Хейтер из рода Стужевых, том 2

Глава 23

Интерлюдия

В комнате Валентина Рожинова царила расслабленная атмосфера. Вместе с друзьями он составлял коллективный доклад на занятие. Дело шло неспешно, время от времени парни переговаривались и посмеивались.

Их идиллию нарушила Татьяна, войдя без стука. Её холодный взгляд скользнул по однокурсникам брата, склонившимся над конспектами, и задержался на самом Валентине — тот разглядывал сестру с ленивым интересом.

— Я ведь просила — наедине, — с неким раздражением сказала она. — Это серьёзный разговор.

Валентин продолжал её разглядывать, подперев подбородок ладонью. Все его движения выражали расслабленность и неспешность, в отличие от Татьяны.

— Сестрёнка, давай без этого пафоса, мне он не интересен. Говори, что там у тебя?

— Валентин, — она нахмурилась, — я серьёзно. Прекрати этот цирк.

Парень ещё какое-то время задумчиво смотрел на сестру, прежде чем вздохнуть и сказать:

— Ребята, выйдите. Ненадолго.

Один из студентов был явно недоволен предложением. Он посмотрел на Рожинова исподлобья:

— Если ты забыл, это и моя…

— Я сказал, выйди, — перебил его Валентин. В его тоне не было злости, лишь плохо скрываемое высокомерие и уверенность в том, что его приказу подчинятся мгновенно. — Или тебе нужно снова руку сломать, чтобы понятливее стал?

Комната опустела. Валентин откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

— Ну? Я весь внимание.

— Плохо ты пешек в узде держишь, — девушка села на один из освободившихся стульев.

От её замечания Валентин изогнул губы в презрении:

— Да, время от времени нужно напоминать им их место. Конкретно с этим — видимо, подзатянул.

— Я давно тебе говорю, что мягкая сила продуктивнее ежовых рукавиц.

— Это хорошо работает только с женщинами, — он отмахнулся от сестры.

— Ты ведь даже не пробовал, — хмыкнула та.

— Тань, только не говори, что ты пришла обсудить именно это! Или Анну. Ближе к делу, пожалуйста.

— Она тебе не пара, Валя, — Татьяна произнесла это с лёгким раздражением, как заученную мантру. — Когда тебе уже надоест эта игра в кошки-мышки?

— Игра ещё не окончена, сестрёнка, — усмехнулся он. — Пока мышонок пляшет и забавно пищит, мне весело. Решать, когда это закончится, буду только я. И тебя это касаться не должно.

— Тогда, возможно, тебя заинтересует объект куда более… перспективный, — Татьяна сделала паузу, нагнетая интриги. — Не эти детские забавы с провинциальными аристократками, а настоящая игра. Та, что может поднять наш род на небывалые высоты. Даже если это будет не брак, а просто прочная дружба с этой особой, она откроет перед нами двери, о которых мы и не мечтали.

Валентин фыркнул, его лицо скривилось в снисходительной гримасе.

— Ты всё ещё продолжаешь эти интриги? Ладно, выкладывай. Чьё же расположение нам так срочно требуется завоевать?

— Ксении Земской.

В комнате на секунду воцарилась тишина, а затем её разорвал громкий, искренний хохот Валентина.

— Земская? — сквозь смех выдохнул он. — Милая сестрёнка, она, конечно, графиня, и с ней не стыдно показаться в приличном обществе, но чтобы «небывалые высоты»? Не смеши. Нужны веские причины, чтобы рассматривать её как серьёзный приз.

Татьяна не улыбнулась. Она выдержала паузу, заставив его смех затихнуть, и посмотрела на него с ледяной серьёзностью.

— Потому что Земская — это не её фамилия. Это фамилия её бабушки. Её настоящая фамилия… Юсупова.

Улыбка с губ Валентина исчезла мгновенно. Он замер, его надменное выражение лица сменилось на изумление, а затем — на пристальный, острый интерес. Он тихо присвистнул.

— Московская княжна? Юсупова? Ты уверена?

— Я бы не стала тратить своё время на такие глупые шутки, братец. Мы можем соперничать, но честь рода и его возвышение для нас всегда на первом месте. Я никогда не врала и не буду врать в таком вопросе.

Валентин медленно поднялся со стула и подошёл к окну, задумчиво глядя на раскинувшийся ниже академический парк. Вся его поза выражала сосредоточенность.

— Юсупова… — произнёс он задумчиво. — Вот это действительно приз. Да, с ней игра выйдет куда интереснее. И захватывающе. И… полезнее.

— Особенно, — мягко, но настойчиво вставила Татьяна, — если мы будем работать вместе. Разделим усилия. Один ум хорошо, а два… тем более наших… лучше.

Валентин обернулся к ней. В его глазах горел тот же хищный огонёк, что и в её. Высокомерие никуда не делось, но теперь оно было подкреплено азартом от предвкушения большой игры.

— Вместе? — он ухмыльнулся. — А ведь мы и правда давно не работали сообща. Будет приятно вспомнить былые времена.

Все знали о соперничестве Рожиновых, но оно в корне отличалось от такового у Стужевых. Когда того требовали обстоятельства, они всегда приходили на помощь друг другу. Так было всегда, так их воспитал отец, готовя к большой игре и не меньшим ставкам взрослого мира. И дети не подводили его ожиданий, он искренне ими гордился.

Взгляды брата и сестры в стремлении к общей выгоде и амбициозности совпадали. Для них все остальные были лишь пешками на шахматной доске, а появление на ней фигуры такого уровня сулило невероятные возможности. Их личное соперничество отошло на второй план перед лицом общего триумфа. Они были жестокими, хитрыми хищниками из одного выводка, и теперь у них появилась новая, достойная их добыча.

Холодный утренний воздух проветривал лёгкие, даря заряд бодрости, а ноги будто летели над асфальтом дорожек. Мы с Васей никуда не спешили, тогда как Ксения бежала впереди, будто заведённая. Её русый хвост упрямо подпрыгивал в такт шагам, сзади она напоминала не человека, а какого-то энергичного гончего пса, рвущегося с поводка.

— Вы чего такие медленные?

Она повернулась к нам и побежала спиной. Её лицо светилось радостью.

— Мы не на соревнованиях, — хмуро ответил я, не понимая её стремления куда-то умчаться. — Суть пробежки… в умеренной нагрузке. Перегружать себя даже вредно.

Снежнов угукнул.

— Слабаки, — шутя, фыркнула девушка. — Не ожидала от вас.

— Чего? — возмутился Вася и ускорился, я же покачал головой.

— Меня такими дешёвыми манипуляциями не взять, зря стараешься, — хмыкнул я. — Василий, куда умчался? Лежать ведь пластом потом будешь! Беги в своём темпе!

— И откуда ты такой умный взялся? — недовольно пробурчала Ксения, но сбавила скорость и поравнялась с нами.

— Тренер у меня хороший, и я ему предпочитаю верить.

— Ску-ко-та! — протянула девушка.

— Спорт не о веселье, а об эффективности и пользе, — возразил я. — Потому ты такая слабая — вся энергия уходит не туда, куда надо.

— Что-о-о? — возмутилась она, начав сверлить меня гневным взглядом.

— Что слышала. Кто тебе ещё правду-то скажет? — улыбнулся я. — Цени!

— У тебя талант хамить с таким видом, будто одолжение делаешь.

— Меньше думай о гордости, больше о пользе.

Ксения сделала вид, что обиделась, зато Василий остался доволен, что я её утихомирил.

Закончив круг, мы посеменили в ту самую малюсенькую каморку для дополнительных занятий, которую мне как-то выделил Щебнев. За что ему огромное спасибо, конечно. Даже если Холодов и заплатил ему.

Ксения, едва переступив порог, скривилась, осматривая наши владения.

— И это всё? — её нос сморщился от явного недовольства. — Здесь даже мечом нормально не размахнёшься, не то, что пару приёмов отработать. Могли бы и побольше найти.

Я с раздражением скинул спортивную куртку.

— Не перебирай харчами, графиня. Вспомни, как на фехтовании мы попытались встать в спарринг, а Майский тут же нас развёл по разным углам. Сказал, что ты «слишком импульсивна», а я «недостаточно опытен» для совместных тренировок. А на рукопашке мы вообще по разным программам идём.

Мы с ней прекрасно понимали, что причина была в другом — в репутационном щите. Педсостав не знал правды, но Земскую покрывал ректор, давний приятель ее бабушки. Хоть борьба за место преемника графа Молниевского шла полным ходом, он сам оставался на посту и держал в своих руках всю полноту власти.

Я, конечно, смутно представлял, в чём там выгода может быть, кроме попила бюджета. Но ведь как у коммерческого заведения, у них была отчётность перед родителями и их родами, а также акционерами. По крайней мере, я поверхностно знал такую информацию, а как оно на самом деле — тёмный лес.

В любом случае, графа никогда не ставили с не вассальным бароном, а с дворянином — тем более. Такова была негласная политика заведения. Это в уставе официально все равны и обязаны друг другу тыкать, но на деле социальное расслоение никуда не девалось. Дворяне имели худшие комнаты, чем аристократы — даже в этом прослеживалась определенная тенденция. Как и в том, что селили студентов, руководствуясь титулом, географией и личными пожеланиями. Во избежание конфликтов между детьми влиятельных родов. Как и чрезмерного давления на неблагородных, что могло вылиться в теракт.

— Но места и правда маловато, — заметил Вася, но стоило мне бросить на него осуждающий взгляд, сразу начал отнекиваться: — Да я ничего такого в виду не имел, хорошо, что нам… тебе… вообще удалось выбить помещение.

— Вот именно. Так что все свои возмущения оставьте при себе. Или выбейте нам другой, более большой и подходящий зал. Что-то я сомневаюсь, что получится.

Ксения вздохнула, смирившись с неизбежным.

— Ладно, ладно, — сказала она. — Приступаем. Разминка, потом работа на скорость и точность. У меня есть пара идей.

Мы начали.

Комната и правда была тесной, приходилось следить за собой, чтобы во время боя сильно не скакать по площади. Пока двое спарринговались, третий оттачивал удары на груше, либо делал силовые упражнения на тренажёре. Как говорится, лучше так, чем совсем ничего.

Ксения двигалась как ураган — резко, чётко, без лишних движений. Она буквально фонтанировала энергией, и ей явно было недостаточно просто оттачивать удары по воздуху. И откуда у мага земли столько энергии, спрашивается? Или слухи об их неповоротливости просто миф?

Когда Вася и Ксения впервые начали спарринговаться в рукопашном — о мече в такой комнате и говорить не стоило — он был скован. Он в принципе никак не мог привыкнуть к её присутствию в нашей компании. Как я понимал, это было как из-за того, что она девушка, так и из-за титула. Всё же он рос как простолюдин и не мог расслабиться, когда рядом находился такой высокородный человек. Тем более, это я вёл себя с ним естественно, а Ксения была высокомерна и холодна, в ней чувствовалась княжеская кровь, если можно так выразиться.

— Эй, Снежнов! — позвала она, заставляя его вздрогнуть. — Я что, кусаюсь? Не сдерживайся так. Дай мне хоть немного сопротивления, а то скучно же!

— Я не… это самое… — он совсем стушевался.

— Ты что, хуже меня? — подбоченилась она. — Я видела, как ты на кулаках работаешь. Давай, Василий, покажи, на что способен простой смертный против высокородной графини!

В её тоне не было злобы, один лишь азарт и вызов. Вася, подгоняемый её напором, неуверенно кивнул и принял стойку. Я видел, как он, внутренне скрепя сердце, готовится к унижению.

Вот только он был опытнее Ксении, благодаря мне и бойцовскому клубу. Так что это девушке пришлось потесниться. Но она не стала ругаться или оскорблять Снежнова. Наоборот, хвалила и благодарила за хорошую тренировку.

Наконец-то напряжение между ней и Васей начало уходить, что меня радовало. Парень распрямил плечи и стал чувствовать себя куда увереннее.

Я наблюдал за ними, слегка улыбаясь. Да, она гиперактивный и немного сумасшедший ураган. Но под её напором даже Вася начал двигаться собраннее и увереннее. Её энергия была заразительной. Всё же она хороший человек, хоть и своеобразный.

Тренировка подходила к концу, когда в комнатку вошёл Щебнев. Вася и Ксения замерли, посмотрели на меня, я же с немым вопросом на препода.

— Продолжайте, — сказал он. — Представьте, что меня здесь нет.

Мы и продолжили. Щебнев молча наблюдал за нами, его взгляд был тяжёлым и неодобрительным. Я старался не обращать на это внимания, сосредоточившись на отработке ударов по груше, но молчаливое присутствие препода разрушило ту весёлую дружескую атмосферу, что царила здесь до его прихода.

Когда мы закончили, он попросил меня задержаться ненадолго. Я пожал плечами и согласился: всё равно кто-то должен первым занять душ, пусть пока Вася обмоется.

Щебнев смотрел на меня внимательным тяжёлым взглядом, не спеша начинать диалог.

— Если вы пришли помолчать или попытаться дырку на мне протереть глазами, то извините, мне некогда вас развлекать, — недовольно сказал я.

Он тяжело вздохнул и, наконец, начал:

— Увлечение твоё, Стужев, понятно. Девушка яркая, с характером. Словно искра на пороховой бочке.

Я в удивлении приподнял бровь. Он сейчас о Земской, что ли? Хотя, о ком ещё…

— Если вы про спарринги, то она сама напросилась. И сама может за себя постоять, не нуждается в ваших… заботах.

Щебнев коротко и сухо хмыкнул, будто услышал глупую шутку.

— Речь не о её умении драться, а скорее о тебе. Речь о том, что за ней стоят большие люди. Очень большие.

На его лице появилась обеспокоенность. Ничего себе, он волнуется обо мне? Но знать об истинном происхождении Земской он не мог.

— Ты думаешь, она здесь просто так оказалась? Из-за своего любопытства? Ты — щепка, которую перемалывают жернова, даже не замечая. Твои амбиции, твой титул… всё это прах по сравнению с теми, кто держит её ниточки. Ты можешь серьёзно пострадать, даже не понимая, откуда придёт удар.

Загнул-то как… Хотя, по лицу видно, что он уверен в своих словах. Просто доносит как факт.

— Это что, угроза? — насторожился я. Мало ли, вдруг его попросил кто-то предупредить глупого баронишку, что он связался с тем, кто ему не ровня.

— Нет, — он покачал головой, и его лицо снова стало невозмутимым и холодным. — Это констатация. Плохая идея, Стужев. Очень плохая. Играешь с огнём, а обожжёшься не ты один. Просто имей это в виду.

— Вы даже не представляете, как далеки от истины, — хмыкнул я. — Я знаю риски и понимаю, на что иду. Не волнуйтесь.

Он опять помолчал, сверля меня взглядом, и вздохнул.

— Очень на то надеюсь, Стужев. Очень.

Учитель развернулся и ушёл, оставляя меня одного.

Щебнев… Да он и понятия не имел, какие именно игры ведутся вокруг Земской. Ну уж нет, меня не напугать сказками про «больших людей». Раз графиня-бабушка благословила забавы Ксении, то и волноваться не о чем.

Ребята задерживались, так что я сидел на перемене перед лекцией в одиночестве, уткнувшись в учебник. За общим гомоном не было слышно, как кто-то подошёл, но об этом предупредил знакомый аромат духов, так что я поднял голову. Татьяна Рожинова плавно опустилась на соседнее место, улыбаясь так, будто мы только вчера душевно болтали за чашкой чая.

— Алексей, привет! Как дела? — сказала она с невозмутимым видом.

Я внимательно смотрел на неё. Вот ведь правду говорят, наглость — второе счастье!

— Лучше некуда. Особенно сейчас, — хмыкнул я.

Её улыбка не дрогнула. Она мастерски игнорировала намёки.

— Я тут долго думала… — начала она, понизив голос до доверительного, интимного тона. — И мне удалось кое-что сделать. Я поговорила с отцом. Смогла убедить его, что ты… не тот, за кого тебя пытаются выставить. Что ты не бастард, а порядочный молодой человек из хорошей семьи. Так что теперь нашей дружбе ничто не мешает.

В её взгляде была непоколебимая уверенность в том, что она сделала мне невероятное одолжение. Вроде как проблема была во мне, но теперь она всё уладила. Не особо приятно было это услышать, но я промолчал.

— Скоро это поймут и родители Анны, — продолжила она, словно делясь самым ценным секретом. — Всё наладится. Итак… мир? — она протянула ко мне руку.

Я задумался на секунду, глядя на её ладонь. Вспомнил её внезапное охлаждение. Все эти взгляды окружающих, перешёптывания за спиной. Но потом вспомнил и о том, что в этой жизни лучше иметь таких «друзей» на своей стороне, чем на противоположной. Пусть и ненадёжных.

— Мир, — хмыкнул я и пожал её пальцы.

Она кивнула, довольно улыбнувшись, и бросила взгляд через плечо. Как по мановению волшебной палочки, за наш длинный стол подсели Цветаева, Виктория и ещё пара девушек из её вечной свиты. Дворянки-вассалы Надежда и Марина. Они молча устроились с краю, словно почётный караул.

Прогремел звонок, но я уже ловил на себе недоумённый взгляд Васи, который робко прошёл мимо. Я успел схватить его за рукав:

— Ты куда? Тут твоё место. Или забыл?

Он неуверенно сел, озираясь на девчонок как мышка на кошек.

— Э… может, я потом…

— Сиди, — приказным тоном сказал я. Потом посмотрел на Татьяну. — Подвиньтесь, пожалуйста. Места не хватает.

Я сел так, как обычно, то есть, по сути, Рожинова заняла место Земской. Так что либо той нужно было куда-то пересесть, либо Васе. Но меня такие варианты не устраивали, естественно.

На лице Татьяны на миг промелькнуло лёгкое раздражение, но оно тут же было скрыто всё той же сладкой улыбкой.

— Конечно, — она вежливо подвинулась, и её спутницы, фыркнув, отсели чуть дальше.

Так и вышло: с одной стороны от меня сидели Вася и подошедшая с опозданием недоумевающая Ксения, с другой — Татьяна, Вика и Цветаева. Две фракции, разделённые моей персоной. Сюрреалистичное зрелище. Особенно для всего потока. Бастард, зажатый двумя графинями. Надеюсь, парни желчью не подавятся. И я получу новую порцию дуэлей, а то надоело бегать и искать. Пусть сами приходят.

Я поймал взгляд Васи — он был растерян и насторожен. Но я был рад главному: Рожинова не сказала ни слова против его присутствия. Раньше она открыто говорила, что не хочет видеть Снежнова в нашей компании. Видимо, её желание примирения было серьёзным, это стоило уважения.

Я открыл конспект, чувствуя на себе тяжёлый, изучающий взгляд Ксении с одной стороны и сладкий, довольный Татьяны — с другой. Мир был заключён. Хрупкий, холодный и чисто политический. И я отдавал себе отчёт, что прежней лёгкости между нами не будет уже никогда. Но для достижения моих целей этого более чем достаточно.