Гало: Криптум

― Я послал сообщение на "Глубокое уважение" и показал наше местоположение, ― признался Дидакт, когда мы перешли на околозвездную орбиту, недалеко от стражей космической защиты системы. ― Мы будем уничтожены, если не сообщим наши намеренья командиру "Уважение". Среди Прометейцев, он известен как Кофирмье.

На палубе командного центра, мы снова смотрели на виртуальный монитор. Один из небольших внешних миров, не далеко от нас, была планета без атмосферы, скалистая и безжизненная. Сканер передал обновленную информацию о карантинных щитах, наряду с тем, что смог собрать о трех карантинных планетах, две явно населенные Сан'Шум, третья, база для хранения запасов (предположительно устаревшего) оружие Предтеч.

В моей памяти, я видел Сан'Шум другими, какими, они были десять тысяч лет назад: приятная, можно сказать, красивая раса. Они были сильные и чувственные, сообразительные, не слишком выделялись интеллектом, и обладали способностью угождать всем и вся. Действительно скользкие. Единственным исключением, в их историческом опыте, были люди и Предтечи.

Наш корабль продрейфовал на длинной околозвездной орбите, около ста миллионов километров, прежде чем с "Глубокое уважение" мы получили подтверждающий сигнал.

― Эя, кто прерывает одиночество старого Прометейца, и претендует на славу Дидакта?! ― сказал хриплый, низкий голос. Чуть позже подоспел визуальный ряд. Мы увидели почти бесформенную массу мышц и плоти. Это был Воин, перенесший, на мой взгляд, больше мутаций, чем Дидакт, и некоторые, наверное, не очень успешные.

― Это действительно ты, мой старый соперник?

Дидакт постарался не показать тревогу своему товарищу:

― Да это я. Я вернулся. У меня есть важное дело, и нужна ваша помощь. Здесь есть ловушки? Скажите правду.

― Вы снова в беде?

Наклонившись в мою сторону, Дидакт тихо произнес:

― Это Кофирмье. Но что-то здесь не так. Карантинный щит в течение некоторого времени в боевом режиме.

― Чем это вызвано? ― спросил я.

Дидакт выглядел мрачным и настороженным:

― Последние карательные меры, возможно… Но Сан'Шум являлись примерными гражданами, после того как они были привезены сюда. Попытайтесь просканировать орбиты планет Сан'Шум.

― Эй, на "Глубоком уважении", ― сказал Дидакт. ― Как долго вы здесь размещены?

Мои пальцы работали, быстро собирая необходимые данные с датчиков. Я изучал две внутренние планеты в разрешении доступном сканерам через карантинный щит. Поверхности были в основном скрыты. Но то, что я мог разглядеть, существенно расходилось с данными анциллы. Я подумал, очень похоже на Фавн Хакор…

― Двенадцать веков, ― сказал Кофирмье. ― О, они были годами с возможностью роста и рефлексии. Совет назначил меня, старого Воина, чтобы охранять и защищать наших древних врагов, теперь склонившихся ниц перед властью Предтеч. Я исполняю свой долг и не более того… Вы должны увидеть мою коллекцию великолепной резьбы Сан'Шум. Я полагаю, вы хотите посетить мою бедную посудину?

― Это моя первая цель, ― сказал Дидакт.

― Минуточку… дайте мне посовещаться с моими сотрудниками. Ой, подождите. У меня же нет сотрудников…

― Ты один? ― спросил Дидакт, и дал мне понять взглядом, что ждет результатов сканирования. ― Неужели все старые воины сейчас в одиночку?

― Здесь у меня, Домен единственное утешение, ― сказал Кофирмье. ― Я прорабатываю мой путь к предкам. Я узнал такое, о чем даже не подозревал… Но в последнее время, Домен имеет наглость отвергать меня…

― Я прибыл сюда по заданию Лайбрериан, ― сказал Дидакт. ― Мы, путешествуем с двумя выбранными ею людьми. Нам нужно задать вопросы лидерам Сан'Шум.

― Где же сама Биоскульптор Лайбрериан… Последний ее визит вызвал некоторые трудности. Возможно, вы заметили, щит и стражи находятся в состоянии боевой готовности.

― Моя жена сейчас занята, ― сказал Дидакт.

Я продолжал изучать планеты внутри карантина. Из того малого, что я мог видеть, через фильтр щита, почти все выглядело темным, и скорее всего, поврежденным.

― Любопытно, почему никто даже не вспоминает о старых Воинах, ― сказал Кофирмье. ― Время от времени, я перехватываю сообщения о больших событиях, происходящих в Столице. Я их игнорирую. В них нет ничего для меня, и нет новых приказов. Домен все, что они мне оставили, а теперь и он закрыт. Вы не знаете, почему?

― Я бы хотел бы просмотреть эти отчеты.

― Когда вы прибудете сюда, можем порыться в памяти корабля и поискать их. Но позволять Сан'Шум встретиться с людьми… это запрещено. Мы разделили их по весьма определенной причине, мой старый друг.

― Можем ли мы по прибытию обсудить это?

Пауза.

Кофирмье замер в позе каменной скульптуры, шевеля только толстыми, грубыми руками. Затем, он ожил и сказал:

― Да Дидакт, конечно. Ложитесь на курс к "Глубокому уважению", и прикажите анцилле своего корабля, ввести эти коды, и стражи позволят вам пройти защитный барьер, по вашему орбитальному курсу. Славно было услышать вас! Друга из прошлой легендарной жизни!

Передача закончилась. Наш корабль изменил свой курс и передал коды соответствия. Мониторы показали, что стражи действительно больше не мигают предупреждающими сигналами, из сектора, нашего проникновения за щит блокады.

― Кофирмье был великим Воином и хорошим другом, но я никогда не считал его большим экспертом в изобразительном искусстве, ― сказал Дидакт озадаченно. ― Соберите побольше информации с этих планет.

― Я должен предупредить людей?

― Да. И убедитесь, что они одели броню.

Я пошел на корму в каюту пребывания Чакоса и Райзера. Они неохотно подчинились приказу Дидакта, потирая глаза ото сна.

Райзер явно не хотел облачаться в броню:

― Синяя женщина, и я поссорились, ― объяснил он. ― Я не люблю ее.

Чакос оделся молча.

Я сказал Райзеру:

― Мы идем навстречу возможной опасности. Броня защитит вас. Я покажу вам, как отключить анцилл, если вы не хотите, слышать ее на данный момент.

― Выключить ее? ― сказал он. ― А она не рассердиться на меня? Точно?

С содроганием, он облачился в броню, и опять стал выше. Подойдя ко мне, он критически смерил меня взглядом.

― Ты стал больше, ― сказал Райзер с сомнением. ― Запах тоже другой.

Я показал им, как отключить анцилл, и послал ей запрос о претензиях людей.

― То, что они вспоминают, делает их сердитыми, ― пояснила она. ― Они задают вопросы, а я не уполномочена, чтобы на них ответить. Я стараюсь, успокоить их. Это делает их только злее.

― А ты, прекрати успокаивать их, ― сказал я ей. ― Они должен пройти через это испытание.

"Глубокое уважение" грозно отобразилась на наших мониторах. Я впервые увидел судно класса "Крепость", во время торжественной церемонии еще в ранней юности, в комплексе туманности Ориона. Крупнейшее из одиночных военных кораблей Предтеч, "Крепость" была пятьдесят километров в длину, с огромным полушарием на переднем конце. Средний уровень, был оснащен множеством платформ и пусковых консолей, также здесь находились артиллерийские установки. Нижний уровень, был в виде длинного шипованного хвоста. В самом широком месте, его размер достигал десяти километров и мог нести сотни тысяч Воинов, а также около миллиона автономные вооруженных дронов для поддержки в бою военных кораблей.

Я не сразу понял, что это был доступ не к моей собственной памяти, а к воспоминаниям Дидакта.

Чакос с ужасом посмотрел на "Глубокое уважение":

― Мы здесь, чтобы посетить наших старых союзников, не так ли? ― сказал он. ― Вы наказали их, также как нас?

― Не совсем. Они заключили сделку, ― сказал я. ― Давайте поговорим об этом позже.

Дидакт поднял руку, как бы в предупреждение:

― Мы входим в зону карантина, ― сказал он. ― Если есть скрытые ловушки, мы обнаружим их достаточно скоро.

Анцилла судна появился на подиуме между нами:

― Контроль судна передается командиру, ― сказала она. ― В прохождении щита, все показания датчиков ограничиваются, остается только визуальное сканирование. Мы будем более чем наполовину слепы.

Когда мы приблизились, а затем начали маневрировать, чтобы занять позицию для швартовки в док, становилось все более и более очевидно, что "Глубокое уважение" видело и лучшие дни. Поверхность была в язвах от столкновений метеоритов. Без ремонта остались все повреждения полученные в боях. Это выглядело даже хуже, чем оспины звездной пыли на старых "Боевых Сфинксах".

Пандусы и бухты были в основном пустые. Очевидно, Предтечи вывели "Крепость" на эту дальнюю орбиту, в надежде забыть о ней, забыть о старой войне, об этом мире, о Сан'Шум в целом. Капитуляция была подписана. И без гордости за победу, а может и от стыда, "Крепость" была оставлена в этом проклятом месте.

Тем не менее, старая военная платформа оставалась впечатляющей, хотя бы своим размером. По сравнению с "Крепостью", наш корабль был пушинкой застрявшей на рукаве гиганта.

Анцилла пришвартовала наше судно к одному из открытых доков станции. И через несколько минут после этого, мы шли по холодной палубе Крепости. Чтобы не расстраивать Кофирмье, мы оставили людей на корабле.

Пространство, по которому мы шли, было почти лишено атмосферы, и в тени фиолетовых переборок, палуба была покрыта тонким, хрустящим инеем из водяного льда. Всюду со свистящим звуком, из корпуса вырывались пульсирующие фонтаны паров и газов внутренней атмосферы станции.

― Да, Долг не в почтении у Кофирмье, ― сказал Дидакт. ― Воин не должен позволять ржаветь своему оружию.

С высокого сводчатого потолка спустился лифт и открылся, чтобы впустить нас.

Послышался треск, плохо воспроизводимого голоса, наполняя эхом хранилище:

― Проходите, старый друг! Все нарушения Домена ждут Вашего осмотра.

Дидакт посмотрел на меня, как только дверь лифта закрылась.

― Хорошо… первое испытание на вашу голову, Строитель первой формы.

― Я как кинжал, ― короткий, но глубоко разящий, ― ответил я.

Это его поразило:

― Вы начинаете говорить как Воин, ― сказал он. ― Но вы все равно выглядите как Строитель. Ваша сила… как идет прогресс?

― Большие, ― сказал я, осматривая свои руки. ― Но боль почти прошла.

― Кофирмье когда-то командовал легионами… Эя, я задаюсь вопросом, почему он не избрал Криптум, вместо всего этого.

― Он хотел, исполнить Долг, ― сказал я.

― Я исполнил Долг своим уходом, чтобы не спровоцировать конфликт, ― проворчал Дидакт.

― Он продолжает говорить о Домене. Имеется в виду, что это была его единственная связь с Предтечами?

― Может быть,… но не надо доверять отражению в разбитом зеркале…

Мы добрались до среднего уровня в пределах полусферы. Уровень был слишком запутанным, к тому же половина люков и мостов не работали. Сплошные стены и лабиринты каналов, пересекаемых вентиляцией. Здесь атмосфера была еще слишком тонкая, и не безопасная без брони. Твердый свет рабочих мостиков и рамп был слабым и непостоянным. Такая тяжелая ситуация в крепости, видимо, была на протяжении многих веков.

― Будьте рядом, ― сказал Дидакт.

Впереди, большая, неуклюжая фигура, одетая во что-то вроде брони вошла в тусклый луч света. Это должно быть Кофирмье, подумал я, но Дидакт не выразил радости.

― С прибытием на борт "Глубокого уважения"! ― проговорила фигура. Он подошел ближе, и я наконец-то рассмотрел его… Кофирмье.

― Для нас большая честь посетить ваш славный корабль! ― сказал Дидакт. ― Многие сослуживцы помнят о вас.

― Многие… ― сказал Кофирмье. ― Грамэриан с вами? Стратэгус?

― Нет, не в этот раз, ― сказал Дидакт. ― Как я уже сказал, мы прилетели по поручению Биоинженеров и моей жены…

― Я упоминал, она была здесь, не так давно, ― сказал Кофирмье. ― Если вы спросите меня, чем она занималась, скажу, что не знаю. У нее была печать Совета, так что я ничего не спрашивал. Я не вмешиваюсь в политику.

― Эя, ― сказал Дидакт. ― Мы не имеем печати Совета.

― Я так и думал. Вы ставите меня в трудное положение. Сначала вы женитесь на Биоскульпторе, а потом в открытую выступаете против Строителей… Это заставляет меня задаться вопросом… наверняка, вы хотите заслужить мой патент мутации? ― Кофирмье шагнул вперед и сдавил Дидакта в объятиях.

Дидакт взглянул на меня смущенным взглядом.

Иней кружил и падал на их седые головы, пока, наконец, Кофирмье не отпустил Дидакта из объятий.

Старый Прометеец повернулся ко мне. Никогда прежде я не видел Предтечи уродливее, чем Кофирмье. Его кожа, что я мог разглядеть сквозь изношенную броню, была пестро-серая, пятнистая с нездоровыми бледными венами. Лицо было покрыто голубовато-белой щетиной. Во рту, я разглядел два сплошных ряда черных зубов, с намеком бледного языка между ними.

― Мой старый друг, развлеките меня. Расскажите мне снова, те истории, в которые мы так нелепо влипали, победы, которые мы бурно праздновали. Я одинок здесь, и время тянется невыносимо долго…