Флаги наших детей

12 Твердый грунт

Потом краткий рапорт. Закодированная реальность, в которой нет десятков разбросанных по местности тел и нет даже примитивных и настораживающих прослушивающий мир «Эшелон», «Задание выполнено!». Есть только «Полная фаза!». А оттуда вообще кодированная цифровая инструкция. С личными дополнениями Потапа Епифановича доведенная всем.

— Командование выражает нам благодарность за успешно решенную проблему и довольно, что потерь среди личного состава не имеется. — От самой специфики фраз русским в отряде комфортно. — Сюда спешно выдвигаются полицейские силы. Нам покуда желательно предотвратить исчезновение имеющегося на поле брани оружия, а также переговорить с местным племенем насчет отлова разбежавшихся целей. Кто у нас подойдет для такой миссии? Наверное, вы, Аттаванте?

— Да я вроде как не негр. — Ответ может иметь многозначное истолкование, и тем, до кого доходит, становится весело. Разрядка после мясорубки ночи.

— А нам тут черный и не нужен, — поясняет Потап Епифанович. — Белые в этих местах редкость — вас будут слушать внимательно. А своего, если без СПИДа, могут и зажарить. В этой местности дрова всегда найдутся. Так что уж… Сейчас мы с тобой приготовим речь. Вам понятно?

— Так точно, сэр! — салютует бразилец Аттаванте, теперь уже с полной серьезностью, как и положено в армии. Шутить с Потапом Епифановичем не стоит. Его обращение на «вы» лишь показатель дистанции, но все знают, что он может мгновенно и без прямого предупреждения пустить в ход огромные кулачищи. Так что видимость демократии в отряде — это только налет, верхний слой краски, под которым болотная жижа тоталитаризма, покоящаяся на плечах вымерших на севере континента фараонов. — Теперь далее. Всем слушать сюда! Тяжелое оружие — в походное положение. Спим по очереди. Лошадей покормить. Часов через шесть-семь производим выдвижение в то место, откуда нас высадили. Оттуда нас заберут «Ка-32». Но повезут не домой, на базу. В совсем новое место, на другую границу. Там нас ждет аналогичная работа. Правда, там мы уже никак не перехватываем их «до». Ну что же, придется наказать их «после». Это даже правильнее с точки зрения закона. Вопросы?

— А если они умудрятся уйти? — Это Миша Гитуляр, отрядный компьютерщик и связист.

— Надеюсь, не успеют. Пограничники должны пугнуть их, где надо, и постараться обеспечить их прохождение в нужном месте.

— Так нам — границу переходить? — синхронно интересуются сразу несколько любопытных.

— Коллективные жалобы в армии не рассматриваются! — шутит Потап Епифанович. Он сегодня явно благодушен. — А что вам граница? Она разве здесь столбами обозначена? Не видел. Не наблюдал. Да и вообще, внедримся недалеко, километров на десять. Да и куда внедряемся? В соседнюю республику, входящую в Южно-Африканский Союз. Правда, у них есть небольшие территориальные претензии как раз в этой зоне. Но зато… — Потап Епифанович торжественно вскидывает палец. — Поблагодарите вашего покорного слугу за заботу. Я выбил добавочные командировочные за риск. Теперь так. Раненых у нас нет — все работящие. Первому отделению спать. Не забудьте, аккумуляторы в зарядку. Второму — охрана, сбор здешнего металлолома. В первую очередь — гранатометы, пулеметы, средства связи, предметы интеллектуального обеспечения акции. Если, конечно, что-то из перечисленного имеется. С Аттаванте пойдут Минаков и Кисленко. Лишнюю сбрую снять, нам не надо, чтобы в деревне пошли разговоры о пришествии инопланетян. Там вести себя корректно, ни на какие провокации не клевать.

— Какие провокации? — негромко, но вполне слышимо возмущается Захар Кисленко. — Мы их, понимаешь, выручили, а…

— Стоп! — резко обрывает его Потап Епифанович. — Не забудьте их предупредить, что разбежавшееся по округе «мясо» заражено ВИЧ.

— А разве местные… — не удерживается от вопроса Цуяма Мигейоси, единственный в отряде натуральный азиат.

— Откуда мне знать? Совсем не исключено. В наше тяжелое время… Даже удивлюсь, если не так. Сниму перед ними шляпу. — Потап Епифанович потешно кланяется. Нет, он все же в хорошем настроении. — Все! Время — деньги! Разойдись!

Но он все же еще не выговорился. Подзывает пальцем Германа:

— Чего приуныл, солдат?

— Я приуныл?

— Нет?

— Конечно, нет, майор. Мы ведь победили.

— Мы совершили кровавую, но нужную работу. Так что выше нос, Герман Всеволодович. — Вообще-то несуразное здесь, в залитом кровью лесу, обращение по отчеству подстрекает к дискуссии.

— Послушайте, Потап Епифанович, а что будет с той деревней, которую уже… обработали те, другие, которых мы должны скоро встретить?

— Это не наше дело, Всеволодович. Не наше дело и не наш монастырь. И мы не будем лезть сюда со своим уставом, так ведь?

— Наверное, майор. Но знаете, что все-таки обидно? Чего эта расхваленная наука никак не изобретет лекарство, а?

— При чем здесь лекарство, Всеволодович?

— Ну, как при чем? — искренне удивляется Герман. — Все же из-за этого проклятого вируса. Сколько уже — лет сто как появился?

— Пятьдесят с мелочью. Но дело ведь не в нем, так? — С лица командира группы сходит улыбочка. — Это заражение просто снимает с некоторых людей тормоза. Если бы не это, они бы шли просто поживиться-пограбить. Разница? Разве что трупов больше? Тех, что сразу, я имею в виду. А лекарство… Так ведь оно давно есть? И говорят, достаточно эффективное.

— Есть?! — расширяет глаза Герман.

— Ну да?

— Так почему же тогда?..

— Это не наше дело, Герман Всеволодович. Может быть, просто-напросто плазменные пули обходятся дешевле. Кто считал? Хотя уверен, кто-то все-таки считал. Но вообще-то наверняка это только часть целой связки проблем. Не для нашего солдатского ума. К тому же я же сказал про тормоза. У кого-то они снимаются медицинским приговором, а у кого-то просто хорошей оплатой услуг, так ведь? — И майор Потап Епифанович Драченко подмигивает и хлопает Германа по облаченному в кевлар плечу.