Хейтер из рода Стужевых, том 2

Глава 1

Хомутов полыхал гневом, наполняя меня энергией. Уж сейчас я в победе не сомневался, так что грозный вид графа меня ничуть не пугал.

— Говорили же тебе, не лезь! Мелкий слизняк, давно не получал?

Его голос так и сочился превосходством. Только вот я не помнил, чтобы у Алексея с ним прежде был какой-то конфликт, доходящий до драки. О каком «получал» он говорит вообще?

Вокруг его правой руки начали появляться серые ленты — а парень прям серьёзно настроен! Это ведь проявление его дара.

— Что ж, я давал шанс хотя бы извиниться. Но раз вам даже нечего сказать, я вызываю вас на дуэль, граф Хомутов. За оскорбление чести моей сестры.

— Дуэль? Ты серьёзно? — он остановился, захихикав и схватившись за живот левой рукой. Над правой всё ещё парили ленты. — Ты же всю жизнь бежал с них!

— Времена меняются. Некоторые люди взрослеют, — пожал я плечами. — Вы вызов-то принимаете? Или нападёте просто так?

Он не успел ничего ответить, как вмешалась Татьяна:

— Вы мой гость, Алексей! Так что это я вызываю Хомутова на дуэль. Это отчасти моя ответственность, что с вашей сестрой произошло такое ужасное событие. Позвольте в качестве извинения самой отплатить наглецу.

Виктора такое заявление ещё больше рассмешило. Я же в недоумении уставился на девушку: перекладывать на неё дуэль? Как-то это не по-мужски. Или она волнуется, что мне не победить? Наоборот тогда надо выступить, чтобы приятно ее удивить. И влюбить заодно.

— При всём уважении, — я покачал головой, — это давний конфликт, Хомутов не в первый…

— Да кто ты такая, девочка? — смеясь, закричал Виктор, перебивая меня. — Хоть понимаешь, куда лезешь? А знаешь? Давай! Сразу вас, троих подружек оприходую, вот парни-то удивятся!

От такого заявления завис не только я, но и сама Татьяна. Уровень наглости у Виктора явно соперничает с ЧСВ. Или это правильнее назвать глупостью?

— А ты снимай, снимай, слизняк, потом скинешь мне, — продолжал он смеяться. — Троих за раз ещё не было, вроде…

— Ты это кого это там оприходовать собрался?

Я даже вздрогнул от резкого голоса, наполненного неприкрытой угрозой. Обернулись все — это оказался Валентин Рожинов. Настораживало только то, что ярость от него шла слабая, так, лишь лёгкий ветерок. Полная противоположность его внешнему виду. Но свою шёлковую зелёную ленту он уже наматывал на кулак.

— О, Валентин! — Хомутов радостно вскинул руки, будто не сообразил, что сейчас произошло. Он что, пьян? Совсем с головой не дружит? — Ты как раз вовремя! Только уединился с девушкой, как явился этот урод, — он ткнул в меня пальцем, — и всё обломал. Но смотри, ещё две дурочки прибежали. Хочешь, можешь присоединиться, мне не жалко. Баб на всех хватит, — он перевёл взгляд на меня и усмехнулся, — ну, кроме тебя, оператор, ха-ха…

И опять смеётся. Конечно, Виктор не первый раз говорил прежде, чем подумать, на чём палился неоднократно. Алексей, например, смог подслушать его планы на сестру в первый раз. Но то, что сейчас происходило, было совсем уж абсурдным. С чего вдруг он посчитал Валентина своим единомышленником⁈

— Ну и друзей ты себе находишь, братишка, — язвительно усмехнулась Татьяна.

Виктор ничего не успел понять, так как Рожинов стартовал резко. Пронёсся мимо меня и, схватив его за шею, приподнял над асфальтом.

— Стой! — прохрипел Хомутов, пытаясь освободиться. Даже ленты пропали — видимо, потерял концентрацию.

— Ты оскорбил мою сестру. И поплатишься за это!

Всё так же держа парня за глотку, Валентин ударил его сверху вниз об асфальт. Отпустил, выпрямился и пнул, отправив в небольшой полёт на пару метров, а дальше тот перекатился по инерции, пока его не остановил припаркованный автомобиль.

— Это недоразумение! — завизжал Виктор, держась за горло и скривившись от боли. — Успокойся!

Но Рожинов не слушал. Он снова рванул к парню. Но тот, несмотря на боль, резко откатился в сторону, так что пострадал только асфальт. Виктор с трудом поднялся на ноги, его глаза метались в поисках выхода, но Валентин был настроен серьёзно.

— Ты думал, что можешь говорить о моей сестре в таком тоне? — голос Рожинова был холоден.

— Да откуда я мог знать, кто она⁈ Сказал же, это недоразумение! — взвизгнул Виктор снова. От его недавней самоуверенности не осталось и следа.

И всё же он резко взмахнул рукой, серые ленты материализовались вновь. Как змеи, они направились в сторону Рожинова. Но тот оказался на удивление ловок, словно гимнаст. Он уклонился от навыка и быстро сблизился с парнем.

Валентин схватил Виктора за запястье и с силой провернул его руку. Раздался отвратительный хруст — кости не выдержали. Серые ленты рассеялись еще до того, как Хомутов вскрикнул. Но крик оборвался, когда Рожинов нанёс ему жёсткий удар коленом в солнечное сплетение.

Виктор согнулся пополам, но Валентин не дал ему упасть. Он схватил его за волосы, приподнял и с силой вдавил лицом в капот ближайшего автомобиля. На том образовалась вмятина, но сигнализация, к моему удивлению, не сработала.

— А теперь извинись, — прошипел он.

Хомутов, задыхаясь, пробормотал что-то невнятное.

— Громче!

— Прости! — вырвалось у Виктора, его голос дрожал от боли и унижения.

— И про Марию не забудь!

— Прости, Мария!

— Ты ведь больше не будешь так вести себя?

— Не буду! Не буду! Пусти, пожалуйста!

Рожинов на мгновение замер, затем резко разжал пальцы. Хомутов рухнул на асфальт, хватаясь за сломанную руку и скуля.

— Если ещё раз услышу, что ты позволяешь себе такие слова в адрес моей сестры или любой другой девушки — сломаю не только руку, — Валентин наклонился к нему. — Понял?

Виктор, бледный, кивнул.

Рожинов выпрямился, окинул его последним презрительным взглядом:

— Иди отсюда, пока можешь.

Хомутов, скрипя зубами, кое-как поднялся и, прижимая сломанную руку, заковылял прочь, быстро скрывшись за углом.

Валентин проводил его холодным взглядом, после чего повернулся ко мне: я всё ещё снимал всё происходящее. Но в этот момент остановил запись и положил смартфон в карман.

Его взгляд перешёл на сестру.

— Спасибо, брат, — усмехнулась она, так же пряча телефон. — Иного я от тебя и не ожидала.

— Рад это слышать.

— Да, ты всё такой же мягкий.

Он нахмурился, поправил пиджак. Отвернувшись, ушёл.

Что тут сказать? Как бы мне ни сложно было это признавать, но Валентин был крут в моменте. Если бы не моё чувство чужого гнева, точно бы поверил, что он разъярился от того, что его сестру оскорбили. Но, по моим ощущениям, он скорее был раздосадован, что новый приятель так глупо подставился.

— Прости за представление, — голос Татьяны на контрасте с тем, как она обращалась к брату, удивил меня. Тон был более тёплым по отношению ко мне. — Надеюсь, ты не в обиде, что наглеца слишком легко наказали?

— Всё нормально. Но лучше бы и правда я его сам побил. Хоть бы душу отвёл немного.

Она улыбнулась и подошла к моей сестре, которую всё ещё поддерживала Виктория.

— Простите за произошедшее. Наверное, вам стоит вернуться домой.

Мария кивнула и рассеянно посмотрела на меня. Обалдеть! Она не злится? Неужели настолько расстроена?

Я достал смартфон, собираясь заказать такси, но экран накрыла пальцами Татьяна. Я поднял взгляд на неё, на что девушка покачала головой.

— Вас отвезёт наш водитель. Виктория!

Та передала Марию мне в руки и ушла. Я снял пиджак и накинул на плечи сестры. Она даже взглянула на меня с благодарностью и позволила приобнять себя. Это было так необычно для наших отношений, что я сам немного растерялся и ощущал себя некомфортно.

Вскоре пришёл водитель, пожилой мужчина. До его появления никто не произнес ни слова.

— Прошу вас, господа, — тихо сказал он, открывая дверцу автомобиля, на котором был помят капот головой Виктора.

Мария села первая, я повернулся к Татьяне:

— Спасибо.

— Это лишь мелочь, которую я могу сделать для вас двоих. Отдыхайте.

Я кивнул и сам сел на заднее сидение. Посмотрел на сестру: та демонстративно отодвинулась от меня, а потом и вовсе сняла пиджак, чтобы бросить мне на колени. Так, не произнеся ни слова, мы и доехали, так как до этого наш адрес водителю через приоткрытое окно назвала Татьяна.

Дом будто спал, погружённый в темноту. Мария сама открыла дверь со своей стороны и выскочила из машины, не дожидаясь меня. Так же быстро приложила магнитный ключ к калитке и побежала внутрь. Водитель молча уехал.

М-да, вот это вечерочек вышел, конечно. Вроде бы ничего особого не делал, а устал, как собака.

Спокойным шагом я добрался до дома и запер входную дверь. Когда приблизился к лестнице, вздрогнул от внезапно раздавшегося голоса:

— Случилось что-то нехорошее?

Сбоку в коридоре стоял Аркадий Петрович. Странно было видеть его в чёрной пижаме — простых брюках и рубахе, а не в привычном кителе. Мне уже начинало казаться, что он его вообще никогда не снимает, так и спит в нём.

— Вы правы. Виктор снова попытался… — я запнулся, так как говорить подобные вещи старику было немного стыдно, — изнасиловать Марию. Но я помешал. Даже запись его позора есть.

— Ты избил его? — Аркадий Петрович строго посмотрел на меня.

— Не я, Валентин Рожинов. Это его вечеринка была.

— Что ж, похоже, Марии придётся погостить в твоём доме ближайший год. Ты ведь не против? — слабо улыбнулся он.

— Не против, — улыбнулся и я в ответ. — Сами ей об этом расскажете?

— Да, завтра. Спокойной ночи.

Он развернулся и направился к себе. Его спальня находилась на первом этаже.

Довольный, я поднялся к себе. Что ж, присутствие Марии точно не будет лишним. Она ведь не перестанет злиться на меня из-за произошедшего? Учитывая проявленное ею упрямство в машине, нет. Сегодня же мы все устали, а утреннюю тренировку никто не отменял! Проклятые мечи, опять они…

Интерлюдия

Валентин стоял у окна гостиничного номера. В стороне от него в кресле сидел Виктор с рукой в гипсе. Он нервно дёргался, будто никак не мог усесться поудобнее. На Рожинова он бросал косые взгляды, но не спешил что-то говорить.

— Ты сам виноват, — сказал Валентин, не отрывая взгляда от окна. — У меня не было иного выбора, как вмешаться и сломать тебе руку. Татьяна бы не стала церемониться с тобой и просто убила.

— Да откуда мне было знать…

— Я ведь показывал её фотку, идиот! — Валентин повернулся, злобно глянув на сидящего парня.

— Да все смазливые девки на одно лицо…

Ему опять не дал договорить Рожинов, ударив по лицу ладонью наотмашь.

— За что? — возмутился Виктор, ошарашенно смотря снизу вверх. — Ты совсем сдурел?

Подавляя раздражение, Валентин склонился над ним, упершись в спинку кресла. От его тяжёлого взгляда Хомутов вжал голову в плечи.

— За всё хорошее. Ты когда начнёшь думать, прежде чем говорить? Если бы знал, что ты такой кретин, не связывался бы с тобой!

— Так мы здесь только вдвоём, — вяло пробормотал Виктор.

— Даже у стен бывают уши, балбес.

Рожинов выпрямился, дав подзатыльник раненому.

— Ничего б мне твоя сестра не сделала, — снова еле слышно пробормотал Хомутов.

— Ты не знаешь эту девушку, в отличие от меня. Точно бы рукой не отделался, тупица. Хотя, с кем я разговариваю? — он вздохнул и покачал головой, после чего вновь уставился в окно.

Поток машин и людей на дневной улице успокаивал Валентина. Всё лучше, чем рожа кретина рядом.

— О контракте можешь забыть. После случившегося отец не позволит мне иметь с тобой дел.

Про то, что ему и самому больше не хотелось этого, Валентин решил промолчать. Он уже примерно понимал Хомутова: если не свалить решение вопроса о контрактах на главу рода, то тот начнёт ныть и клянчить изменение решения.

— Я не могу вернуться в Тулу ни с чем! — жалобно воскликнул Виктор. — Ты точно ничего не можешь сделать?

— А должен? — Валентин перевёл удивлённый взгляд на бывшего приятеля. — Почему это должно быть моими проблемами? Сам разгребай, бери ответственность за свои поступки.

— Может, какой-то другой род…

— Ты так ничего и не понял? Чтобы сегодня же вечером ноги твоей в Козлове не было!

Рожинов направился к двери, кинув напоследок:

— Надеюсь, мы больше никогда не встретимся.

После его ухода Хомутов поджал губы. Выхватил из-под поясницы маленькую подушку и кинул её в стену.

— Ублюдок! Ты мне ещё за всё ответишь, слизняк! Вместе со своей сестрой-потаскухой. Только попробуй вернуться в Тулу — урою!!!

Ему только и оставалось, что зло ругаться. И надеяться, что отец не узнает истинной причины срыва договора.

Интерлюдия

Татьяна и Анна сидели на открытой веранде в кафешке. Они наслаждались кофе с круассанами и свежим утренним ветерком.

— Я не пойму, неужели парнишка тебе настолько противен? — удивлённо поинтересовалась Рожинова.

Теплицкая слегка нахмурилась: подруга уже начинала надоедать разговорами об Алексее Стужеве.

— Не в этом дело…

— А в чём?

— Я не хочу связывать свою жизнь с кем-то из-за обстоятельств.

— Ха! Хочешь большой и чистой любви? — усмехнулась Татьяна. — Я думала, ты наконец повзрослела и перестала думать о подобной чуши.

— Тань…

— Алексей молодой и красивый парень. Ты бы видела, как он защищал свою сестру! Если бы мой брат не вмешался, точно бы удавил его, — Рожинова врала, не заикаясь. — Он точно сможет позаботиться о тебе! К тому же, это реальный шанс уехать из Козлова навсегда! Мой брат уже ничего не сможет сделать!

— Это всё так быстро навалилось, — рассеянно произнесла Анна. — Дай мне хоть немного обдумать всё.

— Да что там думать? — нахмурилась Татьяна. — Ты не в том положении, чтобы перебирать женихами. Или у тебя есть кто-то более подходящий на горизонте? Тогда почему я не в курсе? Или ты врала всё это время и на самом деле хотела породниться со мной? Мазохистка комнатная!

Рожинова беззлобно рассмеялась, Анна так же улыбнулась.

Алексей нравился Теплицкой, но как друг. Он был совсем как ребёнок, такой добрый и наивный. Ей так и хотелось позаботиться о нём. Но это не те чувства, что она мечтала испытывать к будущему мужу. Да и будет ли она за Стужевым, как за каменной стеной? Что-то сомнительно. Она ведь его совершенно не знает.

Ох, он ведь совершенно безрассудный! Что тогда в поезде полез в конфликт с Рожиновым, что вчера стремился с кем-то подраться. Она ведь ясно прошептала ему «беги», а он будто и не заметил. Как хорошо, что в этом году Рожинов будет учиться в Москве, так что ни ей, ни тем более Алексею он угрожать не будет. А пока их прикроет Татьяна — осталось всего ничего.

Мария безвылазно сидела в своей комнате целых три дня. Она даже не спускалась к нам, предпочитая есть в гордом одиночестве. И Аркадий Петрович ей потакал! Из-за этого тренировки стали жёстче — без энергии чужого гнева я был гораздо слабее и неповоротливее. Холодова взбесить по-настоящему не получалось. Он изменения во мне заметил, но не стал их никак комментировать. Лишь попросил не волноваться о сестре, сказав, что она не будет вечно грустить. Что, блин? А это тут причём?

По крайней мере, злоба в ней начала появляться снова буквально на следующий день, так что между тренировками я сидел в своей комнате возле стеночки и медитировал. Отрабатывал все магические приёмы, о которых узнал.

У девчонок появилось много дел, так что мы не могли встретиться, но хотя бы переписывались. Татьяна обещала раздобыть мне приглашение на ещё одно мероприятие, но уже без участия её брата.

Тем временем приблизился день подпольных боёв, на которые Аркадий Петрович не горел желанием меня отпускать. Он считал, что я ещё недостаточно восстановился после ранения. Но я как раз за это время вынужденного бездействия довольно много узнал о своём даре и даже худо-бедно научился укреплению своего тела. Не совсем идеально, конечно, так как после хватки Рожинова рука все-таки побаливала на следующее утро.

Но Мария наконец-то пришла к нам на тренировку, и я смог себя показать получше, заслужив одобрительный кивок от Холодова. А вот сестра не меньше меня горела воинственностью. После завтрака сама явилась ко мне в комнату и поинтересовалась, когда мы проведём спарринг, о котором договаривались.

— Это нужно делать либо за пределами города, либо просить знакомых организовать, либо дождаться, когда Аркадий Петрович отлучится по своим делам, — развёл я руками. — Сама понимаешь, всё не так просто.

— Если боишься, то так сразу и говори, — хмыкнула она.

— Не перекладывай с больной головы на здоровую, — улыбнулся я. — Времени ещё полно, успеем.

— Ты так месяц откладывать будешь!

— Немного терпения, сестрёнка.

— Да сколько раз говорить… Ладно, неважно. Я подожду окончания месяца и одержу победу, даже рук не марая.

— Ага, мечтай… Мария, у тебя что, и правда нет ни капли благодарности по отношению ко мне?

Она вспыхнула ещё сильнее, чем когда я её сестрой назвал.

— Спасибо, что помог, — неожиданно сказала она, пусть и тихо. После чего поспешила убежать из моей комнаты, хлопнув дверью.

И что это сейчас было? Воистину, женская логика непостижима.