Хейтер из рода Стужевых, том 2

Глава 24

Ради моей задумки мы собрали и передвинули весь инвентарь в комнате. Свободного места получилось больше, но не сказать, чтобы прям совсем.

Конечно, можно было пойти в обычную комнату-полигон, но высока вероятность, что туда сбегутся преподы следить за тем, что у нас тут вообще происходит. А учитывая, что на занятиях нам, по сути, не давали вставать напротив Ксении, результат мог оказаться плачевным — задумка накрылась бы, даже не начавшись.

В этой же комнате, которая скорее являлась кладовкой, мы были свободны. Ещё раз спасибо Щебневу.

Напротив меня находились Василий и Ксения. Я же стоял, скрестив руки на груди и смотрел на них с издёвкой.

— Чего стесняемся? Вы ведь знаете, что это лишь дружеский спарринг.

— Ты, конечно, чуть опытнее нас, — начал Василий неуверенно, — но не настолько же! Это безумие!

— Это тренировка. Или боитесь, что вдвоём со мной не справитесь? По самолюбию ударит? — продолжал я издевательским тоном.

— Это нечестно, — заметила Ксения. Она была хмурой с того момента, как я озвучил своё предложение.

— Уж от кого, а от тебя, Земская, я такой трусости не ожидал, — я разочарованно покачал головой.

— Эй, — возмутился Снежнов. — А от меня, значит, ожидал?

От них обоих начала исходить аура гнева, питая меня. Как конфетку у ребёнка отнять.

На комментарий Василия я лишь загадочно ухмыльнулся. Пусть сам додумывает, обычно так даже лучше выходит.

— Я не трус! — воскликнула Ксения. — Я за справедливость! А честные бои идут один на один, два на два. А не когда на одного несколько противников!

— Маленькая наивная девочка внутри взрослой дамы, как печально, — с театральной грустью заметил я, даже языком цокнул. — Жизнь несправедлива. На поле боя никто не будет соблюдать честность. Или ты решила максимум на дуэли ходить всю жизнь?

— Стужев, — злобно прорычала Земская, и я увидел в ней ту самую истеричку, как тогда в переулке. То, что мне и нужно. — Ты там ничего не перепутал? За языком следи!

— Обнаглел совсем, включил свой режим придурка, да? — хмыкнул Снежнов, намекая на нашу первую встречу в яме клуба.

— Да ты можешь быть догадливым, оказывается, — я театрально изобразил удивление и захлопал в ладоши. — Если очень того захочешь.

Это сработало. Вася, обычно спокойный, «пыхнул» злобой и ринулся в атаку первым.

— Ну всё, Стужев, ты сам напросился, — прорычал он, наступая.

Его удар был мощным, но тяжёлым, предсказуемым. Я уклонился, почувствовав, как воздух свистит у самого виска. Но в тот же миг с другой стороны в меня впилась Ксения. Её русый хвост мелькал, как хлыст, а удары острых кулачков сыпались градом. Быстро, азартно, но… слабо. Как комариные укусы. От её ударов по предплечьям было щекотно, а не больно. И дело даже не в действии дара, а отдаче — её почти не было, что показательно. Жалеет меня?

— Давай, Земская, сильнее! — подначил я, отскакивая от очередного низкого маха ногой Васи. — Я, если массаж захочу, то в салон схожу!

Она в ответ что-то яростно проворчала и удвоила усилия.

Проблема была в том, что вдвоём они занимали всё пространство. Я не мог отступить, не мог развернуться. Но и они не могли одновременно нападать, нужно было чередоваться. А учитывая их злость, они скорее мешали друг другу, чем помогали.

Моя тактика была одна — скорость и контратаки. Я отводил жёсткие удары Васи по рукам. Но это не всегда получалось, так что я чувствовал, как начинают неметь предплечья. А он неплохо отработал технику ударов!

В то же время я продолжал уворачиваться от града неточных, но надоедливых атак Ксении.

Вася работал как танк — методично, мощно, с редкими, но опасными выпадами ногами. Один такой круговой удар едва не задел мою челюсть, я едва успел отклониться, и пятка ботинка со свистом прошла в сантиметре от моего носа.

— Ого, Снежнов! Можешь ведь, когда хочешь! — выдохнул я, отвечая коротким, точным апперкотом в его защищённое предплечье.

Он кряхтел, но не отступал. А в меня полилась новая порция энергии.

Ксения, видя, что её атаки не наносят урона, попыталась действовать хитрее. Она сделала вид, что споткнулась, и рванулась мне в ноги, пытаясь сделать подсечку. Но я был быстрее. Отпрыгнул назад, прижавшись к стене, и её бросок прошёл впустую.

— Неплохо, — похвалил я, — но слишком медленно!

Мы кружили в тесном пространстве, как три паука в одной банке. Дышалось тяжело, в горле першило от пыли и напряжения. Я уже не шутил, все силы уходили на то, чтобы успевать за двумя сразу. Противники разогрелись и действовали более активно. Ещё и это узкое пространство было ужасно неудобным для манёвров.

Удар Васи в корпус, я успел подставить плечо — глухо, но не больно. Сразу же ответный хлёсткий удар в его открытый бок — он крякнул и отшатнулся. Следом атака Ксении — серия быстрых тычков в голову, я прикрылся, поймал её запястье и толкнул так, что она потеряла равновесие, и от падения её спасла лишь стена, к которой она отступила.

Они выдыхались. Движения Васи стали тяжелее, а пыл Ксении поутих, сменившись на сосредоточенную, но уставшую злость. Мы стояли, тяжело дыша, оценивая друг друга.

Вдруг Вася опустил руки и выдохнул:

— Всё, я сдаюсь. Ты ас, Стужев. Доволен?

Ксения, всё ещё насупленная, но уже без агрессии, медленно кивнула, потирая покрасневшее запястье.

— Да… Ладно. Признаю. Держаться против нас двоих… Это сильно. Но можно было и не хамить!

Мы втроём рассмеялись, что расслабило обстановку.

Я опустил кулаки, и по лицу разлилась широкая, довольная улыбка. Всю мою ядовитость как рукой сняло.

— А как по-другому вас растормошить? Правильные какие! Аж тошно становится, — отмахнулся я. — Мы тут собрались ради тренировки, а она может быть разной. Чего бояться или стесняться? Жаль только, что магию нельзя использовать.

Я тяжело вздохнул, осматривая потолок и стены. Печально. Но ничего не поделать. С Васей мы ещё могли занять специальную комнату официально, а вот с Ксенией — нет. Выходило, что это не мы балласт для нее, а она — для нас. Девушка это понимала и чувствовала небольшую вину. Но и была благодарна, что мы не отворачиваемся, а тянем.

И всё же, я был чертовски доволен. Не победой как таковой, а выдержкой. Тем, что не сломался под их напором, что вытерпел неудобство расположения. Это был лучший спарринг за долгое время — новая ситуация, опыт. Но начинало складываться ощущение, что в академии меня будто сдерживают. Оставалось надеяться, что со второго курса пойдёт реальная магия, и я смогу поднять свой уровень мастерства.

Мы шагали по главному коридору академии, громко и бестолково споря о вчерашнем задании по матрицам. У всех была одна и та же проблема — сколько раз ни решай, ответ получался разным. Но так быть не должно! В общем, никто не любил эту новую высшую математику. Мы хотели собраться вечером вместе и проследить, как каждый решает и где допускает фатальную ошибку.

И тут краем уха я поймал обрывок фразы из группы студентов, проходивших мимо: «… мерзость, ещё один бастард…».

Я аж встрепенулся от такой информации, тут же обернулся и заметил уже уходящий от меня косой взгляд. Тут же рванул к парню, перегораживая ему дорогу.

— Повтори, — мои слова прозвучали тихо, но с такой ледяной сталью, что даже Ксения и Вася замолчали, с недоумением смотря на меня.

Парень побледнел и сделал шаг назад, натыкаясь на своих приятелей. Те так же испуганно смотрели на меня.

— Я… я не тебе… — он замялся, глаза бегали, ища спасения. — Это я про Снежнова… у него же отец… Все знают…

Ага, всё же эта информация всплыла. Ожидаемо, я даже удивлён, что так поздно.

— Василий — мой друг, — перебил я его, делая шаг вперёд. Коридор замер, все разговоры стихли. Вокруг нас начала собираться толпа зевак. — Значит, это и ко мне тоже. Так что повторяй. Или сразу оформляй вызов. Я не против.

Мои губы расплылись в предвкушающей ухмылке, а вот парень сглотнул. Он замотал головой, испуганно глотая воздух.

— Нет! То есть… я не хочу… Я ошибся! Забудь!

— Ошибки дорого стоят, — не отступал я, наслаждаясь его страхом. — Особенно такие. Или дуэль, или публичные извинения. Здесь и сейчас.

Он посмотрел на своих друзей, но те отводили взгляд. Связываться со мной никто не хотел. С тех пор, как по академии поползли слухи о моих дуэлях, победах, связях с двумя графинями, желающих открыто насмехаться поубавилось.

— Я… я лучше отступные, — выдавил он наконец, судорожно роясь в кармане. — Вот. Забудем?

Я взял сотенную купюру больше на автомате, чем специально. Был удивлён такой реакции, это что-то новенькое. Но… Не отдавать же обратно, раз взял?

— Ладно. Катись. И чтоб я больше ничего подобного не слышал.

Он сломя голову рванул прочь, его друзья поспешили за ним. Коридор постепенно ожил, но на нас всё ещё бросали украдкой взгляды — любопытные и настороженные.

Я обернулся к своим друзьям. Ксения смотрела на меня с одобрением, Вася так же светился от счастья. Рад, что я за него заступился.

— Честное слово, — вздохнул я, протягивая купюру Васе. Он её брать не спешил, так что я пропихнул в карман его пиджака, — стало как-то скучновато. Уже несколько дней надо мной открыто не ржут. Придётся, видимо, самому рейды устраивать, искать, кто там ещё меня вспомнил. И шепчется, что я бастард.

Вася нервно засмеялся, но Ксения лишь хитро прищурилась.

— А чего далеко ходить? — сказала она, и в её голосе заплясали знакомые озорные искорки. — Мы же тут. Я, например, не против выяснить, кто из нас сильнее в магической битве. Или Вася… — она толкнула его локтем в бок, — … наверняка хочет реванша за прошлый раз.

Снежнов замотал головой, но я рассмеялся.

— Ага, было бы всё так просто, — покачал я головой.

— Но мы можем попробовать! — Земская тут же воспряла духом, когда я не стал открыто отнекиваться, как обычно.

— За спрос не бьют, — пожал я плечами. — Тогда сходи в комитет, попробуй меня на дуэль вызвать. Зарегистрировать вызов.

— А вот и попробую! — та была довольна, гордо подняв голову.

Пусть пробует, мало ли, вдруг и правда выйдет. Мне стало не хватать битв, сам что-то маньяком боевым начал становиться. Это Земская на меня плохо влияет.

Мы снова пошли по коридору, и я ловил на себе взгляды. Меня побаивались, не удивлюсь, если считали ненормальным. Или строили теории заговоров, что я тайный граф. Ну, а почему бы и нет? А то как гадости, так все сразу подхватывают.

Не менее интересно, скажет ли что-то мне Рожинова по поводу Васи, когда до неё дойдут слухи о бастардстве Снежнова.

Была перемена, мы с Татьяной, Викторией и остальными заняли место за длинным столом лектория. Земская со Снежновым ещё не появились, у них также перед этим были групповые занятия в другом месте.

— Алексей, я слышала, ты срез по матрицам хорошо написал, — обратилась ко мне Цветаева Ксюша. — Поможешь мне разобраться в теме?

Она говорила, почти улёгшись на парту, подставив под голову ладонь, так как между нами сидели Виктория и Татьяна.

Я изогнул бровь в недоумении, смотря на неё. Покосился на Рожинову, которая была по всем предметам круглой отличницей и везде успевала. Мясоедова также хорошо училась.

— А Татьяна что, не может помочь? — решился я озвучить свой вопрос.

— Я пыталась, — холодно ответила та, даже не смотря на меня, а что-то изучая в смартфоне. — Но до Ксюши плохо доходит. Хоть она и правда старается.

Графиня оторвала взгляд от телефона и посмотрела на меня.

— Может, ты тоже попробуешь помочь ей? Вдруг получится?

— Ты с чего так решила? — мои брови вновь взметнулись вверх.

— Так вы с Васей и Ксенией выучили матрицы. Особенно Василий меня удивил, он ведь не особо… одарён в математике. Тут явно твоя заслуга есть.

Лесть приятная, конечно, хоть мне и не хотелось к матрицам возвращаться. Но те ещё будут на экзамене, так что тренировка для закрепления материала лишней не станет.

— Хорошо, — выдохнул я. — После в чат напишу, когда свободен буду. Кстати, про чат. Татьяна, а добавь Василия туда. Мы же все дружно общаемся. Земскую же ты добавила.

Она медленно перевела на меня взгляд. Её глаза сузились чуть заметно, становясь более внимательными, оценивающими. Откажется? Что-то придумает?

— Или мой лучший друг слишком мелок для такой великой особы, как графиня Рожинова? — усмехнулся я.

— Не в том дело, Алексей, — её голос был сладким, как всегда. — Конечно, добавлю. Просто у меня его номера нет. Пусть скинет, и чуть позже добавлю.

Я не стал тянуть. Достал телефон и тут же скинул ей контакт Василия в личные сообщения.

— Правда ли, — спросила она тихо, чтобы не слышали другие, наклонившись ко мне, — что Снежнов… Бастард? Вы ведь тесно общаетесь, ты должен знать наверняка.

Вопрос повис в воздухе. Я весь напрягся, так как привык при этом слове моментально реагировать и вызывать на дуэль. Но сейчас явно не тот случай. В её устах он звучал не как оскорбление, а как констатация факта, предмет для анализа.

— Правда, — так же прямо ответил я, не отводя взгляда. — А что? Неужели сама графиня Рожинова не смогла узнать, какую политику в отношении отпрысков ведёт глава рода Снежновых? Что стравливает их, словно псов бойцовых выращивает, а не детей. Чуть что не так, не оправдал завышенных ожиданий — пинком на мороз.

Татьяна на мгновение поджала губы. Я понимал, что она всё прекрасно знает. Это скорее была проверка для меня. Вдруг я, как и любой «уважающий себя» аристократ буду испытывать отвращение, по сути, к простолюдину, по случайности взошедшему на пьедестал аристократа.

— Знаю, — наконец выдохнула она, и в её признании была лёгкая досада. — Знаю.

— И что? — я наклонился ближе, понизив голос до шёпота. — Это такая уж проблема? Для тебя?

Она задумалась. Её взгляд скользнул по Василию, который только что вошёл в аудиторию вместе с Ксенией. Он что-то рассказывал Земской, жестикулируя руками. Я видел, как Рожинова взвешивает: статус, репутацию, пользу, риски. По крайней мере, мне так казалось. Ведь другая графиня, пусть и странная, допустила в свой близкий круг Снежнова. Возможно, это и стало решающим фактором.

— Там… соревнование, — тихо произнесла она, подбирая слова. — Между ними. Всеми. Причём жестокое. Если он до сих пор носит эту фамилию, значит, глава рода ещё не отрёкся от него. Значит, он более чем достоин быть бароном. Возможно, даже более достоин, чем некоторые законнорожденные аристократы.

Уж не знаю, кого она имела в виду, так как голос прозвучал нейтрально. Но развивать тему дальше она не стала.

Я не смог сдержать довольной ухмылки, потому отвернулся. Это был лучший ответ, на который я мог надеяться. Всё шло, как того хотел я. Мой круг общения никто не может ограничить.

— Рад, что мы поняли друг друга, — сказал я чуть громче, косясь на неё.

Тем временем Земская со Снежновым подошли к нам и сели на свои места.

Татьяна кивнула, и её взгляд на мне стал… сложнее. В нём читалось любопытство и что-то ещё, неуловимое. Но мне от этого стало не по себе. Даже не понял, почему. Это вроде бы не казалось угрозой или чем-то ещё подобным.

Внезапно до меня дошло. Всё это — её уступки, готовность закрыть глаза на «неидеальность» моего окружения — происходило не потому, что она такая добрая. А потому, что я ей зачем-то нужен. Я для неё важнее, чем условности, которые она так яро охраняет для других.

И эта мысль была одновременно и лестной, и тревожной. Потому что с Татьяной Рожиновой ничего не делается просто так. Я вспомнил всё, что знаю о ней. Она определённо не глупая, а вполне себе расчётливая особа. В курсе многих событий, много с кем общается — её круг знакомств воистину широк. Даже с третьекурсниками пересекалась, причём я не уверен, в брате ли дело.

Да, Валентин. Между ними определённо было какое-то противостояние. Но если сравнивать со мной и Марией… То там совсем иначе. То, как Рожинов повёл себя на парковке, как они общались с сестрой… Мне показалось, или между ними не было той ненависти, которую ко мне питала Мария?

И как я раньше не замечал этого? Всех этих странностей? Нужно быть внимательнее с Татьяной, пусть она мне ничего плохого и не сделала, наоборот, постоянно помогала. Хотя, казалось бы, зачем? Видит потенциал? Слабовато для аргумента. Да и не в великой любви дело — давно бы показала это.

Лекция началась. Я задумчиво смотрел на препода, но совершенно не слышал его. У меня внезапно появилась новая тема для размышлений.

Вибросигнал вернул меня к реальности. Заглянул в телефон и увидел «спасибо, что добавили» от Василия. В нашем общем чате. Быстро Рожинова управилась, даже не стала юлить.

«Не за что, добро пожаловать в нашу дружную компанию», — написала она с улыбающимся смайликом.

Такую ли дружную, вот только в чём вопрос.