Гагарин: дорога на Марс

Глава 8

8.

Стартовая площадка, с которой поднимается РКН, ракета космического назначения, не пригодна для следующего запуска минимум несколько недель, до месяца. На Байконуре наряду с Гагаринским стартом, откуда ушла в небеса ракета «Восток-1» с первым космонавтом Земли, сохранилось ещё комплексы для лёгких и средних ракет. Затем в шестидесятые годы появились сооружения крупнее — для монстров, содержащих двигатели РД-700 и даже РД-1000. Сейчас, когда четыре оставшихся спейс-шаттла выведены из эксплуатации, Байконура, самого большого космодрома в мире, стало не хватать, а Восточный ещё не вошёл в строй.

За треть века своего существования Байконур, объединивший собственно космодром, производственную базу, железнодорожный узел Тюра-Там, разросся до размеров среднего областного центра средней полосы России по населению, а по площади и больше, потому что застройка врезалась в степные просторы, удаляясь от пусковых комплексов.

Уникальный город: здесь жили только сотрудники космической отрасли, военнослужащие ВВС, обеспечивающие жизнедеятельность космодрома, а также персонал, их обслуживающий. Город жил для космоса, был основным порталом между планетой и заоблачными высями.

Гагарин приложил немало усилий, чтоб появился и развивался Восточный, откуда ещё не ушла в космос ни единая ракета. Он, сделавший всё, от него зависящее, чтоб Казахстан не отвалился от России, понимал: полной гарантии нет, всегда остаётся шанс, что гордые сыны степей запретят кириллицу, перейдут на латиницу тюркского языка и в политике предпочтут прислонить плечо к большому китайскому брату, подвинув русского брата. Конечно, прямо сейчас во втором космодроме надобность существует лишь ограниченная. Чтоб те самые китайцы не возбухали от пролёта ракет над их территорией, им говорят: потерпите, вот достроим Восточный и перестанем тревожить ваш покой и сон огненными драконами. Визуально — лишь звёздами первой величины, скользящими в ночном небе, а если пуск дневной, то невооружённым глазом вообще не разглядеть.

На Байконур Гагарин привёз с собой Вадима Владимировича Венгерского, генерального директора объединения «Союз». Разумеется, было много встречающих начальство. Показывали, рапортовали. О проблемах говорили по советской привычке скупо. Никогда не исключена вероятность, что снимут и поставят более административно-умелого, готового рапортовать о перевыполнении социалистических обязательств независимо от реального положения дел.

— Знаете, однажды социалистические обязательства взял на себя коллектив воинской части, обслуживающей пусковые установки, — поделился Гагарин. — Обеспечить в год не менее трёх пусков «Энергия-5», шести «Энергия-3» и одиннадцати «Энергия-1», а также два десятка лёгких класса «Восход».

— Выполнили? — заулыбался Венгерский. — Не помню, чтоб в один год столько требовалось.

— На голубом глазу отрапортовали, что выполнили! Командир потом оправдывался: все запустили штатно, а почему коллектив должен страдать, что на стартовые столы вывезли меньше, людям придётся недополучать премии? Вообще-то, социалистическое соревнование задумывалось для гражданских организаций, не думал, что военные тоже втянутся с присущей им… некоторой прямолинейностью.

Они как раз шагали к самому большому сборочному цеху филиала куйбышевского «Прогресса», поравнявшись с его огромными дверями. Здесь к центральному блоку «Энергии» присоединялись два или четыре жидкостных ускорителя по семьсот тонн тяги каждый, к голове присоединялась третья ступень, полезная нагрузка, к ней система аварийного спасения, если это пилотируемый пуск. Собранная махина выводилась в вертикаль и в таком положении медленно ехала по нескольким рядам параллельных рельс к пусковой установке, чтобы там залили в ёмкости керосин, а потом жидкий кислород.

— Зрелище впечатляющее. Жаль, что у нас по телевидению принято показывать только старт, — посетовал Венгерский. — Американцы и в период «Аполло», и сейчас с челноками любят давать на экран производственные будни. Чтоб налогоплательщики видели, как тратятся их кровные.

— Наши налогоплательщики не столь щепетильны. А я вас сюда привёз для другого. Вадим Владимирович, мы с Козловым намерены передать вам это хозяйство.

— Мне⁈ Нашему объединению?

— Да. Вашему.

Гагарин понимал его изумление. Считалось, что ракеты-носители в СССР доведены до некоторого уровня совершенства — модульная «Энергия» в комплектации супертяжёлой, тяжёлой и средней, одноразовая лёгкая «Восход» на базе неумирающей королёвской «семёрки» и конверсионные военные на гептиле с законченным сроком хранения. Второй неожиданностью для Венгерского была возможность передачи им части проблем, традиционно решаемых в Королёве и Куйбышеве.

— Вам не кажется, Вадим Владимирович, что у нас в ракетостроении определённый застой?

— Так вы же сами этот застой утвердили! — возмутился конструктор.

— Да, десять лет назад, потому что счёл необходимым бросить усилия на другие направления. Всё, хватит. Американцы не сильно нас опередили. Их хвалёный бустер для спейс-шаттла могуч, но удельный импульс у твердотопливной ракеты ниже, нет дросселирования тяги и перезапуска. Зажигание включили — будет лететь пока до конца не прогорит. Так что РДТТ — частное решение для узкого применения. Нам пора думать о будущем. Поскольку Куйбышев ухватил зубами кусок, который не может ни прожевать, ни проглотить, Козлов перестарался, заберём у него долю мощностей и заданий. Возьмётесь добровольно или вызвать на партком? Шучу. Всё оформляется контрактами.

— Я уж испугался. Неужели снова…

— Правильно боитесь. Откат возможен всегда. Ладно. Начнём с того, что вариант с ускорителями для спейс-шаттла — временный и разовый. Нужен свой РН — мощнее, чем «Энергия-5».

Они стояли напротив сопла единственного двигателя ракеты. Люди рядом с царь-колоколом раструба выглядели мелко и несерьёзно.

— Самый простой экстенсивный путь — модульный. Мы давно предлагали опробовать её не с четырьмя, а с шестью дополнительными ускорителями. Почти пять тысяч тонн тяги у земли!

— Верно. И я намерен поручить вам это, а также подготовить одну стартовую площадку под пуск «Энергии-7». Тогда в качестве второй ступени должна лететь увеличенная версия нынешней центральной части — с большим объёмом бака. И третья с тем же двигателем РД-700! Тогда марсианскую конструкцию соберём несколькими пусками отечественных ракет, не привлекая янки. Диаметр обтекателя доведём метров до девяти — для модулей лунной и марсианской постоянной станции, — Гагарин вдруг перескочил на противоположный сегмент ракетостроения. — Но ещё присмотритесь к лёгким ракетам. С дочками «семёрки» пора прощаться. У нас пуск лёгкой одноразовой ракеты близок по цене к средней, но многоразовой. Поскольку МБР постепенно меняются на твердотопливные со сроком хранения лет сорок, запаса гидразиновых ракет для конверсии надолго не хватит. В общем, нужен лёгкий многоразовый носитель вместо «семёрки», в том числе для коммерческих пусков.

— Прямо сейчас нужен, — поддержал Венгерский. — Европейские аппараты развозились по ближнему космосу шаттлами. Мы бы перехватили рынок пусковых услуг… а не на чем.

— Я вас ещё удивлю. Мы возвращаемся к гидразиновым ракетам для космоса.

— Точно — удивили.

— Для возвращаемых от Марса ступеней и более дальних полётов. Всё же для хранения в космосе заправленными они лучше. Но и это не последний пункт. На Луне и на Марсе рано или поздно будет добываться водород из местных ресурсов. На Марсе, вероятно, ещё и метан. Значит, под инопланетное топливо нужны надёжные многоразовые ракетные двигатели с тягой в десятки и даже сотни тонно-сил — кислородно-водородные и кислородно-метановые.

— После десяти лет застоя в ракетостроении!

— Не застоя, а плановой паузы, — поправил Гагарин. — И эта пауза заканчивается. Пока мы начинаем заселять Луну и намерены достичь Марса на ракетной технике предыдущего поколения, по существу — шестидесятых годов, начинайте думать, на чём будем летать в следующем тысячелетии. Поскольку ядерные ионные двигатели в тяге прибавляют слабо, ЖРД — наша главная сила на ближайшие полвека.

Он дал возможность Венгерскому самому ознакомиться с производственной площадкой, а сам отправился к стартовым комплексам, планируя с Байконура лететь на Восточный, где эти комплексы только готовятся к вводу в эксплуатацию — в восемьдесят шестом и восемьдесят седьмом. Далее, на следующий год, там по плану появится пара пусковых площадок, способных выдержать старт ракеты с тягой пять-семь тысяч тонн. Например, перспективной «Энергии-7».

С июля Гагарин гораздо чаще стал выезжать на объекты космической империи, хоть и до этого не засиживался в Москве. Построение огромной вертикали Госкосмоса неизбежно влекло бюрократизацию управления. Всего за несколько лет, пока за космическими предприятиями и воинскими частями Министерства обороны и профильных производственных министерств надзирал Гусаков и подтянутые им люди аналогичного склада, в рост пошли бездари-карьеристы. Где отыщется новая формация, такие как Королёв, Глушко, Челомей, Янгель, способные на скандал в ЦК, на конфликт с Первым секретарём, порой даже на грязные подковёрные маневры, но с уверенностью своей правоты и пользы для общего дела? Несколько ключевых постов заняли люди, удобные начальству. Снять с должности проще простого, организовав проверку административных подвигов приспособленца, но кем заменить? Снова открыть лагерь на Колыме и подмосковную шарашку камерного типа, пропуская через них молодые дарования — кто пройдёт естественный отбор, тот и станет новым лидером в ракетостроении?

Вспомнился старый анекдот: у Королёва была примета — пустить струйку на ракету, чтоб хорошо полетела, так давайте и мы… Ответ: обгадить ракету можно и сейчас, но где взять другого Королёва?

Гагарин точно знал, обычай отлить перед стартом практиковался космонавтами, но никак не Главным, тот вёл себя императорски и подобного не позволял. Но суть верна — другого Королёва нет, хоть грамотных специалистов много.

И даже самые грамотные не знают, им просто негде об этом прочитать, что Россия обязана иметь космодром на собственной территории. Потому приходится преодолевать сопротивление Госплана, Минфина и Совмина, стоящих как триста спартанцев на пути развития Восточного. Ради этого идти даже на техническую хитрость, что, в числе других причин, вызывает возврат к производству на Южмаше ракет для космоса, заправляемых гептилом и тетраоксидом азота и рассчитанных на долгое хранение за пределами Земли — для возвращения с Марса. Если стартующие с Байконура носители из конверсионных МБР имеют механизм дожигания топлива, и в случае аварии на головы китайских товарищей падают экологически чистые обломки, с марсианской программой так не выйдет. Гагарин вспомнил, как, едва сдерживая сарказм, рассказал про планируемые запуски «Энергии-5», призванной вытащить на опорную орбиту огромный бак с несимметричным гидразином, и в случае аварии двести тонн этого полезного для здоровья вещества дождём прольются на Китайскую Народную Республику. В океан, если работать с Восточного, тоже не слишком хорошо, но хотя бы без международного скандала такого масштаба.

На Восточном, надо отдать должное, хорошо была выполнена взлётно-посадочная полоса, не стыдно принимать VIP-гостей, и отдельное строение у аэродрома — с номерами люкс для этих самых гостей, банька, бассейн, квартиры для руководства объекта. На самом космодроме стройка шла с отставанием от графика, хоть все выделенные средства осваивались своевременно. Охремков, генеральный директор возводимого объекта, рассыпался в благодарностях по поводу каждого замечания Гагарина, щебетал: «вот что такое зоркий свежий глаз и партийный контроль», обещал немедленно устранить выявленные недостатки и к съезду КПСС отрапортовать… Понятное дело, отрапортует всё что угодно, независимо от фактического состояния стройки.

Проклятое место, думал Юрий Алексеевич. В покинутой им реальности возведение Восточного тоже сопровождалось эксцессами и уголовными делами, отчего в народе родилась шутка: на этом космодроме сажают чаще, чем запускают.

Несколько лучшее впечатление произвёл главный инженер, затурканный гендиректором. Тоже вряд ли светоч прогресса, но, по крайней мере, откровенно говорил о проблемах и недостатках, заставляя начальника неприязненно коситься.

Прямо из VIP-апартаментов Гагарин вызвал Козлова, застав его дома, в Москве ещё не наступило восемь утра, и просил немедленно готовить приказ об отстранении Охремкова, срочной отправке комиссии на Восточный, включая представителей Госконтроля, назначении главного инженера временно исполняющем обязанности генерального. Услышав об отстранении, Охремков горестно вздохнул: Евгений Павлович совсем другое обещал.

Не удивительно, что в дни подготовки к свадьбе детей Юрий Алексеевич старался как можно меньше пересекаться с будущим родственником. Что интересно, невестка изо всех сил тянулась к Алле и Ксении, ни разу не бросив в качестве возражения сакраментальное: моя мама считает иначе. Периодически спорила, иногда по самым мелочам, у девочки тоже характер не мёд, но упрямствовала исключительно из собственных соображений.

В карьерном плане вывернулась очень ловко: получила воинское звание старшего лейтенанта ВВС. Кроме того — статус лётчика-космонавта СССР, никакого «журналист-космонавт» выдумывать не стали, а раз считалась командиром экипажа и армейским офицером — лётчик, будьте любезны. Сразу же уволилась из ВВС по состоянию здоровья, Алла помогла оформить документы чистенько, избежав на корню любых разборок по поводу беременности на орбите и причастности к зачатию члена отряда космонавтов. Андрей фактически женится на штатской, что не мешает ей по выходу из декрета требовать восстановления в ВВС и отряде. Береговой обещает им трёшку в Звёздном — семья из двух, в перспективе из трёх человек, подкаблучный глава семьи — Герой Советского Союза, оба в статусе лётчиков-космонавтов. Так что даже не по блату.

Если не принимать в расчёт родителей Ларисы, она — едва ли не идеальная кандидатка в невесты. Но игнорировать невозможно. Особенно после того, как Евгений Павлович, поставленный на партийный контроль за военным кораблестроением, подкатил к Гагарину на мягких лапах и попросил вернуть «по родственному» в близкие сердцу космические дела. В строительстве подводных лодок, равно как в парфюмерии, балете, мелиорации, хлопководстве, да и в любом другом специальном деле универсальный партчиновник разбирался одинаково — никак. В космической индустрии тем более, зато понимал: здесь возможности куда заманчивее судостроения. Юрий Алексеевич уклонился от прямого ответа и проигнорировал просьбу, точно зная — она не последняя.

В какой-то мере на пользу Гусакову сработали американцы, раздражавшие Гагарина ещё больше. На время неразберихи с запретом на запуск шаттлов в Москву регулярно носились представители NASA, Госдепа, Министерства обороны, фирм-производителей космического оборудования, а также неугомонная миссис Мондейл. Хуже всего, неукротимая первая леди и главная феминистка США, узнавшая о предстоящем браке лётчицы-космонавтши, получившей столько лестных отзывов от вечно всем недовольной мадам Хильштейн, с сыном «того самого Гагарина», соизволила сама присутствовать на звёздной свадьбе в Звёздном, хоть никто её не приглашал, а отказать — международный скандал. И без того мероприятие по размаху вышло за все мыслимые пределы разумного, а хотелось бы доброго-семейного-камерного, тут ещё не падай лицом в грязь перед американской дивой… Зато — чем больше народу, тем ниже концентрация Гусаковых и им подобных, поневоле приглашённых аппаратчиков из ЦК КПСС.

Алла, тоже слегка шокированная будущим визитом президентской супружницы, ультимативно заявила: наш бюджет не потянет подобного уровня. Юрий Алексеевич покорно отправился в МИД, а затем в Совмин — просить воспомоществования, коль семейное торжество превращается в крупный международный ивент. В конце концов, когда другие вельможи СССР женили своих детей, ни разу президентская чета США не удостаивала свадьбу своим вниманием.

Под шумок Алла Маратовна утвердила тему докторской диссертации: «Проблемы сохранения репродуктивной функции в условиях пребывания в космосе», имея монопольное право наблюдать за развитием единственного на сей момент плода, зачатого на орбите. Протолкнула целую программу по размножению подопытных млекопитающих на борту «Салют-12», получила всё самое интересное, добытое у американцев — те тоже совокуплялись в невесомости, но без беременности у экспериментаторши. Наконец, пролоббировала перенос в первую строчку листа ожидания эксцентричную французскую парочку, намеревающуюся провести свадебное путешествие на борту «Салют-11», если надо — то хоть с телекамерой у спального места, а чо тут такого?

Воистину, женщины практичнее мужчин, и не только Алла Гагарина.

Свою практичность супруг будущей дамы-профессора реализовал в делах космических. Куйбышевский «Прогресс», где временно притормозились работы по вращающейся станции, получил контракт на эскизный (пока — эскизный) проект по созданию нового многоразового космического корабля, получившего рабочее название «Орлан». Как и предшественник, четырёхместный, но с увеличенным объёмом спускаемого аппарата, орбитального отсека — втрое. Соответственно, с возросшими тягой двигателей, объёмом топливных баков, прирост массы — почти в два раза. С возможностью полёта, находясь внутри цилиндрического топливного бака с горючим и окислителем для разгонной ступени. Козлов, увидев задание, прямо спросил: Юра, ты уже готовишься к следующей экспедиции на Марс? На что получил обычный ответ Гагарина: будущее начинается сегодня.

Вечный вопрос: где взять деньги? Но к открытию очередного съезда КПСС в резервуары на побережье Персидского залива хлынет первая тюменская нефть, перемешанная с кавказской и, для удешевления, с иранской. Причём Тегеран готов три четверти оплаты принимать не живыми деньгами, а продукцией, запрещённой к поставкам в страну из-за американских санкций. При нынешнем положении дел Госдеп не посмеет даже озабоченности выразить.

Если ничего неожиданного не случится, нефтедолларов хватит и на мегапроекты, и на закупки за рубежом ширпотреба для населения, который не производится в СССР.

Ни по уровню, ни по качеству жизни в Союзе не достигнут средний показатель стран «загнивающего» капитализма, но разрыв куда меньше, чем в шестидесятых. Главное, народ ощущает очевидные улучшения ежегодно. Инфляция не превышает одного-двух процентов в год, «хрущёвский» рубль шестьдесят первого года по-прежнему крепок, зарплаты растут, дефициты сходят на ноль. На автомобили «жигули» и на «волги» очереди сохраняются, но не превышают нескольких месяцев ожидания, не хватает только престижных МАЗов, по-прежнему отгружаемых преимущественно на экспорт.

В день свадьбы Андрея и Ларисы Гагарин надел лучший штатский костюм, зная, что друзья семьи из космического братства придут преимущественно в парадной форме ВВС. Ничего, на свадьбе сына он должен быть отцом, а не свадебным генералом.

Глядя в отражение в зеркале и приминая ладонью тёмно-русые волосы с заметной проседью, он сказал себе: нет, не зря провалился из постосоветской России в советский пятьдесят седьмой год. Даже не ожидал, что удастся столь много. А если станет дедом — это ещё одна веха, не меньшая, чем нефтепровод Сибирь-Иран.

И этим не закончится — ни у него, ни у Аллы, ни у детей. Никакие гусаковы не помешают.