Флаги наших детей

66 Паровоз воспоминаний

И как-то вроде бы вдруг, но вообще-то постепенно, то есть по накатанному, с разгона. А значит, когда в этом самом разгоне достигается некоторая скорость, это скольжение по колее внезапно переходит в полет. Точнее, в падение. И тогда уже все равно куда и как. Точнее, есть кое-что хорошее. Служба, служба и… Не всегда как надо. Плавания редки, а если и есть, то недалеко, где-то здесь же, в Баренцевом. Ни в Гренландское, ни к полюсу, ни даже в Норвежское — ни-ни. Ибо мало того что дежурят там неслышно-наглые штатовские охотники, так еще ресурс реактора и вообще техники надо почему-то беречь. И, значит, все условно. На тренажерах. Редко-редко настоящую, боевую торпеду в дело, в учебную мишень. Когда у нее, родимой, совсем уж весь ресурс эксплуатации и хранения вышел. Да и мишеней тех — в обрез. Вроде полно в заброшенных гаванях старых, солидных железяк выпуска «made in USSR», но они не могут пойти своим ходом, а стаскивать их с мелей — дело для целой флотилии буксиров. И потому — учебный бой, компьютерные стрельбы и даже продвижение вверх за счет игрушечных битв. А дома?

Здесь уж совсем не по плану. Что есть военный городок с молодыми женщинами, заманенными из столиц золотоносными плечами? Что есть то, уже не первое поколение этих насильственных русалок, облученное мигающим в экране отражением постиндустриального бытия «Золотого миллиарда»? И потому…

Вначале догадки. Смутные мучения, кусаные губы и подозрения, выплескивающиеся в скандальные сцены. Потом слухи: всегда найдутся добрейшие люди, желающие пощекотать уши отвыкшему от наземного существования капитану третьего ранга, а уж капитану-лейтенанту, так всегда пожалуйста. И можно, конечно, сразу по лицу, так сказать, допрос на месте, дабы призналась под пытками. Но… А если все-таки не так? И ведь любовь. То есть была когда-то. Да и что значит — была? И сейчас… Тем более что это здесь может быть и злость, и всякое. Там, в море, точнее, под толщей полярной темной жижи, там… Тем более никаких женщин, а молодая, отборная плоть, пусть и замотанная сменами и недосыпанием, плоть… Требует. И даже в этих коротких снах, в той самой, научно доказанной быстрой фазе сновидений… Черт! И будят же обычно как раз в момент… В общем, бывает не очень удобно сразу вскакивать по команде. Плоть, плоть — что она делает с человеком. И что снится? Да та одна и снится. Ибо где ж тебе угнаться за другими, чужими, когда своей-то заняться некогда по-настоящему.

Да нет, ну как некогда. Дети ведь. И уже двое. Когда успевают расти. Пока поход, пусть недалеко, компьютерные войны. Пока курсы повышения, пока… Бог знает, когда успевают выстреливать вверх сантиметрами. Все время, при каждом прибытии домой — другие. И снова привыкаешь. И ты, и они. И вроде бы как-то налаживается, входит в колею. Сын смотрит снизу — вообще-то уже не так чтобы очень снизу… Как-то выдал. Нет, не специально — случайно проговорился. И если бы не покраснел, то… Можно было бы принять за оплошность. Ну, назвал папу другим именем. Бывает. Ясно, делаем вид, что отвлеклись, не заметили. Тоже ведь бывает? А выражение лица. Но… Если не умеешь сдерживаться, хрен продвинешься по «служебке» вверх.

Так что снова об этом. Доказательства? Ну можно, конечно, хоть и кусается добыть микросистему фиксации. Ну там звуко-, фото— и даже видеосъемка. Но… Идиотизм будет, если за эти месяцы отсутствия случайно найдут. А еще если найдут и сделают вид, что не нашли? Изобразят в спальне ангелочков. Точнее, изобразит. Монашка на экране. Или того хуже, издеваясь, сделает длинный, на все месяцы мастурбационный клип? Тогда? Ни доказательств, ни… И ведь правда, дети. Они хоть и меняются, хоть и проинструктированы, подспудно готовятся в разведчики-партизаны, они ведь свои. И смотришь ты на их жизнь, как в альбоме. Вот тут вроде бы только из роддома; тут — уже едем на санках (санки вообще часто — сказывается климат); вот уже «первый раз в первый класс» — это, правда, только через альбом, ты, как всегда, где-то там, под черной толщей, с красными глазами, впяленными в боевой монитор; вот уже и выпуск (неужели?) — здесь точно, сам снимал на стерео: случайно застал (в лодке что-то с утечкой — оставили на приколе).

И значит? Наверное, надо бы все же выяснить и пойти дать в морду. Времени, конечно, в обрез, придется грабить у детей, пусть, значит, как обычно, волокут саночки сами. Но ведь долго выслеживать не придется. Городок, в общем-то, невелик. Да и соседушки за пивком подскажут, наведут. Словом… Разумеется, шум. И если до этого можно прикидываться лопухом: ну что ж, простительно, все мысли в службе, да и человек ты необычный — морской, земля для тебя среда непривычная, как для товарища Ихтиандра, то теперь уж — никак. А городок махонький, и слухи о потасовке дойдут даже до казарм. Разумеется, может, и будут уважать командира за решимость, но в душе посмеиваться. Вот уж действительно лопух и к тому же терпит какую-то стерву. Ее терпит, а от нас чего-то требует, цепляется за мелочь. Вот так и будут думать, слушая его вроде бы уверенный, а теперь вроде бы и нет голос через динамики. И какой-нибудь акустик, изголодавшийся молодой плотью еще более, чем капитан-лейтенант, будет, прижимая наушник, подмигивать сотоварищу и паскудненько так мечтать вслух, что хорошо бы как-нибудь наведаться к той самой, командирской, ведь если она всем и каждому, то…

И значит? Да и вообще, если ты в тактике и в имитационных торпедных пусках ас, это ведь не значит, что во всем. Да, есть на той лодке спортзал. Но когда до него дойти, если всегда запарка? И даже сердечко… Где на той, впаянной в толщу лодке найти место для утренних пробежек? А кто возможные, подозреваемые кандидаты? Те, кто не ходит в плавания и, значит, успевает. Морская пехота, охранные роты. Не роты, конечно. Так низко мы не пали — можно гордиться. Командиры того и другого. Обычно, то есть вероятнее всего, младшее звено — молодые взводные. Кровь с молоком, и пробежки, с ротами и без, и некоторые — угадываемо откуда. И их можно понять. Если существуют бесхозные, неохраняемые бабы, уже обработанные американизированным нутром ящика, то?.. В общем, дело за малым. Да и нужны, наверное, пехоте такие приключения для моральной закалки. И для правильного воспитания будущих отцов тоже. Ведь иногда, наверное, для прикола можно помочь чужому, но привычному дитяти с алгеброй (благо училище еще не затерлось временем, и интегралы маячат неоспоримой реальностью). И наверняка не всегда по приколу, а даже, может, по привычке, ибо оценки в табеле ничего. Так что неспроста проколы и называние папы чужим, дядиным именем. Ясно, что не отчеством, — возрастной деферент меньше. И значит, вместо победных фанфар может быть… Ну, не пойдешь же в самом деле со служебным пистолетом? Ведь тогда уж точно… Лучше видеть детей хоть так — в альбоме, чем… Вряд ли они когда-то явятся на свидание и принесут передачку.

И вот все это накатывается и накатывается, и однажды…