Гагарин: дорога на Марс

Глава 5

5.

Контакты с NASA, идущие по нарастающей, внезапно натолкнулись на неожиданное препятствие. Джеймс Беггс, администратор агентства, то есть верховный руководитель, оказался под следствием по обвинению в финансовых махинациях, связанных, кто бы мог подумать, с заключением контрактов Министерством обороны США. То есть, в переводе с американского на русский, с распилом бюджетных средств в особо крупных размерах без отката чиновникам, имеющим возможности закрыть глаза. До признания виновным и отдачей под суд ещё далеко, повезёт — выкрутится, но выделение очередных десятков и сотен миллиардов на космос с высокой степенью вероятности заблокирует конгресс. Там заседают республиканцы, мечтающие о реванше за проигрыш на президентских выборах, пусть даже ценой срыва программы «Барсум-Аэлита».

Июль восемьдесят пятого вышел настолько напряжённым и изматывающим для Юрия Алексеевича Гагарина, что даже штурмовщина перед его первым полётом в космос казалась отдыхом. Вечером в субботу он тяжко опустился в кресло и невидяще уставился в телевизор, показывавший весьма популярную в то время передачу «А ну-ка, девушки». Алла с собачкой на руках примостилась рядом на диване.

Обычай смотреть всей семьёй интересные программы ушёл с переездом Ксении на Садовое и поступлением Андрея в авиационное училище, дети посещали родительский дом нечасто, а сейчас вообще удалились на недоступное для визитов расстояние — оба на орбите. Алла порой возмущалась, что единственная в семье не летала в космос, не пора ли? На замечание супруга об ухудшении зрения и ношении очков отмахнулась: у Феоктистова тоже зрение не лучшее, но влез же в экипаж Леонова! Тем более институт Фёдорова отлично проводит операции по восстановлению остроты глаз. Но это было не всерьёз, она не рвалась забраться верхом на летающую бомбу с сотнями тонн керосина и жидкого кислорода под попой.

Оценив отрешённое состояние мужа, попробовала разрядить атмосферу байкой.

— Мне рассказывали, в финале будут гонки на лыжах.

— Дорогая, вообще-то июль на дворе.

— Вот и посмотрим… Говорили — гонки на лыжероллерах. Прямо там, в павильоне Останкино, соорудили спуски и подъёмы, представляешь? А участницы ни разу на роликах не катались. Ну и, как следовало ожидать, начали падать, одна вообще сломала ногу. Она — фаворитка, быстрее всех почистила селёдку, порезала морковку и под свеколку спела песенку.

— Тоже быстро?

— Услышим. Короче, награждение снимали в Склифе, одев бедную в праздничное платье, задрапировали палату под студию, убрали судно и капельницу. Масляков одел ей медаль на шею как породистому барбосу на выставке, поцеловал и даже протянул руку, мол, приглашаю тебя на танец.

— И как она будет танцевать в гипсе? «Я старая солдатка, дон Шура Масляков, и не знаю слов любви…»

— Техника кино творит чудеса!

Чудо было лишь в том, что в вальсе финального бала кружились все участницы, кроме победительницы. Компьютерной обработки видеоряда, позволившей вставить бы в круг танцующих кого угодно, хоть Клару Цеткин с Надеждой Крупской, ещё не существовало.

— Спасибо, родная.

— За что? Может, чаю погреть? Или лимонадика холодного?

— Вот за это спасибо. Когда свет не мил, возвращаюсь домой, обнимаю тебя, и как будто весь ЦК КПСС вместе с Госкосмосом и американскими партнёрами-недоносками остаются далеко за порогом. Так до утра, а дальше откуда-то берутся силы ещё на день боёв с ветряными мельницами.

— Всё так плохо? — она пересела на подлокотник его кресла, и Гагарин, наклонившись, прижался к жене головой.

— Да. Любимые грабли, наступаем на них в третий раз. Я чуть было не сыграл в ящик, когда кровь из носу должны были первыми запустить человека в космос и первыми ступить на Луну. Сейчас Марс — те же яйца, вид в профиль. Но рисковать буду уже не собой.

То, что муж давно забросил поддержание лётной формы, Аллу несказанно радовало. Да, он крепок, болеет редко и не тяжелее обычной простуды. Не носит очки, хоть скоро понадобятся для чтения. Но уже не космонавт. А то сказал бы: не тряхнуть ли мне стариной?

— Но, дорогой, на Луну можно лететь каждый день. А в восемьдесят восьмом какое-то очень особенное сближение с Марсом?

— Которое, представь, почти ни на что не влияет. По последним подсчётам, ракетный комплекс должен стартовать с околоземной орбиты в начале восемьдесят восьмого, за полгода до сближения, и догонять Марс. Тогда понадобится минимум топлива на возвращение. Причём ракета полетит не наружу от Солнца, а, наоборот, внутрь Солнечной системы, пронесётся мимо Венеры, используя её гравитацию, потом сравнительно близко к светилу. На фоне колоссального расстояния, пересекая поперёк едва ли не всю орбиту Земли, выигрыш в жалкие десяток миллионов километров от великого противостояния с Марсом — просто пыль. Там ещё есть сложность, орбиты Марса и Земли лежат не строго в одной плоскости, а под некоторым углом.

— А промах всего один градус направления на таких расстояниях…

— Означает миллионы километров пролёта в стороне от цели и гибель экипажа: им не хватит топлива на торможение и возврат к Земле, если не попадут в поле тяготения Марса и не скинут скорость от прохождения через атмосферу на первом витке. Да, у нас предусмотрены коррекции орбиты, но… Предстоит попасть из винтовки в монетку, лежащую на Луне.

— И у вас не всё готово к запуску.

— Точнее — почти всё не готово. В наилучшем виде находится оборудование для марсианского этапа — для спуска на поверхность и возвращения на орбиту. Карусельку с двумя вращающимися кабинами ещё только предстоит поднять и покрутить на околоземной, потом наверняка устранять кучу недостатков, никто и никогда не делал ничего подобного, когда впервые — косяки неизбежны. Потом запустить исправленную, там и время старта приблизится. Как обычно, последние болты будут прикручивать, пока космонавты отливают на колесо автобуса. И это цветочки. Главная засада — с ракетами, обеспечивающими полёт в сторону Марса.

— Ради которых вы вынуждены привлечь американцев.

Гагарин стукнул себя кулаком по коленке.

— Лучше бы их вообще не было… Да, летели бы позже, отработав доставку на орбиту элементов первой ступени нашей «Энергии». Сами бы справились. Сотрудничество с амерами — это в огромной степени самоцель, ради хороших отношений с Белым Домом.

— А то бы и вообще не летели. Копали бы канал до Персидского залива и клали трубы нефтепровода через Иран.

— На Иран деньги есть, в том числе — от их участия. А непротивление американцев нашим схемам с иранской нефтью куплено, в том числе, партнёрством в космосе. Но сейчас у них скандал с очередным воровством из бюджета, замешан администратор NASA, задержка произошла в самый неподходящий момент.

— С ускорителями?

— Да, дорогая. Всё же поставь чай, попьём на веранде.

Чай у них был самый «блатной» — из металлической банки, индийский «Три слона», душистый и вкусный.

Через четверть часа Алла вынесла на подносе чайник и кружечки, дольки лимона на блюдце и две маленькие рюмки грамм по тридцать, распространявшие аромат мягкого дорогого коньяка «Ахтамар». Гагарин, развалившийся в плетёном кресле-качалке, с благодарностью плеснул в себя коньячок, сунул в рот лимонный кружок и принялся за чай. Про космос рассказывал и дальше, но уже без той боли в голосе, домашняя атмосфера и правда действовала умиротворяюще.

Алла Маратовна имела все мыслимые и немыслимые допуски к секретности по космической тематике, но с началом плотных контактов с NASA девяносто процентов таинственности отправилось Белке и Стрелке под хвост: американцы подробно освещали в прессе всё, вплоть до мелких деталей, сведения подхватывал «Голос Америки» и вещал для советских граждан. Информация уровня секретности «перед прочтением сжечь» стала доступной каждому чабану. Поэтому Гагарин говорил свободно.

— У них сейчас имеется всего четыре ускорителя «Солид Рокет Бустер» в лётной готовности и в разной степени изношенности. А нам нужно четыре таких заправленных ускорителя на сборочной верфи у станции «Восток-12». Желательно — новых, без выработки и усталости металла. Стоимость изготовления ускорителей для всей программы спейс-шаттл американцы оценивают примерно в два миллиарда, дополнительные четыре штуки обойдутся дешевле, но тоже далеко не даром. Выведение каждого на опорную орбиту требует отдельного пуска счетвёренной сцепки. Эти американские ракеты работают всего две минуты и отстреливаются. Сближение и стыковку с «салютом» они не обеспечат. В конце полёта по баллистической траектории в NASA намерены подхватить этот ускоритель шаттлом и тащить к «Салют-12», что весьма и весьма не просто.

Сгустились поздние, душные сумерки. Появилась на небе Венера, первая промежуточная веха на прихотливом маршруте «Аэлиты». Планета сияла себе, как и миллиарды лет до этого, не подозревая, какая ей уготована роль в чрезвычайно поспешно подготовленной миссии.

— Юра, но если всё так сыро, как ты говоришь, отчего не подождать два года до следующего стартового окна?

— Угадай с первого раза. Из-за американцев! У них в ноябре восемьдесят восьмого намечены очередные президентские выборы. Мондейл аж из шкуры лезет, чтоб показать избирателям: всего за одну каденцию наладил сотрудничество с большевиками, не такими уж, как казалось республиканцам, страшными дикарями-агрессорами, главное — обеспечил, что американский астронавт нога в ногу с русским ступил на поверхность Марса, а довезла их туда американская ракета СРБ от спейс-шаттла. О том, что даже четвёрки их не хватило, естественно, умолчит. Потому что мы вынуждены присобачить к марсиансому комплексу ещё и буксир «курчатов», скорее всего — от «Салют-13», нового можем не успеть построить… Уфф!

— То есть схема рабочая и сложна только избыточной спешкой, — заключила Алла. — Надеюсь, Андрея и Ксюшу ты не сосватаешь в американский экипаж?

— Нет, успокойся. Шкабардня без всяких намёков рубанул прямым текстом: не смей! Кстати, Андрюха, скорее всего, получит Звезду Героя за Луну. Но тихо и ненавязчиво, чтоб не дразнить американцев. Раз там всё нормально было, какой ещё подвиг?

— Тогда могут и продинамить на Старой площади, — прагматично предположила Алла.

— Я прослежу, чтоб не прокатили. Член я Политбюро или нет?

— Мозг!

Старая бородатая шутка пришлась кстати.

Конечно, Юрий Алексеевич рассказал далеко не всё, чтоб не нагонять тревоги. Умолчал про неисправности на «Салют-12» и Ксению в роли Пинкертона. Что предстоит выход в открытый космос с их сыном дочери неприятного Гусакова, а девица едва-едва оправилась от адаптации к невесомости. Что «Колумбия» идёт к Земле, и астронавты, осмотрев её перед стартом с Луны, заявили, что им не нравятся несколько плиток теплозащиты на днище ракетоплана, Госкосмос предложил стыковку с «сапсаном» на околоземной орбите и спуск шаттла в беспилотном режиме, в NASA отказались…

В той реальности «Колумбии» было суждено прожить ещё много лет и совершить десятки полётов, но не на Луну. Сейчас челнок переделан, послезнание бесполезно. И график пусков «Челленджера» совсем иной. В одной из загранпоездок Гагарин отправил анонимное письмо в NASA с подробнейшим описанием технических проблем, из-за которых этот шаттл, да и не только он, рискует сделать большое «бабах» сразу после старта, но прислушаются ли американцы? Наверняка к ним приходит масса писем, в том числе самых дурацких, нужное затеряется в ворохе чепухи.

Сами Гагарины тоже получали много всего. Юрий Алексеевич был буквально атакован после первого полёта, взрыв популярности пережил и после прилунения. Алла блистала в амплуа первой леди. Затем подобное пришлось пережить Андрею после фото в «Известиях» с Жулькой на руках. Ещё бы, завидный вариант — молодой неженатый парень, уже сделавший карьеру космонавта, сын «того самого Гагарина». Как-то привёз в Серебряный Бор целую пачку эпистолярных шедевров с девичьими фотками и самыми пылкими признаниями от влюблённых в него заочно фемин, вполне себе внешне, куда лучше Гусаковой, к которой сын прилип как назло и не на шутку.

Особенно смеялись над фотографией смазливого пацана с текстом на обратной стороне: «Любимый Андрюша! Настоящего мужчину может понять только другой мужчина, умеющий дарить удовольствие. Прошу тебя, не улетай. Обещаю, во мне тебе будет приятнее, чем в ракете. Шалун Владик». Без обратного адреса. Если так, то и правда — лучше Лариса!

— Который раз наблюдаю ту же картину, — прервала его размышления Алла. Она поднялась с плетёного кресла и принялась составлять пустые чашки и рюмки на поднос. — Человечество поставило себе сложную задачу — полёт на Марс. Казалось бы, надо всё спланировать, подготовить не торопясь, рационально объединить усилия, снизить риски. А вместо этого сплошь конфликты, интриги.

— Помнишь, смотрели с детьми «Международную панораму», ты ещё гнала их от экрана — столько там жестокости? Показывали вьетнамских детей без ручек и ножек, обгоревших от напалма или с оторванными конечностями от американских бомб, Андрюша расплакался, говорит мне: «Папа, ты космонавт, найди в космосе планету, чтоб на ней никогда не было войны».

— Помню, Юра. Ксения ему в ответ: «Знаю такую планету, где нет войн и насилия. Воздуха и жизни тоже нет».

— Плутон. Почти без атмосферы. Ничего, если доберёмся до пояса Койпера, принесём всё это с собой. По-другому пока не получается.

От семейного вечера полегчало, но не намного и ненадолго, потому что в воскресенье раздался телефонный звонок Козлова, тот срывающимся голосом крикнул:

— Включай телевизор! Шаттл разбился!

Эта трагедия, сама по себе страшная, в корне меняла многое.

В понедельник с утра Гагарин прямо из дома поехал в Химки, где находилось НПО имени Лавочкина, и взял в оборот Вячеслава Михайловича Ковтуненко, генерального конструктора объединения, в то время исполнявшего обязанности и генерального директора. Сразу прошли в сборочный цех, где готовились к старту первые два марсохода с бурильными установками — для предварительных испытаний на Луне.

— Вячеслав Михайлович! Сколько лет мы знакомы? — Гагарин начал с излюбленного пассажа, уместного в разговоре с ветеранами космической отрасли.

— Как считать, Юрий Алексеевич. Я вас — с апреля шестьдесят первого, как и вся страна. А пожали руки друг другу только после моего перевода от Янгеля в Химки, это уже в семидесятых, когда вы генсекретарствовали.

— Какой глагол интересный! Значит, ныне просто секретарствую. Всё равно, вы в курсе, что без проблемы за пазухой не приезжаю.

— И проблему эту надо решать, иначе — голова с плеч, жену в Сибирь как члена семьи изменника Родины.

Шутка вышла грустной. Ковтуненко родился несколько раньше Гагарина, сам был ещё мал, чтоб попасть под каток НКВД, но достаточно, чтоб насмотреться.

— Всего лишь почётная пенсия. Давайте о серьёзном. Вы полностью загружены контрактами по автоматическим аппаратам?

— Бюро, занимающиеся марсоходами и их платформами, лучше не трогайте.

— А ракетчиков?

— Заняты носителем, что доставит их к планете.

— Знаю. Вопрос в том, способны ли вы взять ещё один контракт. Ускоритель на базе наших имеющихся, вторая ступень к американской твердотопливной связке.

Они стояли около марсохода с открытым блоком управления, Ковтуненко снял и протирал очки. Услышав о совместном проекте с заокеанскими соперниками, едва не уронил их.

— Но речь ведь шла, что они вытаскивают ускорители на орбиту сами, шаттлом сцепляют четвёрку и только после этого стыкуют её с нашим комплексом?

— Шаттлом? Вы сами подумали, что сказали?

— О, ёшь твою… Как же я не подумал об очевидном! Если «Колумбия» развалилась при входе в атмосферу, полёты шаттлов прекратят до окончания разбирательства?

— С учётом поясной разницы во времени я ещё не звонил Джеймсу Беггсу. В лучшем случае американцы согласятся продолжить пуски твердотопливных, в чём не могу быть уверенным. Шаттлы точно будут на приколе. Месяцы, год… Не знаю. Козлов предлагает ставить к американской четвёрке наш хорошо отработанный и управляемый разгонный блок с ЖРД. После отстрела четырёх СРБ ваш ускоритель должен отбуксировать пятый к верфи у «Союз-12». Никаких шаттлов, никаких рисков манёвра на низкой скорости и малой высоте. Вячеслав! — Гагарин впервые перешёл на «ты». — Возьмёшься?

— Сразу не отвечу. Южмаш?

— Ни одна из наших межконтинентальных МБР не развивает нужной тяги двигателями первой ступени. Модернизировать секцию «Энергии» можете вы или Куйбышев, но там…

— Там полный завал, потому что Козлов обеспечил своих птенцов заданиями на двадцать лет вперёд. Юрий Алексеевич! Озадачу наших и дам знать в течение трёх суток.

— Хорошо. Лучше взвешенный ответ, чем поспешный. В уме держите вариант вывода в космос элементов «Аэлиты» только на «Энергии-5» с Байконура. Но и это не всё.

Ковтуненко вернул очки на место. На почтительном удалении застыли работники, приготовившиеся к демонстрации марсохода высокому визитёру, а Гагарин так и не приступил к осмотру.

— Товарищи! — он говорил громко, чтоб слышали и остальные. — До запусков на опорную орбиту первых элементов комплекса «Аэлита» осталось два года. Очень мало, учитывая сложность задачи. Поэтому мы не можем исключать срыв миссии, перенос на следующее полётное окно. Значит, автоматические аппараты будут вынуждены работать с восемьдесят восьмого без поддержки и управления космонавтами.

— Но так задача не ставилась… — возразил Ковтуненко. — Все станции «Марс» рассчитывались на автономную работу, на очень долгое прохождение сигналов на Землю и обратно. Образцы грунта, если их не доставить к ракете МОК, ничего не стоят.

— Стоят, если спускаемые аппараты, доставившие роверы на Марс, будут нести лабораторию для экспресс-анализа.

— Масса! Дополнительная масса каждого модуля! — едва не простонал один из конструкторов. — Мы и так не вписываемся.

— Значит, нам нужно понимание — что обрезать. Если ракета-носитель привезёт на Марс одним аппаратом меньше, не умрём. Значит, делайте каждый с большим запасом топлива и тяги. Понимаю, требуется письменная корректировка контракта. Вячеслав Михайлович, с вас — проект изменений, я завизирую, — сказав это, Гагарин отметил для себя, что выполнил главные задачи визита, и смилостивился: — Показывайте уж, что успели настрогать.

Слушая объяснения, подумал, что контора Лавочкина, а потом имени Лавочкина, больше четверти века считается главным противником советской пилотируемой космонавтики. Отсюда и из уст их адвокатов больше всего доносится воплей: давайте исследуем солнечную систему исключительно автоматами — дешевле и безопаснее для человека. И вдруг лица вытянулись: как это без ручного управления с орбиты?

Да, автоматы хороши, но надёжностью не блещут. Нет у них искусственного интеллекта, работают по жёстким примитивным алгоритмам и запоздалым сигналам из ЦУП, поэтому аварийность зашкаливает. Из беспилотных миссий к Марсу только у Советского Союза провалено шесть, лишь три увенчались частичным успехом и две — полным. NASA опережает в исследовании планет беспилотниками дальше Марса, весьма основательно. Но мы и не гонимся.

А в сфере пилотируемых полётов только сейчас произошла первая катастрофа с жертвами, унёсшая две жизни. Было бы три, Ивана Лавейкина вовремя спас Андрей. И это американская катастрофа, у Советского Союза в космосе пока никто, тьфу-тьфу, не погиб, хоть сложные ситуации происходят едва ли не в каждом рейсе. Человека никто и ничто не заменит, особенно его смекалку, обострённую чрезвычайным желанием выжить.

Скорее всего, на Госкосмос обрушится ещё одна внеплановая нагрузка, пусть весьма выгодная в денежном плане: на «Скайлэб-2» и Европейской космической станции полно людей, без ротации экипажей не обойдутся никак. Значит, это ещё несколько пусков «Энергия-Сапсан» в год. Больше валюты, но и дополнительного напряжения промышленного и пускового комплекса тоже. А на восемьдесят шестой и так записана плотная программа по обкатке марсианского оборудования на орбите и на Луне. Астронавтов и их корабля искренне жаль, но к тому же они разбились в самое неподходящее время.