Гусар

Глава 9

Кабак, носивший гордое название «Весёлый гусь», гудел как растревоженный улей.

Многие из эскадрона присоединились к нам, чтобы отпраздновать успешное завершение манёвров и посмеяться над униженными елисаветградцами, а потому заведение набилось под завязку. В общем-то, времена не меняются и поговорка «у меня сегодня радость — я соседу сделал гадость» действует, похоже, во все времена. По крайней мере, моих сослуживцев буквально таращило от того, что мы так феерично «нагнули» коллег.

Меня усадили на самое почётное место, как настоящий гвоздь программы, и вино полилось рекой.

Через час, когда все уже были изрядно навеселе, кто-то предложил сыграть в карты. На стол легла засаленная колода. Играли в «Штосс».

'Отлично, просто зашибись."— с тоской подумал я.

Ещё одна наука, в которой ничего не смыслю. Где тут кнопка «Правила игры»? Почему нельзя как-то готовить людей к подобным ситуациям? Закинули в прошлое — выдали бы инструкцию.

Отсидеться в стороне не представлялось возможным, это было бы, как минимум, странно. Поэтому, на свой страх и риск, я решил действовать по старой схеме — изображать простака и ставить наугад. Если уж мне в прежних ситуациях фартило, неужели я облажаюсь в какой-то карточной игре.

Собственно говоря, мой расчет оказался верным, уже как обычно, случилось непредвиденное. Конкретно в данном случае сработала блогерская профдеформация, она сыграла мне на руку.

В своей обычной жизни я привык наблюдать за людьми, подмечать детали, читать язык тела. Медийность имеет некоторые нюансы и без этого никуда. Соответственно, по сравнению с прямолинейными, азартными вояками я был мастером «покерфейса». Я просто внимательно наблюдал за каждым и отмечал детали, имевшие значение.

Например, обратил внимание, как у одного из гусар дёргается ус, когда приходит хорошая карта, а другой слишком сильно сжимает стакан. Я делал вид, что мне просто везёт, громко хохотал каждый раз, когда оказывался в выигрыше, а сам считывал товарищей, как открытую книгу.

К концу второго кона передо мной лежала внушительная горка ассигнаций.

— Дьявол! Да вы везунчик, граф! — рассмеялся Ржевский, проигравший больше всех. — Черт побери! Теперь я понимаю, почему вы прежде не принимали участие в наших развлечениях. Мы бы уже ходили здесь голые и босые.

— Удача должна служить товариществу! — громко объявил я в ответ, сгребая деньги. — Хозяин! Ещё вина всем за мой счёт!

Восторг гусар достиг своего пика. Они орали песни, обнимали меня и клялись в вечной дружбе. Да-а-а-а… Делать красивые жесты я умею. Это, так сказать, мой конек. Тем более, когда подобные действия являются типа вложением в будущее. Сегодня я «выгуливаю» гусар, а завтра они прикроют мне спину. Ну… Надеюсь на это.

А вот дальше… Дальше все снова пошло не так, как планировалось. Это просто какое-то проклятие. Постоянно что-то происходит.

В разгар всеобщего веселья, дверь кабака с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель, и на пороге появился молодой корнет из нашего полка. Его мундир был разорван, под глазом наливался синяк, а из разбитой губы текла кровь.

— Господа! — задыхаясь, выкрикнул он. — Беда! В «Золотом Орле» наших бьют!

В кабаке мгновенно воцарилась тишина.

— Кто бьёт? — низким, зловещим голосом спросил Ржевский, медленно поднимаясь со своего стула.

— Елисаветградцы! — ответил корнет. — Они про сегодняшний манёвр насмехаться начали. Слово за слово… Ротмистра Бороздина «стратегом из балки» назвали! Завязалась драка… их там больше!

— Ах ты… сукины сыны…Сабли… к бою, господа! — чеканя каждое слово, произнёс Ржевский, а потом для наглядности, схватил за рукоять свое оружие, которое, естественно, было при нем.

Я тоже встал, чувствуя, как адреналин начинает разгуливаться в крови. Причины для этого было две.

Первая — судя по тому, как складываются обстоятельства, мне сейчас предстоит участвовать в настоящей коллективной драке, которая в этом веке легко могла закончится поножовщиной. Вернее «посаблиновщиной». Да, все они тут пипец какие благородные, не вопрос, но драка есть драка. Это тебе не поединок один на один с правилами и контролем ситуации.

Вторая причина — волшебное сочетание слов «наших бьют». Оно оказало именно то действие, которое и должно оказать. То есть — дикое желание пойти и расхреначить морду в кровь тому, кто прессует сейчас моих товарищей. И по фигу, что я их по сути знать не знаю. Это — свои!

— За мной, господа! — рявкнул Ржевский. — Честь полка не терпит оскорблений!

Гусары вскочили со своих мест и с громким гиканьем вывалились из «Весёлого гуся» на улицу. Честно говоря, в этот момент они мне даже вовсе не гусар напоминали. Наша шумная, агрессивная компания сейчас скорее походила на кучку обычных парней средней полосы России, которые испытывают сильное желание подраться с пацанами из соседнего района.

Ночной воздух ощущался прохладным, но головы у всех были горячими, а потому никто из моих товарищей не остыл, а даже наоборот. С каждым шагом, приближающим нас к тому кабаку, где творилась несправедливость, мы закипали все больше и больше.

Зрелище, скажу я вам, то еще. Группа из полутора десятков разъяренных гусар, ведомая поручиком Ржевским, неслась по сонным улочкам городишка как небольшая, но крайне убойная сила. Мне показалось даже, что в некоторых домах, когда мы пробегали мимо, испуганно захлопывались ставни и звучали щелчки закрываемых щеколд. Есть ощущение, местные не по наслышке знали, к чему ведет появление на улице группы особо активных товарищей из гусарского полка.

Я, конечно же, бежал вместе со всеми, и, да, адреналин по-прежнему хреначил в кровь. Но! Мой мозг один черт продолжал работать достаточно трезво.

Во-первых, сегодня я выпил меньше, чем остальные, и в отличие от них мог оценивать ситуацию более-менее здраво.

Во-вторых, эта слепая, сплоченная ярость была мне до боли знакома. Да, да, да… В жизни никто бы не догадался, имею в виду из моих подписчиков, но это так.

Естественно, когда мои успехи на ниве блогерства стали расти, я придумал себе легенду, из которой следовало, что Олег Лайфхакер едва ли не коренной москвич. Просто мои видосы основывались на том, что я учил людей красиво жить. И есть большая разница: поучает вас крутой тип, знающий толк в том, о чем говорит, или… Или обычный пацан из Норильска.

Да, это правда. До Москвы, до блогов и смузи я жил именно там.

И в мои школьные годы фраза «с какого ты района?» была не вежливой попыткой познакомиться, а началом возможного конца. Конца твоей репутации, твоего здоровья и, возможно, половины зубов.

Я хорошо помнил эти драки «стенка на стенку» на морозе, помнил вкус крови на губах и глухой стук кулака о чью-то челюсть. Хотя очень, очень старался забыть. В Москве я вообще никому, никогда ни в каком виде не рассказывал, откуда приехал.

Ну и конечно же, в силу очень бурной юности, я умел драться. Умел постоять за себя, иначе в Норильске было бы сложно жить. Гопников и других, не очень светлых личностей хватало.

Именно поэтому я так же хорошо помнил, чем всегда заканчивались подобные ситуации. Сломанные носы, сотрясения, а иногда и что похуже, когда в ход шли кастеты или арматура.

А у гусар… у каждого на поясе висит сабля, за голенищем сапога может быть нож. Ясен хрен в угаре алкогольного бешенства они воспользуются и одним, и вторым. Тем более, благородные же. Их хлебом не корми, дай друг в друга ткнуть какой-нибудь железякой.

А у нас тут, на минуточку, Уваров под боком сидит. Да и вообще… Коллективный мордобой с жертвами, которые непременно будут, от чужих глаз не спрячешь. Это прямо залёт глобального масштаба. И есть ощущение, в нынешнем времени одной «губой» не обойдется дело.

Тут нас могут взять под белые рученьки и отправить куда-нибудь в сторону Сибири. Да, дворяне. Да, голубая кровь. Однако помнится кое-кого с не менее голубой кровью лет очень даже вешали. Абсолютная монархия — вещь, наверное, хорошая, но она понятия не имеет о принципах человеколюбия. Так что ну его нахрен.

А самое главное, самое идиотское… нам же всем вместе еще Наполеона встречать. Что за бред — калечить друг друга из-за пьяной ссоры накануне войны? Терять бойцов, которые пригодятся через месяц?

Нет. Ввязываться в драку — последнее дело. Нужно это остановить. Но не как трус. А как… стратег. Направить животную ярость гусар в другое русло.

В общем, я, конечно, бежал вместе с товарищами, но при этом активно соображал, как повлиять на ситуацию и сделать ее менее чреватой последствиями.

«Золотой Орел» находился на другой стороне площади. Уже на подходе мы услышали звуки побоища: звон разбитой посуды, глухие удары, яростные крики и отборную ругань.

Наша компания сходу, не задерживаясь ни на секунду, ворвалась внутрь.

Ну что скажу. Несомненно гусары умеют все делать на широкую ногу, с размахом.

Картина, представшая перед нами, была эпичной. Зал кабака превратился в настоящее поле боя. Столы были перевернуты, на полу валялись осколки бутылок, а в центре зала сцепились две группы военных. Наши, в красных мундирах, отчаянно бились с елисаветградцами в желтых. Мордобой шел знатный, без всяких правил и дуэльных кодексов.

— Ах вы, канальи! — взревел Ржевский и, словно берсерк, ринулся в самую гущу, тут же отправив одного из елисаветградцев в полет ударом кулака.

Наши гусары с криками и каким-то пугающим весельем последовали его примеру. Ясное дело, ситуация лучше от этого не стала, хаос только усилился.

Я понял, что у меня есть всего несколько секунд, дабы предпринять хоть какие-то действия, пока драка не переросла в поножовщину. Еще чуть-чуть и повлиять на происходящее не сможет уже никто.

Не раздумывая, я вскочил на единственный уцелевший стол и заорал так громко, насколько мог.

— СТОЯТЬ!

Мой голос, усиленный адреналином, прорезал шум драки.

На мгновение все замерли. Ржевский вообще завис в процессе очередного удара. Одной рукой он держал за грудки елисоветградовца, а другую занес, чтоб впечатать кулак бедолаге в физиономию.

Все дерущиеся, тяжело дыша, уставились на меня. На их лицах были выражения легкого непонимания и даже обиды. Мол, ну ты чего портишь такое веселье!

— Господа! — продолжил я, стараясь говорить властно и уверенно. Мямлить тут точно нельзя. — Что за базарный мордобой? Вы гусары или мясники с рынка? Ваша честь стоит дороже, чем выбитый зуб или пара разбитых бутылок!

— Корнет, они нашего ротмистра оскорбили! — крикнул кто-то из моих, лейбгвардейских.

— Оскорбление чести смывается кровью, а не синяками! — ответил я, импровизируя на ходу. Откровенно говоря, нес какую-то очень пафосную чушь, но очень надеялся, что она сработает. — Кровь должна литься по правилам, а не как у пьяных мужиков в придорожной корчме! Предлагаю решить спор, как подобает дворянам. Не кулаками, а мастерством!

Я сделал паузу, ловя на себе десятки удивленных взглядов. Не могу сказать, что все они были довольными. Думаю, гусары заподозрили, что сейчас последует предложение очередного поэтического батла. Это же теперь моя фишка. Но нет. Я рассчитывал совсем на другое.

— Состязание в стрельбе! Лучший против лучшего! От каждого полка! Проигравшая сторона приносит публичные извинения и оплачивает весь нанесенный здесь ущерб и выпивку для победителей! Идет?

Наступила тишина. Идея была настолько неожиданной, что все опешили. Первым опомнился Ржевский. Он с сомнением посмотрел на меня.

— Бестужев, вы уверены? Стрельба — это…

Я знал, на что он намекает. На мою репутацию никудышного стрелка. Ржевский решил, что я, как благородный человек, предлагаю свою собственную кандидатуру. Ну что за наивность… Я ведь не идиот. Башкой соображаю.

Однако пока я не стал ничего пояснять, лишь едва заметно кивнул поручику. Мол, не ссы, бро. Граф Бестужев точно знает, что делает.

Из рядов елисаветградцев вышел высокий усатый ротмистр. Похоже, он возглавлял всю их шайку-лейку.

— Состязание в стрельбе? — Усатый криво усмехнулся. — Что ж, это благородно, особенно для вас, корнет. Мы принимаем вызов.

Именно в этот момент дверь кабака снова распахнулась, и на пороге появился офицер в мундире Елисаветградского полка, но рангом повыше. Судя по эполетам — подполковник.

— Да чтоб тебя… — Тихо процедил я сквозь зубы. Вечер не просто перестал быть томным, он грозил реальными проблемами.

— Что здесь происходит⁈ — сурово спросил новоприбывший.

Ротмистр-елисаветградец вытянулся в струнку.

— Господин подполковник, у нас возникло небольшое разногласие с господами из лейб-гвардейского полка. Мы как раз собирались решить его спором чести. Ничего особенного.

— Ничего особенного? — Переспросил подполковник, а затем обвел тяжелым взглядом разгромленный зал, намекая, что данная формулировка крайне не соответствует реальности. Затем остановился на мне, стоящем на столе.

— Спором чести? После того, как вы устроили тут настоящее побоище? Корнет Бестужев, это опять ваши фокусы?

Я узнал подполковника, видел его на маневрах. Это был командир полка елисоградовцев. Черт… Ситуация поганая.

— Не фокусы, господин подполковник, а способ избежать бессмысленное кровопролитие, — спокойно ответил я, спрыгивая со стола. — Мы договорились о состязании в стрельбе.

Подполковник прищурился, разглядывая меня с сомнением. Видимо, репутация графского сына, который не умеет стрелять, известна не только ближнему кругу, но и дальнему.

Я замер, ожидая решения подполковника. От этого зависила вся ситуация. Однако уже в следующую секунду во взгляде офицера мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее азарт. Похоже, тяга к громкой славе взяла верх над правилами, четко уложенными в его голове. Подполковник подумал, что мое предложение даст возможность елисоветградовцам восстановить свое раненое самолюбие. Потому как из меня стрелок никудышний и они смогут нас наказать хотя бы таким образом.

— Хорошо. Я посмотрю на это ваше… состязание. — Произнес он, почти не скрывая предвкушение торжества. — И горе вам, граф, если вы решили устроить очередной балаган. Мы, знаете, уже наслышаны о вашем необычном подходе к дуэлям.

Я, проигнорировав высказывание подполковника, гордо прошествовал к выходу из заведения, тем самым предлагая всем присутствующим следовать за мной.

На заднем дворе кабака гусары быстро организовали стрельбище. В качестве мишеней на заборе расставили несколько пустых бутылок. Все были в предвкушении. Все, кроме хозяина заведения. Он метался тут же, испуганно вжав голову в плечи. С одной стороны его радовало, что мордобой прекратился, с другой бедолага явно опасался, что после бутылок мы начнем стрелять еще куда-нибудь.

От елисаветградцев вышел их лучший стрелок, тот самый усатый ротмистр. Мои товарищи, естественно, посмотрели на меня. Раз я был инициатором, мне и отдуваться. Так они рассудили.

— Ну, граф, ваш выход! — крикнул кто-то.

Я в ответ лишь усмехнулся. В голове молнией пронеслась фраза Захара, сказанная всего несколько дней назад: «В прошлый раз… вы из ружья случайно в конюха нашего выстрелили…»

Предположительно мне передались от графенка способности в верховой езде и фехтовании, но вот в стрельбе, есть опасение, тело «помнило» только, как калечить своих же. Рисковать было верхом идиотизма. А я, скажем без ложной скромности, все-таки не идиот. К тому же у меня есть очень сильный козырь. Гусары до ужаса падкие на все темы, связанные с честью и достоинством. Они же в этом плане, как дети. Вот на этом мы и сыграем.

— Господа! — громко объявил я, выходя в центр. — Ваш покорный слуга сегодня уже имел свою долю славы на смотре. Полагаю, этого достаточно. Было бы весьма некрасиво с моей стороны лишить товарищей заслуженных лавров. А я уверен, они их заслужат. Считаю, что славой, как и добрым вином, надобно делиться.

Я замолчал, выдерживая паузу, а затем подошел к Ржевскому и похлопал по плечу.

— Поручик, окажите нам честь! Покажите этим господам, что в лейб-гвардейском полку не только языки остры, но и глаза верны!

Лицо Ржевского расплылось в довольной ухмылке. Он был польщен. Остальные гусары тоже закивали, соглашаясь с моими словами. Более того, они реально приняли это за проявление чести. Говорю же, как дети.

— С превеликим удовольствием, граф! — пророкотал Ржевский, одной рукой подкручивая ус. — За честь полка!

Елисаветградский ротмистр стрелял первым. Он тщательно прицелился и… Бутылка разлетелась на мелкие осколки. Его товарищи одобрительно загудели.

Теперь была очередь Ржевского. Он не примерялся долго. Просто — раз! Вскинул руку, почти не глядя, и тут же нажал на спуск. Грохот выстрела — вторая бутылка взорвалась стеклянным дождем. Наши гусары взревели от восторга.

— Еще по одной, — скомандовал подполковник елисаветградцев, его лицо стало менее радостным. Он явно не на такое рассчитывал.

Ротмистр снова попал. Он был отличным стрелком, тут не поспоришь. Его бутылка опять разлетелась вдребезги.

Но Ржевский, раззадоренный азартом и желанием стать новым героем полка, стрелял еще лучше. Его пуля не просто разбила бутылку, а снесла ей горлышко, оставив донышко стоять на заборе.

Это была чистая победа. Наши гусары подхватили Ржевского на руки, качая его и скандируя имя полка. Елисаветградцы стояли понурые. Их буквально добил этот выстрел поручика, будто вместе с бутылочным горлышком улетела надежда на лучшее.

Подполковник медленно подошел ко мне. В его глазах не было удивления. Была холодная, сдержанная ярость.

— Вы выиграли, граф, — ледяным тоном произнес он. — Мои люди оплатят ущерб. И я приношу извинения за их поведение.

Он повернулся к своим офицерам.

— В полк. Живо.

Когда елисоветградовцы уходили, подполковник задержался и, проходя мимо меня, тихо сказал так, чтобы слышал только я:

— Вы любите игры, Бестужев. Вы даже побеждать предпочитаете чужими руками. Но есть игры, в которые лучше не играть. Вы унизили моих офицеров. Я этого не забуду.

Как только мы остались в своем кругу, ко мне тут же приблизился Ржевский.

— Черт, корнет… Вы заводите себе врагов быстрее, чем я друзей. А у меня, поверьте, талант устраивать новые знакомства…

Я покосился на поручика и промолчал. Хотя в душе был согласен с его высказыванием. Да, все закончилось хорошо. Я успокоил драку и снова вышел победителем, несмотря на то, что по факту стрелял другой человек. Но при этом я только что нажил себе очень серьезного и влиятельного врага. Опять.