Геном доминатора

Глава 12

Глава двенадцатая

Игровая зона «Техномир», уровень 3Локация: Дикая Пуща

Внешний шаман Лии Дек из Гнезда Сум

Этот химера-мужик оказался в разы симпатичнее того, который пахтал мохномордую кентавриху.

Лик мужественный и вполне человеческий. Не сказать, что нордический, скорее, что-то азиатское, но в целом — симпатичный. Располагающий даже. И разворот широченных плеч не хуже, чем у мастера Гастингса. Только вот торс немного странноватый. Ну да не удивительно. Когда вторая часть твоей тушки покрыта шерстью и оснащена солидным хвостом, странности первой половинки как-то сглаживаются. И, кстати, это не мужское достоинство, а именно хвост. Толстый и полосатый.

— Ого! — произнес химера-мужик, ловко перепрыгивая через ручей. — Ты не космонавт, часом?

По-русски сказал, что интересно.

И что особенно интересно: на правой мускулистой ручище игровая отметка.

Не зверек, как у большинства игроков, и не химера, как у самого Санька, а синяя геометрическая фигурка-додекаэдр в трехмерной проекции.

Но главное не это, а инфо-строчка: Лии Дек из Гнезда Сум, шаман второго уровня.

Причем кириллицей и тоже на русском языке.

Неожиданно для четвероногого двурукого мутанта.

А имечко знакомое. Лии. Кажется, именно за него втемную принял Санька тот зверолюд?

«Воздействие второго уровня активными ферамонами», — сообщил анализатор скафа.

Ферамоны… Это вроде для сексуального возбуждения? Неужто этот четвероногий пытается Санька соблазнить?

— Фильтры, — с некоторым огорчением констатировал Лии Дек второго уровня. — Это усложняет. — С ней что? — Кивок на принцессу. — Умерла? Я ее заберу.

Несмотря на очень непростую ситуацию, Санек хихикнул. «Зоонекропедофил к нам сегодня приходил…»

— Тебе просили передать, внешний, — сказал он. — Кое-кто, именующий себя доминантом, намерен использовать тебя отвратительным и противоестественным образом.

— Точно космонавт, — рассудительно произнес химера-мужик Лии. — У городских муравьишек чувство юмора атрофировано. Это логично, но скучно. Так что с чистой? Ты ее убил?

— Не прав по обоим пунктам, — Санек шагнул вперед, чтобы оказаться между принцессой и пардокентавром. — И жива и с чистотой не очень. И ты, хвостатый, лучше к ней не лезь. Накажу. Больно.

Лии Дек второго уровня засмеялся. Искренне.

И прыгнул вперед, взмахом передней лапы сметая Санька с директриссы.

Санька. В скафе! Он дебил или в себя поверил?

Санек перехватил лапу и, взмахнув красавцем-мутом, как здоровенным живым кистенем (в лапе что-то хрустнуло), швырнул его через ручей, приложив боком о подвернувшееся дерево.

Дерево сломалось. Мут, к сожалению, нет.

А потом все поменялось.

Разбаловала Санька собственная супер-сила.

Забыл о том, что с противником второго уровня следует обходиться максимально жестко. В данном случае — летально.

А Санек расслабился. Уверовал в превосходство технологий над генномодифицированной биомассой. А ведь мог же сообразить, что в здешней Зоне как раз биология и доминирует.

Вот что стоило сходу влепить в пардокентавра хотя бы из шаромета? Или попросту вскрыть ему брюхо ножом?

А Санек застыл в гордой позе доминатора…

И застыл капитально.

— Что? — язвительно поинтересовался поджимавший ушибленную лапу пардокентавр. — Замерзла твоя скорлупа, космонавт?

Саньку было что сказать. Особенно о себе самом.

Но он молчал.

Потому что Лии Дек второго уровня был прав.

Скаф «замерз». Все его системы внезапно отключились. Включая и те системы, что поддерживали жизнедеятельность носителя. Так что если ничего не изменится, то жить Саньку оставалось до тех пор, пока воздух внутри шлема пригоден для дыхания.

И, похоже, пардокентавр об этом знал.

Он ощупал руками переднюю лапу, подвигал ею и пришел к выводу, что серьезных повреждений нет.

Однако прыгать через ручей не стал, перебрался шагом. Наклонился над девушкой, убедился, что жива, и подошел к Неженке.

— Твоя зверюга? — спросил он, повернувшись к Саньку. — Не претендую. — Он ухмыльнулся. — Оставляю вас вдвоем. А вот чистую заберу. Она моя. Невеста, можно сказать. Возможно, ты не знал? Ну ничего. Теперь знаешь. И будешь знать… Сколько тебе воздуха осталось? Минут на пять? Не скучай, космонавт! Пять минут — это недолго.

Подхватил принцессу, закинул на звериную холку и потрусил вниз по ручью, оставив Санька умирать.

Ну это он так думал.

Санек подождал те самые пять минут, стараясь дышать пореже, а потом резко откинул голову назад, нажав затылком механическую кнопку аварийного сброса. Кто придумал скаф, Санек не знал, но в их профессионализме не сомневался. Они предусмотрели многое, в том числе и то, что скаф одномоментно окажется полностью лишенным энергии.

Сфера шлема вышла из фиксаторов и откинулась назад, механически же извлекая стопоры передней поверхности скафа.

Санек жадно вдохнул влажный и теплый воздух, поочередно, с усилием, выпростал руки из «рукавов». Лишенный стабилизаторов скаф после этих манипуляций закономерно упал на спину, что лишь упростило задачу. Через полминуты Саньку удалось выбраться наружу и сделать то, от чего он отказался десять минут назад: ополоснуться в ручье.

Затем вручную открыть контейнер с личными вещами, прицепить к предплечьям ножи и натянуть комби, о котором он как-то не вспомнил, когда думал о том, что неплохо бы одеть принцессу во что-нибудь. И хорошо, что не вспомнил. Сейчас бы сам голышом бегал. Осталось обуться и прицепить к поясу кобуру с лазером.

Было Саньку нервно и неуютно. Нет, комбинезон меха — отличная униформа. Эластичная, прочная, вентилируемая. Удар обычного ножа держит уверенно, не говоря уже о всяких колючках. И все равно без скафа Санек чувствовал себя вынутой из панциря черепахой. Теперь в их команде главной силой становилась Неженка. Которая увы, все еще пребывала в стане. И судя по прошлому опыту очнется не раньше, чем через полчаса. А за это время дикая фауна здешнего леса много нехорошего может с ними сделать. Да, Санек может в крайнем случае снова забраться в скаф, задвинуть грудную пластину, оставив только узкую щелочку для воздуха… И сидеть внутри, пока не помрет. Или джин на орбите к себе не выдернет.

Только это подло. Они с Неженкой сражались бок-о-бок. Бросить ее Санек не мог.

Ладно. Не все так плохо. На них пока еще никто не напал. И сам он кто? Второй уровень или тварь дрожащая?

Санек покосился на запястье. Сфинкс был с ним полностью солидарен: присел на задние лапки, угрожающе воздев передние. Знай наших!

Санек уселся на травку и принялся медитировать. Так-то Санек и не знал толком, что это такое — медитация. Слово популярное. Но вполне подходящее, на его взгляд, чтобы назвать так состояние, которое он определял как «единение с миром».

Мир вокруг был гармоничен. Санек чувствовал его целиком: тихий скрип ветвей, журчание ручья, запахи земли, воды и грибов, узкие лучи солнца, сквозившие меж листьев и вспыхивавшие яркими пятнами на траве. Он стал частью этого мира. И Неженка, лежавшая рядом, тоже была его частью. Санек ощущал ее страх, порожденный беспомощностью и невозможностью помочь госпоже-подруге, ее гнев, красный и бессильный, обращенный на шамана… А еще надежду на то, что он, Санек, все-таки сумеет…

Единственное, что оставалось чуждо гармонии, — скаф. Он осязался куском, вырванным из пространства. Сгустком черноты. Занозой и, одновременно, открытой раной, прорехой в холсте мироздания.

Это было интересно. Настолько интересно, что Санек забыл о внешних угрозах, целиком погрузившись в изучение феномена.

Забыл настолько, что проигнорировал появившегося на краю оврага мишку. Вернее, существо, у которого мишка был в отдаленных предках, потому что века выживания в измененном мире превратили потомка бурых косолапых в косматую восьмисоткилограммовую махину с костяной маской на морде и полутораметровыми передними лапами, оснащенными парой серповидных когтей наподобие тех, которыми щеголяют земные ленивцы. Только в разы длиннее и намного острее.

Присев на массивную задницу медведь-мут соскользнул в овраг и подошел к двум неподвижным источникам пищи: большому и маленькому.

Сегодня у него удачный день. Маленький пах старинным врагом и медведь негромко рыкнул, предвкушая воздаяние за причиненные боль и обиду. Большой был незнаком, но запах говорил: если съесть такого, можно стать еще больше и сильнее. А это новые победы, новые территории, много новой вкусной еды…

Медведь царапнул когтем по панцирю большого. Раздался скрежет. На панцире осталась царапина. Неглубокая.

Медведь ждал: пища проснется и нападет. Или попробует убежать. Медведь не боялся. Он был намного больше, а значит сильнее. А еще он любил, когда еда сопротивляется. Так вкуснее.

Но спящий большой остался лежать. Не бросился ни бежать, ни в атаку. Медведь чуял: пища жива. Но кровью не пахнет. Вернее, пахнет, но это не ее кровь. Однако не шевелится. Что ж, значит медведь просто его съест. Но раз большой не сбежит, то медведь займется маленьким. Откусит ему голову, чтобы и этот не сбежал.

Вперевалочку медведь подошел к будущей пище. Принюхался. Да, запах очень похож на запах обидчика. Но отличался. Маленький пах странно. Незнакомо.

Этот незнакомый запах заставил медведя помедлить. Он всегда опасался того, что неведомо. Неведомое опасно. Все, кто выжил, это знают.

Маленький, однако, не выглядел опасным. Он выглядел мягким и слабым. Шейка его была совсем тонкой в сравнении с головой. А голова эта легко поместится в пасти.

Медведь представил, как сжимаются челюсти, раздавливая хрупкий череп, рот наполняется вкусным…

Длинная нитка слюны стекла вниз и смочила густой жесткий мех, гривой закрывавший горло медведя.

Он сделал еще шажок и лизнул светлую мягкую шерстку на макушке маленького. А потом откусил ему голову.