Госпожа Смерть

Глава 50

Под руководством Саймона рабочие из разных каньонных поселений принесли свои инструменты в Клифуолл и приступили к работе, пытаясь добраться до нижних уровней поврежденной башни, надеясь найти хранящийся там желудь Старейшего Древа. В прохладном запыленном подземелье некоторые из входных проходов обвалились, и камень, растаявший словно воск, закупорил проемы. Но напористые рабочие использовали молотки и резцы, чтобы проникнуть в твердую, гладкую скалу.

Сплошная стена стекловидного камня залила собой главный проход, запечатав весь подвальный уровень. Рабочие усердно трудились, отбивая и вытаскивая щебень. Покрытый пылью каменщик с тяжелым вздохом обратился к Саймону:

— У нас займет много дней, чтобы пробить хотя бы небольшую дыру, сэр.

Все пошли за рабочими вниз, в глубокие подземные ходы, пригибаясь и идя ползком по поврежденным сводам. Натан посмотрел на Никки.

— Колдунья, наверняка баррикада из цельного камня не слишком сложная задача для тебя?

— Вовсе нет. Позвольте мне… нам стоит поторопиться.

Рабочие в любопытстве отступили и Никки потянулась к гладкой, расплавленной стене. Когда она выпустила свою магию, камень, когда-то растаявший, теперь потек снова. Ей не нужно было прибегать к магии Ущерба, ведь она могла работать с таким материалом, как глина, — не разрушать скалу, а просто убирать ее в сторону кусками. Она подняла горсть жидкого камня, словно землекоп, пробивающийся сквозь грязь. Несмотря на то, что ей пришлось приложить много усилий, Никки удалось проделать тоннель, расширить его, создать потолок и продолжить рыть дальше.

После того, как она использовала магию, чтобы отбросить десять футов каменного завала, Никки стала сомневаться, что на другой стороне скалы действительно было другое помещение. Что, если неуклюжий волшебник-дилетант превратил в твердую массу весь архив при том несчастном случае? Вскоре, однако, колдунья почувствовала, как камень перед ней дал слабину, а затем сломался, как яичная скорлупа, и она пробралась в наводящее клаустрофобию темное хранилище, точно там, где и предполагали ранее просмотренные ими чертежи. Воздух внутри, запечатанный годами, был плотным и затхлым.

Сложив ладонь чашечкой, Никки сотворила огонек, чтобы рассмотреть стены, усеянные выемками, высеченными в скале. Она осветила рассеянным светом помещение, видя, как пляшут тени вокруг внушительного вида полок, наполненных ценными, таинственными объектами: артефактами, скульптурами, амулетами, — все было покрыто пылью.

Натан, протолкнувшись сзади, выпрямился, брезгливо счистив каменную пыль с ученической одежды, выданной ему вместо его собственной.

— Добрые духи, это именно то, что мы искали. Интересно, здесь ли желудь Старейшего Древа?

Саймон и Виктория пробрались вслед за волшебником, изумленно озираясь.

— Именно то место, о котором упомянули мои меммеры. — Она стрельнула резким взглядом на Никки. — Тебе стоило мне верить, колдунья.

— Я предпочитаю иметь доказательства, — сказала Никки, не реагируя на резкий тон женщины. — Теперь, когда они у меня есть, я тебе верю.

Все в нетерпении передвигались по музейному хранилищу, осматривая удивительные предметы, спрятанные на протяжении тысячелетий. Они рыскали среди экзотических артефактов, резных ваз и небольших мраморных фигурок, ярких стеклянных пузырьков, амулетов, отделанных золотом и драгоценностями, медальонов из огнеупорной глины, покрытых нефритово-зеленой глазурью, и заметили деревянный сундучок не шире ладони Никки. Колдунья чувствовала, что к нему тянет, ощущая в воздухе энергетику, силу, едва сдерживаемую в маленьком ящичке. Едва она вытащила его из ниши, сразу ощутила сквозь ладонь теплую пульсацию.

— В нем есть что-то очень важное.

— Вот он, — сказала Виктория, подвигаясь ближе. — Я помню его описания из оригинальных записей.

Никки открыла крышку и посмотрела на мягкие складки фиолетового бархата, облегающие одинокий желудь, который, казалось, был сделан из золота.

Натан усмехнулся, словно мальчишка.

— Довольно необычно. Пьющий жизнь теперь не сможет противостоять. У нас есть оружие, в котором мы нуждались.

— Да, — сказала Никки, закрыв маленький сундучок. — Так и есть.

Никки горела желанием поскорее покинуть это место.

— Сила Пьющего жизнь растет с каждым днем. Эта задача будет гораздо опасней нашей последней вылазки, но я не отступлю.

Ученики могли изучить остальные артефакты в хранилище в более подходящее время; если она победит злого волшебника, у них будет все время этого мира. Никки вытащила желудь из вычурного сундучка, обернув семя в обрывки фиолетового бархата, чтобы можно было засунуть его в карман своего черного платья.

Когда все вернулись в главные здания архива, Никки обдумывала, что ей нужно сделать перед отбытием. Помимо упаковки провизии и воды, другие приготовления колдунье были не нужны. Бэннон и Тистл присоединились к ней, как и ученики в любопытстве собрались вокруг, желая увидеть желудь Старейшего Древа.

Виктория сурово, и в тоже время с беспокойством, смотрела на Никки. Ее брови хмурились, когда она говорила с остальными учениками.

— Я знаю, что она самая могущественная чародейка среди нас, но я неохотно отдаю ей это священное сокровище — сущность самой жизни — женщине, которая называет себя «Госпожа Смерть».

Никки продолжала свои приготовления, игнорируя возражения женщины-меммера.

— Противостоять Пьющему жизнь могу только я одна.

Косо глядя на Викторию, Саймон предложил Никки:

— Каждый человек в Клифуолле знает, что это будет великая битва. Мы можем отправить учеников и волшебников-стажеров, чтобы сопровождать вас. Мы можем быть вашей армией против Пьющего жизнь.

Никки посмотрела на слишком молодого ученого-архивариуса.

— Вы все будете убиты. Никто из вас здесь достаточно хорошо не обучен магии. Риск слишком велик.

Подбежала взволнованная Тистл, сияя медово-карими глазами.

— Никки сделает это, я знаю, что так и будет. Как вы думаете, долине вернется прежний вид?

— Уничтожение Пьющего жизнь остановит разрастание запустения, — сказала колдунья. Она не хотела слишком обнадеживать девочку. — Но мир тяжело ранен и ему потребуется некоторое время, чтобы оправиться, даже после нашей победы.

— Мне нужно пойти с тобой, — настаивала девочка. — Я должна помочь возродить долину.

Никки ничего и слышать не хотела.

— Слишком опасно. Я не смогу защищать себя и при этом успешно вершить свою миссию, если буду беспокоиться и о тебе.

— Но тебе не нужно будет волноваться. Я так хочу пойти с тобой, так хочу помочь — как и в прошлый раз.

Никки скрестила руки на груди.

— Нет, и в этот раз ты не ускользнешь. Возможно, я скажу Натану завязать тебе руки и ноги и закрыть в комнате, пока не покину Клифуолл.

— Ты бы такого не сделала, — насупилась девочка.

— Верно, не стала бы… но только если ты пообещаешь мне остаться здесь — вот, что мне от тебя нужно, поскольку это единственный способ завершить мою миссию. Это смертельно серьезно.

Девочка кипела от злости. — Но…

Никки вскинула руку, не оставляя места возражениям.

— Или ты предпочла бы, чтобы я наложила на тебя заклинание сна, да так, что ты не проснешься несколько дней?

— Нет, обещаю, что останусь тут, — пробормотала девочка слабым и печальным голосом.

— Нарушаешь ли ты свои обещания?

— Никогда! — Тистл казалась оскорбленной.

Никки долго и строго смотрела на нее, и все же поверила девочке.

— Тогда я тебе доверяю.

— Несомненно, это дитя должно остаться в безопасности, — согласился Натан, — но в такой великой битве тебе нужен кто-то, кто будет сражаться рядом. Пьющий жизнь — злой волшебник, и, возможно, один из самых могущественных, с которыми тебе когда-либо доводилось сталкиваться.

— Раньше я уже убивала волшебников, — возразила колдунья.

— Да, действительно, это так, но не волшебника, подобного этому. Мы не можем предугадать, как Пьющий жизнь попытается препятствовать тебе. Я должен пойти с тобой чтобы оказать хоть какую-то поддержку.

Никки вскинула брови.

— Как ты можешь мне помочь? Твой дар исчез.

Волшебник коснулся рукояти своего богато украшенного меча.

— Я такой же искатель приключений. Магия все еще пребывает во мне, независимо от того, могу я ее использовать, или нет. Возможно если я встречусь с Пьющим жизнь, это поможет мне снова высвободить мои силы.

Никки пробрало холодом.

— Этого я и боюсь, Натан Рал. Я знаю, насколько грозным волшебником ты можешь быть, но мы не можем рисковать.

Старик надулся. — Никки, я настаиваю…

— Подумай об этом. — Колдунья покачала головой. — Когда ты пытался исцелить того несчастного в Ренда-Бэй, что сотворила твоя магия? Неудержимая обратная реакция разорвала мужчину на части. И когда ты боролся с Судьей, магия снова разбушевалась, но, к счастью для нас, она отразила собственную злобную магию того человека на него же. Но Пьющий жизнь уже вышел из-под контроля. Если он столкнется с твоей дикой, хаотичной мощью, и все это снова вывернется наизнанку, представь себе возможные последствия. — Никки видела, как глаза волшебника расширились, едва тот осознал. Она продолжила: — Когда я освобожу могущество желудя Старейшего Древа, с его огромным количеством магии, что хлынет в воздух и в землю — что произойдет, если возникнет обратная реакция твоей силы? Резонанс может разорвать тебя на части… или разнесет на куски весь мир. Мы не пойдем на такой риск.

Натан неохотно кивнул и сказал тихим голосом:

— Боюсь, ты права, колдунья. Если я как-то искажу магию Пьющего жизнь и, что в тысячу раз хуже, поверну ее против нас, я не смогу возвратить ее под свой контроль. Добрые духи, повреждения, который я могу нанести…

Никки расправила плечи и выпрямилась.

— Я могу полагаться только на свою собственную магию, и я могу действовать быстро. — Она коснулась складок ткани, в которые был завернут золотой желудь, пульсирующий в ее кармане. — Твой меч приветствуется, Натан, но у меня уже есть оружие.

Стиснув челюсти, Бэннон шагнул вперед.

— Тогда я единственный, кто может идти с тобой. Если тебе нужен меч, можешь положиться на мой. — Он дерзко ухмыльнулся, в основном, чтобы выделиться перед Одри, Лорел и Сейдж, которые тоже стояли рядом и слушали. — И ты уже однажды призналась, что ничуть обо мне не беспокоишься, колдунья.

Никки скептически нахмурилась.

— Не стоит так нахально превозносить себя, лишь для того, чтобы произвести впечатление на своих полюбовниц.

Юноша покраснел, как свекольный суп.

— Но я могу помочь! Милостивая Мать моря, ты же видела, как я сражался с Пыльными людьми и песчаными пумами. Если мы атакуем, когда подберемся к логову Пьющего жизнь, что, если я смогу выиграть тебе секунды, необходимые для выполнения твоей миссии? Это может означать разницу между успехом и неудачей.

Никки сжала губы, оценивая молодого человека. В их битвах, против, казалось бы, неодолимых врагов он действительно убил больше противников, чем возможно.

— Признаю, что иногда ты можешь быть полезен. Но знай, если ты пойдешь со мной, чтобы сразиться с Пьющим жизнь, ты можешь столкнуться с неминуемой гибелью, и я не смогу тебя спасти.

— Я принимаю эти условия, колдунья. — Он тяжело сглотнул, изо всех сил пытаясь скрыть свой страх, так как ясно понимал возможный риск. — Я готов встретиться с опасностью лицом к лицу.

Помощницы Виктории смотрели на юношу с восхищением, которое, казалось, только усиливало стремление Бэннона. Никки сомневалась, что поменяет свое мнение, и признавала, что может нуждаться его помощи. — Очень хорошо. По крайней мере, ты сможешь отвлечь монстра в ключевой момент, чтобы я могла продолжать.

Одри, Сейдж и Лорел поспешили попрощаться с Бэнноном, а Тистл бросилась с объятиями к Никки.

— Возвращайся ко мне. Я хочу видеть мир таким, каким он должен быть, но я хочу видеть его с тобой.

Никки почувствовала себя неловко, не зная, как реагировать на восторженные объятия девочки.

— Я верну прежний мир, если смогу, и тогда вернусь к тебе. — Следующие слова сорвались с ее губ прежде, чем она могла лучше подумать над ними:

— Обещаю.

Тистл посмотрела на нее своими большими глазами.

— Ты ведь не нарушаешь свои обещания?

Никки стиснула зубы и ответила:

— Никогда.