двадцать образцов готовы к использованию? — уточнил я, круто меняя маршрут и направляясь к лифтам.

Пацио семенил рядом, тряся головой, как китайский болванчик на каждую фразу, неважно был ли это вопрос, утверждение или просто нейтральное замечание. Перестраховывался, заранее показывая, что согласен с любыми словами «милорда».

— Совершенно верно, милорд, загрузка для всех экземпляров закончена. Мы пока не проводили пробуждение, дожидаясь вашего появления, но судя по показаниям приборов высшая мозговая активность показывает усвоение ментальных установок на сто процентов.

— То есть, психкодирование прошло успешно?

На этот месте ученый запнулся. Слишком точный ответ мог вызвать дополнительные вопросы, слишком расплывчатый — подозрение, что процесс прошел неправильно.

— Трудно сказать на данном этапе, — заюлил Пацио. — Дело в том, что анализ поведенческих реакций невозможен без практических проявлений в осознанном виде. А с учетом того, что образцы еще находятся в состоянии быстрого сна, нельзя полноценно утверждать, что усвоение ментальной матрицы сформировало новую личность на основе проведенного психкодирования.

Переводя на человеческий язык: яйцеголовые умники видели, что загрузка информации в мозг кадаров прошла успешно, но не знали, насколько она усвоилась. Своих индивидуальных особенностей у кукол нет, ее вкладывали в их головы, вписывая подобно цифровым данным в нейронные клетки. Дальше шла адаптация и формирование на основе загруженной информации моделей поведенческих реакций, включая ориентирование во внешней среде и выполнения поставленных функций.

В свое время появление кадавров вдохнуло во многих одаренных, занимающихся големостроением, ложное убеждение, что мир перевернется и пойдет по совершенно другому пути, что настанут времена, когда искусственные создания встанут чуть ли не на одну ступень с живым человеком. Но мечты остались мечтами, а выращенные в пробирках куклы остались лишь куклами. Качественный скачок оказался иллюзией.

— Надеюсь с ними никто не контактировал из лаборантов сверх необходимого, — я нажал кнопку в кабине лифта. Сенсор считал отпечаток пальца, зажегся зеленый индикатор, подтверждая доступ на закрытые для большинства персонала, нижние уровни. Кабина вздрогнула и поехала вниз.

— Разумеется, никаких лишних взаимодействий за пределами установленного протокола, — заверил Пацио.

Створки раскрылись, не ожидая замученного толстячка, я стремительным шагом двинулся к сдвоенным дверям главной лаборатории. За ними поджидало привычное оживление лаборантов в белых халатах. Иногда создавалось впечатление, что они все время здесь, что-то делают, чем-то занимаются, снимают показания в приборах, ведут записи, подготавливают оборудование для других экспериментов. Ни на секунду непрекращающаяся деятельность.

Впрочем, наверное, так оно и есть. Персонал мог работать по сменам в режиме двадцати четырех часов.

Даниэла нашлась у стендов с готовыми образцами, молча улыбнулась, проведя пальчиками по моему плечу, вместо приветствия, но от дальнейших знаков внимания отказалась, ничего не сказав, показывая готовность к работе. Сейчас она моя помощница, а не любовница и четко это демонстрировала.

Все-таки идеальные женщины на свете существуют.

— Ну что, показывайте, чего добились, — произнес я, обращаясь сразу ко всем умникам в белых халатах.

Глебов тоже был здесь, и скорее всего не покидал лабораторию последние несколько часов. Выглядел слегка уставшим, но бодро носился между столами, что-то делая с установленным на них оборудованием.

— Уже почти готово, ваша светлость, сейчас активируем наших мальчиков и девочек, — радостно сообщил он.

Ученый находился в состоянии возбуждения, глаза сверкали, жесты слишком порывисты. Сколько чашек кофе он выпил? Как бы тоже не хватил инфаркт. Взгляд скользнул по пришедшей в нормальное состояние физиономии Пацио. Один чуть не сдох от короткого забега, второй перебрал кофеина. Будет не забавно, если оба помрут раньше времени. Интересно, а в комплексе есть медотсек? Должен быть, учитывая сколько народу здесь работает на постоянной основе.

— Красавцы, правда? — Глебов повернулся ко мне. Рука взметнулась, указывая на выстроенных в шеренгу кадавров. Они стояли на специальных стендах, переодетые в полевую армейскую форму без знаков различия. Глаза каждого закрыты, руки, ноги, лоб и пояс обхватывают металлические фиксаторы, не позволяя упасть и удерживая в вертикальном положении.

Я подошел, по очереди взглянул в лица своей новой гвардии. Мужчины и женщины, физически развиты, атлетически сложены, полностью лысые — волосяной покров появится позже по мере биологического развития организма. Пять разных моделей разного пола по две единицы каждого. Они должны различаться, но сейчас выглядели абсолютно одинаково. Разве что женские образцы чуть более стройные, с ярко выраженными вторичными половыми признаками.

— Хорошие сиськи, — неожиданно сказала Даниэла, заметив куда направлен мой взгляд.

Если она хотела этим смутить, то просчиталась. Я спокойно кивнул.

— Да, хорошие. И задницы неплохие.

Девушка насупилась. Какой-то лаборант радостно хрюкнул, но тут же подавился, сделав вид, что кашляет. Даниэла холодно покосилась на весельчака, но ничего не сказала.

— Приступайте, — велел я, кивнув Глебову и Пацио.

Если кто-то ждал чего-то необычного и эффектного от процесса активации искусственно созданных псевдо-человеческих существ, то его ждало разочарование. Пробуждение прошло буднично, как будто происходило не первый раз.

Глебов ткнула пальцем в кнопку на экране планшета, глаза стоящего с края кадавра-мужчины открылись. Еще одно нажатие на другую иконку, стальные полоски исчезают в пазах, освобождая руки, ноги, пояс и лоб. Образец делает шаг, ступая с платформы.

Несколько оказавшихся поблизости лаборантов машинально попятились. Освобожденный от захватов, и стоя на ногах, кадавр выглядел еще более высоким и массивным. Черт, сколько в нем? Почти два метра, я едва дотягивал ему до подбородка. Военная униформа полевого варианта придавала искусственно выращенному бойцу еще больше брутальности.

— Красавец, — задумчиво проронила Даниэла.

Я с иронией на нее покосился. Кажется, кто-то пытался вызвать приступ ревности. Среди женского персонала лаборатории пронеслись шепотки.

— Это не секс-игрушка для постельных забав, а органическая боевая машина для ведения боевых действий, — хмыкнул я.

— Одно другому не мешает, — Даниэла пожала плечами.

Среди женщин в белых халатах прошелестел новый говорок, кажется они были с колумбийской брюнеткой согласны. Мужская половина лаборантов кисло слушала разговор, сравнение с брутальными самцами, выращенных в пробирках, явно шло не в их пользу, и это не нравилось.

Впрочем, оставались еще женские модели, чьими достоинствами тоже можно восхищаться. Благо там тоже имелось на что посмотреть. Настал черед мужских шепотков.

— Ладно, хватит, цирк закончен, пусть разойдутся по рабочим местам, — велел я.

Глебов и Пацио парой фраз разогнали подчиненных, оставляя возможность наблюдать за дальнейшим процессом издалека.

Я подошел вплотную к кадавру, тот смотрел прямо перед собой, никак не реагируя на приближение постороннего.

— Статус? — негромко произнес я.

— Штатная военная единицы боевого подразделения, — ровным тоном ответил солдат.

Ни заминки, ни задержки, четким, безэмоциональным голосом, все так же глядя перед собой. Идеальное исполнение, как у самых лучших вымуштрованных солдат.

— Приказы?

— Высший приоритет — его светлость князь Бельский.

Я отошел.

— Встать. Сесть. Поднять стул. Опустить стул. В исходное положение.

После каждого приказа следовало действие. Он выполнял все, что ему говорили с точностью хорошо отлаженного механизма.

— Отлично, — я кивнул и не глядя протянул руку назад. — Пистолет.

Вызванные заранее охранники вложили в мою ладонь требуемое оружие, и неосознанно напряглись, когда увидели, что пистолет взял кадавр.

Демонстрируя отличную выучку, искусственный солдат быстро собрал и разобрал пистолет, перезарядил, приведя в боевое положение готовности для стрельбы. Но больше не сделал ничего. Всего лишь показал вложенный алгоритм обращения с нужным типом оружия.

— Великолепно, — я усмехнулся и посмотрел на Даниэлу. Девушка выглядела напряженной. Как и прочим ей было непривычно видеть вооруженного голема, настолько сильно похожего на обычного человека.

Следующим оружием стала винтовка. С ней солдат тоже показал вполне приличные навыки обращения. Короткая разборка, перезарядка, виды стоек для стрельбы.

Все выглядело вполне достойно. Разве что…

— Какой у них временной интервал в режиме самообучения? — резко спросил я, обращаясь к Глебову.

Тот кивнул, будто ожидал вопроса.

— Вы правы, ваша светлость, по сравнению с обычными кадаврами, известными ранее и для кого создавались ментальные артефакты, эти образцы демонстрируют запредельный уровень адаптации под внешние условия, — он помедлил. — Судя по косвенным признакам, речь идет об ускорении процесса самообучения в десятки, а может и в сотни раз.

Проще говоря, учиться они будут быстрее. Видимо свою роль сыграла биологическая основа, использованная при создании нового поколения существ.

— Они умнее, чем обычные куклы, — со вздохом подтвердил Пацио. — Причем пока мы даже не знаем насколько. Судя по мозговой активности, они могут изучать и запоминать реакции на различные действия почти в непрерывном режиме. Обычные кадавры такими способностями не обладают, для них каждое усовершенствование начинается с ментальной обработки и загрузки новых поведенческих реакции. Этим образцам такого не требуется.

— Что это значит? — чуть более резче, чем требовалось, спросила Даниэла. — Хотите сказать, они как люди могут набираться опыта?

Итальянец резво развернулся и отвесил поклон.

— Совершенно верно, сеньорита. Данные существа хоть и созданы в пробирке, обладают повышенным интеллектом, чем их менее развитые предшественники.

Девушка нахмурилась.

— Разве это не опасно?

Толстячок замялся, виновато развел руками. Быстрый взгляд метнулся в мою сторону, словно указывая, кто настаивал на подобных характеристиках для образцов.

Я усмехнулся и пояснил стоящей рядом черноволосой красотке.

— Глубокое психокодирование предотвратит любые акты неповиновения. Они просто не смогут не выполнить приказ.

Пацио закивал, но не слишком уверенно. Похоже он все еще сомневался в безопасности существ, созданных исключительно для боя.

Впрочем, можно не обращать на это внимание. Как и любой яйцеголовый, Пацио перестраховщик, опасается всего, что непосредственно не связано с научной деятельностью. И лучше всего с теоретической.

— Что с магическими способностями? — я посмотрел на Глебова.

— Приборы фиксируют развертку энергетической матрицы, но касательно практического применения… — ученый не договорил и развел руками.

Понятно, способности есть, но пользоваться ими пока кадавры не умеют. Ожидаемо.

— Потенциал?

— Не ниже третьего ранга.

Неплохо. Не дотягивает на среднего уровня, но так и задумывалось. Показатели укладывались в изначальные установки Греев, не желавших растить себе и другим одаренным конкурентов.

— Где остальное снаряжение? — я оглянулся на охранников.

Один из них поднес на вытянутых руках экипировку стандартного образца, популярную у десантных частей латиноамериканских военных.

Увидев амуницию солдат-кадавр без лишних движений оделся, заучено проверяя застежки и подгоняя под себя размер, словно занимался этим уже не первый раз в своей короткой, почти мимолетной на фоне человеческой жизни.

Пришлось себе напомнить, что это все работа вложенных в голову антропоморфного голема при помощи техно-магических ментальных артефактов знаний, и не более. Иначе создавалось впечатление, будто перед нами действительно живой человек.

Когда образец встал по стойке смирно надев бронежилет, шлем, разгрузку и взяв в руки штурмовую винтовку, он стал почти неотличим от настоящего солдата.

— Твою мать, — ругнулся Глебов на русском, кажется не ожидая столь явного сходства. Если сейчас поставить рядом другого бойца из числа охранников, нарядив его в такую же экипировку, то разницы совершенно не будет.

— Он выглядит, как настоящий, — сказала Даниэла.

Я хмыкнул.

— Он и есть настоящий, — повернулся к Глебову. — За пределами комплекса обустроена тренировочная площадка со стрельбищем и полосой препятствий. Выгоняете туда все образцы. Я хочу, чтобы они проводили там не меньше пятнадцати часов в сутки, осваиваясь с новым статусом. У вас есть неделя, чтобы сделать из них солдат, — поймав вопросительный взгляд Даниэла пояснил: — По моим расчетам примерно через семь-восемь дней Греи предпримут первую попытку посмотреть, что происходит в их научно-исследовательском комплексе. Они уже наверняка знают, что он захвачен, но пока не в курсе кто это сделал, и направят разведку.

— Которую мы встретим, — кивнула Даниэла.

Но я покачал головой, кивнув на выстроенную шеренгу искусственно выращенных солдат:

— Которую они встретят. Надо обкатать эти мальчиков и девочек в настоящем бою.