Гало: Криптум

― Я возвращался туда, где началась моя жизнь. В мир большого орбитального вальса из трех звезд, в комплекс туманности Ориона. Вернувшись в мой дом и в мою семью, я надеялся, подкрепить здоровье, медитировать все свое свободное время, и наконец, достичь полной зрелости.

Пока я был без сознания, служащий безопасности Строителей, сопроводил меня из карантинной сферы в смежную звездную систему. Когда я, наконец, очнулся, то обнаружил себя на судне предназначенным для транспортировки персонала научно-исследовательских станций, общим для Горняков и Строителей.

Мое путешествие после этого было быстрым, тихим, и в основном без осложнений. Я почти не отличался от остальных пассажиров, в основном звездных инженеров. Они, казалось, думали, что я Воин на службе у Строителей, проходящий реабилитацию после какой-то необъяснимой травмы. Существовало видимо много таких случаев, когда раненых переправляли к реабилитационным центрам.

Я не разубеждал их.

Некоторые рассматривали меня как какого-то урода. В этом, я не мог не согласиться с ними. Мне было неприятно смотреть на себя в зеркало. Я, безусловно, вырос. Моя физическая сила стала намного больше. Во всем другом, я предполагал, что я на самом деле урод.

Мои попутчики, научные авантюристы, были больны идеей развития и увеличение области обитания Предтеч без военных завоеваний, что мне очень импонировало. Наш корабль посетил нескольких научных станциях, по формированию планет.

― Преобразование каменных миров, ― объяснил мне один из Горняков. Предтечи получили возможность преобразование астероидного поля в расплавленную массу в диапазоне двадцати мега метров. Затем, менее чем за десять тысяч лет, после охлаждения, инженеры формировали протопланеты.

― Остается последняя проблема, приручение молодых звезд, ― рассказывал он. ― Но мы работаем над этим. Мы посылаем туда звездных инженеров, оснащенных анциллами третьего класса ― "Плазменных Жокеев", так мы их называем. Они любят звездную плазму, но большинство исчезают после нескольких сотен лет. Мы не знаем, что с ними становится, но это их работа.

Я вежливо слушал, хотя все это было мне не интересно.

Так как моя броня не содержала анциллу, я много спал, и мои сны были яркие и масштабные, охватывающие тысячи жизней и миллионы лет, но я забывал о них почти сразу после пробуждения.

Наш путь проходил через внешние границы комплекса туманности Ориона. Выйдя из пространства скольжения, из-за сбоя систем навигации, мы прошли меньше чем в миллионе километров от Натальной планеты Предтеч, ныне пустынной и покрытой радиационным шлаком. Планета зарождения цивилизации Предтеч, на самом древнем языке, называлась ― Гибалб.

Гибалб когда-то был раем. Вначале, в галактической сфере, ранние Предтечи жили и развивались в славной колыбели из двенадцати звезд, но их первый опыт в звездной инженерии пошел наперекосяк, вызвав серию взрывов сверхновых, что безвозвратно изменило весь комплекс Ориона, менее чем за пятьдесят тысяч лет. Изображения того времени показывают, туманность, была необычайно яркая и красочная.

Предтечи давно усовершенствовали свое ремесло и делают меньше ошибок. Но в настоящее время комплекс был темнее и гораздо менее активным, и едва заметным с расстояния ста световых лет.

После восстановления систем навигации, и позиционировании перед входом в пространство скольжения, нам сообщили, что наше судно отклонились от курса, более чем на пять световых лет. Один из исследователей предположил, что порталы в последнее время были чрезмерно перегружены.

― Нам говорят, снова и снова, что не могут поставлять нужное сырье. Единственное, что может привести к таким проблемам, является частое прохождение очень крупных судов и невообразимо больших объектов, через пространство скольжения. И кто им это разрешает?

Он обвел своих товарищей и других пассажиров многозначительным взглядом. Многие, смеялись над его теорией. Я ничего не сказал. Я был свидетелем одного такого прохода, и видел доказательства другого, но это было не то место, чтобы говорить о том, что я видел.

Тем не менее, эта аномалия вызвал неожиданное и неконтролируемое смещение курса нашего корабля, что вызвало удивление команды инспекторов Строителей. Они прибыли на военном корабле неизвестного дизайна.

Делегация состояла только из службы безопасности Строителей. И в отличие от давней традиции, в ней не было ни одного Воина, что меня уже не удивляло…

Соблюдая все надлежащие протоколы, они тщательно изучили записи транспорта. После этого они вежливо попросили нас информацию из нашей брони. У меня не было анциллы, и они оставили меня в покое.

Команда вскоре улетела, заключив, что нарушение было случайным. Но прежде чем они ушли, один бросил на меня взгляд, в котором объединилось презрение и жалость.

Я был единственным Воином на корабле, и это, естественно, вызывало подозрение. По кораблю пошли слухи, что я был истинной причиной задержки, и после этого только самые смелые из исследователей говорили со мной. Вскоре, даже они перестали со мной общаться.

Остаток моего путешествия, я провел в одиночестве, пока, недалеко от дома, за мной и пятью другими Строителями, прилетел быстроходный челнок моей семьи.

Мой отец, мать и сестра встретили меня, как только я перешел в челнок. Я не видел ни одного из них в течение трех лет.

Отец, с момента моего отъезда, прошел еще одну очередную мутацию, и теперь имел тревожное сходство с Мастер-Билдером.

Моя мать изменилась очень мало, во всяком случае, она стала только более степенной. Начался тысячелетний отрезок временем, в течение которого она не могла рожать, и иным образом создавать потомство.

В то время мой отец был ростом четыре метра, плечистым и с крупными ногами. Его кожа напоминала полированный оникс, его волосы имели пурпурный оттенок с белой сединой, глаза черные с вкраплением серебра.

Моя мать была ростом чуть более двух метров, стройная, как тростника, темно-красные волосы и серебристо-серой кожей.

Сестра была немного выше, чем мать и менее стройной. У нее был переходный этап перед созданием семьи. Еще до моего изгнания на Идом, она прошла нежную мутацию репродуктивной зрелости, и теперь готовилась принять переход к первой форме.

Она встретила меня, молча, с широко раскрытыми глазами, как бы оценивая, затем обняла меня крепко и горячо.

Мать, видя мое состояние, встретила меня с вежливой формальностью, отец, твердо пожал мое плечо, спрятав свои эмоции.

Он сказал лишь несколькими точно подобранных слов, приветствуя мое возвращение обратно в отчий дом:

― Я уверен, что нам будет, о чем поговорить, ― заключил он, прежде чем отправить меня надеть новую броню. ― Мы будем обедать ровно в час.

В небольшой, элегантно обставленной каюте, я облачился в новую броню. Корабль располагал совершенно ничем ни примечательными анциллами. Они, казались мне пародией на анциллы Лайбрериан, и были не очень полезными и совершенно неинтересными.

― Приношу извинения за этот примитивный аксессуар, ― отметила анцилла судна, заметив мою реакцию. ― Вам предоставят новую, как только вы прибудете домой.

Я чувствовал глубокую боль одиночества и странное ощущение горя. Анцилла не знала, как подбодрить меня и какие сказать слова поддержки.

Я чувствовал себя ответственным за все, что случилось и за все, что еще происходит, за великие события известные и неизвестные, за судьбы одного Прометейца и двух человек.

Первый судовой обед, прошел тихо и неловко. Корабль пытался выбирать, как он думал, мои любимые продукты. В моем нынешнем состоянии, мой организм их не принимал, заставили меня почувствовать болезненную тошноту.

― Возможно, ему требуется диета, которая больше подходит для Воина, ― предложил отец.

Подчиняя вспышки гнева, я не спрашивал его, был ли он вовлечен в дела Мастер-Билдера. Наверное, я стал мудрее, как в поведении, так и в своих рассуждениях.

И через несколько дней, я снова оказался дома.