Госпожа Смерть

Глава 72

Закончив, Никки разглядывала лук из кости дракона, словно тот являлся произведением искусства — смертоносным произведением. Поверхность покрытой магией кости была испещрена еле заметными золотыми прожилками, присущими самому дракону, — нитями, связывающими с мирозданием и жизнью.

Она не могла дождаться использовать его против Виктории.

В каньонах Клифуолла некоторые поселенцы часто охотились с луками собственного изготовления, и лучшие лучники уже снабдили ее крепкими тетивами из плетеных овечьих кишок. По просьбе Никки они также предложили выбор длинных стрел с перьями ворона, со скошенными железными наконечниками, смертоносные грани которых были заточены до ярко-серебристых кромок.

Как только Никки натянула изящный гнутый лук, он загудел энергией одного из самых великолепных созданий в мире, — дракона, связанного с источником жизни в недрах земли, — вероятно, того же источника могущества, из которого черпало энергию Старейшее Древо. Лук вибрировал в ее руке, будто дух Гримни стремился, чтобы его выпустили на последнее приключение.

Никки была готова. Стрелы тоже.

Она взяла свое оружие и направилась через извилистые тоннели, пока не достигла зала собраний Клифуолла, глубоко в центре плато. Там она нашла Натана, с мертвенно-бледным лицом и явно пребывающего в потрясении. Мия, молодая исследовательница, тоже выглядела испуганной.

Колдунья сразу почувствовала что-то ужасное. Ее рука напряженно сдавила лук.

— Что случилось, волшебник? — Натан открыл рот, закрыл его, явно не находя слов. — Скажи мне. — Резкость тона колдуньи заставила старика отвечать дрожащим голосом.

— Дело в луке. Одного его недостаточно, — пробормотал Натан.

В это время бодрым шагом в комнату вошел Бэннон, полный энергии. Тистл сопровождала юношу, словно младшая сестренка: отмытая, переодетая и отдохнувшая. Глаза Бэннона так и искрились в предвкушении предстоящей великой битвы. Он казался слишком наивным, чтобы чего-то бояться.

— Я готов сразиться с Викторией! Так же, как недавно мы вместе уничтожили Пьющего жизнь. Смогу ли я присоединиться к тебе, колдунья?

Никки так резко вскинула руку, что пресекла поток слов молодого человека, словно выпустив заклинание молчания.

Медово-карие глаза Тистл широко раскрылись в изумлении. Бэннон смущенно огляделся и заметил выражение лица Натана.

— Ч-что случилось? В чем дело?

Натан подвинул им через стол одну из старых поврежденных книг.

— Лук из ребра дракона — чрезвычайно мощное оружие, и ты действительно являешься могущественной колдуньей, чтобы использовать его, но это лишь часть того, что требует магия для уничтожения Виктории. Есть еще… — Он медленно покачал головой. — Цена победы намного больше, чем мы предполагали.

Он открыл покрытый пятнами том на страницах, которые Мия восстановила с помощью магии. Вытянув палец, Натан коснулся слов.

— Прочти древний текст сама, колдунья. Сделай свои выводы. — Голос волшебника стал намного тише. — Слова не оставляют почвы для иного толкования.

Мия уставилась на строчки, словно надеялась, что там сменились буквы, затем она тяжело опустилась в кресло.

Бэннон стоял прямо и решительно.

— Независимо от цены, мы должны остановить Викторию, — выпалил он. — После того, что она сделала с теми бедными девушками…

Лазурные глаза Натана сверлили Никки, пока он объяснял.

— Чтобы убить Госпожу Жизнь, ты должна не только использовать лук из кости дракона, но сама стрела должна быть покрыта неотъемлемым ядом — ядом, способным выпить всю энергию из самой жизни.

— Что еще за яд? — спросила Тистл.

Никки посмотрела на страницу, и сама прочитала слова, даже когда волшебник произнес их вслух: — Потерять того, кого ты любишь. — Он глубоко вздохнул. — Независимо от того, насколько остра стрела или силен лук, чтобы убить Викторию, наконечник стрелы должен быть покрыт кровью сердца того, кого любит лучник. И кого он сам и убьет. А мы уже решили, что лучником будешь ты, колдунья.

Бэннон и Тистл ахнули, Мия сгорбилась, сидя в кресле, плечи девушки тряслись. Никки ощутила до глубины пробравший холод, когда снова прочитала заклинание и поняла, что сказала: — Это недопустимо.

Прежде чем она успела продолжить, треск, раздавшийся вдалеке, отразился от каменных стен комнаты и прогремел по коридорам. Ученики Клифуолла поспешили дальше по коридору на разведку случившегося. Старый библиотекарь с длинной белой бородой проскочил мимо двери в зале, широко открыв глаза.

— Наружная стена! Лозы Виктории прорвали оборону плато!

Следуя за остальными, Никки выскочила из помещения и бросилась через проходы, сквозь толпу запаниковавших учеников к внешней стене плато. Тистл бежала быстрее всех, туда, где обезумевшее скопление людей пыталось забаррикадировать проем, пробитый извивающейся, смертоносной растительностью. Мужчины и женщины лихорадочно подтаскивали ящики и каменные глыбы из других комнат, любые предметы, чтобы заблокировать проход вторжению.

Снаружи, подобно армии захватчиков, толстые колючие лозы первобытных джунглей поднимались на утес. Лианы и щупальца вонзались в скальные трещины, пробивая себе путь, вскрывая и разламывая защитные постройки. Затем лозы прорвались через внешние помещения, ранее запечатанные каменными блоками. Деревянные брусья, которые защитники изначально установили в этом месте, превратились в огромные вьющиеся заросли и растолкали временную баррикаду. Расколотые каменные глыбы усыпали осколками пол в зале. Дикая растительность вторглась в ранее неприступный архивный комплекс.

Мия в ужасе вскрикнула, увидев нашествие опасной поросли. Тистл увернулась и отскочила от цепких лоз и веток, хлынувших в коридор. Растения своими хлыстами-усиками поцарапали ей кожу, но девочка вырвалась и сумела отбежать.

При Натане не было меча, но Бэннон прыгнул в атаку, используя свой клинок, рубя им хлесткие лозы и ветви. Один древесный отросток откинулся назад и тяжело ударил юношу по голове, едва не оглушив. Молодой человек пошатнулся, колени его подогнулись.

Натан устремился на подмогу, схватил своего протеже и потащил в укрытие, прежде чем лозы успели броситься за ним. Из головы парня текла кровь, Бэннон застонал, выронил меч, и тот с металлическим звоном упал на каменный пол. Натан потащил юношу в убежище, надо было осмотреть его травму.

Мия пребывала в шоке от вида ужасающих растений, и не могла двигаться быстро. Прежде, чем девушка успела уклониться, на нее бросилась усеянная колючками лоза, обмотала и стянула ее шею. Острые шипы погрузились в ее горло, пробивая плоть и кровеносные сосуды. Брызнули алые капли, когда девушка кричала и отбивалась.

Повернувшись, Натан взвыл. «Нет!» Волшебник бросился на выручку, инстинктивно выбрасывая руку в попытке вызвать заряд магии… но ничего не произошло. Даже не вспыхнуло. Он был беспомощен.

Резким движением коварная лоза сломала шею девушке, а затем отбросила ее тело к изогнутой стене.

Никки расталкивала перепуганных учеников, пробиваясь дальше, отчаявшись найти что-то достаточно могущественное, чтобы остановить это вторжение. Не обращая внимания на стоны Бэннона и вопли горя и ярости волшебника, Никки вспомнила о том, как она воздействовала на расплавленный камень в нижних хранилищах, преобразуя и двигая скалу. Теперь колдунья обратилась к структуре стен плато, изменяя форму камня, как если тот был мягким свечным воском, — чтобы создать непроницаемый занавес в проеме, сквозь который прорвались растения. Под ее воздействием преображенная скала потекла вниз и обрубила вьющиеся лозы с ветками, запечатав наружную стену плато. Камень затвердел, восстанавливая целостность скалы, отгородив вторжение смертоносной зелени. Теперь, на какое-то время, люди были в безопасности.

Рыдая, Натан рухнул на пол, притянув к себе мертвую ученицу. Кровь стекала из жестоких ран на шее Мии, пропитывая одежды волшебника красным, голова девушки безвольно упала. Старик застонал.

— Она была такой умной, такой преданной. Добрые духи, если бы не Мия, мы бы не нашли другую часть заклинания, и все наши усилия пошли прахом. Благодаря ей у нас появился шанс. — Он посмотрел на Никки покрасневшими глазами. — У нас появился шанс.

Никки оглядела потрясенных и испуганных учеников. У нее не было никаких иллюзий относительно того, насколько нелегко будет с таким ужасным неприятелем.

— Нам нужен для стрелы этот неотъемлемый яд. — Но задача казалась невозможной, и в животе тяжестью повисла тревога. Кровь сердца кого-то, кого она любила? Голос ее был холоден: — Но я никого не люблю.

Это прозвучало сурово, но являлось правдой. Ее единственной настоящей любовью, единственным человеком, которого она когда-либо любила, был Ричард Рал. Она отдала ему свое сердце со всей страстью, которая теперь преобразилась, но не угасла. Вначале любовь эта была темной, ложной, но к Никки пришло прозрение. Она повзрослела и выучила свой урок, в конце концов признав, что Ричард будет любить лишь Кэлен. Эти двое принадлежали друг другу особым образом, и ни за что и никогда не могли быть разлучены.

Никки давно это осознала. Она по-прежнему любила Ричарда всем сердцем, но по-другому. Никки отправилась в Древний мир, чтобы служить ему, исследовать его новую империю, заложить основу для новой, золотой эпохи… даже если это означало, что она будет от него за тридевять земель.

Она не верила написанным Рэд словам о спасении мира ради Ричарда, но теперь увидела, что это правда. Сначала Пьющий жизнь, а теперь безумная Виктория, которая поглотит мир и опустошит Д'Харианскую империю. Никки должна сделать все необходимое, чтобы одолеть врага, но для этого ей нужна кровь сердца того, кого она любила.

А это один лишь Ричард. Она не могла думать ни о ком другом.

Никки предстояло стать лучником. Никто другой не имеет необходимой силы встретиться с Викторией. Натан потерял контроль над своим даром, и ни один из этих учеников-любителей и дилетантов, здесь, в Клифуолле, даже близко не сопоставим со способностями Никки. Это предстоит сделать ей.

Но… кого она любила? Действительно любила? Ричард…

Это было невозможно. Она не может спасти мир ради Ричарда, даже если ей придется убить его для этого. О, если бы он разобрался в ситуации и действительно понял, что поставлено на карту, Никки была уверена, что лорд Рал сразу согласится на все условия — он сам предложит себя, разорвет свою рубашку и выставит грудь, чтобы колдунья могла взять кровь из его сердца. Ричард охотно отдал бы Никки то, что ей нужно, — кровавый яд, который остановит Госпожу Жизнь.

Но лорд Рал находится на другом конце света.

И Никки никогда бы не убила Ричарда, никогда не смогла бы это сделать. Сама мысль наполняла ее ужасом. Она вспомнила, как уничтожало ее то, что она остановила его сердце, отправляя в подземный мир на спасение Кэлен. Ричард умолял ее, и Никки не смогла ему отказать.

Но теперь… Пожертвует ли она самим миром, лишь для того, чтобы Ричард мог прожить немного дольше? Это звучало глупо, но колдунья знала, что пойдет на это. Живот скрутило в узел.

Где-то далеко в Темных землях Рэд должна сейчас смеяться.

Кровь сердца того, кого ты любишь.

Когда Никки слушала стоны собравшихся учеников, она знала, что все они напуганы, но не пребывали в отчаянии, как Никки. После трудных поисков ребра дракона, вместе со своими силами колдуньи, она ожидала обрести оружие, которое уничтожит Викторию.

Но этого оказалось недостаточно, и теперь последний компонент казался просто недостижим. Никки не знала, что и делать.

Натан сидел на полу, глядя на бледное, безжизненное лицо Мии. Он убирал мышино-каштановые волосы с ее лба. — Мне очень жаль, моя дорогая. — С выражением страдания на лице, старик вытирал лоб девушки вечно влажным, вечно прохладным платочком, который она подарила ему перед их путешествием в ​​Кулот Вэйл.

Никки осмотрела Тистл: помимо царапины на ноге, сирота от нападения не пострадала.

Неожиданно перед Никки возник Бэннон, все еще истекая кровью из раны на голове. Он упер кончик своего потускневшего меча на пол и потянулся к ране стереть кровь, очевидно, стараясь казаться мужественным. Юноша поднял подбородок и посмотрел на Никки.

— Я, колдунья. — Он тяжело вздохнул. — Это должен быть я.

Молодой человек зацепил пальцами борт рубашки и разорвал ее, обнажая грудь.

— Я знаю, что ты заботишься обо мне. Я видел, как ты смотрела на меня после того, как мы вместе сразились с Пьющим жизнь. Ты похвалила меня за то, что я оказался полезен. И я видел, что натворила Виктория… что она уже сделала с Одри, Лорел и Сейдж. — Грустная решимость наполнила глаза юноши. — Если я смогу спасти мир, отдав свою жизнь, тогда я с радостью пойду на это. Возьми свой нож и прими кровь из моего сердца. — Он тяжело сглотнул. — Оно все равно принадлежит тебе. — Молодой человек откинул голову назад и закрыл глаза, как бы готовясь к смертельному удару.

Никки, опешив, хмуро посмотрела на него.

— Не будь дураком. — Она оттолкнула юношу. — Это не сработает, и у меня нет на это времени.

Оставив упавшего духом Бэннона, колдунья направилась в палаты архива, надеясь найти другой ответ в одной из книг заклинаний, какой-то другой способ. Она чувствовала страх, шедший изнутри.

После всего, что Никки пережила в своей жизни, неужели в ней не было никого, кого она любила?