Физик

Глава 8. Дорога Судьбы

Третий день пути. Они шли медленно, очень медленно. Олег всё ещё чувствовал слабость, но она уже не была всепоглощающей. Он мог идти сам, не опираясь на Марфу, мог нести свою скромную суму. Травяные отвары, отдых и, возможно, тёплый камень-оберег в кармане делали своё дело – силы понемногу возвращались.

Но что-то изменилось. Воздух казался… наэлектризованным. Не в прямом смысле, а скорее – полным невысказанного напряжения. После встречи с Железным Зверем и той пугающей вспышки молнии лес вокруг, хоть и выглядел по-прежнему величественно, ощущался иначе. Словно он затаил дыхание, ожидая чего-то ещё. И отношение Марфы тоже изменилось. Она по-прежнему была наставницей, но в её взгляде теперь читалось не только терпеливое ожидание, но и глубокая озабоченность, временами даже… трепет?

Олег старался следовать её последним наставлениям: наблюдал, слушал, не пытаясь вмешиваться в мир своей неконтролируемой силой. Он замечал больше деталей: как меняется характер леса при переходе с одного склона на другой, как птицы замолкают при приближении к определённым местам, как ветер несёт разные запахи. Он даже начал улавливать едва заметные «фоновые» ощущения от разных участков леса – где-то было спокойно и сонно, где-то – настороженно и колко. Его «физический» ум анализировал это, пытаясь найти закономерности, а его пробуждающееся «шестое чувство» просто впитывало информацию.

— Марфа, — решился он спросить во время короткого привала у чистого лесного родника (он «проверил» воду своим чутьём – живая, спокойная). — Вы говорили… про пророчество? О «пришлом с искрой»? Тогда, у капища… это… это ведь про меня, да? Особенно после… ну… того, что было?

Марфа медленно кивнула, глядя в прозрачную воду родника, словно читая в ней ответ.— Да, Олег. Знала я это сказание давно, но оно казалось… сказкой из седой старины. О временах, когда мир был молод и боги ходили по земле. Говорилось в нём, что когда Тьма снова начнёт собирать силы, когда Железный Зверь проснётся в Чёрных Горах и пойдёт губить живое, когда люди забудут язык леса и неба – явится пришлый. Не из нашего рода, не из нашей земли. С искрой в душе – яркой, чужой, способной и согреть, и сжечь. И будет он на перепутье стоять. И от его выбора, от его пути – будет зависеть, качнётся ли чаша весов. Склонится ли мир к свету или погрузится во мрак.

Она подняла на него свои выцветшие глаза, и в них была нескрываемая серьёзность.— Я думала, это просто слова… пока не увидела тебя у капища. А потом… та молния… и Железный Зверь, явившийся так близко… Сомнений почти не осталось. Пророчество оживает. И ты, Олег, физик из другого мира – его часть. Центральная часть, похоже.

Олег почувствовал, как по спине пробежал холодок, не имеющий отношения к прохладе родника. Пророчество. Тьма. Железный Зверь. Выбор, от которого зависит судьба мира… Это было слишком. Слишком для бывшего учителя, для курьера, для человека, который всего несколько дней назад просто хотел «чего-то настоящего».— Но… я не герой, Марфа! Я не знаю, как сражаться с Тьмой или Железными Зверями! Я чуть не погиб, едва столкнувшись с одним из них! И сила эта… она меня чуть не убила! Какой из меня спаситель мира?

— А кто сказал, что пришлый должен быть героем-воином? — возразила Марфа. — В сказании говорится о выборе. О пути. О том, что он принесёт – свет или тень. Может, твоя сила не в мече и не в слепой ярости молний. Может, она в твоём уме? В твоём знании иных законов? В твоей способности видеть то, чего не видят другие? Или в твоей способности… соединять? Миры, знания, силы? Кто знает…

Она вздохнула.— Потому и важен твой путь к Омутам Тихим. Не только чтобы силу свою обуздать. Но и чтобы… понять. Понять себя. Понять эту силу. Понять свой путь. Там, в тишине глубокой воды, иногда слышны ответы на самые трудные вопросы. Если сумеешь услышать. Но путь этот, Олег… он стал ещё опаснее. Если пророчество сбывается, значит, и Тьма не дремлет. И те, кто ей служит. Они будут искать тебя. Пришлый с искрой, способный звать молнии – слишком заметная фигура на доске этой игры.

Олег молча смотрел на свои руки. Руки учителя, курьера… руки, которые теперь, возможно, держали в себе ключ к судьбе целого мира. И которые едва не сожгли его самого. Ответственность была колоссальной. Пугающей. Но где-то в глубине души, под слоем страха и сомнений, шевельнулось что-то ещё. Любопытство? Упрямство? Или то самое стремление к смыслу, которое и привело его сюда?

— Я пойду, Марфа, — сказал он тихо, но твёрдо. — Я должен дойти. Я должен понять.

— Я знаю, — просто ответила она. — Потому и веду тебя. Идём. Дорога не ждёт.

Они поднялись и снова двинулись в путь. Лес вокруг казался прежним, но теперь Олег видел его иначе – не просто как древний лес, а как арену грядущей борьбы, где каждый шорох мог быть знаком, а каждая тень – таить опасность. Его личная дорога судьбы началась.

Они шли уже несколько часов после привала у родника. Марфа вела их не по прямой, а сложными, запутанными тропами, часто сворачивая туда, где, казалось, и вовсе нет прохода, но каким-то образом всегда находя путь. Она двигалась настороженно, постоянно прислушиваясь, принюхиваясь, всматриваясь в тени. Олег старался не отставать и быть таким же внимательным, хотя его чувства были далеко не так обострены.

Лес менялся. Они спустились с соснового плато и снова вошли в более влажные, тенистые низины, где преобладали ели, осины и густой подлесок из орешника и папоротника. Воздух стал тяжелее, пахло сыростью и прелой листвой. Но было что-то ещё. Какая-то… неправильность.

Сначала Олег не мог понять, что именно его беспокоит. Вроде бы всё было как обычно – деревья, мох, кусты. Но потом он заметил. Птицы. Их почти не было слышно. Раньше их щебет сопровождал их постоянно, менялись только виды и голоса в зависимости от типа леса. А здесь царила почти полная тишина, нарушаемая лишь их собственными шагами и шелестом ветра.

— Марфа, — тихо позвал он. — Птиц нет. Почему?

Марфа остановилась, тоже прислушиваясь. Её лицо было напряжённым.— Чую. Место… больное. Что-то здесь не так.

Они пошли дальше, ещё осторожнее. И вскоре Олег увидел другие признаки. Листва на некоторых кустах была покрыта странными, бурыми пятнами, словно обожжённая кислотой. Мох на камнях выглядел вялым, нездоровым, местами почерневшим. Он заметил белку, сидящую на ветке – она не скакала резво, как обычно, а сидела неподвижно, апатично, её мех был тусклым и взъерошенным. Она даже не обратила на них внимания.

— Что здесь произошло? — прошептал Олег. Ему стало не по себе. Это было похоже на… зону экологического бедствия из его мира. Отравленная почва, больные растения, апатия у животных.

Они подошли к небольшому ручью, который лениво тёк по дну лощины. Вода в нём была мутной, с радужными маслянистыми плёнками на поверхности. По берегам росла чахлая, пожелтевшая трава. От воды исходил слабый, но неприятный запах – смесь тины и чего-то химического, металлического.

— Не пей отсюда, — предостерегла Марфа, хотя Олег и сам бы не стал. — Вода мёртвая. Отравленная.

Олег нахмурился, всматриваясь в воду, в больные растения, в общую картину увядания.— Это… это не магия, да? Ну, не как тот морок у ручья. Это больше похоже на… отравление. Как будто что-то ядовитое попало в воду, в землю.

— Яд. Верно, — кивнула Марфа. Её голос был тихим и полным горечи. — Яд Железного Зверя. Или того, кто его послал. Он не только лес рубит и живое давит. Он и саму землю травит своим дыханием, своими… отходами. Куда он пройдёт – там долго ещё жизнь будет хворать. А если долго стоит на месте или погибает там… то яд глубоко в землю уходит, воду губит, корни травит. Вот что несёт Тьма, Олег. Не только смерть быструю, но и медленное увядание, отравление самой сути мира.

Она с болью посмотрела на чахлую траву у своих ног.— Равновесие нарушено. Мир болеет. И такие вот язвы появляются всё чаще. Птицы улетают из таких мест, звери уходят. Остаются только хворь да запустение.

Олег смотрел на отравленный ручей, и в его душе снова поднималась волна гнева, смешанного с каким-то глубинным ужасом. Это было знакомо. Слишком знакомо. Заводы, сливающие отходы в реки, кислотные дожди, выхлопные газы… Его мир тоже болел, умирал от яда, который сам же и производил. И вот теперь этот яд пришёл сюда, в этот живой, дышащий лес. Железный Зверь был не просто монстром из другого мира – он был симптомом той же болезни, той же слепой, разрушительной силы, которая не ценит жизнь.

— Но… можно это как-то… исправить? Очистить? — спросил он, хотя сам понимал тщетность вопроса. Если яд ушёл в землю, в воду…

Марфа покачала головой.— Время лечит. Дожди промоют, земля потихоньку сама себя очистит, если источник яда убрать. Но это долго. Годы, десятилетия могут пройти, пока жизнь сюда вернётся в полную силу. А если источник не убрать… если Зверей таких много станет… то лес может и не выдюжить. Станет мёртвой пустыней.

Она выпрямилась, её взгляд стал жёстким.— Вот почему твой путь важен, Олег. Не только ради тебя самого. Если Тьма победит, если Железные Звери заполонят мир – не останется ни Омутов Тихих, ни Хозяина Леса, ни деревень наших. Будет только лязг железа, ядовитый дым и мёртвая вода.

Слова Марфы упали тяжёлым грузом на сердце Олега. Теперь пророчество, выбор, ответственность – всё это обрело зримые, страшные черты. Речь шла не об абстрактной борьбе Света и Тьмы, а о спасении этого живого, дышащего, но уязвимого мира от той самой болезни, которая уже отравила его собственную реальность.

— Я понимаю, Марфа, — тихо сказал он. И в его голосе уже не было прежних сомнений. Была решимость. — Я сделаю всё, что смогу. Я должен научиться. Ради… ради всего этого.

— Тогда идём, — Марфа кивнула, и они осторожно пересекли отравленный ручей по выступающим камням, стараясь не касаться мутной воды. — Обойдём это больное место стороной. Нам нужна живая вода и чистый воздух.

Они оставили позади мрачную лощину, но образ отравленного ручья и больных растений надолго остался перед глазами Олега. Это было не просто препятствие на пути – это было предостережение. И напоминание о том, ради чего он должен дойти до Омутов Тихих.

Они шли уже несколько часов после привала у родника. Марфа вела их не по прямой, а сложными, запутанными тропами, часто сворачивая туда, где, казалось, и вовсе нет прохода, но каким-то образом всегда находя путь. Она двигалась настороженно, постоянно прислушиваясь, принюхиваясь, всматриваясь в тени. Олег старался не отставать и быть таким же внимательным, хотя его чувства были далеко не так обострены.

Лес менялся. Они спустились с соснового плато и снова вошли в более влажные, тенистые низины, где преобладали ели, осины и густой подлесок из орешника и папоротника. Воздух стал тяжелее, пахло сыростью и прелой листвой. Но было что-то ещё. Какая-то… неправильность.

Сначала Олег не мог понять, что именно его беспокоит. Вроде бы всё было как обычно – деревья, мох, кусты. Но потом он заметил. Птицы. Их почти не было слышно. Раньше их щебет сопровождал их постоянно, менялись только виды и голоса в зависимости от типа леса. А здесь царила почти полная тишина, нарушаемая лишь их собственными шагами и шелестом ветра.

— Марфа, — тихо позвал он. — Птиц нет. Почему?

Марфа остановилась, тоже прислушиваясь. Её лицо было напряжённым.— Чую. Место… больное. Что-то здесь не так.

Они пошли дальше, ещё осторожнее. И вскоре Олег увидел другие признаки. Листва на некоторых кустах была покрыта странными, бурыми пятнами, словно обожжённая кислотой. Мох на камнях выглядел вялым, нездоровым, местами почерневшим. Он заметил белку, сидящую на ветке – она не скакала резво, как обычно, а сидела неподвижно, апатично, её мех был тусклым и взъерошенным. Она даже не обратила на них внимания.

— Что здесь произошло? — прошептал Олег. Ему стало не по себе. Это было похоже на… зону экологического бедствия из его мира. Отравленная почва, больные растения, апатия у животных.

Раньше он думал о своей роли в этом мире сквозь призму пророчества, своей странной «искры», необходимости учиться магии. Теперь всё стало проще и одновременно сложнее. Речь шла о выживании. О защите жизни от бездушной, отравляющей силы. И его знания физики, его понимание законов природы из его мира вдруг показались не такими уж бесполезными. Он знал, как хрупко равновесие, как легко отравить экосистему, как долго потом она восстанавливается… если вообще восстанавливается. Он видел это дома. Он не хотел, чтобы это повторилось здесь.

Его шаг стал твёрже. Слабость ещё ощущалась, но теперь её перевешивала тихая, холодная решимость. Он не знал, как он сможет помочь, но он знал, зачем он должен пытаться. Зачем ему нужно добраться до Омутов, научиться понимать и, возможно, управлять своей силой. Не ради славы или власти, не ради исполнения пророчества как такового, а ради того, чтобы этот лес продолжал дышать, чтобы ручьи несли живую воду, а птицы – пели.

Постепенно лес вокруг начал меняться к лучшему. Они поднялись на небольшой холм, и здесь снова запели птицы. Сначала робко, потом всё увереннее. Под ногами зашуршала здоровая листва, мох на камнях был упругим и зелёным. Олег увидел промелькнувшую в ветвях белку – на этот раз быструю, с блестящим мехом. Мир возвращался к норме. Контраст с отравленной лощиной был разительным и только укреплял его решимость.

Марфа шла впереди, но Олег заметил, что она время от времени бросает на него короткие, внимательные взгляды. Она видела перемену в нём. Не внешнюю – он всё ещё был бледен и двигался медленно – а внутреннюю. В его осанке появилось что-то новое, в глазах исчезла растерянность, сменившись сосредоточенной твёрдостью.

— Горы Каменные скоро покажутся, — сказала она, когда они вышли на открытый уступ, с которого открывался вид на простирающийся впереди лес. — За ними – Долина Тихих Вод. Там и Омуты наши спрятаны. Ещё день пути, может, полтора, если без помех дойдём.

Олег посмотрел вдаль. Горы виднелись на горизонте неровной, синеватой грядой. Они казались далёкими, но сам факт, что цель уже видна, обнадёживал.— Там… безопасно? У Омутов?

— Безопаснее, чем здесь, — ответила Марфа. — Место то силой древней укрыто. Не всякий туда дорогу найдёт, а нечисть и зло так и вовсе стороной обходят. Вода там особая. Живая. И память хранит глубокую. То, что тебе нужно.

Она снова посмотрела на него.— Ты… изменился, Олег. После того, что увидел у ручья.

— Да, — просто ответил он. — Я понял… больше. Зачем я здесь. Или зачем я должен попытаться здесь быть.

— Это хорошо, — кивнула Марфа. — Понимание цели – половина пути. Но помни: решимость без умения – всё та же слепая сила. Не забывай слушать.

И словно в подтверждение её слов, Олег вдруг уловил что-то новое. Ветер, дувший им в лицо с гор, нёс не только прохладу и запах хвои. В нём было что-то ещё… какая-то вибрация? Едва заметный отзвук, похожий на очень низкий гул или пение. Не ушами, а снова – той самой искрой, которая теперь не просто теплилась, а словно стала чувствительнее, как настроенный приёмник.— Марфа… ветер… он какой-то другой оттуда, — сказал он, указывая на горы. — Звенит… тихонько?

Марфа прикрыла глаза, прислушиваясь своим особым чутьём. Лёгкая улыбка коснулась её губ.— Верно слышишь. Это горы поют. Или эхо древней силы, что в них дремлет. Мы близко. И место силы нас уже чувствует. И тебя тоже. Твоя искра становится зрячей.

Они постояли ещё немного на уступе, глядя на далёкие горы и чувствуя этот тихий, едва уловимый зов в ветре. Затем Марфа повела его дальше, вниз по склону, к долине, что лежала перед ними. Путь продолжался, но теперь он был освещён не только пониманием опасности, но и предчувствием чего-то важного, ждущего их впереди. Дорога Судьбы вела к Тихим Водам.

Они спустились с уступа и вошли в лес, который теперь казался другим. Деревья здесь были выше, древнее, их стволы покрыты густым мхом, а кроны сплетались так плотно, что под ними царил постоянный зелёный сумрак, даже когда солнце стояло высоко. Тишина стала глубже, но не мёртвой, как в отравленной лощине, а… живой, внимательной. Словно сам лес затаил дыхание, наблюдая за ними.

Тихий гул или пение, которое Олег услышал в ветре, теперь ощущалось постоянно, исходя отовсюду и ниоткуда. Оно не раздражало, а скорее успокаивало, настраивало на какой-то особый лад. Камень-оберег в кармане Олега постоянно вибрировал в унисон с этим гулом, и это помогало ему сохранять внутреннее равновесие, не давая слабости или случайным мыслям сбить его с толку.

Он продолжал наблюдать. Здесь почти не было следов животных, но лес не казался безжизненным. Наоборот, ощущение жизни было почти осязаемым – оно исходило от мха, от камней, от самой земли. Он заметил странные светящиеся грибы у корней одного из деревьев, увидел ручей с водой такого чистого и глубокого синего цвета, какого никогда не видел раньше. Марфа молча кивнула, когда он указал на него – знак, что это нормально для этих мест.

— Мы почти у цели, — тихо сказала Марфа, когда они прошли через особенно густую стену старых елей и вышли на небольшую поляну, залитую мягким, рассеянным светом. — Это преддверие Долины Тихих Вод. Чувствуешь? Воздух другой.

Олег почувствовал. Воздух был чистым, прохладным и… плотным. Словно он был насыщен чем-то большим, чем просто кислород. Дышать было легко, и каждый вдох, казалось, приносил не только воздух, но и толику спокойствия, той самой силы, что пела в ветре. Низкий гул здесь стал отчётливее, превращаясь в почти слышимую, глубокую вибрацию, идущую словно из самой земли.

Перед ними открывался вход в долину. Это не были рукотворные ворота – скорее, естественный проход между двумя огромными, поросшими мхом скалами, напоминающими спящих стражей. За этим проходом виднелась сама долина – широкая, поросшая невысоким лесом и травами, окутанная лёгкой голубоватой дымкой. Горы, которые они видели издали, теперь нависали над долиной величественными, молчаливыми пиками.

— Долина Тихих Вод, — Марфа произнесла это почти шёпотом, с благоговением. — Здесь время течёт иначе. И сила земли и воды сходится воедино. Омуты – там, в глубине долины.

Она повернулась к Олегу. Её лицо было серьёзным, но спокойным.— Мы пришли. Дальше начинается твоё настоящее обучение. Но помни: это место силы не терпит суеты, злобы и лжи. Будь честен. С собой, с миром, с водой. Слушай внимательно. И не торопись. Вода научит тебя терпению и течению.

Она сделала шаг к проходу между скалами-стражами.— Я довела тебя. Дальше – ты войдёшь сам. Я буду рядом, в долине, но у Омутов ты должен будешь остаться один на один с водой и с собой. Готов?

Олег посмотрел на проход, на долину, окутанную дымкой, почувствовал глубокую, спокойную вибрацию этого места. Страх и сомнения ещё шевелились где-то в глубине, но решимость была сильнее. Он прошёл долгий, трудный путь. Он видел тьму и почувствовал свет. Он знал, зачем ему это нужно.Он коснулся тёплого камня в кармане, вдохнул чистый, плотный воздух долины.— Готов, — ответил он.

И вместе с Марфой он шагнул в проход между скалами, вступая в Долину Тихих Вод, навстречу своей судьбе и ожидающим его урокам. Путь привёл его к цели. Теперь начинался новый этап.