Флаги наших детей

123 Твердый грунт

Еще до рассвета они были поблизости от лагеря русских. На взгляд Матиаса Соранцо — это являлось чистым безумием. Возможно, так же считал и американец, но не показывал вида, а дабы не дать Соранцо высказать свое мнение, он заклеил ему рот. Такой пакости от почти понравившегося (может, за то, что не убил) заокеанского друга Матиас Соранцо вовсе не ожидал и вообще-то очень обиделся. Но, как известно, на обиженных воду возят, так что Матиас Соранцо держал покуда свои выводы при себе. Он даже решил, что американцы, может, и лучше надоевших ему русских, но явно ничуть не приятнее нелюбимых им французов. Вообще о французах он судил, исходя из давней, быть может, наследственной неприязни к корсиканцам. Чем-то эти близкие островитяне когда-то достали его предков. Но откуда он мог знать или помнить, чем именно?

А янки, пользуясь отобранным у Соранцо снаряжением и бесплатным дневным освещением, развил бурную трудовую деятельность. Еще раньше более всего его заинтересовал работающий от бензина радиотелефон. Эта штуковина его удивила. Он начал прилаживать ее туда же, куда до того тыкал аккумулятор фонарика — к своему умершему микрокомпьютеру. О том, что техника мертва надежно, знал даже Соранцо. Отряд собрал всю штатовскую амуницию, которую смог найти. Там было много чего полезного. Например, плазменные винтовки вполне поддавались ремонту, а вот насчет сложной электроники отрядные гении сказали однозначно — «металлолом!». Ладно, думал про себя сардинец, пусть лучше возится с этой ерундой, чем ведет какую-нибудь внешне активную деятельность. Не хватало «засветиться», чтобы надоевшие русские обработали подозрительное место из миномета или из подзаряженных «плазмобоев».

Первый шок от встречи с «землячком» у Соранцо уже прошел. Вначале он испугался, потом обрадовался — ведь он даже не надеялся, сбежав от русских, так быстро попасть под надежное американское крылышко. Теперь оказалось, что он сам явился ходячим арсеналом для практически демилитаризированного американца. Можно сказать, если бы не пришедшие в руки трофеи, тот бы вообще вряд ли был способен на что-нибудь путное. Вот что, допустим, он мог увидеть без прихваченного у пленника бинокля (не электронного — обычного)? Да абсолютно ничего. Или бы сдуру подполз бы еще ближе к лагерю, а там бы русские показали ему, как надо заламывать руки за спину, если бы, разумеется, сразу не продырявили лоб.

Ладно, размышлял Матиас Соранцо далее. Если их все-таки обнаружат, то ему достанется больше, чем янки. Шкуру живьем не снимут — у русских эта экзотика не в моде, но вломят под первое число. Сколько там у человека ребер? Точно Соранцо не помнил, но был уверен, что поломают все. Единственный вариант, это если американца пришьют. Тогда он никак не успеет выдать, что к лагерю его привел уроженец Сардинии. Разумеется, будет трудно объяснить, как он умудрился попасть в плен и почему при нем оказалось так много снаряжения, но все-таки лучший вариант — это если штатовца грохнут.

Вот примерно так размышлял Матиас Соранцо, пока американский командос Давид Арриго вел наблюдения и ремонтировал технику.