Гришка против Пустынного демона

Глава 5 И мне не надо мармелада, а только маленьких детей

Гриша, скрепя сердце, смотрел, как Назифа подошла к сидящему у костра каравану-баши и поманила его за собой.

— Что она все-таки собирается делать? — зашептал он на ухо Уру.

— Даже не знаю. Но думаю, что ничего хорошего его не ждет. Вспомни стражника.

Тем временем, толстяк с трудом встал, схватил бутылку, лежащую рядом, и прижал Назифу к себе. Та кокетливо захихикала, проворно вывернулась и потянула его к паланкину, который погонщики сняли с верблюда и поставили на землю.

Они взобрались на носилки и задернули шторы. По лагерю разнесся счастливый девичий смех, а за ним послышалось тяжелое сопение баши. Стражники сначала завистливо прислушивались, но вскоре им это надоело и они, завернувшись в бежевые плащи, заснули. Как и говорила Назифа, часовой медленно слонялся между верблюдами и людьми, пытаясь отогнать сон.

— Как она может? — не выдержал Гриша и зажал уши руками. — Мне противно об этом даже думать!

— Она делает свое дело, — тихо сказал Ур и кивнул на стражника, пинающего один из мешков. Оттуда доносилось повизгивание. — Пора и нам выполнить свою часть работы.

Они встали и разошлись в разные стороны. Стражник моментально отвернулся от мешка и, выставив копье, прикрикнул на них:

— На место! На место!

— Да мы отлить! Неприлично ссать там, где спишь, согласись, — возмутился Гриша.

Стражник немного подумал, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого, и кивнул:

— Быстро. И на место!

Гриша и Ур торопливо скрылись во тьме, туда, куда не падал свет от костра. Стражник вновь начал прохаживаться вдоль верблюдов, изредка бросая взгляд на паланкин, в котором слышалась возня.

Тем временем Гриша обошел лагерь, на карачках подполз к мешкам и спрятался за ними. Когда стражник неспешно добрел до мешков, впереди появился встревоженный Ур и, энергично жестикулируя, ринулся к нему.

— Что случилось? — напрягся стражник. — Говори яснее!

Воспользовавшись тем, что стражник отвлекся, Гриша незамеченным вышел из укрытия, подошел сбоку и, чтобы привлечь внимание, еле слышно сказал:

— Ку-ку.

Стражник повернулся, удивленно уставился на юношу, но не успел ничего сказать, потому как получил мощный удар в челюсть. Его голова неестественно дернулась и изо рта брызнула кровь. Он охнул и упал на колени. Гриша навалился на часового, заломил ему руки назад и перевязал своим ремнем. В это же время Ур вытащил из-за пазухи кляп, скомканный из куска своего балахона, и засунул в рот изумленному мужчине. Вдвоем они оттащили мычащего стражника за фыркающих и кряхтящих верблюдов и с облегчение выдохнули. Вдруг один из погонщиков приподнял голову и прислушался. Гриша и Ур замерли, не сводя с него испуганного взгляда. Погонщик обвел взглядом лагерь, но, не обнаружив ничего подозрительного, громко зевнул, повернулся на другой бок и вскоре захрапел.

— Долго еще она там будет развлекаться? — недовольно прошептал Гриша, когда они забрали свои вещи и спрятались во тьме.

Ур пожал плечами. Вдруг в мешке, который лежал недалеко от них, послышалось тихое пение писклявым голоском. Слов было не разобрать, но мелодия очень напоминала колыбельную.

— Надо выпустить зверьков, — решил юноша, на карачках подполз и развязал толстую бечевку. Белые пушистые зверьки с большими блестящими глазами посыпались на землю. Они едва доходили Грише до колен и смешно дергали заостренными ушами.

— Убегайте, убегайте, — замахал он, но они обступили и с интересом рассматривали его.

Тем временем, Ур развязал оставшиеся мешки. Однако зверьки даже не думали спасаться бегством, наоборот, разбрелись по лагерю, внимательно изучая верблюдов, спящих стражников и паланкин, в котором наконец-то наступила тишина.

— Что за глупые создания, — всплеснул руками Гриша и смахнул лирра, который взбирался по его штанине.

Ур хлопнул его по плечу и показал на паланкин. Одна занавеска чуть приоткрылась, и показалась голова Назифы. Она махнула Грише с Уром, вылезла из носилок и пропала во тьме. Друзья бросились за ней следом. Отбежав на безопасное расстояние, девушка остановилась.

— Молодцы, что убрали часового, — похвалила она. — Я боялась, что ничего не получится. Библиотекарь, куда нам теперь?

Ур задумался, что-то высчитывая в уме:

— Та-ак, мы почти целый день прошли в сторону Самуранда. Он намного левее Груфу. Значит нам надо туда.

Он поправил лямку бурдюка с водой, висящего за спиной, и зашагал вперед. Гриша и Назифа пошли за ним. Им хотелось поговорить, высказаться, но никто не осмеливался первым начать разговор.

«Как она могла отдаться эту мерзкому типу? У нее что, никаких принципов нет? Никакого уважения к себе? Или ко мне. Хотя, кто я ей? Так, попутчик или, скорее, подчиненный. Она ведь у нас главная! Притом, никто ей этого права не давал».

— Ничего не было, — глухо сказала Назифа.

— О чем ты? — равнодушно отозвался Гриша, хотя внутри весь напрягся.

— Как только занавески закрылись, я приставила кинжал к его горлу и велела пыхтеть и погромче. Чтобы все слышали, как ему хорошо, — она усмехнулась. — Я сделала вид, будто хочу выковырять его глаз, так он наложил в штаны. Едва не задохнулась: даже дохлый бегемот не так смердел.

У Гриши на сердце отлегло и настроение сразу улучшилось.

— Что ты с ним сделала? Убила?

— Нет, хотя надо было. Вырубила. Думаю, раньше утра не проснется.

Ур остановился, дождался их и зашагал рядом, прислушиваясь к разговору. Бесчисленные яркие звезды дарили мало света, но желтый песок был хорошо виден.

— Ур, а где луна? — Гриша остановился, как вкопанный.

— Что за луна такая? — не понял библиотекарь.

— Ну, а как же? На небе кроме звезд еще и луна должна быть. Яркая, круглая, как ваша лепешка.

Ур пожал плечами:

— Я не знаю, о чем ты говоришь. У нас на небе только Отец-солнце и дети-звезды.

Никаких лепешек нет.

— Значит, я не на Земле, — догадался юноша.

***

Когда небо посветлело, путники остановились на отдых. Они решили, что ушли достаточно далеко от каравана и опасность им уже не грозит.

— Ур, твой лечебный порошок отлично работает! — похвалил Гриша. — Рана начала заживать и не воспалилась. Спасибо тебе!

Ур что-то смущенно пробормотал, снял с плеча тяжелый бурдюк и с кряхтеньем размял спину. Назифа тем временем вытащила остатки еды и недовольно сказала:

— Могли бы из еды что-нибудь прихватить. У нас только засохшие лепешки, сухие сливы и вода. Завтра нам нечего будет есть.

— Через два дня мы должны быть в Груфу, — сказал Ур. — Надо будет растянуть запасы. Хорошо хоть вода в достатке.

Он развязал горлышко бурдюка и наклонил над глиняной кружкой. Однако вода не полилась.

— Что за…

Библиотекарь замер на полуслове, увидев длинную прорезь на кожаном мешке. Он засунул пальцы, расширил дыру и разочаровано выдохнул:

— Только вас не хватало.

Он вытряхнул мешок и на землю высыпались три белых пушистых зверька. Они поднялись на задние лапы и с любопытством уставились на людей большими блестящими глазами.

— Кыш отсюда! Кыш, кыш, кыш! Пошли вон! — замахал руками библиотекарь, но те лишь хлопали черными ресницами и наклоняли головы из стороны в сторону.

Гриша присел рядом с лиррами и взял одного на руки. Зверек схватил опешившего юношу за лицо и потерся мокрым носом о его подбородок.

— Похоже, ты ему понравился, — улыбнулась Назифа.

— Нельзя с ними, как с детьми, — взмолился Ур. — Они приносят беду, а нам и так не везет. Пусть уходят. Кыш-кыш-брысь! Идите домой, вы свободны.

Тут лирр, который сидел на руках Гриши, заговорил тоненьким голоском:

— Дом далеко. Мы не дойдем.

Ур и Назифа недоуменно переглянулись, а Гриша нежно погладил зверька по голове и сказал:

— Конечно не дойдете. У вас такие маленькие ножки.

— Вот она магия лирров, — усмехнулся Ур.

— Ты о чем? — Гриша смотрел на зверька с нежностью матери и целовал заостренное ухо.

Назифа подошла, взяла лирра за шкирку и бросила на землю. Тот мягко упал и отбежал к своим собратьям.

— Зачем ты это сделала?! — закричал Гриша. — Он мог стукнуться или подвернуть ножку.

Вместо ответа Назифа влепила ему пощечину, взяла за плечи и потрясла:

— Приди в себя! Ты не их мама, они тебя заколдовали!

Юноша замотал головой, чувствуя, как всепоглощающая любовь к лирру постепенно стихает и приходит досада.

— А-а, — выдохнул он и схватился за пылающую щеку. — Больно же! Не могла помягче как-то?

Назифа чмокнула его в лоб и отпустила:

— Мягче не могла. Еще чуть-чуть и ты бы превратился в курицу-наседку.

Тем временем Ур посадил наглых лирров обратно в бурдюк и перевязал так, чтобы они не пролезли через дыру. Второй бурдюк был полон воды, но напиться вдоволь путники не могли себе позволить: неизвестно еще, как скоро они дойдут до источника.

Гриша снял сапоги и лег на горячий песок. Он чувствовал себя так, будто накануне переборщил с вином из отцовских запасов: раскалывалась голова и подташнивало.

— Не пойму, что со мной. Перегрелся, что ли? — подал он голос. — Слабость какая-то и голова кружится.

— Пройдет. Это «дурман лирров», — ответил Ур и кивнул на шевелящийся бурдюк. — Эти милашки многое умеют. Особенно обгладывать кости.

— В смысле? Они мясо едят?

— Еще как! Мне отец рассказывал, как отбивался от лирров, когда работал пастухом. Они набрасывались на корову и через час от нее оставался лишь скелет. Прожорливые, хуже крокодилов.

— А на людей они бросаются? — испуганно прошептал юноша и покосился на повизгивающий мешок.

— Не-ет, — махнул рукой библиотекарь. — По крайней мере, я об этом не слышал.

Вскоре они продолжили путь. Ур отказался нести лирров, поэтому пришлось Грише взвалить на себя тяжелый бурдюк. Он несколько раз порывался оставить их на песке, но каждый раз включалась совесть с маминой интонацией: «Они же погибнут. Не бери грех на душу».

Назифа шла впереди. Влажная от пота ткань юбки прилипла к ягодицам, отчего казалось, будто ее совсем нет. Гриша и Ур, словно завороженные, следовали за девушкой, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Вдруг она остановилась и показал вперед:

— Мне мерещится или там что-то есть?

Гриша приставил ладонь ко лбу и увидел небольшие темные строения.

— Да, я тоже вижу. Похоже на деревню.

Ур снял свой мешок с плеча, вытащил карту и покачал головой:

— Нет-нет, здесь не должно быть никакой деревни. Есть пару деревень возле Груфу, но это не они. Мы еще очень далеко от города.

— Значит, врут твои карты, — Гриша подошел к Назифе, шлепнул по упругой попке и хотел поцеловать, но получил такой мощный удар в грудь, что задохнулся.

Он хватал ртом воздух, но вздохнуть не мог. Назифа сурово смотрела на него, поигрывая желваками.

— Мне тоже захотелось тебя шлепнуть, — процедила она сквозь зубы. — Понравилось?

Наконец дыхание восстановилось, Гриша замотал головой и хрипло сказал:

— Ты же меня поцеловала. Я думал, что мы уже…

— Неправильно думал, — осадила она. — Я могу к тебе прикасаться, а ты ко мне — нет.

— Но это несправедливо! Я, может…

Договорить он не успел, девушка сделала шаг вперед и впилась в него мягкими влажными губами. Боясь получить очередную взбучку, Гриша не посмел обнять ее. Хотя мысленно уже срывал легкий топ и юбку.

Библиотекарь отвел завистливый взгляд от парочки, свернул карту и зашагал в сторону деревни. Назифа отстранилась от юноши, подмигнула и поскакала за Уром. Гриша разочаровано выдохнул, опустил голову и поплелся следом.

«Ну и дикарка! Придется немало сил приложить, чтобы обуздать ее норов. Хотя, зачем мне это? Тоже мне: Я могу к тебе прикасаться, а ты ко мне — нет…Мы еще посмотрим кто кого!»

Вскоре они подошли к деревне. Маленькие домики, замазанные глиной, стояли по кругу. В центре горел костер, возле которого сидели худые чернокожие мужчины и женщины и жарили живность, похожую на ящериц. Справа тонкой струйкой текла речушка посреди высохшего русла с потрескавшейся землей.

— Приветствую вас, — поклонился библиотекарь.

Люди испуганно обернулись и повскакивали с мест. Мужчины выставили палки с живностью, наподобие копья, а женщины прижали руки к голым обвисшим грудям.

— Не бойтесь, — спокойным голосом сказал Ур и поднял руки. — Мы не сделаем вам ничего плохого. С кем мы можем поговорить?

Навстречу им вышел старик с пышными курчавыми волосами. Он с подозрением посмотрел на кистень, торчащий из-за пояса Назифы, затем брезгливо поморщился, глядя на светлые волосы Гриши и, наконец, ответил Уру:

— Говори, я слушаю.

— Мы немного заплутали и у нас заканчивается вода. Я вижу, засуха отразилась и на вас, речка совсем высохла.

— Меня зовут Вайра. Я староста. Ты прав, чужеземец, такого зноя я не припомню. Куда вы идете?

— Нам нужен древний город Груфу. Ты знаешь, в какой стороне он находится?

— Хм, — Вайра задумчиво запустил руку в шевелюру, выловил в ней кого-то, раздавил и ответил, — мы кочуем и пару лет назад пришли с юга. Такого города не встречали.

— Кочуют, поэтому их нет на карте, — пояснил Ур, притихшим Грише и Назифе. Затем вновь обратился к старику:

— Мы наберем воды и пойдем дальше.

Но Вайра замахал рукой, растянул в улыбке беззубый рот и добродушно предложил:

— Оставайтесь и отдохните. Мы с вами поделимся нашими скудными запасами, а вы расскажите нам о себе. Завтра поутру продолжите путь с новыми силами.

Гриша снял с плеча бурдюк с лиррами и устало опустился на землю:

— Давайте отдохнем. Всю ночь не спали, еле ноги держат.

Назифа подозрительно обвела взглядом тощих мужчин в набедренных повязках и кивнула:

— Только если нам выделят один из этих домов. Хочется хоть ненадолго спрятаться от солнца.

Вайра дал поручение двум женщинам, и вскоре глиняный дом был начисто подметен. А мужчины принесли свежие копна соломы, заменяющие кровати. Гриша выпустил зверьков из мешка и те разбрелись по поселению, вызывая дикий восторг у женщин. Гостеприимные кочевники предложили им полакомиться жареными ящерицами, но троица отказалась. Только одну Гриша выпросил для лирров, которые с урчанием ее съели не более, чем за минуту.

Ур набрал воды из речушки в бурдюк и вернулся в дом, в котором отдыхали Гриша и Назифа:

— Похоже, я ошибся и надо взять немного влево. Все-таки я первый раз ушел так далеко от дома…

— Мы не виним тебя, — отозвалась Назифа. Она уже успела помыться и сполоснуть свою одежду, поэтому теперь ходила в накидке, которую предложили местные женщины.

Гриша снял сапоги, посмотрел на мозоли и недовольно пробурчал:

— Эх, мне бы мягкие портянки. Или домашние тапочки. Такие, как мой батюшка носит, из овчины, — он закатал рукав и осмотрел рубец, который затянулся и заживал. — Интересно, как там караван? Дальше пошли в Самуранду?

— Не думаю, — усмехнулся Ур. — Лирры вряд ли позволили себя второй раз пленить. Я так и вижу, как толстый караван-баши посадил лирров на свой паланкин и везет их домой. И сюсюкается, как и ты.

Назифа рассмеялась, а Гриша надулся:

— Я тут не при чем. Меня заколдовали. Кстати, где они?

— Женщины их на руках носят на манер детей. А довольные зверьки доедают оставшиеся запасы ящериц. Надеюсь, этим людям будет, что поесть после таких обжор.

Гриша посыпал лечебный порошок на мозоли и откинулся на солому. Затем почесал заросшую щетиной щеку и спросил:

— А вот детей-то у них нет. Как думаешь, почему?

Ур пожал плечами и расположился рядом с входом:

— Может, болезнь унесла их жизни, а может, эти люди понимают, что обрекут их на страдания, поэтому сознательно не рожают. Если хочешь знать, спроси.

Гриша встал и аккуратно, стараясь не наступить голой пяткой на острые камушки вышел из дома. Мужчины бродили вдоль речушки, в поисках съестного, а женщины ругались за право нянчить лирров:

— Теперь моя очередь! Отдай!

— Не отдам!!! Он меня уже полюбил и считает мамой.

— Он и меня считает мамой. Посмотри на его глаза, он сейчас заплачет, потому что ты ему больно делаешь!

Тут в спор вмешалась старуха, которую Вайра представил троице, как свою жену.

— Если так любите детей, то зачем своих съели? А? Надо было и дальше нянчить, а не мясное рагу варить. «Маленькие, вкусные» — говорили вы, а теперь деретесь из-за лирров!

Огорошенный юноша попятился к дому, стараясь остаться незамеченным. Однако он зря боялся, лирры полностью завладели вниманием женщин.

— Они их съели, — зашептал он, переводя испуганный взгляд с Назифы на Ура и обратно. — Своих детей съели!

— У тебя голова болит? — обеспокоено спросила девушка, подошла и потрогала лоб. — Жара вроде нет.

— Я только что слышал, как старуха сказал, что они съели своих детей. Надо бежать отсюда.

Ур выглянул, не подслушивает ли кто, и кивнул:

— Я мельком видел в одном из домов алтарь с черепами. Похоже, мы попали к людоедам.

Наступила тягостная тишина. Гриша схватил сапоги и начал их натягивать, морщась от боли. Ур убрал порошки в мешок и повесил его за спину.

— Переночуем здесь, — безапелляционно заявила Назифа.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Гриша. — Ты вообще слышала, о чем мы только что разговаривали?

— Во-первых, я устала и хочу выспаться. Во-вторых, посмотри на них. Из оружия у этих дикарей только палки. Даже Ур сможет дать им отпор.

Библиотекарь надулся, но ничего не сказал. Тем временем Назифа продолжала:

— Будем дежурить по очереди. Мне достаточно один раз раскрутить кистень, чтобы раскидать все их племя.