Гагарин: дорога на Марс

Глава 11

11.

Всеобъемлющий договор об ограничении стратегических вооружений, не только крайне важный для всего будущего человечества, но и высвобождающий ещё до сотни баллистических ракет для конверсии в космические, повис в воздухе. Американцы, преподносящие себя главными поборниками демократии и гуманизма на планете, «выразили озабоченность», а потом поставили на паузу подписание первого в длинной цепочке документа, пусть рамочного, но сулящего уменьшение количества ядерных и термоядерных боеголовок в разы — как у государств НАТО, так и в СССР. Действия внутренних войск МВД СССР в Зангезурском коридоре, в Нахичевани, Степанакерте, Аскеране и при разгоне массовых протестов армян в аэропорту «Звартноц» названы «неприемлемыми» и «нарушающими базовые права человека».

Со стороны силовиков не было произведено ни единого выстрела, и все до единого пострадавшие — на совести зачинщиков беспорядков. Но обострение внутренней остановки в СССР осложнило внешние связи, в том числе реализацию совместных космических программ, выгодных для Госкосмоса — как использование американских ускорителей для полёта на Марс, так и продажу пусковых услуг европейцам.

Советское руководство никогда не сталкивалось с такими вызовами. Гагарин видел растерянность по выражению лиц — и на заседании Политбюро, и на срочно созванном Пленуме ЦК, причём Юрий Алексеевич противился проведению внеочередного Пленума, поскольку не выработано даже предварительных решений, выносимых на утверждение или хотя бы на обсуждение.

В верхушке ЦК начали стихийно сколачиваться в коалицию сторонники жёсткого курса, поддержавшие чрезвычайные меры в Закавказье, но нашлись и критиковавшие применение силы.

Гагарин настоял, чтоб перед его докладом депутаты Пленума увидели нарезку кадров оперативной съёмки МВД и КГБ, не показанные по центральному телевидению, дававшему, как всегда, только отрывочную информацию об инциденте, чтоб не будоражить публику. На экране мелькали перекошенные рожи, толпы крепких мужчин пёрли стеной на оцепление, швыряли палки, камни, бутылки. Крупным планом — военнослужащие на носилках, перевязанные, в крови, с разбитыми лицами.

Собравшиеся ждали, что Гагарин начнёт утверждать: такое недопустимо, виновные обязаны понести наказание, нужно бросить ещё войск в Закавказье… Он предложил совершенно иное.

Говорил спокойно, потому что знал — не происходит ничего похожего на творившееся в СССР восьмидесятых годов его реальности, сепаратистских устремлений нет даже в традиционно проевропейской Прибалтике, люди слишком отчётливо чувствуют перемены к лучшему и радуются новым возможностям, открывающимся буквально каждый день. Армяне в силу высокого среднего уровня образованности и исключительной предприимчивости выжимают максимум из доступного, но именно среди них оказалось легче лёгкого взбаламутить старые обиды, подменить советский патриотизм узконациональным.

— Товарищи! Давайте признаем, мы проиграли Армению. Какая-то часть населения республики, увы — достаточно существенная, настроена против порядков, установленных в Советском Союзе. Мы не вправе ущемлять Азербайджан, отбирая хоть квадратный сантиметр территории. В Конституции СССР записано, что республики суверенны, то есть полновластны в пределах своей земли. И уж, конечно, Советский Союз не станет военной силой забирать Арарат у Турции ради армянских хотелок. Потерпев поражение, давайте минимизировать потери, а не зарываться глубже, их увеличивая. Войска выведем на границы Армении и в Зангезур.

Пока народ переживал шок от услышанного, Юрий Алексеевич взял лист бумаги и зачитал комплекс мер, разработанных не им, а несколькими опытными юристами из системы МВД и КГБ, которых знал и уважал в бытность генсеком.

Для соблюдения правовых и демократических приличий, а к договорам с США рано или поздно придётся вернуться, Гагарин предложил объявить два местных референдума: в Армении и Азербайджане о желании остаться в СССР, соблюдая союзные законы и нерушимость границ, перед этим выпустить Балаяна и его сообщников, дав простор для агитации. Результат предсказуем: азербайджанцы проголосуют за статус-кво, армяне за выход. Тогда вводится жёсткое ограничение на пересечение границ — армяно-азербайджанской и армяно-грузинской, прерывается воздушное сообщение с Ереваном. Прекращаются сборы налогов от армянских субъектов и какие-либо дотации из союзного бюджета, но продолжаются товарно-денежные отношения с использованием советского рубля. Армяне Нагорного Карабаха вправе сделать выбор — жить по законам Азербайджанской ССР и Советского Союза или переехать в гордую и очень независимую республику. Не желающие подчиниться и не уезжающие принуждаются к депортации.

— Чтоб не быть обвинёнными в национальной пристрастности, пригласим максимум международных наблюдателей за соблюдением прав человека, пусть создают комиссии, выписывают рекомендации, собирают благотворительную помощь вынужденным переселенцам — пусть. Поток беженцев уже намечается, на волне армянского национализма начались стычки с азербайджанцами в Армении и некоторых населённых пунктах Нагорного Карабаха. Напоминаю, азербайджанцы — тоже кавказцы и тоже горячие восточные люди. Как только дойдёт до смертоубийств на национальной почве, прозвучит: кровь за кровь.

— Это означает начало распада СССР! — воскликнул член ЦК из Украины, ему вторили многие.

— Это означает прямую и непосредственную угрозу территориальной целостности СССР, которую мы проспали, а теперь обязаны отвести. Давайте смотреть хотя бы на шаг вперёд. Экономика Армении, ориентированная практически исключительно на внутрисоюзный рынок, моментально пострадает из-за ослабления хозяйственных связей. Уровень и качество жизни неизбежно и резко упадут — не только по сравнению с Грузией и Азербайджаном, но и по сравнению с благосостоянием армянских семей, кто сохранил разум и сбежал в другую республику СССР. Зангезурский транспортный коридор останется под контролем наших войск, таково условие, иначе — полная экономическая блокада.

— На там же начнётся голод! Как же они без топлива, медикаментов…

— Их никто не лишает снабжения, если не будут упорствовать со снабжением советской Нахичевани. Пусть зарабатывают деньги и покупают на внутрисоветском рынке что хотят. За рубли.

— Юрий! Уверен, что запросятся обратно? — тихо спросил Генеральный.

— Через два-три года. Пока Закавказье будет штормить, нам придётся терпеть. Зато какой урок другим сепаратистам!

— Рискованно. Неужели нет иного пути?

— Я его не знаю, — признался Гагарин. — Боюсь, сам буду просить урезать некоторые космические программы, а также военные. Предстоит переселить до миллиона человек, обеспечить жильём. Изгоняемых из НКО — какой-то субсидией на строительство домов в Армении, их жильё отдадим азербайджанцам. Но жилище — не единственная проблема, им нужно трудоустройство, сохранение дееспособности предприятий в Карабахе и в Нахичевани, всё это деньги, деньги, деньги, а компьютерная система управления экономическими процессами сама не справится с такими задачами. Кризис уникален, его разрешение надо переводить на ручное управление. Привлекать иностранных специалистов. Американских армян звать — пусть помогают своим переселенцам.

— Те больше будут орать про «священный армянский Арцах», — возразил Шкабардня.

— Пусть орут! Армянский народ переживёт шоковую терапию, сравнивая благополучные годы национальной терпимости и голодные годы горделивых криков. Голодный желудок и пустой кошелёк чудесно отрезвляют.

Гагаринский проект постановления прошёл — пусть недостаточно проработанный, но единственный, содержащий стратегию выхода из кризиса.

Конечно, после публикации мартовского Постановления ЦК КПСС по национальной проблеме, а потом Постановления Президиума Верховного Совета СССР с предложением Верховным Советам закавказских республик организовать референдумы произошла масса перегибов. Высшие учебные заведения принялись массово отчислять студентов армянской национальности: толку их учить за госсчёт, если потом уедут в отделяющуюся страну. С работы армян не выгоняли, особенно давно живущих в России и других республиках, но и с карьерным ростом стало туго. В Баку отменились гастроли Москонцерта из-за участия в концертах Евгения Петросяна и сеанс одновременной шахматной игры Гарри Каспарова, хоть оба родились в Баку, а Каспаров по отцу — еврей. Береговой не стал отчислять из отряда двоих мужчин армянского и полуармянского происхождения, но из списка претендентов на участие в экипажах в текущем году они пропали даже в качестве дублёров.

Далее события развивались стремительно. В мае Президиум Верховного Совета СССР утвердил выход Армении из состава федерации, новое дашнакское правительство без трепыхания подписало договор о безвозмездном сохранении железнодорожного и автомобильного сообщения с Нахичеванью под охраной советских вооружённых сил, куда больше, чем Зангезур, армян интересовал Нагорный Карабах (Арцах).

Гагарин, председательствующий в комиссии ЦК по урегулированию карабахского кризиса, протолкнул значительное расширение этого административного образования, отныне — Карабахской автономной республики. После включения в неё Нижнего Карабаха и нескольких районов равнинного Азербайджана прошли выборы в Верховный Совет Карабахской АССР, естественно — под надзором приглашённых иностранных представителей, депутаты от азербайджанского большинства получили перевес. В течение месяца ни в милиции, ни в других властных структурах республики не осталось ни единого этнического армянина, и в Закавказье на несколько недель воцарилось относительное спокойствие. В Армении переживали экономический и социальный шок от разрыва с СССР, с ужасом наблюдая концентрацию турецких войск у своей границы — не принятая в Организацию Варшавского договора и толком не имеющая армии, страна осталась беззащитной. Минобороны, МВД и погранслужба СССР вывезли всё, кроме некоторого количества лёгкого стрелкового оружия. Армяне Нагорного Карабаха, а многие из них потеряли работу в госструктурах, ещё только вживались в новую реальность и готовились к протестам.

Паузу успели использовать на все сто. Юрий Алексеевич как представитель Политбюро присутствовал на саммите в Женеве, где Шкабардня и Мондейл подписали ОСВ-1, самый важный договор между СССР и США после Второй мировой войны, оттуда прямиком полетел в Анкару — для неофициальной, но очень важной встречи с президентом Кенаном Эвреном.

До этого они были едва знакомы лично, генерал Эврен в семидесятых служил военным атташе в Москве. Считался ярым антикоммунистом, потому что в ходе военного переворота восьмидесятого года подчинённые ему армейские части жестоко подавили коммунистических повстанцев. Тем не менее, к СССР особых счётов не предъявлял, отношения двух государств оставались неблизкими, но и невраждебными.

Встреча состоялась в Бештепе, в Лесном хозяйстве Ататюрка, лесопарковой зоне, принадлежавшей когда-то первому президенту и основателю Турецкой республики. В этом Гагарин усмотрел намёк: возвращаемся к истокам, к самой сути вещей.

В Бештеп не просочилось ни одного журналиста. Перед обедом в честь дорогого гостя Эврен предложил прогуляться по парковым аллеям, им компанию составили только два переводчика — советский и турецкий. За время дипломатической службы в Москве турок успел немного подучить русский язык, но не настолько, чтоб вести на нём серьёзные переговоры.

Гагарин специально прилетел в генеральской форме и не позволял себе расстегнуть галстук на рубашке. Недавно введённые в вооружённых силах СССР сорочки с коротким рукавом, носимые без галстука, считал неприемлемыми на высоких визитах, с ним было солидарно практически всё старое поколение военных, презрительно именовавших эти рубашки «размандяйками». А если ещё и шорты по примеру НАТО? Кошмар!

— Хочу прямо сказать, господин президент, как военный военному, без гражданских условностей и околичностей. Оба наших государства переживают сложный период. Насколько я наслышан, у вас бунтуют курды, коммунистические экстремисты не склонили голову…

— Да, бей-эфенди. У вас баламутят воду эти несносные армяне, дети шайтана.

Поразительно, люди двух столь разных культур, но объединённые армейским прошлым, моментально нашли общий язык. Ещё до обеда и деловой части повестки — с бумагами на руках, турецкий глава и советский экс-глава договорились о главном. Турция участвует в беспрецедентном давлении на Армению, устраивая на северо-востоке своей территории военные учения с тяжёлой техникой и авиацией. Полностью перекрывает армяно-турецкую границу и блокирует авиасообщение Стамбул-Ереван.

Комментируя просьбу о воздушной изоляции Армении, Гагарин подчеркнул:

— Туда хлынул настоящий поток дельцов из армянской американской диаспоры. Они скупают за бесценок предприятия, земли, другие объекты недвижимости, раньше находившиеся в государственной собственности. Правительство Балаяна вынуждено идти у них на поводу: деньги нужны, чтоб закупать в Грузии и России продовольствие, энергоносители, скоро закончится топливо на атомной электростанции. Разумеется, новые «хозяева» костьми лягут, чтоб защитить свою собственность. А мы их отрежем от вотчины. С вашей помощью, господин президент.

— Балаян… Он какой-то поэт, писатель?

— Так точно. Умеет поэтически рассказать, как река с ним разговаривает на армянском языке. Ветер дует на армянском языке. Луна светит по-армянски.

— Шизофрения?

— Нет, художественный образ. Колоритный. Но как у политика его уровень… Вы догадываетесь.

Нагадить вечным недругам турецкое руководство согласилось охотно. Но, конечно, не задаром. Обсудили советские инвестиции в курортную инфраструктуру на средиземноморском побережье, условия поставки нефти и газа, Гагарин пообещал место на космической станции «Салют-11» турецкому космонавту-исследователю плюс некоторую массу научного оборудования для экспериментов в невесомости, а по дополнительному запросу — и в вакууме. Отказать пришлось лишь в поддержке по поводу ввода турецких войск на Кипр и в конфликте с Грецией в целом, пообещав лишь нейтралитет. Имея нешуточный внутренний конфликт, Советский Союз не вправе встревать в международные.

По возвращении в Москву Гагарин наведался к идеологам в ЦК КПСС с предложением создать всесоюзное общественное движение «Советские армяне», объединив в нём в добровольно-принудительном порядке этнических армян, занимающих в научных, культурных и производственных структурах сколько-нибудь значимые посты. Иными словами, тех, кому есть что терять. Как только Дашнакцутюн начнёт терять популярность в Армении, ей должен противостоять блок, опирающийся на диаспору в СССР, а не только на националистические и проамериканские партии.

Космос… Сын умолял заменить проходческий щит, старый вырубил основной массив подлунной станции и сдох — у него треснула даже рама. Космонавты пока обходились новым малым щитом с диаметром ротора всего метр. Тот работал лучше, но производительность имел ограниченную. Намеченные сроки сдачи первой очереди станции, то есть август восемьдесят шестого, горели синим пламенем. После окончания вырубки тоннелей предстоит ещё масса работ — установка трёх шлюзов и массы оборудования, перемещение генератора, внутреннее обустройство. А ЦУП по медицинским показателям сократил парням смены вне станции до шестичасовых, космонавты едва не теряли сознание от переутомления, фактически истощения — и физического, и нервного.

Хотелось помочь парню, но как? Ни свободных денег, ни пусковых возможностей, работают только грузовые корабли, раз в месяц медленно летящие к Луне и обратно на ионной тяге безотказных «курчатовых». Сменить четвёрку раньше времени нельзя, потому что полугодовая смена одновременно является медико-биологическим экспериментом, врачи должны знать, насколько мускулы, сухожилия, кости и хрящи деградируют за шесть месяцев в сниженном тяготении.

Но не всё плохо. Американцы близки к завершению работ на пусковом комплексе для сверхтяжёлой ракеты и запустили производство бустеров в нужном количестве. В общем, ожидаемое от них выполнят. «Энергия-3» вывела на орбиту обитаемую часть «Аэлиты» с искусственным тяготением, карусель крутится, имитируя марсианскую или земную гравитацию, в нескольких километрах от «Салют-12», двигаясь параллельным курсом, в каждой из кабин находится по одному штатному пилоту — космонавту СССР и астронавту NASA, а также по космическому туристу, пусть испытывают будущий марсианский аппарат за собственный счёт.

В конце июля армянский мятеж в Карабахе снова спустил Гагарина из космоса на Землю, масла в огонь подлила миссис Мондейл, атакованная американками армянского происхождения. Неукротимая первая леди пожелала лично посмотреть, как страдают её угнетённые сёстры.

Понимая, что клин вышибается только другим клином, Юрий Алексеевич организовал делегацию женщин Азербайджана, устроивших стенания по поводу того, что их сёстрам нечем кормить малышей в осаждённом армянами городе Шуша.

Важный штрих — вертолётом Ми-8, доставившим первую леди, Гагарина и пятёрку сопровождавших их лиц в Шушу, управлял чисто женский экипаж. С воздушным феминизмом всё в порядке!

Миссис Мондейл убедилась, с какой радостью измученные горожане выносили контейнеры с продовольствием и медикаментами. Потом её провели в местную больницу, далее — в местный детский сад, где ужаснулась мизерности норм в рационе питания.

— Аэропорт Ходжалы, ближайший отсюда, находится под контролем армянских повстанцев. Единственная дорога, ведущая в Шушу, пролегает через город Ханкенди, его также контролируют бунтовщики, они взорвали мост между Ханкенди и Шушой. Вертолётами мы не в состоянии организовать снабжение такого большого населённого пункта.

— Они не пропускают гуманитарные грузы? — поразилась главфеминистка.

— Только адресованные в центры компактного проживания армян. К азербайджанцам за две недели не прорвался ни один грузовик. Так что вы не тех женщин послушали, уважаемая миссис Мондейл.

— Тогда нужно доставить грузы силой!

Надеюсь, оперативная съёмка запечатлела эти её слова и соответствующее выражение лица, подумал Гагарин.

— Там есть одна проблема. Армяне выгоняют на дорогу и женщин.

— Я сама с ними поговорю!

Кто же тебе запретит?

Через сутки она вылезла из люка БТР на дороге к западу от Агдама. Стояла несусветная жара, дул резкий ветер, усугубляющий жару и нёсший крупинки песка, он яростно трепал и задирал светлое платье женщины, она почему-то решила, что её появление в мусульманской республике в лёгких брюках будет воспринято как неуважение.

Впрочем, внутри броневика было ещё жарче и неуютнее.

Миссис Мондейл, спустившись на асфальт, отстранила прапорщика внутренних войск в бронике и в каске, сама шагнула навстречу толпе. Рядом и чуть сзади топал переводчик из американского посольства с мегафоном в руке, он точно предпочёл бы находиться за спиной военного.

Гагарин не побрезговал одеть броню, на лицо натянул маску, предохранявшую от песка и от узнаваемости, такие здесь носили практически все военные. Вперёд не лез.

Пара БТРов стояла впереди длинной колонны грузовиков — тентованных и с металлическими будками. На переднем БТРе сидел оператор с камерой.

Когда дама начала говорить, впору было хвататься за голову. Гагарин не мог взять в толк — это она сама выдумала долбанутый текст или её так подставил спичрайтер.

В толпе, по меньшей мере, насчитывающей полторы-две тысячи человек, женщин присутствовало немного — считанные единицы, ими не пользовались как живым щитом. Миссис Мондейл обращалась именно к этим отдельным личностям, уверяя, что азербайджанки — такие же сёстры ей, как и армянки, и этим сёстрам также нужно растить детей, маленьких азербайджанцев.

Она распиналась, стоя метрах в пятнадцати от сурово молчащей стены людей, большинство топталось на ногах, некоторые легли на дорогу — давите нас, если хотите проехать. Стоило заткнуться на секунду, прогремел голос, более громкий, чем усиливаемый мегафоном:

— Азербайджанцы — братья и сёстры для этой суки⁈

Гагарин прекрасно понимал, что карабахские армяне — просто жертвы и пешки в чужой игре, они — настоящие потерпевшие. Но в эту секунду судьба избрала другую жертву, в американку полетели камни. Первый угодил в голову, остальные принял на себя прапорщик, прикрыв женщину телом. Солдаты выставили стволы автоматов в сторону беснующихся, «переговорщица» уже через несколько секунд сидела под прикрытием брони. С рассечённого лба струилась кровь, перемешиваясь со слезами и размазанной тушью. Она даже не обратила внимания, что в таком виде её тоже сфотографировали.

Затем началась спецоперация. Из грузовиков хлынули солдаты — в количестве, явно избыточном для сопровождения гуманитарной колонны. Летального оружия с собой не имели, только чёрные предметы с поэтическим названием ПР-73, палка резиновая образца семьдесят третьего года. Военные окружили толпу, отсекая путь отступления к Ханкенди-Степанакерту.

Происходившее далее отнюдь не радовало глаз, было суровой и неприятной необходимостью. Группы солдат подбегали к толпе, хватали и оттаскивали нескольких мужчин, валили их с ног, связывая руки за спиной, препровождали к грузовикам с железными будками, потом брались за следующих. Процесс шёл неспешно и методично. Не готовые к столь решительным действиям, армяне сначала растерялись, затем сцепились руками.

И вот тогда в ход пошли дубинки. Если стоишь недвижимо, обвивая под локоть руки соседей, ты ничем не защищён.

Хрясь! Хрясь по рядом стоящим! Потом мощный рывок, и участник блокирования дороги, взвыв от боли, падает лицом в песок.

Жестоко, очень болезненно и негуманно. Зато все живы и не получили увечий. Альтернатива — война с десятками тысяч жертв.

Чем меньше оставалось протестующих, тем быстрее их связывали. На солдат бросались женщины, чьи мужья и сыновья отправились к грузовикам со связанными руками, их оттесняли в сторону, но не задерживали. Через час, когда на дороге держали оборону последние сотни повстанцев, они сдались.

Гагарин осведомился о самочувствии первой леди, вернувшись в БТР. Это была старая боевая машина 60ПБ с относительно просторным десантным отсеком, поэтому чуть менее неудобная.

Миссис Мондейл сидела драгоценным задом на деревянной скамье и прижимала ко лбу белый тампон. Кровь перестала идти.

— Все задержаны и погружены в грузовики. Продолжаем движение.

— Их отвезут в ГУЛАГ? — всхлипнула поборница прав человека.

— Зачем? На армянскую границу. Пинок под зад — и вы в «свободном» мире. Наслаждайтесь.

— И женщины?

— Нет, женщины отпущены. У них дома дети.

— Хорошо…

Второй живой заслон обнаружился в верхней части Ханкенди, около центральной площади, где должен был заседать Верховный Совет Карабаха, ныне распущенный, потому что депутаты-азербайджанцы покинули город, опасаясь расправы. А ещё по броне БТР щёлкнули пули.

Американка в ужасе зажала рот, потом принялась затыкать уши, когда оглушительно рявкнул башенный крупнокалиберный пулемёт, подавляя огневую точку.

Применение оружия сразу дало эффект — с дороги разбежались все до единого, смекнув, что внутренним войскам дозволено использовать летальные средства. Каждый из протестующих орал, что готов умереть за армянский Арцах, но как только доходило до дела, норовил уступить эту честь другому.

Пока сапёры наводили временный мост вместо взорванного, американку подобрал и увёз вертолёт. Она явно не горела желанием продолжить столь экстремальный вояж.

Сколько это всё будет продолжаться? Юрий Алексеевич держал за пазухой только одно предположение. В конце восемьдесят восьмого нужно предупредить армян о приближающемся землетрясении. Естественно, большинство проигнорирует предостережение. На севере республики дома начнут складываться как карточные — из-за массовой несанкционированной перепланировки с удалением несущих стен и из-за крайне низкого качества строительства с массовой кражей цемента и других материалов. Там, где панельки рухнут, превращаясь в труху, по строениям частного сектора, поставленным на совесть, даже трещинки не побегут. И вот тогда только Советский Союз придёт на помощь, а не ограничится отправкой полусотни одеял. Этот момент надо использовать для возвращения бунтовщиков с временно помутившимся сознанием в братскую семью.